КАЛЛАСТЕ (original) (raw)

Цель моего незамысловатого проекта - собрать воедино информацию о родном городе, его истории, природе и людях. Собрать по принципу: удивительное рядом. Постараюсь сделать свой журнал понятным и интересным любому, кто забредёт на его страницы... В моём распоряжении просторы интернета, архивы, воспоминания старожилов и простое человеческое любопытство. Читать лучше по темам, нажимая на нижеследующие картинки, но можно и всё подряд. Итак,поехали...

Ловись рыбка...

Мало-помалу улеглись страсти вокруг перехода чудского рыболовства на индивидуальные квоты. Кто-то после смены курса "завязал" с нестабильным промыслом, кто-то с грехом пополам приспособился к новым реалиям, ну а кто-то

потирает руки и пребывает в полной эйфории... Мне вот стало интересно: а как обстояли дела во времена оные, когда число рыбаков в наших краях исчислялось не десятками, а тысячами и государственная политика в сфере рыбоохраны делала лишь первые шаги.

Допустим, лет эдак 150 назад...

Что ловили?

В наши дни Чудское озеро славится прежде всего феноменальной популяцией судака. Однако, в 19 веке культовой рыбой был ... снеток. Видимо, не случайно его изобразили на гербе волости Peipsiääre. Вдоль побережья располагалось до 800 специальных печей, которые за один день выдавали на-гора 15 тонн сушеного деликатеса. Надо признать, что этот продукт пользовался повышенным спросом лишь у русского населения (суп из чудского снетка подавали даже на царский стол). Эстонцы пахнущее огурцами лакомство "игнорили", предпочитая ему более традиционную рыбу: леща и ряпушку.
Ваш покорный слуга успел на излете советской эпохи насладиться этим чудом кулинарии. Прямо скажем, блюдо на любителя...

Снеткосушильная печь Филимона Павлова в Калласте. Конец 1930-х.

Увы, на сегодняшний день снеток полностью запрещен к вылову.

Кстати, о запретах...

Сейчас государство лимитирует чудской промысел по 4-м направлениям: - количеством разрешенных к использованию снастей (например, на эстонской стороне озеро нельзя ставить более 3000 сетей) - квотами на вылов наиболее востребованных видов рыбы
- минимальным размером ячеи у трех основных орудий лова (заколы, сети и мутники)
- ограничением времени промысла (летом запрещены сети, а мутник дозволен лишь осенью).

В 19 веке никаких лимитов на количество использованных снастей и пойманной рыбы не было в помине. Тогдашние власти пытались взять под контроль лишь чрезмерный вылов так называемых мальков (рыбная молодь). Да и то с переменным успехом... Долгое время рыбоохранной политикой в Причудье вообще никто не "заморачивался". Считалось, что озеро настолько богато, что запросто может прокормить прибрежное население без всяких запретов и ограничений. Однако, в середине 19 века чиновники забили тревогу. Дело в том, что причудские деревни становились все многолюднее и нагрузка на водоем возрастала. Более того, по тогдашним законам три километра от берега принадлежало помещику, чьи владения примыкали к озеру. И только он решал, как и чем вести лов в этой акватории. Чаще всего владельцы мыз сдавали прибылные участки в аренду или же брали налог с количества пойманной рыбы. Естественно, ни о каких квотах и лимитах в этом случае речи не шло. Ловили все, что ловится. Поскольку главной промысловой рыбой в те времена был малюсенький снеток, не мудрено, что походя вычерпывали и молодняк судака, окуня, ряпушки, леща, щуки и пр. Сортировкой никто себя не утруждал. Всю мелочь отправляли в сушильные печи, именуя мальков текущего года "сеголетками". Очевидцы печально шутили, что скоро придется вместо сетей использовать льняную ткань (намек на все уменьшающийся размер ячеи). Как следствие, крупной рыбы (например, двух-трехкилограммовых лещей) попадалось все меньше, а жерехи и синцы вовсе исчезли. М

ногообразие рыбных запасов Чудского озера оказалось под угрозой. Надо признать, что местные власти все же пытались воспрепятствовать варварскому промыслу. Так, в 1824 году Дерптский Орднунгсгерихт отреагировал на грабительскую ловлю "малявки" указом под № 6557, который запрещал с 25 июля по 1 сентября промысел снетка в прибрежной зоне, поскольку вместе с ним обычно перемещались и недоростки окуня и щуки. Но, во-первых, речь шла лишь об одной губернии (Лифляндской), а во-вторых, за пределами трехкилометровый полосы все оставалось по старому. Лед тронулся лишь в 1851 году. Министерство государственных имуществ обратилось к Государю Императору с просьбой разрешить организовать (и профинансировать) первую в своем роде научную экспедицию на Чудское озеро для изучения состояния рыбных запасов водоема. Руководителем группы был назначен знаменитый биолог и естествоиспытатель - уроженец Эстонии Carl Ernst von Baer (1792 - 1876), памятный читателям по двухкроновой купюре. Цель исследования - сбор мнений живущих в прибрежных губерниях рыбаков, помещиков и чиновников, дабы на основе собранного материала наметить меры по обустройству чудского рыболовства. Ученые должны были также выявить наиболее распространенные в регионе способы лова и примерное количество загубленных мальков. Однако, поручиться за точность накопленных данных никто не мог, поскольку в середине 19 века напрочь отсутствовала отчетность со стороны рыбаков. Сегодня ведущие промысел суда отправляют информацию об улове "наверх" в режиме реального времени посредством онлайн-дневников. Бэр же мог рассчитывать лишь на сведения, полученные задним числом от самих рыбаков. Последние, по понятным причинам, не горели желанием раскрывать карты перед заезжим "барином", от визита которого не ждали ничего хорошего. К тому же глава экспедиции не владел русским языком и общался с местными жителями через переводчика...
Эстонский географ Erki Tammiksaar в статье "Новые сведения об организации рыбной ловли на Чудском озере" приводит любопытные детали этого масштабного исследования:

"В середине 19 века во всех причудских деревнях от рыболовства зависело примерно 26 тысяч человек. Бэр и его соратники в ходе научных изысканий подтвердили обеспокоенность губернатора Лифляндии о том, что мальки вылавливаются повсеместно и безжалостно. Среди 2000 сушеных "сеголеток" были обнаружены в большом количестве мелкие ерши и окуни (3 - 5 см), а также лещ и плотва (около 5 см). Надо признать, что снетка в озере в те времена было действительно много. В год его добывали около 18 тыс. тонн. Сегодня с эстонской и российской стороны

разрешено к вылову всей рыбы примерно 6 тыс. тонн! С одной стороны, многочисленность снетка плохо влияла на пищевые возможности других рыб. Так, количество любимого эстонцами леща резко сократилось. С другой стороны, вместе со снетком вылавливали молодняк окуней, судаков, щук и пр. А это несло прямую угрозу биоразнообразию водоема. Чтобы найти равновесие и удовлетворить запросы всех заинтересованных сторон, Бэр предложил "соломоново решение": численность снетка нужно ограничить, но не путем запретов, а посредством заселения в Чудское озеро лосося и морской форели. Это мнение основывалось на ошибочном представлении, что лосось и форель начнут стремительно размножаться на богатой снетковой пище и таким образом уменьшат численность снетка, благодаря чему количество других видов рыбы быстро восстановится. Увы, надежды не оправдались. Выяснилось, что лосось в Чудском озере не размножается и не укореняется. Форель, хоть и прижилась, но проблему с избыточным снетком не решила. Помимо снетка, Бэра интересовала и ряпушка, уловы которой также били все рекорды. Так, весной 1851 года один рыбак поймал вблизи устья реки Раннапунгерья почти тонну этой востребованной рыбы. Кстати, ряпушку и снетка ловили в те времена преимущественно зимой и посреди озера. Для этого съезжались рыбаки даже из глубинки. Техника подледного лова произвела на Бэра столь глубокое впечатление, что он попросил своего помощника Шульца нарисовать подробные чертежи всех приспособлений, применявшихся при этом необычном промысле. Открытием стало и то, что в берег рыбаки улов не доставляли. Прямо на льду его скупали ушлые купцы с Талабских островов... В конце сезона участники экспедиции собрались для подведения итогов на острове Порка (он же Piirissaar, Желачек и Межа). В ходе обсуждения разгорелись нешуточные страсти. Так, эстонские рыбаки предложили вообще запретить использование всех русских промысловых снастей на Чудском озере, как наиболее хищнических. Не менее радикально были настроены и представители Лифляндской губернии. Они считали, что нужно отказаться от использования неводов по всему озеру, за исключением тех мест, где много снетка. Уполномоченные от Петербургской губернии вели себя более примирительно: по их мнению достаточно было лишь ввести ограничения на лов "сеголеток". Как бы то ни было, но по горячим следам закон о чудском рыболовстве принят не был. Дело в том, что идеей Бэра запустить в Чудское озеро лосося для восстановления популяции других видов рыбы заинтересовался император Николай Первый. Ученому было поручено провернуть похожую операцию на Волге и Каспийском море, дабы пополнить рыбные запасы этих водоемов. Знаменитый биолог отбыл на юг России, а причудские рыбаки ... вздохнули с облегчением. Однако, в 1857 году Бэр вернулся и нерешенная проблема вновь встала в повестку дня. Итогом работы государственной комиссии, состоящей из представителей 4-х прибрежных губерний (Эстляндской, Лифляндской, Псковской и Петербургской) стало появление первого закона о чудском рыболовстве, который император Александр Второй "23 ноября 1859 года Высочайше утвердить соизволил и повелел исполнить."

Интереснейший, скажу я вам, документ эти "Правила об ограничении лова рыбы в Псковском и Чудском озерах."

1. Итак, отныне отдельный лов сетями "молодого от крупной рыбы приплода" был строжайше воспрещен "во всякое время года". Мальков, попавших в снасти во время промысла снетка, по всей видимости, полагалось отпускать. В любом случае, продавать такую рыбу было нельзя под угрозой штрафа в "три рубля за четверик" (мера объема в 26 литров). Чтобы окончательно расставить точки над "i" власти предписали рыбакам в течении полутора лет избавиться от сетей, ячея которых была "более 30 очков на квадратном вершке". В случае обнаружения запретной снасти по прошествии вышеуказанного времени налагался штраф в 10 рублей. С учетом, что вершок равен примерно 4,45 см, полотно сетей отныне не могло быть чаще, чем на приведенном рисунке.

2. Наконец-то ваш покорный слуга сумел поставить точку в вопросе о загадочных "хохликах"! В посте пятилетней давности я перебрал все доступные на тот момент варианты происхождения этого игривого словечка. И все мимо. На поверку оказалось, что так причудские обыватели называли ... мальков крупной рыбы. Из перечисленных в законе терминов (хохлик, сеголетка, собольки, акушки, малявки) два последних на слуху и по сей день... 3. С 24 июня по 30 августа "ловля всякой вообще рыбы, в том числе и снетков, в Псковском и Чудском озерах совершенно запрещается какими бы то ни было сетями и снарядами, кроме удочки". Даже сегодня правила не столь строги (летом разрешен лов заколами). Видимо, дело в размере ячеи. Тогдашние рыбаки были нацелены исключительно на лов снетка, промысел которого велся мелкоячеистыми снастями, представлявшими угрозу для мальков крупной рыбы. 4. Сушка рыбы в июле и августе не дозволялась. Соответствующие печи подлежали на это время закрытию, а отверстия в них заделывались камнями или кирпичом. Кто распечает оную печь раньше срока - "подвергается заключению в смирительном доме от 6 месяцев до одного года". 5. Отныне вне закона также была "ловля с сильным шумом", то есть загон рыбы в сети при помощи палок и колотушек. Признаюсь вам в страшном-престрашном грехе. Во времена оные, когда деревья были большими, а камни тяжелыми, я и сам баловался подобной практикой со своими сверстниками-малолетками. Обметаем, бывало, на подъездке тросту полуверцем и стучим веслами по воде, дабы нагнать в снасти окуньков и плотвичек. Кто ж знал, что подобные шалости еще в царские времена запретили... Для тех, кто не в теме: обметать = окружить, подъездка - тип лодки, полуверцы - разновидность сетей, троста - прибрежные водоросли. 6. Нарушителей перечисленных в законе предписаний ожидало весьма суровое наказание: "сверх определенного денежного штрафа отбираются рыба и рыболовные снаряды, не дозволенные к употреблению; рыба живая пускается обратно в воду, уснувшая зарывается в землю, а сушеная обращается в пользу ближайших богоугодных заведений; рыболовные же снаряды, не дозволенные к употреблению, сжигаются". 7. Те бедолаги, кто не смог уплатить штраф, взамен денежного взыскания подвергались битью розгами. Вплоть до 40 ударов. Надо признать, что эта норма продержалась недолго. В апреле 1863 года телесные наказания в России были отменены, за исключением рецидивистов-каторжников, к числу которых местные правонарушители уж точно не относились. 8. "Общее наблюдение за исполнением сих правил возлагается на местную полицию", которая вместе с "судебными местами" присуждает штрафы и прочие наказания. До появление профессиональной рыбоохраны было еще далеко...

9.

Читатель помнит, что Карл Бэр пытался разнообразить чудскую фауну посредством форели и лосося. В наши дни в озере можно встретить не менее диковинных обитателей.

Так, находящийся под охраной атлантический осетр недавно угодил в мои сети. Рыба оказалась весьма живучей и после фотосессии благополучно вернулась в привычную стихию...

Во те времена, когда вышеупомянутый закон вступил в силу, основным орудием лова снетка на Чудском и Псковском озерах был невод.

Из Википедии: "Принцип невода основан на обмётывании скоплений рыбы и вытягивании сети с уловом на берег или на борт рыболовного судна или лодки. Основное отличие невода от жаберной сети состоит в том, что невод — это подвижное орудие лова и мелкая ячея невода предназначена для процеживания сквозь неё воды при выборке, а не для запутывания в ней рыбы. При выборке невода пойманная рыба остаётся на сетевом полотне или скатывается в специальный мешок в средней части невода — мотню, или куток"

Из словаря Брокгауза и Ефрона:

Снетковый невод — длинный, до 300 саженей, невод с мелкой ячейкой; употребляется на Чудском и Псковском озерах для ловли снетков; чрезвычайно вредная снасть, переводящая всю прочую, кроме снетков, озерную рыбу.

В конце 19 века помимо невода стали использовать т.н. снетковые ризцы - этакие стационарные заколы (мерёжи) с размером ячеи менее 10 мм. Выловы пресноводной корюшки, и до того немалые, еще больше возросли...

Красногорские рыбаки с ризцем. 1909 год.

В капитальном труде знаменитого зоолога Леонида Сабанеева (1844 - 1898) "Рыбы России" можно найтитипичный для того времени панегирик снетку.

"Снеток, особенно сушеный, частью и мороженый, имеет весьма обширный сбыт и сравнительно высокую стоимость.

Это важное экономическое значение снетка объясняется как его многочисленностью и быстротой размножения, так еще более его высокими качествами. Обладая большим количеством жира, снеток дает дешевую и питательную пищу.

Более чем вероятно, что со временем промысловое значение снетка значительно увеличится, так как не подлежит никакому сомнению, что он всего успешнее размножается там, где крупная рыба почти выловлена. Таким образом, очень многие озера ожидает участь Псковского озера, в котором с давних времен производится едва ли не самый интенсивный неводный лов, обусловливаемый удобствами этого лова. Можно даже сказать, что разведение снетка в сильно вылавливаемых озерах средней России было бы весьма желательно, во всяком случае более желательно, чем разведение, например, форели и сигов — рыб несравненно более прихотливых и все-таки, несмотря на свою ценность, гораздо менее важных, чем снеток. В неглубоких бассейнах снеток с выгодой мог бы занять место щуки, окуня, плотвы и других сравнительно дешевых озерных рыб, имеющих некоторую ценность только в свежем виде. Снеток, подобно корюшке, очень живучая рыба, и если не помять и осторожно вынуть из невода, без сомнения, может выдержать более дальнюю перевозку, чем, например, окунь и щука.

В наши дни можно поспорить касательно двух утверждений маститого натуралиста: 1. Промысловое значение снетка отнюдь не возрастает. И дело не только в сокращении его популяции, но и в смене пищевых приоритетов населения. 2. Утверждение о том, что снеток мог бы "с выгодой занять место сравнительно дешевых щуки и окуня" сегодняшних причудских рыбаков ввергает в ступор. На европейских рынках вряд ли кто-то ждет пресноводную корюшку, в отличии от той же щуки и окуня. Я уж не говорю про судака... 3. Тот факт, что снеток "успешнее размножается там, где крупная рыба почти выловлена" сомнений не вызывает. Нашел в сети прелюбопытное и вполне логичное умозаключение ихтиологов на этот счет: " Снеток - рыба, которая остро реагирует на повышение температуры воды. Зима теплая – объемы вылова резко снижаются. С другой стороны, при теплой зиме увеличивается количество и размеры судака. Можно сказать, что судак и снеток в озере, как волк и заяц в лесу. Что одному хорошо, то другому плохо".

В настоящее время мяч явно на поле судака. С учетом набирающего силу глобального потепления шансов поквитаться с чудским хищником у главной промысловой рыбы 19 века остается все меньше. Рискну предположить, что эпоха чудского снетка закончилась. Даже если он и вернется, ловить серебристого красавца будет уже некому, нечем, да и незачем...

А в начале 20 столетия вокруг снетковой темы кипели нешуточные страсти...

Земский начальник 6 участка Гдовского уезда Дмитрий Лихардов (1856 - 1926) в марте 1903 года обратился к Петербургскому губернатору с проникновенным посланием. Чиновник искренне негодует по поводу процветающего на Псковско-Чудском озере хищнического лова снетка при помощи ризцев. Оказывается этот промысел в те времена был запрещен, но на поверку действовало правило: "если нельзя, но очень хочется, то можно".

"В непродолжительном времени, в половине предстоящего апреля, наступит сезон ловли снетков ризцами и полиции опять придется бороться со снетковыми рыбаками и промышленниками. По докладам Ремедского волостного старшины, на долю которого пришелся центр тяжести преследования рыбаков, мне известны те неодолимые препятствия, на которые он наталкивался при исполнении возложенного на него поручения. Ризец - такая громоздкая рыболовная снасть, что в мокром виде самая большая озерная лодка - пятерня, может поднять не свыше трех штук. В прошлую весну по нашему побережью, не говоря уже про Лифляндский берег, ризцев ставилось несколько сот, почему для отобрания и сушки их нужно было несколько десятков таких лодок, на каждую лодку требуется от 4-х до 6-и гребцов, смотря по погоде. Между тем владельцы лодок, с целью воспрепятствовать своевременному преследованию, прятались сами или угоняли свои лодки в озеро при первом появлении полиции и старшине с большим трудом удавалось достать 1-2 лодки, благодаря чему не было возможности арестовать более 3 - 6 штук ризцов, сотни же их оставались нетронутыми. Потерпевшие хозяева ризцов обвиняли старшину в пристрастии и в результате оказалось, что зло было только слабо парализовано, а у старшины сильно обострились отношения с прибрежным населением, что, конечно, может испортить ему всю служебную деятельность. Мне кажется, что зло могло бы быть пресечено раз и навсегда и без вреда для общей служебной деятельности волостного старшины, которому, возясь с этой рыбной ловлей приходится бросать взыскание податей, если бы центр тяжести преследования ризцов был перенесен на самого Пристава, авторитет которого должен быть во всяком случае выше авторитета старшины. Если бы возможно было предоставить в его распоряжение казенный пароход "Юрьев", который целыми месяцами не делает никаких рейсов и стоит в г. Юрьев, то он бы дал полиции возможность арестовать все ризцы. Недавно, вследствие сделанного доноса, пристав третьего стана по поручению Исправника обыском отобрал ризцы в д. Самолва. Последствием такой меры, по слухам, было то, что все ризцы в настоящее время уже увезены от нашего побережья в Лифляндию и главным образом сосредоточены в Меже и Кастерской волости, а снеткоторговцы перебираются и частию уже перебрались на Лифляндское и Эстляндское побережье, где от д. Казепели Алацкивской волости Юрьевского уезда почти до самого Сыренца расположены снеткосушильные печи. Таким образом, надо предполагать, что лов снетка ризцами будет не слабее прежних лет, но перекочует на Лифляндское побережье, под прикрытие местных сильных помещиков-баронов, которым этот промысел дает огромный доход благодаря береговому праву (исключительное право рыбной ловли до трех верст от берега, 1032 ст. Свода гражданских узаконений Прибалтийских губерний). Бароны берут 10 - 15 рублей с ловца. Здесь надзор еще и в прошлом году был только на бумаге. Кроме того, Лифляндские мировые судьи совершенно не знакомы со ст. 337 Устава о сельском хозяйстве и примечании к ней. Поэтому, не не находя в уставе слов, что ловля ризцами запрещена, оправдывают виновных. В действительности ризцы не запрещены законом, но если будет соблюдена приведенначя статья Устава о сельском хозяйстве, то есть если ризец будет не чаще 3-х ячей на вершок вдоль по нитке, то весь снеток пройдет сквозь ризец не задержавшись. Вот почему рыбаки делают ризцы такими же частыми, как мотня снеткового невода, а это уже запрещено примечанием к названной ст. закона. Мне приходилось уже передавать по подсудности дела в Юрьевский уезд (четыре дела). По двум я дал подробные заключения и виновные понесли наказание, остальные дела были переданы без заключения и обвиняемые оправданы. Это обстоятельство меня убеждает, что судьи, как неспециалисты дела, легко впадают в ошибку и разъяснение им закона в данном случае дало бы благие результаты. Доводя о вышеизложенном до сведения Вашего Сиятельства, покорно прошу извинить меня, что докучаю Вашему Сиятельству по делу, которое до меня касается лишь косвенно, но по долгу службы считаю себя обязанным докладывать Вам обо всем, что может воспрепятствовать оскудению рыбного богатства озера, от которого только и кормится большая часть населения моего участка".

1. Ключевые слова в этом письме: "не чаще трех ячей на вершок". То есть ризцы были дозволены, но не для ловли снетка. Делим 4,5 см (вершок) на 3 и получаем ячейку шириной в 1,5 см. С такой снастью миниатюрную рыбу точно не поймаешь. Для сравнения: снетковый невод шился с размером ячеи не более одного квадратного сантиметра. 2. Лифляндская губерния, несмотря на начавшуюся русификацию, все еще оставалась государством в государстве. У помещиков сохранялось средневекое право рыбной ловли до трех вёрст от берега (хорошо хоть не первой брачной ночи) и бароны пользовались им по полной. Местные судьи были не в теме касательно тонкостей закона о рыболовстве и с легкостью оправдывали браконьеров. Гдовские рыбаки, почуяв опасность, перебирались с запретными ризцами на западный берег озера, где безбоязненно продолжали лов. 3. Тогдашним чиновникам не позавидуешь. Лихардов вскользь упоминает, что полиция с горем пополам конфисковала несколько ризцев, в то время как "сотни их оказались нетронутыми". Рыбаки не горели желанием предоставлять властям свои плавсредства для борьбы с незаконным промыслом, а пароход "Юрьев" простаивал без дела...

У меня сложилось впечатление, что нарушение закона носило столь массовый характер, что впору было менять сам закон. Думаю, именно это со временем и произойдет. В 1909 году калластеские рыбаки уже без опаски позируют фотографу рядом с мелкоячеистым ризцем. А в довоенной, как впрочем и советской, Эстонии лов ризцами был полностью легализован. Видимо потому, что эта снасть использовалась главным образом в период нереста снетка (апрель - май) и прилов мальков другой рыбы в это время был относительно невелик. И напоследок, несколько иллюстраций из жизни канувшей в лету эпохи, когда сушеный снеток считался культовым продуктом нашего региона.

Снетка привезли! Рыболовецкий колхоз "21 июня", Калласте 1954 год.

Мужчины ловят, женщины сушат.

Сотрудница калластеского рыбокомбината L. Laasmaa за работой.

Упаковка чудского деликатеса.

Товар готов к отправке.

Такая вот история...

На главную Немного истории

Чудовищные реалии первого военного лета...

Еще одна краткая зарисовка о событиях дней минувших. Июль 1941 года. В Причудье хозяйничают созданные по приказу Сталина истребительные батальоны. Их цель - тактика выжженной земли. Разъезжая по округе, вооруженные мародеры жгут и грабят хутора, упиваясь вседозволенностью и безнаказанностью смутного времени. Хозяев, п

ытавшихся защитить свое имущество, без раздумий пускают в расход. Через месяц история повторится. Только в роли вершителей "правосудия" выступят уже "лесные братья", потерявшие в дни июльского беспредела свое имущество и близких. Они жаждали мести за пережитый ужас и страдания. По Причудью прокатилась волна арестов сторонников советской власти. Своего рода черной меткой для большинства взятых под стражу станет их принадлежность к истребительному батальону. С этой категорией пленников новые власти не церемонились. После пары-тройки формальных допросов, как правило, следовал роковой "otsus"...

"Обвиняемый Яков Сысоевич Цакухин родился 14.11.1921 года, место жительства волость Пейпсияяре, дер. Колькья. В ходе следствия арестант признал, что добровольно вступил в комсомол. 3 июня 1941 года был мобилизован в армию и назначен в Тартуский истребительный батальон, в составе которого прошел обучение. На протяжении двух недель принимал участие в военных действиях на оборонительной линии близ городского кладбища в Тарту. Затем отступил со своей частью к Муствеэ, где во время боестолкновения с немцами был ранен и укрылся в лесу. Через два дня вышел и сдался властям".

Из протокола допроса: "Мне 20 лет, по профессии каменщик, русский, холост. В ноябре 1940 года добровольно вступил в комсомол, чтобы участвовать в молодежных праздниках, которые проводились в Народном доме Колькья. Членам этой организации входной билет полагался за полцены. Меня назначили музыкальным руководителем ансамбля губных гармошек. 3 июля 1941 года я был мобилизован в армию и назначен в Тартуский истребительный батальон. После нескольких дней обучения мы заняли позиции возле городского кладбища. Через две недели отступили в сторону Муствеэ, где я был ранен и укрылся в лесу. Вскоре вышел и сдался немецким властям. Меня поместили в тюрьму г. Вильянди. Мои родители проживают в волости Пейпсияяре. В облавах и грабежах я не участвовал..."

"В немецкую Полицию Безопасности от Сысоя Цакухина, проживающего в деревне Большие Кольки волости Пейпсияяре прошение:

В нашей деревне 2 июля 1941 года были мобилизованы 4 возрастные группы молодых мужчин, среди которых был и мой сын - 20-летний Яков Цакухин. 3 июля новобранцев отправили в Тарту, но в какую именно часть, мне неизвестно.

Позже мне сообщили, что моего сына ранили, и он попал в плен. Будучи раненым, он лежал в Тарту в военном госпитале на улице Яама, откуда его перевели в Вильянди, а теперь, как я узнал, он находится под арестом в Тартуской тюрьме.

Почему моего сына арестовали, я не знаю, но могу заверить, что он не принимал активного участия в коммунистическом движении, хотя и состоял в комсомольской организации. Мой сын еще очень молодой и неопытный, он никогда не занимался политикой и совершенно не понимал коммунистических идей. В комсомол вступил не из-за политических убеждений, а чтобы участвовать в различных увеселительных мероприятиях, которые эта организация устраивала для своих членов. Не осознавая, какие цели преследует комсомол, он всего лишь поддался юношеской любознательности.

Мой сын был порядочным парнем с безупречной репутацией, что могут подтвердить нынешние руководители волости Пейпсияяре. Прошу допросить по этому делу следующих свидетелей:

помощника старосты волости Пейпсияяре господина Эдуарда Рауда и Маркела Белова, проживающего в деревне Суур-Колкья.

Прошу вас как можно скорее завершить расследование по делу моего сына и освободить его из-под ареста".

"Полицейским констеблем волости Пейпсияяре Оскаром Хааре был допрошен гражданин Eduard Raud, родившийся 30 сентября 1903 года в волости Пейпсияяре, холост, земледелец и портной, проживающий в д. Малые Кольки, под судом и следстием с его слов не состоявший: Я знаю Якова Сысоевича Цакухина, который, как и я, проживал в д. Большие Кольки. Во времена коммунистического правления он был мобилизован в армию и где он сейчас находится, не знаю. В период проживания в волости Пейпсияяре Цакухин летом работал каменщиком, а зимой занимался рыбным промыслом на Чудском озере. Во времена коммунистов он был активным комсомольцем, организовывал коммунистическую пропаганду, а по праздникам выступал в комсомольском оркестре губных гармошек. Я не слышал, чтобы Яков Цакухин сделал кому-либо что-то плохое или кого-то сдал советским властям. Он был скромным и непьющим молодым человеком. Состоял ли Яков Цакухин, помимо комсомола, еще в какой либо коммунистической организации я не знаю. Более добавить ничего не имею".

"Aleksandr Freiberg, хуторянин, 1902 г.р., проживающий в волости Пейпсияяре, деревня Лохква: Я знаю что Яков Цакухин в начале русско-германской войны был мобилизован в армию и где сейчас находится, мне неведомо. Он вел трезвый и малоприметный образ жизни, никому плохого не делал. Правда, состоял к комсомольской организации, но был ли в ней активен, сказать не берусь. В советское время Цакухин распространял облигации госзайма и собирал за них деньги, но действовал при этом осторожно и никогда не перегибал палку. Более добавить ничего не имею".

"Протокол допроса 8 ноября 1941 года я, ассистент Политической полиции Энн Райдару, допросил в служебном помещении в качестве свидетеля Освальда Кырва, родившегося 3 сентября 1904 года, место жительства д. Торила волости Алатскиви, холост, по профессии земледелец, под судом и следствием с его слов не состоял: Я знаю проживавших в г. Калласте Макара Пуусепа, Сергея Казакова, Якова Цакухина и Иосифа Кузнецова. Перечисленные мужчины были в Калласте известными коммунистическими деятелями. Во времена советской власти они принимали участие во всех коммунистических мероприятиях, на собраниях и праздниках всегда выступали в роли заправил. В чем конкретно выражалась их деятельность при большевиках я сказать не могу. В начале войны в Калласте создали истребительный батальон и все четверо в него вступили. Опасаясь коммунистического террора и своего ареста я ушел в лес, где укрывался с 3 июля до 25 июля 1941 года, то есть до освобождения Калласте от коммунистов. Находясь в лесу, я лично видел, как эти мужчины разъезжали с оружием в руках по округе и принимали участие в грабежах. Позже, когда я уже вышел из леса, одна женщина, имени не помню, но по фамилии Поолакезе, мне рассказала, что Казаков ей лично заявил, что поджег дом Освальда Кырва. С моего хутора вывезли все принадлежащее мне имущество. А также забрали сестру Иду, которую увезли в Калласте и замучили до смерти. Я не могу сказать, принимали ли участие в грабеже и убийстве моей сестры эти четверо человек, но преступления совершили члены истребительного батальона, к которому они принадлежали. Более добавить ничего не имею."

"Согласно собранным мною сведениям о Якове Цакухине выяснилось, что он был комсомольцем в Колькьях, никому ничего плохого не делал и ни на кого не доносил. Работал каменщиком и рыбаком вместе со своим отцом. По характеру тихий, скромный, порядочный и трезвый. По призыву был мобилизован в Красную армию".

"Я, Сысой Цакухин, обращаюсь к вам с просьбой касательно моего сына Якова Цакухина. Прошу сообщить мне, жив ли он. Тогда я буду знать, стоит ли мне ждать его, поскольку ходят слухи, что он выслан куда-то далеко. Мой сын, действительно, был комсомольцем, но плохого он никому не делал. Лишь по молодости своей вступил в комсомол. Большевики мобилизовали его на службу. Местные жители, в том числе и эстонцы, могут подтвердить, что мой сын не был руководителем и плохого никому не сделал. Прошу Вас сообщить мне письменно о судьбе моего сына. Тогда мое сердце успокоится".

Как читатель уже догадался, жизнь 20-летнего колькьяского парня трагически оборвалась в декабре 1941 года. Зловещая и краткая как выстрел формулировка "3.12.41 erikorraldus" в те времена означала лишь одно: расстрел. Убитому горем отцу сообщили о печальной участи сына только месяц спустя после приведения приговора в исполнение. Вся эта история оставляет двойственное впечатление. С одной стороны, Яков Цакухин в составе истребительного батальона с оружием в руках сражался против немецких войск и отрядов "Омакайтсе". С другой, он добровольно сложил оружие и мог рассчитывать на статус военнопленного. Уличить его в преступлениях против гражданского населения свидетели не смогли. Помимо членства в комсомоле и распространения облигаций госзайма, арестант ни в чем предосудительном в довоенное время замечен не был. Показания большинства односельчан в его адрес звучат вполне себе нейтрально. Даже волостной констебль Оскар Хааре вынуждел был констатировать, что подсудимый " никому ничего плохого не делал и ни на кого не доносил". Особняком стоит протокол допроса Освальда Кырва. Последний уверяет, что Якоб Цакухин был известным в ... Калласте коммунистическим деятелем и вместе со своими товарищами "на всех мероприятиях, собраниях и праздниках выступал в роли заправилы".
Что-то тут не так. Это когда же молодой комсомолец сумел так обстоятельно засветиться в Красных Горах, если практически все время проводил в родной деревне, руководя ансамблем губных гармошек? Не исключено, что Кырв перепутал колькьяского "истребителя" с кем-то другим. Тем более, сам Цакухин божился, что в грабежах и поджогах не участвовал, а весь период после мобилизации провел в Тарту на позициях близ городского кладбища. Впрочем, вполне может статься, что молодой человек слегка лукавит, дабы отвести беду. Дело в том, что 4 июля 1941 года, после неудачной попытки "лесных братьев" захватить власть в Калласте, сюда были переброшены из уездного центра бойцы истребительного батальона для восстановления советской власти. Возможно, в их число входил и Яков Цакухин. Но, в любом случае, прямых доказательств причастности героя этой истории к разорению хутора Освальда Кырва и зверскому убийству его сестры Иды, у дознавателей не нашлось. Те обвинения, что удалось наскрести, на смерный приговор никак не тянули. Но, увы, у смутного времени свои законы...

Вряд ли вчерашние комсомольцы, "вписавшись" за советскую власть и участвуя в её сомнительных деяниях, предвидели такой жизненный финал. Равно как и бойцы "Омакайтсе", вершившие самосуд летом 1941 года, не догадывались, что после войны их ждет неминуемая расплата...

Osvald Kõrv, род. 3 сентября 1904 г., д. Торила, волость Кокора, арестован 06.08.51 в Харьюмаа, вол. Саку, трибунал от 10.11.51 по ст. 58-1, 25 лет ИТЛ + 5 лет поражения в правах. Освобожден 16.12.56. Скончался 04.08.1986 г.
Подробнее о его судьбе, а также о трагических событиях в Калласте летом 1941 года можно прочитать в посте "Око за око".

Eduard Raud, род. 13.10.1903 в д. Колкья вол. Пейпсияяре, после войны жил нелегально, арестован 28.08.50 г., трибунал от 28.11.50 по ст. 58-1а, 25 лет ИТЛ + 5 лет поражения в правах; Иркутская обл., Озерлаг, г. Заярск, освобожден 22.12.56. Скончался 09.08.1967 года.

Aleksander Freiberg, род в 1902 г. в вол. Аласкиви, хуторянин, нач. образование, служил в "Омакайтсе". Арестован 12.02.45 в вол. Пейпсияяре, осужден по ст. 58-1а и 58-11, умер в местах заключения 18.07.1945 г. Oskar Haare (Harkmann), род. в 1902 г. в д. Вилусте, вол Вериора, Вырумаа, арестован 19.09.45, трибунал от 12.10.46 по ст. 58-1а, 10 лет ИТЛ. С августа по ноябрь 1941 года служил констеблем в вол. Пейпсияяре. Скончался 12.12.48 в местах заключения в Свердловской обл., Ивделлаг.

Сысой Андреевич Цакухин, род. в 1891 г. в д. Колькья, с 1949 по 1973 год состоял наставником в Мало-Колецкой старообрядческой моленной. Скончался в 1975 году.

Такая вот история...

На главную Немного истории

Возвращение на родину предков...

Во те славные времена, когда школа в Калласте еще сеяла разумное, доброе, вечное, а ваш покорный слуга увлеченно изучал её историю, невзначай всплыло имя Йоханнеса Мёлля. После недолгих изысканий выяснилось, что в послевоенные годы он какое-то время руководил здешним очагом просвещения. Старожилы поведали мне, что этот странный эстонец приехал в наши края из ... России и преподавал красногорским детям историю и ... русский язык. Будучи заинтригованным, я решил копнуть глубже...

В наши дни переменой места жительства никого не удивишь. Люди курсируют по миру легко и непринужденно (речь, естественно, не идет о военных беженцах). При желании, человек завсегда может вернуться в родные пенаты, дабы навестить близких или поклониться отеческим гробам. А в остальное время пребывает с милыми сердцу людьми "на созвоне", благо коммуникации 21 столетия позволяют это делать. Но так обстояли дела не всегда...

В середине 19 века земельный голод

был форменным бичом остзейских губерний. Население неуклонно росло, а пригодных для хлебопашества угодий больше не становилось. Отчаявшиеся хуторяне арендовали у немецких баронов крошечные наделы на кабальных условиях. В 1860-х годах, после отмены в России крепостного права, перед прибалтийскими крестьянами открылось фантастическое окно возможностей. Желающие во что бы то ни стало обрести "oma maa" получили шанс сделать это. Правда, вдали от родного очага. Литовцы для начала новой жизни облюбовали Америку, в то время как латыши и эстонцы предпочли заокеанским прериям бескрайние российские просторы. Мысль о вольном труде на своей земле согревала сердца переселенцев. Погрузив на подводы нехитрый скарб и прихватив горсть родной земли смельчаки отправлялись в путь. Для обретения вожделенных гектаров пришлось преодолеть не одну тысячу километров. Но оно того стоило... В 1869 году в ставропольских степях появилось эстонское село Allmäe (Подгорное). Новоиспеченные хуторяне поселились на опустевших в ходе кавказских войн землях. Прежние обитатели этих мест либо погибли, либо вынуждены были покинуть здешние края. В конце 19 века в Подгорном проживало уже больше тысячи сынов Калевипоэга. Имелась начальная школа и лютеранская церковь... В начале 1920-х годов добрая половина российских эстоноземельцев вернулась на историческую родину, ставшую к тому времени независимой республикой. Для них переселенческая эпопея закончилась. Те же, кто остался в Стране Советов, верили, что со временем все утрясется и новая власть позволит хуторянам и дальше развивать с таким трудом созданные хозяйства. Начавшийся НЭП вроде бы этому благоприятствовал. Однако, все рухнуло в одночасье. Сталинская коллективизации поставила крест на вековой мечте эстонских крестьян о своем клочке земли. "Кулаков" отправили в лагеря, а "бедняков" и "середняков" загнали в колхозы. Гдовские эстонцы в эти страшные годы, спасаясь от голода и нищеты, тайком перебирались через Чудское озеро на историческую родину. Увы, их собратья по несчастью из ставропольского села Подгорное об этом могли только мечтать. Беда, как известно, не приходит одна. В 1937 году власти в приказном порядке русифицировали школу в Allmäe. Эстоноязычные книги изъяли, а вновь прибывшие учителя уже не разумели emakeel первоклашек. Сегодня в Эстонии государствообразующий народ проделывает точно такой же трюк со школами национального меньшинства.
На днях прилетела очередная весточка из разряда "хоть стой, хоть падай": тартуская школа более не будет носить имя А.С.Пушкина. Аргумент вице-мэра в оправдание смены вывески ввергает в ступор. Городской чиновник на полном серьёзе уверяет общественность, что подобное название отпугивает эстонских детей. Мол, не желают родители отдавать своих отпрысков в учебное заведение, названное в честь классика русской литературы. Бог ты мой, так и не отдавайте! Школ вокруг мало, что ли? Сомневаюсь, что русские дети посещали эстонскую школу в том же селе Подгорном. И никто не делал из этого проблемы. По крайней мере, до конца 1930-х годов. Похоже, нынешние власти решили уподобиться большевикам , раз в повестку дня, вместо межнационального консенсуса, поставили банальный "kättemaks".

Живо представил ситуацию наоборот: русскоязычные родители отказались помещать своих чад в школу, носящую имя, допустим, А.Х. Таммсааре. Мол, не внушает нам этот эстонский писатель доверия, отпугивает он детишек малых своей нерусской фамилией. Что тут скажешь! Столь ограниченным и зашоренным папам-мамам, как впрочем и тартускому вице-мэру, остается лишь посочувствовать... Мне иногда кажется, что неготовность представителей титульной нации рассматривать нынешнюю эстонизацию образования сквозь призму дореволюционной русификации, сродни нежеланию части русскоязычных жителей республики признавать факт оккупации Эстонии со стороны СССР. Мол, быть того не может, чтоб мой народ в такой неприглядной роли выступал. Так же и сынам Калевипоэга нелегко смириться с тем, что они уподобляются российским властям, пытавшимся в конце 19 века решить проблему невладения г осударственным языком путем агрессивного и тотального в этот самый язык погружения. Впрочем, это не более, чем мысли вслух...

Вернемся, однако, во времена оные. После 2 МВ Эстонию накрыла очередная волна репатриантов. С просторов Советского Союза в республику потянулись соотечественники, чьи предки много лет назад переселились в Россию в поисках лучшей доли. Кто-то искренне ностальгировал по подзабытому языку и воспользовался подвернувшейся возможностью освежить свою эстонскость, кого-то власти соблазнили длинным рублем и сытой жизнью, ну а кто-то был командирован в здешние края по партийной линии для укрепления кадрового состава. В те времена считалось, что советские эстонцы выросли в "правильном" окружении и не были заражены "буржуазным национализмом" времен независимости.
Среди новоприбывших был и уроженец села Подгорное Ставропольского края - Йоханнес Мёлль (Johannes Möll). Он появился на свет в 1904 году в семье эстонских колонистов. Живущий в России краевед и потомок переселенцев - Рудольф Вахопский, поделился со мной выпиской из генеалогического древа Мёллей. За что я ему премного благодарен. Первопроходцами в причерноморских степях были три представителя этой фамилии: Juhan ( 1829 - ?), Hindrek (1838 - ?) и Jaan (1846 - ?). Были ли они братьями, сказать не берусь. До того, как покинуть родные края все трое проживали в кихельконде Козе, уезда Харьюмаа Эстляндской губернии. Судя по всему, Мёлли не стали дожидаться обещанного пророком Мальцветом "Белого корабля" и отбыли в неизведанные дали своим ходом. Сын Хиндрека - Карл (отец Йоханнеса) появился на свет в 1872 году уже в России. Будущий калластеский директор был старшим ребенком в семье.

С ранних лет молодой человек тянулся к знаниям. На первых порах заведовал в родной деревне избой-читальней. Позже были Совпартшкола национальных меньшинств в Ленинграде и Пединститут им. Герцена там же. По окончании последнего Йоханнес на протяжении 5 лет преподавал русский язык и литературу в селе Ольгино, основанном в свое время немецкими колонистами. Недолгий период гитлеровской оккупации Ставрополья (август 1942 - январь 1943) Мелль провел в отчем дома, помогая по хозяйству. Затем был мобилизован на фронт и на протяжении двух лет (1943 - 1945) воевал в составе Эстонского Стрелкового корпуса. Удостоен медали "За Победу над Германией". По возвращении домой учительствовал в своей бывшей школе. Отсюда летом 1947 года и отбыл в Эстонию. Добровольно? Принудительно? Кто теперь знает? Первым местом работы уроженца села Подгорное на этнической родине стала средняя школа в г. Отепя. Кстати, на сайте "Жертвы политического террора в СССР" нашел следующую информацию о герое этой истории: "Мелль Йоханнес Карлович, родился в 1904 г., с. Подгорное; эстонец; грамотный; колхозник. Проживал в селе Подгорном. Арестован в 1943 году. Освобожден". Рискну предположить, что после изгнания немцев из Ставрополья проводилась люстрация лиц, переживших оккупацию. Возможно, Йоханнес попал под раздачу. Но, судя по всему, обошлось...

В Отепя Мелль провел два года в должности завуча, параллельно обучая детей русскому языку.
Здесь же познакомился со своей будущей супругой - учительницей биологии Марией Тууль (Maria Tuul). Она была младше Мёлля на ... 20 лет и также происходила из семьи переселенцев. Правда, не ставропольских, а абхазских...

Отец Марии - Oskar Tuul родился в 1902 году в деревне Сулеви на территории тогдашней Кубанско-Черноморской области. В 1921 году был принят в эстонское гражданство, но на родину предков так и не вернулся, хоть и числился в ревизских списках поселка Vasula в Тартумааа. Дочь Мария появилась на свет в 1924 году по месту жительства родителей.

Из вышеприведенной биографии следует, что будущая жена Йоханнеса Мелля оказалась в Эстонии не по своей воле. В 1948-м году, по окончании Краснодарского Пединститута, её "по распоряжению Министерства Просвещения ЭССР" направили на работу в г. Отепя. Здесь, однако, молодая учительница не задержалась и уже через год вместе с новообретенным супругом переехала в... Калласте.


Судя по тому, что от Меллей потребовали согласие на ротацию, перемещение было вынужденным. Думаю, в причудский городок срочно требовался директор школы. Поскольку подобные кадры на дороге не валялись и с неба не падали, уездному отделу образования пришлось сделать нелегкий выбор. Любопытно, что в октябре 1949 года Йоханнес и Мария пишут заявление под общей фамилией, а через два месяца начальство освобождает от должности по прежнему учительницу ... Тууль. Видимо, по старой памяти...

"Товарищ Мёлль Йоханнес Карлович родился 8 декабря 1904 года в Ставропольской губернии России в семье крестьянина, по национальности эстонец, с высшим образованием, беспартийный. Товарищ Мелль работал учителем в средней школе г. Отепя со 2 октября 1947 года по 15 октября 1949, после чего приказом Министерства образования назначен на должность директора школы г. Калласте , где и работает по сей день. Тов. Мёлль обладает спокойным характером и демонстрирует окружающим солидное поведение. Отношения с коллегами хорошие. Недостатки: очень мягкий характер и низкая требовательность к подчиненным. Организаторские способности также не на высоте, вследствие чего управление школьным хозяйством оставляет желать лучшего. Пока что Мелль не обладает перспективным видением дальнейшего развития возглавляемой им школы. Опыт руководящей работы невелик. Результаты общественной работы удовлетворительные".

Йоханнес Мёлль проработал в Калласте меньше года (октябрь 1949 - сентябрь 1950). За это время успел удостоиться от начальства не очень лестной характеристики и сфотографироваться с первым выпуском средней школы.

Из директоров вновь в учителя. Формально, с целью укрепления кадрового состава образовательного учреждения в поселке Алатскиви.

Мария Оскаровна, как ниточка за иголочкой, переместилась вслед за мужем. И сразу же была назначена на должность завуча.

Вскоре на свет появилась дочь Мэри, а с ней и новые заботы. Мама сообщает, что из-за болезни ребенка прибудет из отпуска не раньше второй половины сентября. Что на самом деле было причиной задержки с возвращением, судить не берусь. Будучи призванным на "старости лет" (то бишь, после института) в армию, я также не горел желанием возвращаться в часть из долгожданной побывки. И в качестве "отмазки" придумал неожиданную "болезнь" малолетнего сына. Это сработало, и ваш покорный слуга провел в кругу семьи две лишних недели. Не исключено, что и Мария просто хотела подольше побыть с мамой Лидией, а последняя, соответственно, с внучкой Мэри. Ведь из Эстонии в Краснодарский край путь неблизкий. Как говорится, не наездишься...

Вышеприведенный крик души семейной пары косвенно подтверждает мое предположение о причине затянувшегося отпуска. В конце второго года работы в школе Алатскиви, Мария и Йоханнес буквально умоляют начальство отпустить их на все четыре стороны. В пользу такого решения супруги приводят следующие аргументы: - Отсутствие родственников в Эстонии и грудной ребенок на руках. - Мама (свекровь) осталась в России совершенно одна и нуждается в помощи. - Трехлетний период работы по "распределению" у Марии закончился. - На родине вот-вот откроется новая школа, куда срочно требуются учителя. Больше такой возможности может и не представится.

Обратил внимание, что заявление написано по-русски и явно рукой супруги. С одной стороны, Мария не скрывала, что её эстонский оставляет желать лучшего. С другой, адресатом указан отдел образования новоиспеченного Калластеского района (1950 - 1959), в стенах которого русский язык звучал едва ли не чаще, чем эстонский.

От начальства пришел неутешительный ответ: "по причине нехватки специалистов ваше заявление не может быть удовлетворено".

После отказа отпустить на вольные хлеба, Марию в срочном порядке назначают ... директором школы в Алатскиви. Видимо, чтоб у молодой учительницы впредь не возникало "крамольных" мыслей об увольнении и переезде. 48-летний муж Йоханнес с этого момента числится в административном подчинении у своей 28-летней жены.

Увы, трюк с повышением не сработал. Через три года Мария вновь просит отпустить её ... на Кавказ. В заявлении упоминается грудной ребенок. Это был недавно родившийся сын Андрес.

Власти сдались. 2 июля 1955 года тогдашний Министр просвещения Voldemar Oja подписал приказ об увольнении директора школы с должности по её настоятельной просьбе. Кстати, руководитель республиканского образования сам был из российских эстонцев. Он вернулся на родину предков лишь в 1947 году из Красноярского края.

Заведующий Отделом народного образования Калластеского района Valter Viikna (1922 - 1988) составил на покидающего свой пост педагога служебную характеристику. Как водится, не без ложки дегтя... Между прочим, Вийкна был лишь на пару лет старше Марии Мелль и имел за плечами весьма колоритную биографию. По советским меркам, прям контрреволюционную...
В сборнике "Vabaduse eest" читаем: "Вийкна Вальтер, рядовой, род. 23.11.1922 в Тарту. В 1939 году ушел на лыжах в Финляндию, участвовал в "Зимней войне". В период "Продолженной войны" вновь в Финляндии, сражался в оборонительных боях, был ранен. Вернулся в Эстонию 19.08.1944, воевал под Тарту, опять был ранен. После войны учился в Тартуском университете, а начиная с 1950 года - работал учителем в школе Алатскиви, а позже директором в школах Кооса и Камбья. Скончался 18.07.1988, похоронен на кладбище Раади в Тарту".
Из Википедии: "Зимняя война" - война между СССР и Финляндией в период с 30 ноября 1939 года по 12 марта 1940 года. "Продолженная война" - война между Советским Союзом и Финляндией с 25 июня 1941 года до 19 сентября 1944 года. Тартуское сражение - бои в юго-восточной Эстонии с 3 августа по 17 сентября 1944 года между Красной армией и немецкими войсками, в составе которых сражался 3-й батальон 46 полка, укомплектованный из т.н. "финских парней".

"Вальтер Якобович Вийкна родился в Валгамаа, в волости Ляянеметса, в рабочей семье. После окончания школы в Тарту в 1946 году поступил в Тартуский Госуниверситет, но вынужден был уйти с третьего курса по материальным причинам, после чего начал трудиться на ниве образования в школе Алатскиви. Вийкна проявил себя как весьма одаренный учитель, который неутомимо борется за коммунистическое воспитание подрастающего поколения. Принимая во внимание его достижения в сфере педагогической деятельности, Райсполком выдвинул его на должность руководителя Отдела образования. Все свои силы и знания товарищ Вийкна отдает улучшению организации образовательной и воспитательной деятельности в школах района, выполнению возросших задач, поставленных перед народным образованием 19 съездом партии. Товарищ Вийкна принимает активное участие в общественной работе, образцово выполняет все данные ему поручения. Труженики колхоза "Сяде" на своем предвыборном собрании выдвинули т. Вийкна кандидатом в депутаты Райсовета, как достойного представителя сталинского блока коммунистов и беспартийных".

Вот так поворот! Вчерашний "soomepoiss", принимавший участие в боях против Красной армии за независимость Финляндии, а позже и родной Эстонии, сумел так замаскировать свое прошлое, что у компетентных органов не возникло подозрений относительно антисоветского характера некоторых страниц его биографии. Подобное нет-нет да и случались в послевоенной Эстонии. Не стоит удивляться, что Вийкна умалчивает в газетной заметке о первых 24 годах своей жизни, начиная рассказ лишь с момента окончания школы и поступления в университет. Откровенность в те времена была не в чести. Чтобы остаться на свободе обывателям приходилось взвешивать каждое сказанное слово... У меня лично не повернется язык обвинить бывшего "финского парня" в лицемерии, несмотря на то, что ему пришлось променять свои патриотические порывы молодости на статус "достойного представителя сталинского блока коммунистов и беспартийных". Альтернативой подобной унизительной практики была либо эмиграция, либо сибирские лагеря. В первом случае окно возможностей безнадежно захлопнулось, во втором, свобода по любому лучше жизни за колючей проволокой...

Если верить вышеприведенной статье, руководить образованием в Калластеском районе Вальтер Вийкна начал в 1953 году. Ранее он учительствовал в школе Алатскиви, где на протяжении года состоял в подчинении у Марии Мелль. К моменту отъезда последней из Эстонии роли поменялись. Теперь справки и характеристики на своих вчерашних коллег выдавал уже новый глава Районо.

Йоханнес Мелль провел в Эстонии восемь лет (1947 - 1955). Его супруга на год меньше. В конце августа 1955 года они покинули Maarjamaa и вернулись в Россию. В Алатскиви остался брат Марии - Richard Tuul (1926). Он приехал сюда в конце 1940-х по зову сестры и сумел прижиться в наших краях. В 1950-х его имя гремело в газетах...

Увы, все когда-нибудь заканчивается. Человеческая жизнь не исключение...

Дальнейшая судьба бывших калластеских учителей оставалась для меня terra incognita, пока не удалось выйти на связь с Алис Мёлль - внучкой Йоханнеса и Марии. Она приходится дочерью той самой Мэри, что родилась в период проживания родителей в Алатскиви. На свет девочка, тогда еще Алиса, появилась в 1973 году в Адлере - курортном микрорайоне г. Сочи. В 1990-м окончила тамошнюю 25 среднюю школу и ... переехала в Эстонию. Аккурат в это время канул в лету СССР и вчерашняя советская республика вновь стала независимым государством. По окончании Тартуского университета Алиса слегка эстонизировала своё имя и развернула кипучую деятельность в сфере торговли недвижимостью. Чем занимается и поныне. Удивительные сюрпризы преподносит порой жизнь. В середине 19 века некто Хиндрек Мёлль проложил своим потомкам путь в землю обетованную на ставропольских просторах. Его внук Йоханнес попытался вернуться в Эстонию, однако долго здесь не задержался. И только праправнучка первопоселенца, следую зову сердца и крови, окончательно реинтегрировалась на этническую родину. Как говорится, круг замкнулся. Кстати, Алис рассказала мне, что Йоханнес после отъезда семьи в Россию, некоторое время еще учительствовал в Эстонии, так сказать вахтовым методом. Видимо, пока не определился с работой на новом месте. Скончался бывший калластеский директор в 1967 году от тяжелой формы рака, в возрасте 63 лет. Мария пережила мужа на ... 50 лет и покинула этот мир в 2017 году. Всю жизнь работала учительницей. Оба похоронены в Сочи.

Такая вот история...

На главную Немного истории...

Из серии "Драконовские законы"

Подсудные рейсы...

Во времена моего босоного детства луково-огуречные поездки на питерский рынок были явлением вполне себе заурядным. "Р

азвитой социализм" в конце 1970-х уже хромал на обе ноги и повсеместно пускал ростки рыночной экономики. Причудье переживало эпоху первоначального накопления капитала. Счастливчики доставляли востребованный товар на бездонный ленинградский рынок в багажниках личных авто или под брезентом легендарного "зубренка". Публика попроще нанимала вскладчину грузовик. Денежки текли в карманы местных коммерсантов, минуя фискальные органы. Брежневская эпоха смотрела на эти частнопредпринимательские проделки сквозь пальцы...

Но так было не всегда...

После 2 МВ на просторах бывшего СССР пришли в движение огромные массы людей. Кто-то добровольно покидал насиженные места в поисках лучшей доли, кого-то партия и правительство мобилизовали на очередную коммунистическую стройку, ну а кто-то следовал под конвоем в переполненных вагонах в сибирскую тьмутаракань лишь потому, что не горел желанием превращаться из обеспеченного хуторянина в нищего колхозника. "Улыбнуло" прозвучавшее недавно из уст одного русскоязычного центриста заявление о том, что, мол, мартовская депортация 1949 года - явление хоть и печальное, но необходимое, поскольку иначе с лесными братьями было не совладать. Ведь последние - сплошь боевики и террористы, которые убивали гражданских лиц и грабили магазины. Мне вот подумалось: а слабо́ советских партизан где-нибудь на Брянщине в бандиты и разбойники записать? В едь они тоже, чай, не в белых перчатках против оккупантов и их пособников сражались. А заодно и гипотетическое выселение жителей области в глубины Третьего Рейха назвать мерой оправданной и неизбежной. А как же иначе, ведь эти люди "преступникам" помогали: укрывали их, подкармливали и об облавах предупреждали. Прям, как хуторяне в Эстонии...

Впрочем, я отвлекся...

В сентябре 1951 года в Калластеской средней школе на должность учителя физики и математики заступила 21-летняя девушка с необычной для здешних мест фамилией - Эмилия Соломоновна Декельбаум. Это было её первое место работы после двухлетнего обучения в Ленинградском Пединституте им. Герцена, который 30 лет спустя осчастливит своим присутствием и ваш покорный слуга.

Начинающий педагог была родом из дальневосточной Читы. После нескольких переселений и эвакуаций её семья осела в Таллинне. Думаю, не случайно. Дело в том, что отец Эмилии - Соломон Исаакович Декельбаум в 1943 году был мобилизован на фронт. Служил в 208-й дивизии 14 Гвардейского корпуса. Имел ранение и награды: Орден Отечественной войны 1-й степени, орден Красной Звезды и медаль "За Победу над Германией". Закончил войну в звании мл. лейтенанта. Вышеупомянутый корпус участвовал в военных действиях аккурат на территории Прибалтики (в том числе и в южной Эстонии) и завершил свой боевой путь в мае 1945 года в Курляндии.

Рискну предположить, что после демобилизации Соломон Декельбаум решил не возвращаться на Дальний восток, поскольку в наших краях жизнь была посытнее. Перевез в Эстонию жену Веру и троих детей: Эмилию (1930), Бориса (1932) и Ольгу (1942). Глава семьи нашел работу по хозяйственной части. Если быть точным, служил командиром автогруппы "Союззаготтранса" в г. Тарту. Здесь и приключилась трагическая история, поставившая крест на его карьере и ... жизни. Как известно, 4 июня 1947 года увидел свет печально памятный Указ Президиума Верховного Совета СССР "Об уголовной ответственности за хищение государственного и общественного имущества".
"Суд, учитывая материалы дела, а также показания свидетелей, подсудимых и прения сторон, установил на судебном следствии вину подсудимого Декельбаума в том, что он, работая командиром автогруппы "Союззаготтранса" в городе Тарту, использовал свое служебное положение с целью личной прибыли и систематически организовывал в 1948 и 1949 годах, вместе с шофером Лагуновым, незаконные рейсы на государственных машинах. Так, в 1948 году Декельбаум организовал 7 незаконных рейсов в г. Ленинград с луком от частных лиц из волости Кавасту и Пейпсияяре. При этом частники платили Декельбауму и шоферам на руки, без документов. С этих рейсов в 1948 году Декельбаум получил 2500 рублей, а в 1949 году 3500 рублей, то есть всего 6000 рублей. Подсудимый признал вину частично, заявляя, что часть полученных от граждан денег он потратил на покупку запчастей и ремонт автомашин. Это преступление предусмотрено Указом Президиума Верховного Совета Союза ССР от 4.06.47 г. "Об ответственности за хищение государственного и общественного имущества" и потому Народный суд приговорил:

1. Как говорится, ни нашим, ни вашим. Колхозно-совхозное государство не могло (не хотело?) обеспечить транспортом причудских огородников, мечтавших продать свой скромный урожай на рынках полуголодного Ленинграда. Нашелся посредник, готовый оказать эту востребованную услугу. Поскольку частный грузовой автотранспорт в те времена отсутствовал напрочь, предприимчивый начальник отделения "Союззаготтранса" решил воспользоваться своим служебным положением. Однако, советская власть его бизнес-модель не оценила. Плановая экономика была не в состоянии насытить рынок самыми элементарными товарами, но в то же время рубила на корню любую частную инициативу. Добром это для Советского Союза, как известно, не кончилось. К счастью, в наши дни в подобном театре абсурда пребывает разве что Северная Корея....

2. Соломон Исаакович не стыдился своего 5-го пункта. Это вызывает уважение. Нельзя забывать, что аккурат в конце 1940-х в СССР началась борьба с т.н. "безродными космополитами", носившая во многом антисемитский характер. Товарищ Сталин не мог простить советским евреям их восторга по поводу образования "прозападного" государства Израиль. Подобные настроения воспринималось в Кремле как проявление нелояльности к советской родине. Начались репрессии по национальному признаку. Некоторые потомки Авраама в этой ситуации постарались скрыть свое происхождение за новым именем и фамилией. Герой этой истории остался Декельбаумом...

Происхождение из крестьян-бедняков, отсутствие взысканий и статус орденоносного ветерана ВОВ меркли перед тяжестью совершенного преступления. Первичная парторганизация Союззаготранса безропотно повиновалась распоряжению сверху и исключила оступившегося коммуниста из своих рядов.
Попытка осужденного обжаловать приговор успеха не имела. Заключенный должен был отбывать 12-летний срок в знаменитой тюрьме Мурру, что в волости Васалемма близ Таллинна. Эта ИТК славилась своим карьером по добыче известняка и мрамора.
Сегодня закрытое 10 лет назад пенитенциарное учреждение превратилось в весьма востребованный туристический объект.

"Довожу до Вашего сведения, что в камере 24 систематически нарушается тюремный режим, а именно: 7.03.50 г. мною три раза было предупреждено, чтоб личные вещи заключенные сложили рядом с матрасом и чтоб на нарах не было никаких вещей. Декельбаум Соломон Исаакович даже тюремное одеяло не убирает, а мне ответил, что на нарах ему сидеть тяжело, поэтому он сидит на одеяле. Прошу заключенного Декельбаума за нарушение режима и невыполнение распоряжений дежурного по коридору и постового надзирателя посадить в карцер на 5 суток".
Даже тюремное начальство вынуждено было признать, что 43-летний заключенный настолько тяжело болен, что вместо карцера можно ограничиться ... беседой.

Через полтора года после взятия под стражу Соломон Декельбаум скончался на территории ИТК №6. В диагнозе перечислен зловещий букет недугов: острая сердечная недостаточность, инфаркт миокарда и язва желудка.
Старшина Якухнов, капитан Андреева и ефрейтор Дудин составили акт о погребении усопшего заключенного на одном из кладбищ волости Харку в гробу под № А-31.
В надежде, что власти примут в расчет его пошатнувшееся здоровье, Соломон Исакович незадолго до кончины вновь обратился с прошением о помиловании. Аккурат в день его смерти Верховный Совет ЭССР постановил оставить заявление без удовлетворения. 7 июля 1951 года начальник ИТК №6 получил предписание "о вышеизложенном сообщить заявителю". Кафка отдыхает...

Известие о смерти отца настигла Эмилию Соломоновну в год окончания Пединститута. Через три месяца после этого печального события она приступила к работе в стенах Калластеской средней школы.

В написанной по случаю начала трудовой деятельности автобиографии молодая учительница не вдаётся в подробности, а лишь сухо сообщает, что родитель "умер в июне 1951 года".

Дочь, в отличии от отца, почитала себя за русскую. Или может, стыдилась своих иудейских корней? Кто теперь знает...
Уже через год Эмилия Декельбаум просит уволить её из КСШ по собственному желанию, в связи с болезнью матери.
"По поводу Вашего заявления от 20 апреля 1952 года Отдел образования спешит сообщить, что оно оставлено без удовлетворения, поскольку Вы обязаны после окончания института отработать в назначенном Министерством образования месте не менее 3-х лет".

Старое-доброе советское "распределение". Своего рода трудовая компенсация за бесплатное образование. Ваш покорный слуга также не избежал этой участи. После окончания ЛГПИ им. Герцена я получил направление в одну из школ Пермской области, каковая считалась "подшефной" территорией моей родной альма-матер.
На первых порах директор Калластеской школы Владимир Сафронович оценивал работу молодой учительницы весьма и весьма критично.
Но уже год спустя Эмилия Соломоновна предстает совсем другим человеком. Она "энергична, принимает участие в общественной работе и пользуется авторитетом у учителей и учащихся".
В 1955-м году героиня этой истории наконец-то обрела "свободу". Отдел народного образования тогдашнего Калластеского района подыскал ей замену и разрешил покинуть причудский городок.

Дальнейшая жизнь моей коллеги по цеху протекала вполне себе размеренно. Она вступила в КПСС, вышла замуж и продолжила трудиться на педагогическом поприще.

Скончалась в 2012 году в возрасте 82 лет. Похоронена на кладбище Liiva в Таллинне. Там же покоятся и её родители...

Такая вот история...

На главную Немного истории

Из серии "Дела старообрядческие"

"Лед тронулся, господа присяжные заседатели, лед тронулся..."

Этой сакраментальной фразой незабвенного Остапа Бендера хочется предварить рассказ о том, как в царствование Александра Второго (1855 - 1881) начала меняться политика властей в отношении старообрядцев. Унизительное поражение в Крымской войне подтолкнуло молодого царя к многообещающим реформам. В Россию пришла долгожданная "оттепель", в ходе которой "западники" на время одержали верх над "славянофилами". Крестьяне перестали быть крепостными,

появились выборные органы местного самоуправления (земства), из Англии скопипастили суд присяжных, в университеты стали принимать недворян, цензура вводилась "вдогонку", служба в армии перестала быть уделом только несчастных рекрутов и прочее и прочее...

Причудские старообрядцы быстро смикитили, куда качнулся политический маятник. Втихаря от властей они начали возрождать религиозную жизнь. Перво-наперво открыли молильные дома, которые при Николае Первом были снесены или опечатаны. В Воронье некто Кузнецов, под видом частного строительства, украдкой возводил церковь. Проживавший в той же деревне православный священник Малеин почуял неладное и в 1866 донес властям о коварном замысле раскольников. В ходе проведенного по горячим следам расследования доказать ничего не удалось и дело закрыли. Через пару лет обеспокоенный пастырь сообщил наверх, что воронейские староверы обвели всех вокруг пальца: дом Кузнецова превратили-таки в моленную и даже провели там в 1867 году пасхальное богослужение. Жалоба дошла до Обер-прокурора Святейшего Синода графа Дмитрия Толстого. Последний обратился к Лифляндскому, Эстляндскому и Курляндскому Генерал -Губернатору Петру Альбединскому с деликатной просьбой: тайно командировать в Воронью доверенного чиновника, который должен застать "раскольников" врасплох и разузнать, как на самом деле обстоят дела в этом причудском поселении.

"По возникшему делу о противозаконных действиях Воронейских раскольников в Дерптском уезде, Министерством Внутренних дел сообщено было, что следствием, произведенным Дерптским Орднуггерихтом не потвердилась справедливость донесения священника Малеина от 6 июня 1866 года об означенном злоупотреблении, что будто бы вновь строящийся в Воронье дом Кузнецова предназначен для помещения моленной или школы. По содержанию этого отзыва сделано было сношение с Рижскою Епархиею, Преосвященником Вениамином, который доставил новое донесение священника Малеина по тому же делу от 15 января 1868 года. Из этого донесения Святейший Синод усмотрел, что Воронейские раскольники, несмотря на сделанное со стороны Дерптского Орднунггерихта объявление, обратили построенный дом Кузнецова в моленную и на Пасху в 1867 году производили в нем раскольническое богослужение, кроме того, с 1863 года устроены раскольниками моленные в деревнях Кикита, Красные Горы, Казепя и Межа, в которых публично совершаются богослужения. Ввиду вышеизложенных сведений Святейший Синод поручил мне просить Ваше Превосходительство, не изволите ли признать возможным, для открытия противозаконных действий означенных раскольников, командировать нарочного и особенно доверенного чиновника с тем, чтобы он, до прибытия своего на место, не оглашал цели своей командировки, чтобы раскольники ни сами не могли приготовиться, ни других не могли бы приготовить к ложным показаниям. О таком определении Святейшего Синода сообщаю Вашему Превосходительству и препровождая упомянутое донесение священника Малеина, имею честь покорнейше просить о последующем почтить уведомлением".

Сказано - сделано. Начальник Лифляндского жандармского управления полковник Андрей Андреянов распорядился отрядить для этой миссии своего помощника - капитана Федора Ремера, который должен был "внезапно проверить в Дерптском уезде по Пейпусскому побережью образ действий тамошних раскольников в отношении богослужения и устройства молитвенных домов"

"Предписание Вашего Высокоблагородия от 16 января за № 19, полученное 16 числа, приведено мною в исполнение только в ночь с 18 на 19 число. Мне было необходимо предварительно иметь некоторые сведения, относительно того, где находятся молельни в деревнях и в какое время производится там служба, с тем чтобы попасть туда в то время, когда совершаются богослужения. Тайно удалось получить все то, что мне было нужно. Я узнал, что у раскольников бывает служба только по праздникам, утреня с полуночи до 6 часов утра и вечеря с 4 до 6 часов пополудни, поэтому я и избрал ночь с субботы 18 числа на воскресенье 19 числа. Взяв с собою подведомственных мне жандармов я отправился из г. Дерпта с таким расчетом времени, дабы прибыть в д. Воронью ко времени совершаемой ими утрени. Так и случилось, я прибыл к молельни в 4.30 утра и никем не замеченный вошел в нее. У раскольников шла служба. Мой приход не только не остановил совершаемой утрени, но и на меня даже мало обратили внимания. Дождавшись покойно конца службы, я приказал крестьянам позвать сотского, причетника и наставника. Последний по старости лет и дряхлости был не в силах исполнять свои обязанности, он только наблюдал за своей паствой, а служил причетник. Затем я вызвал избранного ими самовольно, без разрешения местной власти, старшину, который у них ходатай по делам, и собственника молельни. Имена их:
Этим лицам, как представителям Воронейского раскольнического общества, я задал следующие вопросы: 1. Кто дозволил им иметь молельню? 2. Знает ли об этом Дерптский Орднунгсгерихт? 3.Было ли им объявлено о недозволении открывать молельню или школу? 4. Давно ли открыта ими молельня? На все это они отвечали весьма неясно, сбивчиво, стараясь скрыть истину, при том я заметил, что между раскольниками начинаются тайные переговоры. Желая во всяком случае добраться до истины, я послал пригласить местного православного священника с причтом в качестве свидетелей. При этих лицах составлена была опись образам, книгам и прочим вещам, в молельни находящимся. Затем, по выходе крестьян из молельни, я приказал им её запереть и передать ключ при всех сотскому под личную его ответственность, с воспрещением впускать туда кого-либо и совершать там богослужения. Это так подействовало на крестьян, собравшихся в большом количестве у входа в молельню, что вышеозначенные лица с полной, по-видимому, откровенностью, объявили мне: 1. Молельня существует с 1867 года и в ней совершена служба первый раз на Пасху в том же году. 2. Дерптский Орднунггерихт, вследствии намерения Кузнецова строить моленную, вызвал его в г. Дерпт с Ремецевым и бывшим сотским Зибулею и объявил, что запрещает строить молельню или школу. 3. Известно ли Орднунггерихту о существовании молельни в настоящее время, они не знают. 4. Исправник ни разу к ним не приезжал. 5. Молельня ими выстроена потому, что по всему берегу Пейпуского озера таковые существуют весьма давно и они полагали на этом основании, что это дозволено. Тем более, что о закрытии её им в настоящее время никто не объявлял. Из деревни Воронья я поехал вверх по берегу озера Пейпуса и посетил деревни Казепе, Красные Горы, Кикита и достиг таким образом деревни Черной. В Красных Горах я застал часы службы и не стал прерывать её своим прибытием. Во всех деревнях, здесь упомянутых, крестьяне оказались покорными, тихими и отвечали на мои вопросы, как казалось, правдиво. Показания их были вполне соотвественными с таковыми воронейских крестьян, с тем отличием только, что им Орднунггерихт не объявлял о недозволении строить молельни. Все эти раскольничьи молельни существуют лет пять и все имеют солею, амвон, клироса и отделения для оглашенных. Прилагаю при сем план Воронейской молельни, который вполне может служить образцом для прочих молелен по берегу озера Пейпуса находящихся и опись образов, книг и прочих вещей. Молельню в д. Межа я не смог посетить, так как она находится на острове Пири-Саар и проезду, по случаю оттепели, по озеру Пейпус не было. Доводя о сем до сведения Вашего Высокоблагородия, имею честь присовокупить, что я положительно знаю, что в г. Дерпте существует также уже несколько лет молельня и местной власти об этом небезызвестно"

Фёдор Николаевич Ремер (17.05.1841–05.05.1877). В 1868 определен помощником начальника Лифляндского жандармского управления, чуть позже перемещен в штаб Корпуса жандармов в Петербурге; 1872 – майор, в 1875 – подполковник, в 1876 отчислен от должности. Был женат с 1862 на дочери дейст. статск. советника Сергея Ивановича Ланского – девице Марии Сергеевне (ум. 26.02.1908 в г. Специя, провинц. Лигурия, Италия). Их дочь Елизавета Фёдоровна Ремер (р.29.10.1863) вышла замуж за итальянца Якуччи, уехала с ним в Италию и приняла итальянское гражданство.

Андрей Тихонович Андреянов ( Andreas von Andrejanoff, 1828 - 1887) - сын армейского капитана Тихона Андреянова и немки Auguste Henriette, урожденной Samson von Himmelstjerna, которая унаследовала от родителей мызу Paenasti в Вильяндимаа. Андреянов начинал карьеру в Тамбовской губернии, но с 1861 года проживал в Риге, откуда родом была его жена Hermine Fleischer. На протяжении 17 лет (1861 - 1878) он состоял в должности начальника Лифляндского жандармского управления. По словам очевидцев, шеф губернской политической полиции был человеком достаточно прогрессивных взглядов. В частности, он поддерживал открытие для раскольников элементарных школ, причем "не смешанных с православными". Писатель Николай Лесков в своей брошюре "Об искании школ рижскими староверами" писал буквально следующее: " Когда составлялась эта записка, из Риги пришло известие, что жандармский полковник Андреянов учредил рижским раскольникам книгу на записку пожертвований в пользу ожидаемой школы, и что подписка идет чрезвычайно успешно. Так, некто Ломоносов записал 5 тысяч рублей, Беляев тысячу, экономист общины Тузов тысячу...»

В 1878 году Андриянов вышел в отставку по состоянию здоровья в звании генерал-майора и выехал на лечение за границу. Умер в 1887 году в возрасте 59 лет. Сын Андрея Тихоновича - Viktor von Andrejanoff ( 1857, Козлов (ныне Мичуринск) - 1895, Берлин) - известный прибалтийский немецкоязычный поэт и переводчик. Учился в Тартуском университе, был редактором нескольких рижских газет. Последний год жизни провел в Берлине, где скончался в возрасте 38 лет при невыясненных обстоятельствах.

Надо признать, что 27-летний капитан Ремер, посетивший причудские деревни с блиц-визитом, вел себя весьма деликатно. Так, он не прервал своим появлением службу старообрядцев ни в Воронье, ни в Красных Горах. Местных жителей жандармский офицер именует не иначе, как "тихие и покорные". В конце доклада Ремер недвусмысленно намекает своему шефу, что даже в Дерпте уже несколько лет существует староверская молельня и "местной власти об этом небезызвестно."

Инициированные сверху реформы Александра Второго всколыхнули широкую общественность. Зазвучали даже призывы провести выборы в общероссийский парламент. Некоторые радикальные группировки встали на путь террора. Мои предки вели себя куда осмотрительнее: они тихой сапой возвращали отобранные прежде права, не выдвигая при этом ни политических, ни национальных, ни каких-либо еще провокативных требований. Власти вынуждены были постфактум констатировать открытие молильных домов и возрождение публичных богослужений. При этом чиновникам кровь из носу нужно было сохранить лицо, ведь формально продолжали действовать запретительные законы николаевского царствования.

"Честь имею доложить, что по прибрежью озера Пейпус, как обнаружено дознанием помощника моего, раскольники, действительно, присвоили себе значительную противозаконную религиозную свободу, но, так как там главная масса населения издавна принадлежит к расколу, то строгие меры вряд ли принесут какую-либо пользу, а напротив, воспламенят вековой упорный фанатизм старообрядцев, которые в последние годы, не подвергаясь гонениям, жили спокойно и послушно подчинялись всем распоряжениям местных властей, не касавшихся религиозных предметов. В заключении считаю долгом покорнейше просить Ваше Превосходительство: в случае, если Вы изволите признать необходимым приказать возвратить ключи Воронейской моленной владельцу ея Кузнецову, то возложить это на капитана же Ремера, дабы раскольники видели в нем исполнителя Ваших приказаний и не могли иметь повода при появлении другого лица с подобным поручением сомневаться в правильности действий жандармского офицера, посланного к ним Вашим Превосходительством".

Жандармский полковник Андреянов доносит своему начальнику - Генерал-губернатору Петру Альбединскому, что "пряник" в отношении причудских раскольников работает на порядок лучше, нежели "кнут". Он даже именует их старообрядцами! Правда, всего один раз. Но поверьте, для тогдашних официальных документов, это нонсенс... При этом Андрей Тихонович не сомневается, что ключи от Воронейской моленной лучше вернуть по назначению. И если это сделает капитан Ремер, прибрежные обыватели расценят подобный жест, как проявление высочайшей милости со стороны губернских властей.

"...Священный Синод, принимая во внимание, что по существующим постановлениям, Высочайше утвержденным 26 марта 1822 года, не дозволяется вновь строить раскольнические моленные, а Высочайше утвержденным 28 апреля 1836 года положением Комитета Министров воспрещено крестьянские избы обращать в публичные молельни, противозаконно же построенные часовни или моленные раскольнические на основании Высочайшего повеления от 5 мая 1839 года, по дознании запечатываются. Исходя из вышесказанного, Священный Синод поручает действительному статскому советнику Толстому просить меня сделать распоряжение чтобы с означенными часовнями было поступлено согласно изложенным постановлениям. Предварительно какого-либо с моей стороны распоряжения, имею честь покорнейше просить Ваше Превосходительство почтить меня сообщением по сему предмету подробных сведений и Вашего, Милостивый Государь, заключения."

Итак, Святейший Синод, руководствуясь директивами 30-летней давности просит Министра Внутренних дел Александра Тимашева употребить власть и поступить со вновь отстроенными старообрядческими моленными "согласно изложенным постановлениям". Министр, однако ж, рубить с плеча не торопится и запрашивает мнение Лифляндского, Эстляндского и Курляндского Генерал-Губернатора, который куда более "в теме", нежели представители духовного ведомства.

Хозяин Прибалтиийского края - красавец Альбединский ( в Париже он близко сошелся с императрицей Евгенией и Наполеон Третий конфиденциально попросил отозвать его в Россию) в ответном письме Министру Внутренних дел недвусмысленно дал понять, что не стоит будить лихо, пока оно тихо. Лучше принять как данность эти злополучные молильные дома, нежели потом расхлебывать никому не нужную, сгоряча заваренную кашу. Генерал-адъютант Тимашев с ним согласился...

Кстати, как вам "Стол по делам раскола"?! Житье-бытьё староверов в те времена находилось под неусыпным контролем не только церковных, но и светских властей.

"Вполне соглашусь с Вашим, Милостивый Государь, мнением, что принятие строгих мер в отношениии раскольников и в особенности проживающих во вверенном Вам крае, не может привести к желаемой цели обращения их на путь истинный. Я со своей строны нахожу применение существующих постановлений о существующих раскольнических молитвенных зданиях к устроенными раскольниками Дерптского уезда пять лет тому назад в пяти деревнях по берегу Чудского озера моленным, в настоящее время неудобным, поскольку репрессивные меры против религиозной свободы Дерптских раскольников, хотя и противозаконно ими присвоенной, могут повести не только к возбуждению религиозного фанатизма , но и породить в их среде неудовольствие против установленных властей, которое не проявлялось по настоящее время, благодаря лишь религиозной терпимости в отношении к ним местной администрации. Поэтому полагал бы ограничиться распоряжением об учреждении строгого наблюдения за недопущением на будущее время устройства подобных моленных..."

В одном из донесений фигурируют данные за 1870-й год о численности старообрядческого населения в причудских поселениях. Лидирует деревня Красногоръ...

"Вследствие предложения Вашего Сиятельства от 15 минувшего марта по делу о раскольнических молитвенных зданиях в Дерптском уезде, имею честь уведомить, согласно донесению Дерптского Орднунгсгерихта, что в деревнях Воронья, Казепя, Большой и Малый Кольк и Красногор не существует особенных молитвенных зданий, принадлежащих обществам раскольников, но богослужение производится в частных квартирах, на время уступленных для сей цели домовладельцами. Таким образом богослужение в Воронье производится уже 3 года, в Казепе 5 лет, в Кольк в одном доме 25 лет, а в другом 5 лет и в Красногоре 4 года. Раскольники при допросе в Орднунгсгерихте показали, что они на устройство моленных особого разрешения не испрашивали, полагая, что это не нужно по причине совершенно частного характера их молитвенных домов. В деревне Кикита и Тихотка из существующих там двух моленных, одна также 4 года тому назад временно устроена в частном доме тамошнего жителя, другая же лет 5 тому назад выстроена была без разрешения, потому что раскольники предполагали, что постройка таковых моленных дозволена, узнав будто бы, что в Петербурге, Риге и других местах строились моленные без особого разрешения".

Министр Внутренних Дел не мог обратиться напрямую к Губернатору Лифляндии через голову Генерал-Губернатора Прибалтийского края. Это было бы явным нарушением протокола. Поэтому Лифляндский Вице-губернатор Julius Gustav von Cube информирует о положении дел на подведомственной ему территории своего непосредственного начальника - Генерал-губернатора Лифляндии, Эстляндии и Курляндии Петра Багратиона, а уже тот доносит информацию до высоких петербургских кабинетов.

Юлий Леонтьевич Кубе (нем. Julius Gustav von Cube; 1815—1888) — российский юрист и вице-губернатор Курляндской (1857—1858) и Лифляндской (1858—1882) губерний.

Князь Пётр Романович Багратион (1818, Кизляр — 1876, Санкт-Петербург)— генерал-лейтенант из рода Багратионов. С 1870 по 1876 год возглавлял Остзейские губернии, проводил политику жёсткой русификации. Приходился племянником герою Отечественной войны 1812 года П.И.Багратиону. Приехав в январе 1876 году по делам службы в Санкт-Петербург, Петр Романович внезапно скончался 17 числа от приступа астмы.

"Сообщенные Вашим Сиятельством в отношении от 6 апреля 1872 года за № 800, соображения о неудобстве применения постановлений о раскольнических моленных к моленным, устроенным раскольниками Дерптского уезда в деревнях Воронья, Казепя, Красной, Киккита и Черной в то же время переданы были на обсуждение Святейшего Синода. Ныне Тайный Советник граф Толстой меня уведомил, что Святейший Синод, рассмотрев это дело и принимая во внимание удостоверение Вашего Сиятельства о беспрекословном со стороны раскольников означенных пяти деревень повиновениям распоряжениям местных властей, не совращении православных в раскол и вообще безвредности тамошних раскольников для православного населения в крае нашел, что по сему и ввиду Высочайших повелений от 28 апреля 1836 г. и от от 5 мая 1839 г. о порядке уничтожения и закрытия раскольнических часовен и моленных, дальнейшие распоряжения относительно часовен, устроенных раскольниками в упомянутых деревнях, не подлежат ведению духовного начальства".

Ну вот и все! Святейший Синод - последнее препятствие на пути легитимизации самовольно возведенных молильных домов, умыл руки. Главная православная инстанция устами обер-прокурора Дмитрия Толстого заявила, что этот вопрос отныне не их головы забота. Мол, светские власти заверили духовное ведомство в абсолютной " безвредности тамошних раскольников для православного населения" и поэтому мы не будем требовать применения "Высочайших повелений от 28 апреля 1836 г. и от от 5 мая 1839 г. о порядке уничтожения и закрытия раскольнических часовен и моленных".

Таким образом, причудские старообрядцы смогли записать на свой счет первую скромную победу в борьбе за общественно-политическое признание. До знаменитой фразы московского генерал-губернатора великого князя Сергея Александровича о том, что "Государь любит старообрядцев" оставалось еще 30 лет... Из Википедии:
"17 апреля 1905 года был дан Высочайший указ «Об укреплении начал веротерпимости», который, в числе прочего, отменял законодательные ограничения в отношении староверов и в частности гласил: «Присвоить наименование старообрядцев, взамен ныне употребляемого названия раскольников, всем последователям толков и согласий, которые приемлют основные догматы Церкви Православной, но не признают некоторых принятых ею обрядов и отправляют своё богослужение по старопечатным книгам». Он дал старообрядцам возможность открыто устраивать крестные ходы, иметь колокольный звон и организовывать общины..."

Человечество определенно движется от несвободы к свободе. И важнейшим мерилом политического чутья завсегда было умение вовремя распознать неизбежность тех или иных перемен. Хотя бы для того, чтобы иметь шанс войти в историю, а не вляпаться в неё...

На главную Немного истории

И такое случалось...

Главным мерилом педагогического мастерства во все времена считался уровень профессиональной подготовки учителя. Действительно, как можно научить тому, чего сам не разумеешь? После 2 МВ в причудских школах сложилась просто катастрофическая ситуация с кадрами. Из довоенных преподавателей на своих местах остались лишь единицы. Кого-то поставили к стенке или отправили за решетку большевики, мстя за белогвардейское прошлое и политическую нелояльность (среди русскоязычных учителей было немало вчерашних северо-западников). Кого-то расстреляли нацисты, обвинив в симпатиях к советской власти. Кто-то был мобилизован на фронт и навечно упокоился в наспех вырытых могилах. Ну а кто-то, вслед за отступающими немецкими войсками, навсегда покинул Эстонию, не желая больше участвовать в строительстве коммунизма...

В такой ситуации растерянные директора были вынуждены брать на работу всех, кто подвернется под руку. От кандидата требовалось лишь наличие какой-никакой "корочки", подтверждающей какое-никакое образование...

Чем-то мне этот расклад день сегодняшний напомнил. Инициированный правительством агрессивный keelekümblus превратил эстонский язык в главный критерий профпригодности педагогов. Реальным умениям и навыкам предметников нынче грош цена, если ученики не приобщаются к знаниям на riigikeel!

В мою бытность студентом ленинградского пединститута подобная курьезная практика именовалась не иначе, как "поклон в красный угол". В те былинные времена в каждой публичной речи должны были присутствовать цитаты Ленина/Брежнева и отсылки к решениям партсъездов. Без них доклад - не доклад, а выступающий - не мастер слова, а форменный дилетант. Этакий образец некомпетентности и безграмотности.

Наверное, по схожим параметрам в конце 19 века в эстонские школы массово вербовали русских учителей. Только тогда маркером годности считался язык Пушкина, а не Таммсааре. А в остальном...

Впрочем, я отвлекся...

В октябре 1948 года в школе Колькья приступила к работе молодая учительница начальных классов Ходакова Зоя Васильевна (1926 - ?). Вряд ли она догадывалась, в какой переплет ей суждено угодить в этой причудской деревне...

После войны в Эстонию, где жизнь была на порядок сытнее, приехало немало специалистов из других республик бывшего СССР. Семья Ходаковых происходила из Рязанской области, но, по неизвестной мне причине, долгое время проживала в Узбекистане. Здесь будущий педагог получила среднее образование и окончила краткие курсы подготовки учителей. После чего на протяжении нескольких лет преподавала в школах Джалал-Абадской области на западе тогдашней Киргизии. В 1948 году "ввиду болезни" выехала в ЭССР.

В другой справке причиной перемены места жительства указан "выезд родителей".

В анкете бросилась в глаза примечательная формулировка. Прям, оговорка по Фрейду... На вопрос: "Служил ли сам или близкие родственники в немецких оккупационных организациях (полиция, гестапо, охрана и т.д.), Зоя Васильевна ничтоже сумняшеся отвечает: "с 1940 года в ???? тайным агентом в МГБ". Что тут скажешь! Советское Министерство Госбезопасности не только по названию, но и по своему зловещему функционалу мало чем отличалось от нацистского GESTAPO ( сокр. от Geheime Staatspolizei, "тайная государственная полиция").
Правда, не очень понятно, где начинающая учительница подрабатывала сексотом. Если читать по буквам, то получается слово "вмиске"?! Кстати, в Узбекистане имеется поселок городского типа Miskin! Или же это просто коряво написанная фраза "в списке"? Как бы то ни было, но после столь разоблачительного признания невольно возникает вопрос: "А не служил ли отец Ходаковой в органах?" Во-первых, он избежал мобилизации на фронт. Во-вторых, после войны чекистов массово командировали в Прибалтику для борьбы с теми же "лесными братьями". Впрочем, оставим досужие домыслы и вернемся к неоспоримым фактам.
Долгое проживание в республиках Средней Азии не прошло для нашей героини даром. Она овладела узбекским и казахским языками. Рискну предположить, что кто-то из близких Ходаковой был татариным. Иначе откуда в её арсенале это экзотическое наречие. Пусть даже и на начальном уровне. С немецким все проще: в те времена Советский Союз по инерции считал Германию врагом № 1. Поэтому школьники массово изучали именно этот иностранный говор. Англосаксы войдут в число главных недоброжелателей лишь в годы "холодной войны"...

Имея на руках шикарную характеристику с прежнего места работы, 22-летняя учительница прибыла в Эстонию. И тут в её карьере начинается форменная свистопляска...

7 июля 1948 года Зою Васильевну зачислили в штат воспитателей детского дома в местечке Aaspere. Это учреждение располагалось в здании одноименной мызы и просуществовало с 1921 по 1995 год ( с 1977-го в Раквере). Казалось бы, дан старт карьере на новой родине...

Однако, менее чем через три недели первоначальный энтузиазм (если он был) улетучился. Ходакова хлопочет о переводе из Ааспере в одну из школ Кохтла-Ярве, поскольку "русских воспитанников оттудова отправляют в другой детский дом". По-человечески её можно понять. Оставаться в сугубо эстоноязычном окружении не хотелось.

Уездный отдел образования пошел навстречу и с 1 сентября несостоявшаяся воспитательница приступила к работе в качестве учительницы начальных классов в шахтерском городке.

Через две недели директор школы, некто М. Якобсон, буквально умоляет начальство избавить его от нового педагога. Помимо недостаточной грамотности и самовольного устройства на работу в трест "Газсланцестрой", он упоминает и некое, "не оправдывающее звание советского учителя" поведение.

Это как же надо "накосячить", чтоб уже через полмесяца тебя выставили за дверь!!!

Как выяснится позже, это были еще "цветочки"...

Покинув 19 сентября Кохтла-Ярве Зоя Васильевна аккурат через месяц "приземлилась" в ... Колькья. Из чего можно сделать вывод, что её сотрудничество с вышеупомянутым 4-м СМУ также не сложилось.

Не сомневаюсь, что читатель без труда осилил этот курьезный документ, но я все же решил продублировать его печатным текстом.

"Секретарю ВКП (б) от преподавателя Колецкой НСШ (неполной ср. школы) Ходаковой Зои Васильевны заявление. Прошу Вас разобрать мое заявление следующего содержания. Я работаю в Пейпсияярской волости, в д. Кольки. С самого начала учебного года у нас в школе творятся безобразия и когда я, видя все эти непорядки, стала выявлять на педсоветах, то директор школы - Баранин Родион Петрович всячески начал тормозить мне в работе и таки начал убавлять рабочие часы и передавать их другим учителям. Так, например, в нашу школу Родион Петрович принял учителем на второй класс Трубицына Ивана Андреевича, который работал председателем колхоза в Коса и за разложение колхоза его освободили от занимаемой должности. При поступлении на работу в Колецкую школу Трубицыну Ивану Андреевичу была поручена нагрузка от пионервожатого Баранина М. по теме "Повышение успеваемости учеников". На этом сборе присутствовала я и старший пионервожатый Баранин М. В своем докладе Трубицыным Ив. Анд. были сказаны такие слова: "Пионеры, у вас вата из рукава с позором болтается, как красный флаг на ветру". И когда мною были сделаны замечания, то они говорят, что эта учительница приехала с советом и её надо убрать. И теперь всячески тормозят в работе, и таки ищут разные придирки на педсоветах, каких до этого ни разу не было. Прошу Вас разобрать мое заявление и принять меры к виновнику".

1.

Следует признать, что отношения с руководством Колькьяской школы у Зои Васильевны не заладились с самого начала. И дело не только в тотальной безграмотности новоприбывшей учительницы, но и в её, мягко выражаясь, склочном характере. Каково это, иметь в подчинении сотрудника, который строчит на тебя доносы вышестоящему начальству! Думаю, Родион Баранин (1896 - 1955) пребывал в шоке от такого поворота событий и мечтал поскорее избавиться от нерадивого педагога. Интересно, читал ли он личное дело своей подопечной. Особенно строчку про тайного агента МГБ... 2. Письмо Ходаковой написано на одном дыхании и явно под воздействием эмоций. Перечитай она его внимательно пару-тройку раз, может и поубавилось бы ошибок и нестыковок. Но, по любому, с такой дремучей орфографией и пунктуацией Зоя Васильевна безнадежно дискредитировала почетное звание работника народного просвещения.

Оставить без последствий происки коллеги по цеху директор школы никак не мог. И он нанес ответный удар...

Посетив несколько уроков неуживчивого преподавателя Родион Баранин представил начальству прямо-таки разгромный отчет. Пятнадцать неисправленных ошибок в тетради Полячихина и отсутствие карты на уроке географии - это, безусловно, серьезный педагогический и методический просчет Ходаковой! Однако, попытка проверяющего сыскать в её работе чуть ли не контрреволюционную составляющую, выглядит неубедительно. Если не сказать, комично. Во первых, героем повести Короленко "Слепой музыкант" был вовсе не "Сударь Иохим", как его именует директор, а дударь (от слова дудка) Иохим. Во-вторых, использование наглядных пособий в доинтернетовскую эпоху завсегда повышало качество урока. Это ваш покорный слуга знает не понаслышке. Фраза про "крест в руках старухи и нечто, напоминающее фашистскую символику, на шпилях дома" сегодняшнего читателя и вовсе ввергает в ступор. Что поделать, таковы были тогдашние правила игры. Идеология воинствующего атеизма прочно вошла в советскую жизнь. Краснеть от стыда и досады, "услышав про старуху, которая с крестом и молитвой провожает сына", в наши дни также никому не придет в голову. Подытоживая "разбор полетов" молодой учительницы, Родион Петрович настоятельно просит заведующего Уездным отделом народного образования товарища Каска "сделать свои заключения и если есть возможность, то освободить детей от такой воспитательницы".
Нечасто встретишь документ, где без экивоков, черным по белому написано, что учитель уволен по причине безграмотности. Дальнейшая судьба Зои Ходаковой мне неведома. Рискну предположить, что в Эстонии она не задержалась. Уж больно прохладно встретила её страна Калевипоэга. Возможно, вернулась в солнечный Узбекистан, где требования к квалификации педагогов, судя по всему, были чуток скромнее...

Такая вот история...

На главную Немного истории

Из серии "Драконовские законы"

Соседский баран...

Уже не единожды писал о страшных последствиях печально памятных сталинских указов от 4 июня 1947 года. Дабы пополнить опустевшие после 2 МВ лагеря и пресечь возросшее не от хорошей жизни количество краж, Президиум Верховного Совета СССР утвердил инициированные "вождем народов" постановления: "Об уголовной ответственности за хищение государственного и общественного имущества" и " Об усилении охраны личной собственности граждан". В результате д оля подневольного труда в советской экономике, и так немаленькая, стремительно возрасла. Уже через полгода после принятия вышеупомянутых законов тюрьмы и лагеря были переполнены заключенными.
В ходе реализации этих изуверских директив несоответствие между реальным масштабом преступления и тяжестью понесенного наказания принимало подчас чудовищные формы... Статья № 1 Указа " Об усилении охраны личной собственности граждан" гласила: "Кража, то есть тайное или открытое похищение личного имущества граждан, карается заключением в исправительно-трудовом лагере на срок от пяти до шести лет".

И не важно, кто украл, что украл и почему украл...

Сразу оговорюсь: в эстоноязычном тексте приговора речь шла не о быке, а о баране. Переводчица тюрьмы №3 МВД ЭССР некая Левина и заверивший документ товарищ Кизант проявили непростительную халатнось и недосмотр. Впрочем, вряд ли в те времена кто-то "заморачивался" по такому пустяку. Подумаешь, баран, а не бык?! Да хоть курица! Главное, побыстрее закрыть дело и отрапортовать "наверх" об очередном приговоре по весьма востребованной статье...

" Решением Выннуского Народного суда от 22 ноября 1947 года я была обвинена в соучастии в краже барана и приговорена к 6 годам заключения. Я с самого начала признала свою вину и чистосердечно раскаялась в содеянном. Я уже сполна понесла наказание, которое в силу подорванного здоровья, далось тяжело. Обращаюсь в Президиум Верховного Совета с прошением о помиловании и осмелюсь рассказать о своей тяжелой судьбе...

Я, Ида Паулине Каяк, по матери Бринкфельдт, родилась в 1888 году в д. Peatskivi волости Алатскиви в семье батрака. Отца помню смутно. Мать рассказывала, что вскоре после моего рождения он случайно получил оглоблей по голове, после чего тронулся рассудком и скончался. Я и мой брат Самуэль как могли поддерживали мать. В школе я проучилась всего три года. Рано начала работать, чтобы помочь семье. В 1908 году, в возрасте 20 лет, вышла замуж за чесальщика шерсти Яна Каяка, которого в 1914 году мобилизовали на войну, где он бесследно исчез. У меня на руках осталось четверо детей, из которых старшему было 8 лет, а младший родился уже после того, как мужа забрали в армию. Чтобы прокормить семью, мне приходилось соглашаться на любую работу, а детей уже с ранних лет пришлось отправить в батраки к зажиточным хуторянам. Все трое моих сыновей сражались в рядах Красной Армии и пожертвовали жизнью за Советскую власть. Арнольд погиб в 1942 году под Великими Луками, Эльмар был убит в 1945 году в Курляндии, Аугуст вернулся в 1944 году домой и вскоре умер от полученных на войне ран. Я до ареста находилась на содержании у дочери Линды. Она вышла замуж за мелкого хуторянина Эльмара Яаса, который последнее время работал секретарем в Исполкоме волости Мякса и умер в 1945 году. Однажды к нам на хутор пришла русская девушка Агафья Гришакова и попросилась на работу. Она была родом из волости Пейпсияяре, но проживала с сестрой в Тарту. Был сенокос и моя дочь взяла её на время. Когда сенокос закончился, Гришакова осталась еще на несколько дней с условием, что заготовит в лесу хворост. Однажды, возвращаясь из леса она обнаружила оставленного без присмотра барана и убила его. После содеянного рассказала мне, что хочет отвезти мясо к сестре в Тарту, так как последняя голодает. Я помогла ей принести барана в дом.
Как вскоре выяснилось, баран принадлежал нашей соседке Эмилии Метс. Когда моя дочь Линда узнала о случившемся, она тотчас выставила Гришакову за дверь, а барана приказала отнести обратно в лес. Чтобы возместить убытки, она подарила Эмилии Метс породистую и дорогую овцу. О произошедшем никто бы не узнал, если б не девушка-ингерманландка, которая была с Гришаковой в ссоре, и поэтому сообщила властям о том, что произошло...
Как соучастницу преступления меня отдали под суд, который на основании указа от 4.06.47 наказал меня 6 годами заключения. Мне 64 года, я полный инвалид, страдаю от сердечного заболевания. Впервые в своей жизни наказана по суду. Всегда исполняла все обязанности перед государством и обществом. Когда работала уборщицей в школе, меня не раз премировали за честный и добросовестный труд. Мои дети выросли настоящими советскими людьми. Трое сыновей отдали жизни, защищая родину. Я полностью раскаиваюсь в содеянном и умоляю Президиум Верховного Совета учесть моё тяжелое прошлое и настоящее (погибшие сыновья) и помиловать меня, сократив срок заключения до фактически отбытого, чтобы я смогла вернуться назад к дочери, а неотбытое наказание заменить на условное".

1. Прямо скажем, жуткая история. Несчастная женщина угодила за решетку на шесть лет за то, что помогла воришке донести злополучного барана до дома. Рабоче-крестьянская власть в очередной раз ударила по своим, измученным тяготами повседневной жизни согражданам. Точнее, по тем, до кого легко было дотянуться и откуда не прилетит "обратка".
Сегодня эстонское правительство с упоением дербанит местную православную церковь, требуя сменить вывеску. В то же время рукопожатный в Москве и Киеве индийский премьер-министр Моди плюет на санкции и упивается дешевой российской нефтью, обеспечивая тем самым перегрев экономики страны-агрессора. Жалкое зрелище, скажу я вам, эта realpolitik...
2. Конечно, чужое брать нехорошо. Тот факт, что Агафья Гришакова хотела помочь голодающей сестре, вряд ли может служить оправданием. Дочь Иды Каяк извинилась перед соседкой и по мере сил компенсировала ущерб, нанесенный нерадивой работницей. Казалось бы, в деле можно поставить точку. Но не тут-то было! Местным властям кровь из носу нужны были посадки по только что вышедшему карательному указу. Ведь не зря же его принимали! Чем больше обвинительных приговоров, тем эффективнее работа суда и следствия. И безжалостный маховик сталинского "правосудия" завертелся с удвоенной силой...

3. Осужденная ежегодно писала слезные прошения о помиловании, но получала отказ. Слабым утешением служит тот факт, что наказание женщина отбывала не в сибирских лагерях, а в тюрьме эстонского города Валга.
Не помогла и положительная характеристика от начальника ИТК-5 ст. лейтенанта Головачева.
Лед тронулся лишь 5 лет спустя. В октябре 1952 года 64-летняя Ида Каяк вышла на свободу по амнистии, не досидев до конца срока всего 11 месяцев. Последовавшая через полгода смерть Сталина навсегда похоронит наиболее одиозные законы уходящей эпохи...

4.

Arnold Kajak (1914 - 1942), м есто призыва Таллиннский ГВК 05.08.1941 г. Воинское звание рядовой; красноармеец. Воинская часть: 7 стрелковая дивизия. Погиб 29.12.1942 года. Место захоронения г. Великие Луки, ул. Колхозная, воинское кладбище.

Elmar Kajak (1913 - 1945), место рождения Тартуский уезд, волость Кудина, призван Тартуским УВК в 1944-м году, рядовой. Последнее место службы: 249 Стрелковая дивизия, погиб 24.03.1945, место выбытия: Латвия, Кулдигский уезд, волость Салдус, мыза Викстраути, 300-500 метров южнее в лес.

August Eduard Kajak (1908 - 1944), скончался осенью 1944 года в Хирургическом полевом подвижном госпитале №364 от воспаления легких.

Заварившая "кашу" с убийством соседского барана Агафья Каллистратовна Гришакова, по всей видимости, также покинула тюремные нары по амнистии. Увы, её жизнь на свободе оказалась недолгой...

Такая вот история...

На главную Немного истории...

Из серии "Дела старообрядческие"

Доносы, рапорты, доклады...

И вновь несколько зарисовок на актуальную пару сотен лет назад тему... С сегодняшней "колокольни" противостояние православных и старообрядцев (как впрочем и представителей любых других конфессий) выглядит верхом абсурда. Ведь Бог по любому должен быть ОДИН и ЕДИН для всех, кто в нём нуждается. А уж как с ним общаться - личное дело каждого. К сожалению, во времена оные (а подчас и в наши дни) светская и церковная власть наровили идти рука об руку. И как результат, даже такие приватные вещи, как крещение новорожденных или отпевание усопших превращались в вопросы чуть ли не государственной важности...

"...а между тем означенной Успенской церкви священник Михаил Антипов с дьяконом и причетниками доношениями представили года 1794 августа 8 дня, что того года в феврале месяце, в бытность их, священника и дьякона, в приходе для исправления треб духовных в деревне Казепели Алацкой мызы, прочие той деревни жители сказывали ему, что у той же деревни Казапели жителя и ревельского дворца крестьянина Степана Андреева и у зятя его Андрея Устинова вновь родившийся имеется младенец, которого для святого крещения священник Антипов чрез старосту той же деревни - крестьянина Иосифа Егорова хотел истребовать, на что оный староста Егоров по схождении своему к тому крестьянину и Устинову объявил, что якобы домашние его сказывали, что того вновь рожденного младенца с матерью дома нет, почему он младенец остался тогда некрещеным, да и в бытность двукратную, то есть в марте и июне месяце, священника Антипова с причетником единственно для исправления треб духовных, оный же крестьянин Устинов того младенца рожденного не крестил, а равно и в город крестить поныне не привозил неизвестно по какой причине..."

Обратите внимание на дату. Июнь 1796-го! Екатерина Вторая доживает последние месяцы, а Пушкин еще три года как не родился. Ваш покорный слуга полностью сохранил стилистику письма, слегка поиграв со знаками препинания. Это лишь небольшой фрагмент многостраничного доклада, направленного из концелярии архиепископа Рижского и Псковского Иннокентия (1722 - 1799) в т.н. Рижское наместническое правление (административная единица в составе Российской империи при Екатерине Второй. Существовала с 1783 по 1796 год. Павел Первый после смерти матери ликвидировал наместничество и восстановил во всей полноте Особый Остзейский порядок)

По всей видимости, до постройки православного храма в д. Нос главным информатором о положении дел в старообрядческих поселениях вдоль Чудского побережья служил для властей глава церкви Успения Пресвятой Богородицы в тогдашнем Дерпте. С 1774 по 1829 год здешний приход, с небольшим перерывом, возглавлял Михаил Антипов (1747 - ?), в обязанности которого входило посещение деревень, населенных "раскольниками" с целью "вразумления и увещевания" последних. Антипов сетует, что несмотря на все его усилия, некий живущий в д. Казепель ревельского дворца крестьянин Степан Андреевич наотрез отказывается крестить новорожденного своего младенца у православного пастыря, придумывая для этого всяческие "отмазки", навроде неожиданного отсутствия матери и ребенка по месту жительства...

"Из Рижского духовного правления Дерптской Успенской церкви священнику Михаилу Антипову

Отношение из Дерптского Ландгерихта.

Минувшего июля 14 числа сего 1796 года из Рижского наместнического Правления в Лифское Духовное правление сообщено письменно, дабы ты священник все свои претензии и доносы на развратников в приходе вашем живущих представил формальным образом в нижний Земской суд в Дерпте, которому от Рижского наместнического Правления о том разбирательстве указ также послан. Причем стараться тебе яко депутату поступать в оном суде благопристойным образом и настоять, дабы те развратники лично призваны и распрашиваемы при тебе были. И чтоб в сем случае тебе поступать осторожнее, согласно с законом и с предписанием Его Высокопреосвященства для того прилагаются тебе следующие по сему делу бумаги...

Ну каков стиль!!! 1. "Доносы", по видимому, означают "донесения", а "развратники" - те самые старообрядцы, что живут "блудно", то есть без церковного благословения. Чуть позже это неприглядное слово заменят на "сожители". 2. Без светских властей духовным наставникам было никак не обойтись. Михаил Антипов, будучи членом Земского суда, призван действовать настойчиво ( лично присутствовать при допросе "развратников"), но при этом благопристойно, согласно законам и предписаниям... Оно и понятно, осторожность никогда не помешает. Тем более в такой нерусской губернии, как Лифляндия, где представители православной конфессии чувствовали себя в те времена не очень комфортно.

"Отношение из Дерптского Ландгерихта от 2 августа 1837 года за № 1107 следующего содержания: Лифляндский Гофгерихт указом от 22 июля сего года за № 2084 при возвращении дела объявил сему Ландгерихту, что Господином Министром Внутренних Дел, которому было представлено чрез Господина Лифляндского Гражданского Губернатора на ревизию следственное дело над каким-то русским человеком, называющим себя старообрядческой секты иноком Филаретом и его товарищами, тоже к сей секте принадлежащими, а именно: Андреем Яковлевым Поповым, Иваном Ивановым, Феодосием Федоровичем с тремя детьми - Авдотьею, Ириною и Михаилом, обвиненным в распространении ими ужаснейших еретических своих учений, по которому делу сим Ландсгерихтом был учинен приговор 13 марта 1834 года и представлен 14 марта в Лифляндский Гофгерихт, который не утвердил его, потому что, как по рассмотрении дела сего оказалось, следствие о преступлениях того Фомы Иванова произведено вовсе неполным образом, ибо допрашиваемы были только одни хозяева тех домов, у коих он проживал, а никакие же другие сторонние лица. Посему сей Ландгерихт, во исполнение предписания Господина Министра Внутренних дел, за нужно считает сим просить Вас, дабы Вы насчет дополнения следствия и для открытия настоящей сущности тех преступлений, в каковых объвинен тот Фома Иванов, предписали священнику Носовской церкви Алексею Орлову, от которого, как показано, последовал донос о таковых преступлениях упомянутого Фомы Иванова, чтобы поименовал он все лица, кои знают о действиях того Фомы Иванова, или так называющего себя инока Филарета, по деревням Воронья, Касапель и Колки и недопрашиваемы еще Дерптским Орднунгсгерихтом и притом наблюдать, чтобы таковые лица были в самом деле очевидцы таковым действиям его, Фомы Иванова, а не таковые, кои о том знают только по одной наслышке, причем следовало бы предписать ему, Священнику Господину Орлову донести, в чем именно состояли те ужаснейшие еретические действия, кои он производил и тем навел также беспокойствие прихожанам".

Итак, священник Носовской церкви Алексей Орлов еще в 1833 году написал донос на некоего инока Филарета, который вместе с горсткой единомышленников перемещался по причудским деревням и смущал нестойких в вере обитателей своими проповедями. Злополучного Филарета, по всей видимости, задержали, но следствие зашло в тупик. Главная причина: недостаток улик. Судебные инстанции обратились в духовное ведомство с просьбой предписать Алексею Орлову, как зачинщику этого дела, предоставить дополнительную информацию по следующим пунктам: 1. чтобы поименовал он все лица, кои знают о действиях того Фомы Иванова, или так называющего себя инока Филарета, по деревням Воронья, Касапель и Колки и недопрашиваемы еще Дерптским Орднунггерихтом и притом наблюдать, чтобы таковые лица были в самом деле очевидцы таковым действиям его, Фомы Иванова, а не таковые, кои о том знают только по одной наслышке"
2. предписать ему, Священнику Господину Орлову донести, в чем именно состояли те ужаснейшие еретические действия, кои он производил и тем навел также беспокойствие прихожанам"

"Ваше Преподобие!

Пятый уже год, как донесено мною в Дерптский Орднунггерихт о похождении Фомы-Филарета, где произведено было без меня в то же время об нем следствие, а потому и следовало бы Ландгерихту о сем деле в сие присутственное место обратиться, а я за долговременностию не был при исследовании всего, сделанного Филаретом, и объяснить не могу, но сколько припомню, столько Вашему Преподобию и сообщаю.

1 апреля 1833 года портных дел мастер Алексей Семенов (Семенович, прим. автора), проживающий в деревнях под Алацкой мызой, объявил мне, что в деревнях Воронья, Казепель и Кольках какой-то монах с двумя товарищами собирает раскольников во множестве в их дома и в оных, закрывшись с зажженными свечами, а иногда и без оных, секретно от православных, преподает свое учение, куда мгновенно сбегались раскольники, а проходя дома, принадлежащие православным, проклинали нас анафемою за веру нашу. 2 апреля Филарет с двумя товарищами был представлен в погост Нос из дома жителя деревни Колек, которого кличут Синица. При допросах моих по их сознанию открылось, что Фома иль Филарет проезжал Динабург, Ригу, а 26 марта, для служения в Дерптской моленной, и город Дерпт, и оттоль прибыл в берег Чудского озера, будто бы по своим надобностям. Впрочем, как учение его потаенное (строжайше узаконениями запрещенное), так и пашпорт его нигде не был прописан, что было укрыто его учения последователями. Еще помню то, что не походивший ни на раскольника, ни на инока Фома, при спросе моем: "Кто его постриг в иноки?"- ответил, что его постриг (произвел) какой-то Бобруйского уезда мужик Федор. Это одно доказывает, что он не раскольницкий инок, иначе он должен быть хотя от бродяги, но от подобного себе инока пострижен. Но я со своей стороны полагаю, что он скорее должен быть еврей, нежели скитский инок. Именно: костюм, вид, выговор и знание показывают из него более жида, нежели фальшивого инока. На Фоме шуба нагольная, сколько можно грязью залощеная, волосы на нем, особенно "песики" предлинные, маковица подстриженная, ермолка на голове засаленная, орган выговора образован более буквами зубными, а писать по русски отвечал, что не знает. И как же не ужасен, тогда еще мною предполагаемый еврей, для прихожан-христиан, младенчествующих еще в твердости веры и находящихся между раскольниками! Предчувствие ужаса, каковым угрожало шествие Фомы, вполне оправдано. Сколько хулений на Святые таинства, Спасителем установленные, от раскольников отмечалось после его учения! Это известно Дерптскому правительству. Повторяю еще, что Ландгерихт может получить подробные сведения от Орднунггерихта, который мог бы и по потаенным признакам открыть, еврей ли Фома? А мое дело было пресечь шествие Фомы и представить его правительству. О сем сообщаю ответ Вашему Преподобию, возвращаю и перевод к Вам от Ландгерихта в чистоте.

1. Любопытно, что Алексей Орлов именует себя не иначе, как "миссионер Псковоградского Петропавловского собора". К слову сказать, он действительно был первопроходцем в продвижении православия в причудском крае. Родился будущий пастырь в 1799 году в семье Григория Орлова (нет, не фаворита Екатерины Второй). В 1824 году, вскоре после окончания Псковской духовной Семинарии, получил назначение в только что созданный Носовской приход церкви Покрова Пресвятой Богородицы, где прослужил 10 лет. Позже (1836 - 1842) состоял в должности священника (тоже самого первого!) в храме Святого Николая в Муствеэ. В 1847 году был перемещен в Изборск. Дальнейшая судьба неизвестна... 2. Соблазн одним махом разоблачить происки двух главных врагов тогдашнего православия - евреев и старообрядцев оказался для Алексея Орлова слишком велик. В его представлении, комбинация в одном лице "жида" и "раскольника" порождала воистину гремучую смесь. Священник с нескрываемым упоением и ехидством смакует "песики" и " орган выговора" Фомы-Филарета . И недоумевает, почему Орднунггерихт до сих пор не выявил "по потаенным признакам" еврейство подозрительного инока. Ведь оно у него буквально на лбу написано! 3. На главный вопрос судейских чиновников: "в чем именно состояли те ужаснейшие еретические действия?" ответа так и не последовало. Алексей Орлов ограничивается апокалиптическими формулировками про "предчувствие ужаса, каковым угрожало шествие Фомы" и общими фразами о "хулении на Святые таинства". 4. В целом, в ответном письме священнослужителя чувствуется плохо скрываемое раздражение. Мол, я уже пять лет назад властям на блюдечке злоумышленника преподнес, а они до сих пор с приговором определиться не могут. Да еще и меня чуть ли не виноватым выставляют: и то им не так, и это не сяк... 5. Судя по обращению "Ваше Преподобие" и отнюдь не подобострастному стилю изложения, послание Алексея Орлова адресовано не слишком высокопоставленному духовному чину.

"родившийся в течении прошедшего августа у дерптского мещанина деревни Красных Гор перекрещенца Сергея Иванова (по факту - Ивановича, прим. автора) и мнимой его жены - раскольницы Вассы Ивановой младенец остается по сие время некрещеным, потому что означенная Васса Иванова решается оставить лучше мнимого своего мужа, нежели новорожденного крестить в православную веру, а поелику свекор её - дерптский мещанин Иван Назарьев находится в православии, то и расколоучителя, опасаясь ответственности, не приступают к крещению оного, о чем Вам почтеннейше и рапортую ноября 15 дня 1834 года. Означенной церкви священник Димитрий Дубковский".

Глубина веры моих пращуров впечатляет! Некая Васса Ивановна из Красных Гор наотрез отказывается крестить ребенка в православие. Вплоть до того, что готова "оставить мнимого мужа своего", лишь бы заветы предков не поругать. Нинаский священник Дмитрий Дубковский, сменивший в этой должности Алексея Орлова, не скрывает удовлетворения. Еще бы! "Расколоучителя", боясь ответственности, устранились от совершения обряда. А если проживающий в Тарту православный отец вразумит своего сына-перекрещенца, то Бог даст еще одна новорожденная душа будет "спасена"!

В списках жителей Калласте за 1819 год обнаружил лишь одну подходящую Вассу (Василису) Ивановну. В 1834 году ей исполнилось 20 лет. Не исключено, что вышеупомянутый младенец был её первенцем. Кстати, приписана девушка была к городу Дерпту. Возможно, здесь и познакомилась со своим будущим мужем. Например, когда приезжала в уездный центр за "пашпортом"...

"На представленных клятвопреступников - 4-х раскольников деревни Черной, по слабости, оказываемой в потворстве раскольникам, вытребовано Дерптским Орднунггерихтом только два в сей суд, но и те отпущены прежде 25-го сего месяца с оcобенным, оказываемым им восторгом, для разврата раскольников. Посему соблаговолите объявить мне сущность сего дела и протокол при спросе клятвопреступников: на каком основании, резоне и законном постановлении такое потворственное благоволение оказывано особенно БОГАТЫМ раскольникам? По дружественным ли письмам Господину Исправнику и секретарю Александру Ивановичу Вильбова ( Daniel Alexander Guillemot de Villebois, 1770 - 1850, прим. автора) подобно прежнему, или личное ходатайство достигло до такого отступления от закона? На сие ожидая, покорнейше прошу, что Вы, ежели при сем деле не присутствовали в Орднунгерихте, узнавали бы от г. Вильбова и о сем немедля удовлетворительно меня уведомили"

1. Прямо скажем, весьма и весьма хлесткое послание. Священник Алексей Орлов искренне возмущен и оскорблен тем фактом, что представленных им клятвопреступников Ландгерихт (нижняя инстанция уголовного и гражданского суда в Лифляндии) "с особенным оказываемым им восторгом" отпустил восвояси. Давно обратил внимание, что лифляндские власти без должного энтузиазма реагировали на инициативы с мест со стороны православных священников. Здешних чиновников волновали исключитетельно вопросы тишины и спокойствия на вверенной им территории, а отнюдь не разногласия между прихожанами по части религиозной догматики. Поэтому они старались не перегибать палку, особенно в отношении авторитетных представителей старообрядческой общины. 2. Адресатом дерзкого письма был тогдашний Тартуский Благочинный (помощник епископа, исполняющий административные обязанности в благочинии (церковном округе) Павел Иванович Невдачин (1799 - 1860). Он родился в один год с Алексеем Орловым. Как и последний, окончил Псковскую Духовную семинарию, но по карьерной лестнице поднялся чуток повыше. С 1837 по 1854 год возглавлял Тартуский приход церкви Успения Пресвятой Богородицы и некоторое время состоял в звании Дерптско-Верроского Благочинного. Если верить сайту "Vaimulike andmebaas" Павел Иванович не чурался новизны. Так в 1845 году он провел в Успенском соборе первую службу на ...эстонском языке. У меня сложилось впечатление, что Алексей Орлов Невдачина за большого начальника не почитал и разговаривал с ним практически на равных...

"Буде кто иноверный отвратит православного от православия или уговорит перейти в иную веру, да отдастся под стражу, и отошлется в суд и да накажется по мере преступления им учиненного, как в законе написано". "Буде кто православный перейдет в иную веру, да отдастся под стражу и отошлется в суд, да накажется как в законе написано".

Менять веру в те времена допускалось (и даже приветствовалось) только в одном направлении - в лоно православия. Обратный процесс карался по всей строгости закона. В некоторых мусульманских странах подобная практика существует по сей день..

" Как прежде замечено мною в присутствии Вашем, что раскольники неизвестного толка входят в приходские дома наши к соблазну православных, так и ныне на самом деле открылось, что льстецы сие, яко хищные волки, крадутся, улавляют и губят души словесных овец вверенного нам стада Христова. Так сего 1 июля, быв я призван в дом отчаянно больного прихожанина моего - Дерптского мещанина Федора Никитина для напутствования его по долгу христианскому. Узнав как от него больного, так и от родственников его, что он еще за несколько дней пред сим в продолжении болезни своей был посещаем каким-то в Дерпте находящимся раскольницким наставником, обольстившим его ладным своим учением отречься от православной нашей веры и уже успевшим по чину своему исповедать его. Что слыша, я остановился совершением над ним таинств исповедания и причащения и обратился к нему, впавшему в недуг раскола, с пасторским моим увещеванием об обращении его к истинной вере. И при двукратном моем увещании, при неотступных просьбах многих его родственников, он упорно не решался отстать от заблуждения, в котором утвержден быв чрез какие-то заклинания вышесказанным наставником. Наконец, к славе вседействующей благодати Божией, обращающей сердца заблудших, сего 2-го июля он, изнемогающий Никитин, будучи колеблен совестию, призвал меня к себе, истребовав от меня еще вразумительных наставлений, могущих утвердить его в истине православия. Богу же действующе и мне глаголищу он пришел в разум истины и с сердечным расположением верного христианина тогдаж возжелал соединиться с Христом чрез таинства нашей православной церкви, что по присоединении его к оной и исполнено над ним было. Благодарение и слава силе Божией, совершившейся при сем случае в немощах наших, но долг ревностного пастыря не ограничивается взысканием единой погибшей овцы, когда при таковом взыскании можно предполагать, что и целое стадо небезопасно от подобного расхищения. А посему в обязанность себе вменяю сим донести Вашему Благословению о вышеизвестном происшествии и надеюсь, что Вы для предотвращения на будущее время подобных сему гибельных для прихожан соблазнов, примите зависящие от Вас меры и не оставите донести о сем до сведения Его Высокопреосвященства. Дерпт. Июля 3 дня 1831 года. К сему рапорту означенный Дерптский священник Сергий Ароматов руку приложил"."
1. Ну до чего складный стиль!!! Сергею Ароматову в красноречии и метафоричности не откажешь. Взять хотя бы фразу про "раскольников неизвестного толка" кои " яко хищные волки, крадутся, улавляют и губят души словесных овец вверенного нам стада Христова". Перед глазами невольно возникает грозное поле брани, где в битве за души новорожденных и умирающих сошлись силы добра и зла. Причем одна сторона уповает на "увещевания", а другая прибегает исключительно к "заклинаниям". Мне вот интересно, дерптский священник такой дивный "репортъ" сразу набело написал, или все же чуток поупражнялся. По любому, снимаю шляпу. Меня, как уроженца атеистического века, "цепляет" исключительно изящество формы этого проникновенного послания. Однако, для адресата - Дерптского Благочинного Петра Карзова на первом месте, безусловно, было содержание. 2. Рискну предположить, что Ароматов не случайно просит донести о случившемся Его Высокопреосвященству (на тот момент - архиепископ Псковский, Лифляндский и Курляндский Мефодий). Для тогдашнего православного священника даже малый успех на ниве борьбы с расколом - безусловная галочка в послужном списке. 3. Сергей Михайлович Ароматов (1804 - ?) - выпускник Псковской духовной академии, в 1830 - 1833 годах служил священником в Дерптской церкви Успения Пресвятой Богородицы. Петр Яковлевич Карзов (1799 - 1838) - известный культурный и религиозный деятель Лифляндии первой половины 19 века. Помимо исполнения должности Благочинного, он преподавал богословие в Тартуском университете (1834 - 1838), состоял в Комитете по борьбе с оспой (1828) и холерой (1831), принимал участие в строительстве православной церкви в Ряпина и был депутатом Мирового суда. Похоронен в Тарту на Успенском кладбище.
"Сим имею честь донести Вам, что прихода нашего деревни Красные Горы раскольника Верроского мещанина Петра Трофимова (Трофимовича, прим. автора) и наложницы его раскольницы же Татьяны Никитиной рожденная дочь Акилина трех месяцев крещеная деревни Красные Горы Дерптскою мещанкою вдовою Пелагеей Ивановой, нами прошлого октября двадцать девятого числа в болезненном её состоянии по чиноположению присоединена к православной церкви, со взятием от родителей и восприемников деревни Носа Дерптского мещанина Лазаря Ефимова и Дерптской мещанки вдовы Христины Козьминой надлежащей подписки; о чем Вашему Высокоблагословению покорнейше и рапортует ноября 4-го дня 1834 года Священник Димитрий Дубковский".
В каком-то смысле старообрядцы опередили время, практикуя уже двести лет назад свободный брак. Для православных это было в диковинку. Отсюда и уничижительные прозвища, навроде "наложница" и "сожительница". По каждому случаю вызволения из "раскола" обязательно следовал репортъ наверх. Оно и понятно: грех отказываться от бонусов в глазах начальства. Интересно, а если бы несчастную Акилину наоборот, из православия в старую веру перекрестили. Доложил бы Дмитрий Дубковский об этом своему "шефу" - Дерптскому Благочинному Василию Фасонову? Признал бы за собой "прокол" и недогляд?

Вышеприведенный рукописный текст вполне себе читабельный, поэтому дублировать его печатным шрифтом не стал. Некий Герасим Матвеевич - старообрядец из Красных Гор, имел неосторожность "произносить богохуления" и насмехаться над православной церковью, будучи в доме шлотского мещанина Григория, жительствующего где-то в Верроском уезде. За такое непристойное поведение его тут же скрутили и поместили в темницу. Причем сделали это не полицейские, а очевидцы произошедшего: верроский мещанин Иосиф Иванович, лемзельский мещанин Григорий Федорович и шлотский мещанин Иван Федорович. 1. Верро (эст. Võru) - город в южной Эстонии, Лемзель ( лат. Limbaži) - город на севере совр. Латвии, Шлот - по всей видимости (но не факт) от Нейшлот (Nyslott, совр. Savonlinna) - город на востоке Финляндии, которая в те времена была российской губернией. 2. Любопытно, что хозяин дома по имени Григорий (который шлотский, а не лемзельский мещанин) в задержании красногорского "богохула" участия не принимал. И в числе свидетелей также не указан. Судя по всему, он не пребывал в восторге от того, что приключилось с его гостем. Рискну предположить, что стороны конфликта прежде знавали друг друга. Собрались компанией по какому-то случаю, выпили и пустились в дискуссии о праведной и неправедной вере. Как это часто бывает, словами дело не ограничилось. Мой земляк оказался в меньшинстве, за что и поплатился...

Чем-то мне этот эпизод день сегодняшний напомнил. Нет-нет да и всплывают истории про ретивых охранителей, которые мониторят соцсети в поисках крамолы на государственные устои. После чего с упоением строчат доносы на "неправильно" мыслящих сограждан...

Такая вот история...

На главную Немного истории...

Губернский архитектор...

Путешествуя по родному Причудью, давно обратил внимание, что некоторые старообрядческие моленные выбиваются из общего ряда. На фоне в целом незамысловатых строений они пленяют взор оригинальностью исполнения. Чувствуется рука мастера. И Википедия подтверждила мои догадки. Так, автором молильных домов в Варнья, Казепяя и Рая значится известный тартуский архитектор Вильгельм Шиллинг. Тотчас погуглил это имя, не сомневаясь, что Его величество Интернет с легкостью удовлетворит мое любопытство касательно основных вех жизни и творчества маститого зодчего. Но не тут то было! Поисковики, как впрочем и хваленый ИИ, выдавали кого угодно: от высокопоставленного члена Ливонского ордена до аса Люфтваффе времен Второй Мировой войны. Но только не лифляндского архитектора рубежа 19/20 веков. Исследовательский зуд в конечном счете одержал верх и ваш покорный слуга решил восполнить этот досадный пробел в истории Западного Причудья...

Для начала заглянул в метрические книги лютеранских приходов города Тарту. И вот что выяснилось.

Christian Wilhelm Schilling родился в 1836 году в Гамбурге. Со временем перебрался в Лифляндскую губернию России. Выражаясь поэтично, "на ловлю счастья и чинов". Хочется верить, что обрел здесь и первое и второе. В 1864 году будущий архитектор сочетался браком с уроженкой немецкого городка Sande провинции Holstein, которую по тогдашней традиции именовали весьма многословно - Catharina Dorothea Elisabeth Ballhorn. Она была ровесницей своего избранника. Где молодожены познакомились, мне выяснить не удалось.

Одно могу сказать наверняка: в 1867 году супруги уже проживали в тогдашнем Дерпте по ул. Розенштрассе 148b (сегодня перекресток ул. Jaama и Roosi). Катарина подарилу мужу восьмерых детей, из которых до зрелых лет дожила лишь половина. - Henrietta Friderika Lilly (1864) - Johanna Margarethe Luise (1866 - 1900) - Olga Marie Carolina (1867) - Amalie Antonie Maria ( 1868 - 1869) - Johanna Augusta Mathilde (1869 - 1870) - Wilhelmina Liina Hulda (1870 - 1871) - Carl Johann Heinrich (1873)
- Malvina Fortunata Amalie (1875) Думаю, появись Carl Johann Heinrich на свет чуток пораньше, Шиллинги не стали бы заводить так много детей. До рождения долгожданного наследника несчастная мать разрешалась от бремени практически каждый год. Из шести подряд дочерей трое скончались, не дожив до года! В материальном плане глава семьи вполне справлялся с возросшей нагрузкой. Где начинающий архитектор освоил азы строительного и чертежного искусства, сказать не берусь. В университете он точно не учился. По видимому, начинал с самых низов, постепенно повышая профессиональное мастерство. Время от времени сдавал квалификационные экзамены, дабы иметь на руках соответствующие "корочки", без которых о самостоятельной практике можно было не мечтать. Церковная тематика проходит красной нитью через архитектурное творчество Шиллинга. Поскольку планировщиков при строительных работах выбирали на конкурсной основе, рискну предположить, что предложения нашего героя отличались не только оригинальностью исполнения, но и более скромными, нежели у других авторов, расценками. Документально подтверждено участие Вильгельма Шиллинга в следующих проектах:

1. Старообрядческий молильный дом в д. Варнья

2. Молильный дом в д. Рая. Здание было разрушено в годы 2 МВ. Сегодня на месте бывшей постройки высится лишь колокольня.

Стоп! Читатель Алексей Пашенков, как человек, более осведомленный о перипетиях строительства вышепоименованного молильного дома, внес важное уточнение, которое привожу полностью, сопроводив присланной им фотографией. "Раюшскую фроловскую моленную Шиллинг не проектировал. Или проектировал первый ее вариант, значительно измененный и переработанный перед постройкой в 10-х годах 20-го века.

Приведенный же Вами проект, судя по-всему, относится к сохранившемуся т.н. "зимнему храму". Дом тоже, видимо перестроен, но окно "роза" на 2 этаже с характерными крыльцами очень похожи на проектные".

3. Здание пастората в Авинурме.

4.
Из Википедии:
"Тартуская церковь Непорочного зачатия Пресвятой девы Марии является единственной Римско-католической церковью в Тарту. Она выполнена в готическом стиле из красного кирпича (архитектор Вильгельм Шиллинг). В 1862 году был установлен краеугольный камень, но строительство затянулось из-за нехватки средств. Священник Фридрих Зюскар повсюду собирал пожертвования на строительство церкви. Говорят, даже император Николай II выделил 3000 рублей. Церковь была освящена в 1899-м. В церковном зале с высокими сводами сохранилась алтарная картина Эрнста Фридриха фон Липхарта “Дева Мария с ребенком” (1905) и высокий крест из липы (1935).

5. Из Википедии:
"Старообрядческий молильный дом в поселке Казепяя волости Пейпсияяре. Нынешнее здание построено в начале 20 века по проекту губернского архитектора Вильгельма Шиллинга. Перед 2 МВ иконостас обновили мастера иконописной школы Гавриила Фролова. В моленной есть иконы даже 17 века".

Со временем маститый зодчий разжился и собственной недвижимостью. Шиллинг приобрел два здания по улице Филосоофи в Тарту (в современной нумерации - это дома №14 и №16). В 1889 году он закрыл сделку с неким Фридрихом Фришем на 1325 рублей, а через пять лет прикупил соседнее строение за 1400 рублей. Обратите внимание, что в обоих случаях нового собственника именуют германским подданным. Видимо, в российское гражданство губернский архитектор так и не перешел.


Думаю, приобретенные Шиллингом дома выглядели весьма неказисто. Не мудрено, что он тотчас же приступил к их реновации.
Милую башенку в левой верхней части фасада комиссия забраковала, поскольку она "статьей 51.8 Строительного устава не дозволяется".
Сегодня от былого изящества мало что осталось. Если в доме № 16 еще угадываются черты изначального замысла, то здание под номером 14, похоже, полностью перестроено.

Как и в любом бизнесе у исполнителя нет-нет, да и возникали разногласия с заказчиками. Большинство исков было связано с несвоевременной оплатой клиентами выставленных архитектором счетов.

В данном случае Шиллингу задолжал священник Christopher von Pietkiewicz. Видимо, речь шла о строительстве вышеупомянутого Римско-католического храма Пресвятой девы Марии.

Деталей коммерческого спора ваш покорный слуга выяснить не смог, поскольку со старонемецким языком (тем более рукописным) пока что не в ладах. Кстати, в данном случае и ИИ оказался бессилен. Если Gemini честно признался, что предложенный текст ему не по зубам, то разрекламированный ChatGpt, распознав пару-тройку слов, предложил мне складный, но абсолютно не связанный с тематикой документа "перевод". Скажу честно, я был весьма и весьма разочарован этой платформой...




Времена изменились, а вместе с ними и язык делопроизводства. 10 июня 1903 года юрьевский архитектор выставил счет на 150 рублей не кому нибудь, а самому Аугусту Вийра - бессменному руководителю театра "Ванемуйне" с 1878 по 1903 год. В саду эстонского национального храма Мельпомены планировалось возвести некое здание 20 саженей в длину. Вильгельм Шиллинг представил именитому режиссеру в общей сложности семь планов, желая получить за свою работу сумму, в разы меньшую, нежели "по строительным законам причиталось бы". Думаю, между стесненным в средствах заказчиком и нуждающимся в деньгах проектировщиком была заранее достигнута договоренность об умеренных расценках. До возведения задуманной постройки дело, однако, так и не дошло. Видимо потому, что 19 июля 1903 года на территории общества "Ванемуйне" вспыхнул масштабный пожар, полностью уничтоживший деревянное здание центра эстонской культуры. Это событие станет фатальным в карьере Аугуста Вийра. Новый театр, сооруженный в 1906 году по проекту финского архитектора Армаса Линдгрена, от услуг маститого постановщика откажется...

Здание общества "Ванемуйне" по ул. Jaama (конец.19 века). Сегодня на этом месте музей Певческих праздников.

На сей раз финансовый спор хозяйствующих субъектов удалось уладить полюбовно. В первый день сентября истец и ответчик явились в суд и попросили "дело прекратить за примирением сторон". Любопытно, что Шиллинг и Вийра расписались кириллицей, хотя первый был стопроцентным немцем, а второй эстонцем.

"Юрьев. В субботу вечером состоялось общее собрание немецкого ремесленного союза, на котором обсуждался вопрос о строительстве театра. Как пишет "Северная лифляндская газета", собрание открыл новый президент союза А. фон Вульф, впервые председательствующий на общем собрании. Он выразил благодарность за оказанное ему доверие при избрании на пост президента.

В почти четырехчасовой дискуссии обсуждался вопрос о строительстве театра, который до сих пор оставался совершенно неясным. Было представлено шесть планов или эскизов, в том числе два для каменного и четыре для деревянного театра, а именно: 1) для каменного здания: от архитектора барона Энгельгардта примерно за 70 000 рублей и 2) от городского архитектора Й. Розенбаума за 54 000 рублей; для деревянного здания: 3) от барона Энгельгардта по смете в 28 000 рублей, 4) и 5) от г-на фон Базана примерно за 30 000 рублей и 6) от мастера-строителя Вильгельма Шиллинга около 30 000 рублей. От имени строительной комиссии г-н А. Грасс пояснил представленные планы и особо продемонстрировал план, разработанный городским архитектором Розенбаумом, в пользу которого высказались как строительная комиссия, так и большинство правления. Несмотря на то, что этот план был разработан с большой тщательностью и вкусом, и нашел отклик среди членов правления как в отношении его формы, так и в отношении распределения помещений, все же с нескольких сторон были высказаны серьезные опасения, касающиеся исключительно суммы, необходимой для строительства. Для строительства театра в настоящее время доступно около 20 000 рублей; следовательно, для реализации этого строительного проекта необходимо еще около 35-40 000 рублей, которые необходимо будет взять в кредит . После того как предложение отложить все это дело было отклонено, большинство участников собрания в конечном итоге решило отказаться от каменного здания и отдать предпочтение деревянному театру. Правление было поручено представить на следующем общем собрании план деревянного театра, основываясь на эскизе барона Энгельгардта или на плане старого сгоревшего летнего театра. При этом смета должна быть максимально адаптирована к имеющимся наличным денежным средствам (20 000 рублей), а также следует ускорить дело настолько, чтобы новое здание могло быть использовано уже в театральный сезон следующего года".

В 1904 году сгорело деревянное здание Летнего театра, расположенное на территории Союза немецких мастеров. Был объявлен конкурс на новую застройку. Наш герой принял в нем участие. Увы, его предложение поддержки не получило. Комиссия отдала предпочтение проекту более именитого архитектора - Рудольфа Энгельгардта (1857 - 1913). Обратил внимание, что в газетной статье Шиллинг не только замыкает список заявителей, но и единственный поименован всего лишь как "мастер - строитель". На месте возведенного на скорую руку деревянного театра в 1914 - 1918 годах появится монументальное кирпичное строение. Осенью 1939-го тартуская немецкая община, незадолго до того, как большинство её членов покинет Эстонию в ходе операции "Umsiedlung", продаст это здание городу за 100 000 крон. Ныне в нем помещается Малый дом театра "Ванемуйне".

Впрочем, наш герой до появления этого чуда югендстиля не дожил.

Осенью 1908 года родственники озаботились учреждением попечительства над личностью и имуществом "страдающего расстройством умственных способностей" Вильгельма Шиллинга.

10 февраля 1909 года коварный грипп (инфлюэнца) поставил последнюю точку в жизни 72-летнего люфляндского архитектора. Супруга покойного скончалась ранее (в апреле 1900-го). Дети приступили к дележу наследства усопшего отца.
Общая стоимость двух объектов недвижимости по улице Филосоофи составила 10246 рублей. Эту сумму в равных долях суд закрепил за четырьмя здравствующими отпрысками Вильгельма Шиллинга: сыном Карлом и тремя замужними дочерьми - Лилли Келлер, Ольгой Каль и Фортунатой Яновской

На рубеже 19/20 веков в Тарту существовало два немецких кладбища (старое и новое). В наши дни они именуются соответственно "Vana-Jaani" и "Uus-Jaani". Ваш покорный слуга основательно "прошерстил" оба погоста на предмет обнаружения могилы Вильгельма Шиллинга и его жены. Но увы, поиски результата не дали...

Любопытство, как это часто бывает, взяло вверх. Захотелось, хотя бы в общих чертах, проследить судьбу детей тартуского зодчего, оставившего заметный след в церковной архитектуре Западного Причудья. Читатель наверняка помнит, что порог 20-го столетия переступили лишь четверо из них...

1. Carl Johann Heinrich остался в Эстонии. В отличие от отца, он решил принять гражданство страны проживания. В 1921 году, на момент подачи соответстующего ходатайства, 48-летний Шиллинг-младший проживал в Тарту, не состоял в браке, владел двумя домами (видимо, выплатил сестрам их долю), свободно говорил и писал по-эстонски, занимался торговлей и не был замечен в чем-либо предосудительном.

Власти дали "добро" и у молодой республики стало на одного подданного больше.

В феврале 1941 года 67- летний Карл Шиллинг примкнул к гитлеровской программе переселения прибалтийских немцев на историческую родину, известной как Umsiedlung. Что сподвигло его на столь судьбоносное решение? Приязнь к нацистской идеологии? Страх перед надвигающейся советизацией Эстонии? Кто теперь знает...

2. Самая младшая из дочерей архитектора - Malvina Fortunata Amalia за полгода до смерти отца сочеталась браком со

студентом юрфака Тартуского университета Яковом Павловичем Яновским. Последний был сыном священника из Лохвицкого уезда Полтавской губернии. По окончании в 1906 году Волынской духовной семинарии поступил в "alma mater" тогдашнего Юрьева. Здесь и познакомился с будущей женой...

Обратил внимание на парочку "ляпсусов" в вышеприведенном документе. Во-первых, германская подданная Фортуната Вильгельмовна почему-то поименована как "Васильевна". Во-вторых, разница в возрасте жениха и невесты по факту составляла не четыре, а восемь лет. Якову Яновскому на момент вступления в брак действительно было 25 лет, а вот его избраннице отнюдь не двадцать девять, а 33 года.

В те приснопамятные времена студенты, желающие пойти под венец, должны были испрашивать на то разрешение университетского начальства. Любопытно наблюдать, как немка Malvina Fortunata Amalie Schilling мало-помалу превращалась в Фортуну Васильевну Яновскую. Вспомнился мой школьный учитель - Наиль Вафинович (Ахметов). Попав в русскоязычное окружении он вынужден был подкорректировать свое имя-отчество и стал зваться просто "Николай Васильевич".

В 1910 году супруг завершил обучение, и Яновские навсегда покинули Афины на Эмайыги. В какой-то момент семья осела в Москве, где Яков Павлович получил должность по судебной части. В браке родилось четверо сыновей: Александр, Иван, Павел и Владимир.

Праправнучка Якова Яновского - Анастасия Одинова любезно поделилась со мной копией свидетельства о смерти младшей дочери тартуского архитектора. Malvina Fortunata Amalie Schilling прожила долгую жизнь. Скончалась в Москве в 1970 году, в возрасте 95 лет. Там же и похоронена.

3. Olga Marie Carolina впервые вышла замуж в 38 лет!!! Для начала 20 века это было, прямо скажем, нетипично. Её избранником стал литограф из Риги Leonhard Gustav Kahl. Жених был младше невесты на 14 лет! В 1908 году у пары родилась единственная дочь, которую нарекли Renata Emma Vilhelmine.

Леонхард Кааль был вполне себе успешным печатником. Учился у лучших тогдашних мастеров. Свои издания помечал фирменным экслибрисом. В силу специфики профессии вынуждан был время от времени перемещаться между Тарту, Ригой и Таллинном. Домочадцы, естественно, следовали за ним.
В 1920 году семья сделала окончательный выбор в пользу Эстонии.

Увы, время неумолимо. В ноябре 1928 года Тартуская немецкая газета сообщила, что Ольга Кааль, урожденная Шиллинг, покинула этот бренный мир в возрасте 61 года. Женщине не суждено было узнать, что её муж осуществил-таки заветную мечту: в 1935 году он обзавелся собственной типографией, которую назвал "Ilutrükk".

В конце 1930-х годов для большинства прибалтийских немцев зов крови оказался сильнее всех прочих привязанностей. Леонхард Кааль оставляет вполне себе успешный бизнес и вместе с новой супругой Ильзе покидает Эстонию. Для меня лично т.н. "Umsiedlung" до сих пор остается загадкой. Вы только представьте: в течение нескольких месяцев практически все немецкое население Эстонии (13500 человек) распродает свое имущество, пакует чемоданы и по призыву фюрера устремляется колонизировать только что захваченные территории тогдашней Польши. Вот это пропаганда!!! Путинский "русский мир" нервно курит в сторонке...
Покидая родные края, в черашний владелец "Ilutrükk" через газету пожелал своим бизнес-партнерам, коллегам, сотрудникам, друзьям и знакомым всего самого наилучшего.

Скончался супруг дочери Вильгельма Шиллинга 2 апреля 1943 года в возрасте 62 лет в польском городе Познань. Тогда эти земли входили в состав Третьего Рейха. Видимо туда и экспатриировался бывший тартуский печатник.
Единственный ребенок Ольги и Леонхарда - дочь Renata-Emma-Vilhelmine последовала по стопам отца. В ноябре 1939 года она отказалась от эстонского гражданства и взошла на борт немецкого корабля, взявшего курс на Данциг. Причем не одна, а вместе с супругом и его дочерью от предыдущего брака. Избранник Ренаты - Leonid August Aleksander Siré (1893 - 1972) был личностью неординарной. Знавал Михаила Зощенко по юрфаку Петербурского университета, служил в царской и Белой армии. Во время 2 МВ был призван в ряды Вермахта на должность переводчика. В последние годы жизни преподавал русский язык в немецком г. Линдау. Внучка тартуского архитектора была его ... третьей по счету женой. В 1934-м они оформили отношения, а через пять лет вместе покинули Эстонию...

4. Henrietta Friderika Lilly (1864 - ?) - первенец в семье Вильгельма Шиллинга. О её судьбе я практически ничего не знаю. Родилась в 1864 году. В возрасте 38 лет (sic!) впервые вышла замуж за колпинского мещанина Александра-Стефана Келлера, который был младше супруги на 5 лет.

В тексте "выписи из подлинной метрической книги Московскаго Римско-Католическаго Свв. Апп. Петра и Павла костела о венчаемых за 1901 год" допущена ошибка. На момент бракосочетания Лилли Шиллинг было не двадцать восемь, а 38 лет. Доподлинно известно, что в 1910 году чета Келлеров проживала в Москве, в доме Министерства финансов по ул. Ново-Благословенная 4 (сегодня Самокатная).

Это пока все. Связался с фрилансерами сайта "Familio". Они готовы навести справки в российских архивах за весьма умеренную плату. Но увы, в силу известных причин денежные переводы в этом направлении сегодня трудноосуществимы. По крайней мере, мой платеж не прошел...

Наткнулся в архиве на курьезную и поучительную историю из жизни старшей дочери тартуского зодчего.

"1887 года ноября 24 дня в 4 часа пополудни явился на гауптвахту Александр Пераерв, служащий у золотых дел мастера Готлиба Германа по Ново-Рыночной улице 22 и заявил, что Герман задержал в своем магазине неизвестную ему девушку по подозрению в краже золотого кольца с камнем. Отправившись в магазин Германа я застал там последнего и молодую барышню Лилли Шиллинг, в присутствии которых Александр Пераерв показал, что госпожа Шиллинг, придя в магазин, рассматривала кольца, но ничего не купив, ушла. Показывающий ей товар Пераерв тотчас по её уходу заметил исчезновение одного золотого кольца с красным камнем стоимостью 8 рублей. Пришедший в магазин Герман, узнав о случившемся, послал своего ученика Георга Вялка за только что вышедшей госпожой Шиллинг, которая, по приглашению Вялка, вернулась в магазин. Лилия Шиллинг, 22 лет, прусская подданная, проживающая у своего отца в собственном доме по Философской улице показала, что она осмотрела кольца в магазине Германа, но так как они оказались чрезмерно дорогими, то ушла, ничего не купив, но и с собой ничего не брала. Когда она отошла от магазина на расстояние в несколько домов, её догнал мальчик Вялк и пригласил вернуться, говоря, что хочет показать ей более дешевые кольца. В магазине Герман сообщил ей о пропаже кольца, которое она перед этим имела в руках. Шиллинг заявила, что действительно осматривала подобное кольцо, но не брала его и считает возможным, что его похитил вошедший незадолго до её ухода из магазина какой-то крестьянин. Пераерв на это присовокупил, что крестьянин этот входил в магазин и, стоя посреди магазина, не подходя к прилавку, спросил у них вещь, которой в магазине не имеется. После чего ушел. По личной просьбе госпожи Шиллинг и настоянию Германа, я обыскал её в квартире Германа при помощи жены последнего, но никаких вещей Германа у госпожи Шиллинг найдено не было. Георг Вялк, проживающий у Германа, показал, что когда он позвал госпожу Шиллинг обратно в магазин, она тотчас последовала за ним, но шла все время позади него. Допуская возможность, что по пути обратно в магазин, следуя за Вялком, госпожа Шиллинг бросила кольцо на улице, я осмотрел тщательно тротуар и улицу, но розыск остался без результата. К розысканию кольца приняты меры".

Собранных улик оказалось явно недостаточно, а те что имелись (девушка держала в руке злополучное кольцо) были настолько косвенными, что Товарищ Губернского Прокурора "имел честь уведомить, что не встречает препятствий к зачислению сего дознания оконченным". Дело закрыли...

Такая вот история...

На главную Немного истории...