Марк ВАЙСБОРД "Острословы" (окончание) (original) (raw)

cartoonia.net Большая Энциклопедия Карикатуры

	cartoonianetsergey_repiov		Марк ВАЙСБОРД "Острословы" (окончание) ЖДИ МЕНЯ...Обычно за две-три минуты до начала какого-либо совещания в «Крокодиле» за столом появлялся старейшина советских карикатуристов, аккуратный, подтянутый, всегда доброжелательный Михаил Михайлович Черемных. Это служило как бы сигналом: пора начинать! К столу подсаживались Юлий Ганф, Иван Семенов, Генрих Вальк, Мих. Пустынин, Леонид Ленч и др. Но, разумеется, не все были такие точные. Опаздывали обычно молодые (а куда им спешить?) и, конечно, Лев Бродаты, который мог прийти и на следующий день...К этому привыкли и начинали без них. На этот раз открытие задерживалось. Как выяснилось, позвонил Борис Ефимович Ефимов, человек обязательный и точный (основной докладчик на совещании) и попросил его извинить: он задерживается у врача и вот-вот придет, так как стоит в очереди на прием вторым.Ефимов не приходил... время шло.Были решены второстепенные вопросы. Желающих выступать становилось меньше.Ефимов не приходил...Пошли в ход шутки, реплики, розыгрыши, обычные для таких собраний.Ефимов не... и тут дверь распахнулась.На пороге стоял Ефимов, явно огорченный случившимся.— Борис Ефимович, как же так получилось? Ведь вы сообщили, что стоите в очереди вторым.— Действительно, я был вторым, но передо мной стояли Кукрыниксы...СТАРАЯ ГВАРДИЯМихаил Пустынин был фигурой колоритной и в прямом смысле и в переносном. Во-первых, крокодильские художники зачастую использовали его как типаж в своих рисунках (особенно часто его рисовал К. Ротов в своих массовых сценах).Во-вторых, он был ветераном не только «Крокодила», но и дореволюционного «Сатирикона». Именно в «Сатириконе», который редактировал знаменитый Аркадий Аверченко, вступил на сатирическую стезю Михаил Пустынин. За многие десятилетня он написал огромное количество фельетонов, юморесок, эстрадно-цирковых текстов. Собранные вместе, они составили бы не один толстый том. Вообще у сатириков более или менее регулярно выходят сборники их лучших произведений. Но уже где-то на пороге восьмидесятилетия Михаила Пустынина вдруг выяснилось, что у него почти ничего не издавалось отдельными книгами.— Как же это получилось? — спросили у Михаила Яковлевича.— А так, — ответил старейшина сатирического цеха и добавил, перефразировав известное изречение: — Старая гвардия умирает, но не издается!ЗА КРУГЛЫМ СТОЛОМСтиляги... Слово, которое теперь стало нарицательным, вошло в обиход в конце сороковых годов и впервые появилось на страницах «Крокодила» как заголовок фельетона Д. Беляева, фельетониста, только что ставшего главным редактором «Крокодила».Дмитрий Герасимович Беляев, небольшого роста, худощавый, с маленькими колючими глазками на узком лице, всегда с огромной палкой в руках, вошел в коллектив как-то незаметно, но быстро освоился со своими нелегкими редакторскими обязанностями.В те времена все совещания в журнале (будь то редколлегия, темное, летучка и т. п.) проходили в кабинете главного редактора. Дмитрий Герасимович обычно восседал на своем (не за своим, а на своем!) огромном столе, который еще больше подчеркивал его небольшой рост.Но ему это, очевидно, нравилось, и, облюбовав однажды это место, ему уже не изменял. Остальные рассаживались за еще большим круглым столом, и начиналось... Кипели споры, накалялись страсти, сшибались мнения, взлетали колкости, остроты.Кто-то даже назвал этот круглый стол столом с острыми углами, на что Беляев со своего насиженного места заметил:— С остроумными!КАК ЧАСЫВойна разбросала крокодильцев по разным фронтам Отечественной войны, и, надо сказать, это испытание они выдержали с честью.С Виктором Георгиевичем Васильевым я познакомился на Северо-Западном фронте, в поезде редакции фронтовой газеты, где он был художником.Это был второй крокодилец, которого я увидал воочию (первым мне повстречался на Сталинградском фронте Н. Лисогорский). Следующая встреча с Виктором Васильевым произошла уже после войны, в редакции «Крокодила», где он, уже признанный мастер, встретил меня так же радушно, как и на Валдае.Доброжелательный, но не добренький, принципиальный, требова¬тельный (и прежде всего к себе). Один из немногих художников, кто рисовал по своим темам и давал темы другим.Война подорвала и без того не богатырское здоровье Виктора Георгиевича. Последнее время (а было это в начале пятидесятых годов) он часто болел, жаловался на сердце (а оно, видимо, было недовольно им). Работать не бросал, но в редакции появлялся реже.— Как дела? Как сердечко? — спросил я его однажды.— Как часы! — и, отдышавшись, добавил; — которые надо заводить каждые полчаса...Крокодилец остался крокодильцем!СЛОВО ИМЕЕТБыл период, когда в «Крокодиле» одновременно работали несколько пар поэтов-сатириков. Это были маленькие творческие коллективы, верой и правдой служившие сатире и юмору. Каждая пара писала стихотворные фельетоны, эстрадные скетчи, репризы и даже комедии, либретто оперетт, тексты песен.Было ли парное соавторство данью моде? Да нет, пожалуй. Так уж распорядилась муза, воля которой порой бывает неисповедима. Представители старшего поколения Вл. Масс и Мих. Червинский, среднего — Вл. Дыховичный и М. Слободской и совсем еще молодые Вл. Ваханов и Я. Костюковский так парами, словно привязанные друг к другу невидимой ниточкой, и появлялись в редакции. Забавно, но даже гриппом соавторы заболевали одновременно, что, впрочем, неудивительно, поскольку, как утверждают некоторые санитарные бюллетени, присылаемые для раздела «Нарочно не придумаешь», «грипп — болезнь заразительная». Но случалось по какой-нибудь сугубо бытовой причине (например, ожидание дома слесаря-сантехника), приходил только один из соавторов.Это и послужило поводом ведущему собрание писателю Аркадию Николаевичу Васильеву объявить:— Слово от имени Масса имеет Червинский!ПОЧЕТНЕЕ...Я знал несколько человек, которые как бы специально родились для «Крокодила». В другом качестве их и представить было трудно.Одним из них был мой большой друг, рано ушедший из жизни, Юрий Николаевич Федоров, или просто Юра, как его все звали до последних дней.Весельчак, выдумщик, мастер на все руки и, конечно, острослов. Скромный по натуре человек, он всегда держался в тени, не лез в передовые, хотя имел на это неоспоримое право, и не любил, когда это делали другие.Художник-юморист он был первоклассный и, что самое главное, не жил чужим умом (то есть чужими темами для рисунков), а был сам веселый придумщик. Но, к сожалению, кроме «Крокодила» и «Веселых картинок», редко где печатался в последнее время, хотя где только не предлагали ему сотрудничать.Но как-то он сделал несколько веселых рисунков для одной центральной газеты. Публикация задерживалась. Другая газета попросила передать рисунки ей.Юра ответил:— Знаете, я не хочу обидеть вашу газету, но гораздо почетнее быть ненапечатанным у них, чем у вас.В этой газете рисунки тоже залеживались.БЕЗ ИЛЛЮЗИЙОднажды в ЦДРИ была встреча крокодильцев с работниками искусств, в которой участвовал знаменитый иллюзионист Эмиль Теодорович Кио.Когда расходились, увидели, что Кио звонит по телефону-автомату. Несколько раз он набирал номер и вешал трубку. Затем, обращаясь к небольшой очереди, собравшейся у автомата, он предложил:— Пока у меня занято, позвоните кто-нибудь!— Ну, уж если великий иллюзионист не получил ответа, — сказал художник Юрий Федоров, — то кто же ответит нам?АРТИСТ-ХУДОЖНИККафе «Националь» часто посещали мастера искусств, литераторы, спортсмены. Бывали там и крокодильцы.Впервые в это кафе меня привел художник Иосиф Игин.Мы попали за «столик Олеши». Это был центр всех собиравшихся в то время.Но сейчас о другом.За соседним столиком сидел Борис Николаевич Ливанов, известный актер МХАТа и талантливый шаржист: несколько его рисунков было напечатано в «Крокодиле», вышли они и отдельным изданием (но это уже позже). Борис Николаевич был один, к нему и направился Иосиф Игин, который был тут, как у себя дома (правда, «дома» у него тогда еще не было). Чуть позже к ним переселился и художник Юрий Федоров. Скромный и стеснительный, он долго молчал, попивая кофе, вставляя изредка какие-то слова, фразы. О чем там был разговор, неизвестно, но только через некоторое время раздался громоподобный бас Ливанова:— Юра, да вы артист! Не знаю, какой вы там художник, но вы артист!— Что вы, — вставлял застенчивый Федоров, — вот вы художник!— Юра, не скромничайте, вы артист!— Борис Николаевич, вы большой художник!...В кафе уже гасли огни, мы были уже на улице, а из «Националя» все доносилось:— Да вы артист!— Да вы художник!— Вы артист!— Вы художник!— Артист...— Художник...Рисунок Ю. Фёдорова ("Крокодил")И ВОТ ДОКАЗАТЕЛЬСТВОЖурналисты — народ глазастый. Тем более сатирики. Любая, казалось бы, мелочь берется на заметку, обыгрывается, порой для журнала, а часто просто в разговоре....Долгое время успешно работал в «Крокодиле» известный поэт-сатирик Сергей Александрович Васильев.Его эпиграммы и пародии пользовались особым успехом у читателей журнала.Но в писательской практике бывает всякое. Успех — успехом, а в номер нередко идет не все написанное. Бывает, что часть рукописи, а то и вся целиком возвращается. Неприятно, но к этому привыкают, такова планида любого автора.Однажды Сергей Александрович появился в редакции с перевязанным пальцем.Это не прошло незамеченным.— Сережа, что у вас с пальцем?— Это он попал пальцем в небо! — объяснил Ефим Весенин, ответственный секретарь редакции. — И вот доказательство, — добавил он, — возвращая Васильеву рукопись.ВОПРОСОМ НА ВОПРОСПочему-то принято считать, что в футболе и карикатуре разбираются все.Но не всегда это приносит пользу делу, а порой выглядит и просто смешным.Около тридцати лет назад пробовал сотрудничать в журнале один «юморист», который не столько писал, сколько рассуждал с апломбом знатока.Он любил выступать на всех совещаниях, о чем бы ни шла речь. Особенно был неравнодушен к художникам, обвиняя их во всех смертных грехах, в профессиональной некомпетентности.— Почему это Борис Ефимов рисует капиталистов, министров и всяких там зарубежных деятелей во фраках, при галстуке или бантике, а своих соотечественников — в пиджачках?Или:— У Каневского все звери похожи на людей, они у него даже одеты. Что это значит?Или:— Вот рисунки Ганфа. Ничего рисунки. Даже хорошие. Но посмотрите, сколько там штрихов? Зачем столько?И тут вступил художник Иван Максимович Семенов:— А скажите, сколько их должно быть?Рисунок И. Семёнова ("Крокодил", 1970 г.)ЛЕОНИД УТЕСОВ В «КРОКОДИЛЕ»Страна готовилась отметить столетие со дня смерти Н. В. Гоголя. Крокодильцы, естественно, не могли стоять в стороне от этого события. Готовился специальный номер журнала, посвященный этой дате. Планировался рассказ, чей бы, вы думали? Л. О. Утесова!Когда Леонид Осипович узнал, что его рассказ («Письмо Гоголю») сдан в набор и будет напечатан, он сказал:— Сколько мне это будет стоить?— Что вы, Леонид Осипович, вы еще получите за рассказ гонорар.— Неужели? А я сказал жене, что мне эта затея влетит в копеечку! Значит, можно будет «зажать»!Рассказ будут иллюстрировать Юрий Федоров и Евгений Щеглов, сообщили ему.— Иллюстрировать? Тогда я скажу жене, что мне вдобавок пришлось уплатить еще и художникам! — со смехом сказал Леонид Осипович, а потом посерьезнел.— Я пошутил! Дело ведь не в гонораре, я просто очень люблю Гоголя и рад внести хоть крохотный вклад в его юбилей.Все это давно поняли и подыгрывали актеру в его розыгрыше, в маленькой интермедии.ВЗИРАЯ НА ЛИЦАОрганизатором и постоянным редактором спецгазеты «Взирая на лица», которая выходила на пленумах и съездах писателей в послевоенное время, был неутомимый Александр Ильич Безыменский.А непременными ее авторами — крокодильцы: писатели и художники.Обычно за несколько дней до открытия заседаний Александр Ильич появлялся в редакции «Крокодила» с неизменной фразой:— Ну, что, мальчики, за дело! Пришло наше время!И «мальчики» (в возрасте от 20 до 60 лет) принимались за дело.«Газета пользовалась большой популярностью и, несомненно, способствовала развертыванию критики и самокритики в писатель¬ской среде»,— так писалось в предисловии к книжке «Библиотеки Крокодила» (I960 год), где были собраны лучшие материалы газеты.А. Сурков, Л. Кассиль, Л. Ошанин, Э. Кроткий, А. Безыменский, А. Раскин, С. Щвецов для нее писали.Бор. Ефимов, И. Семенов, Е. Щеглов, Ю. Федоров, И. Игнн — рисовали.Работали не щадя себя и тем более «клиентов». «Снова замерло все до рассветаВ ожидании басен поэта...» (Это М. Исаковскому).«Я строго критикую САМ,Но признаю ТВОИ ошибкн». (Критику В. Ермилову).«Покой ценя, Покой любя, Ни ты меня.Ни я тебя...» — писал А. Безыменский, намекая на отсутствие принципиальности у отдельных литераторов.Но тут же досталось и самому Александру Ильичу, автору в свое время знаменитой «Трагедийной ночи», которую я, помнится, проходил еще в школе:«Ночь продолжается пятнадцать лет!Когда ж наступит наконец рассвет?!»Так сказать, не взирая на лицо...ЭХ РАЗ. ЕЩЕ РАЗ...Очередной конкурс на лучший юмористический и сатирический рассказ собрал много авторов, как профессионалов, так и (что отрадно) любителей.Конкурс проходил «под девизом», то есть до объявления результатов фамилии авторов оставались тайной даже для жюри.Конкурс длился довольно долго, но всему приходит конец. Пришла пора подводить итоги.Компетентное жюри заседало без перерыва на обед, спорили, даже ссорились, но все-таки премии распределили единодушно. Осталось вскрыть приложенные к рассказам в запечатанных конвертах с фамилиями авторов, чтобы узнать, кого опубликовали, словом, кто есть кто.О том, что было потом, уже несколько лет вспоминают.Вскрывают первый конверт. Девиз такой-то... Автор — инженер-конструктор С. А. Комиссаренко.Далее. Девиз такой-то... Автор — инженер-конструктор С. А. Ко¬миссаренко.Небольшое замешательство. И снова щелкают ножницы. Девиз такой-то... Автор инженер-конструктор С. А. Комиссаренко. Началось что-то похожее на панику. А что, если все напечатанные рассказы принадлежат одному автору? Новый конверт. Вздох облегчения!Автор другой!— Ну что ж, — бодро воскликнул председатель жюри. — Есть и у других авторов порох в пороховницах. Поехали дальше.Вскрывают конверт. Девиз такой-то... Автор — инженер-конструктор С. А. Комиссаренко!Удивительная плодовитость! Впрочем, чему удивляться: раскройте «Крокодил», «Неделю», «Литературную газету», где-нибудь, а то и одновременно везде вас встретит старый добрый знакомый — Семен Анатольевич Комиссаренко, инженер-конструктор.Как видите, не только физики шутят...ОХ, УЖ ЭТИ ЖЕНЫ!Первая книжка в «Библиотеке Крокодила» для сатирика всегда праздник! Да еще если автор в годах.Поначалу все было хорошо: набор, гранки, макет, верстка, читка.На лице писателя К. сияла улыбка.Но вот дело дошло до шаржа, и улыбка исчезла.Первая попытка не увенчалась успехом. По словам автора, художник «что-то не уловил».Вторая попытка тоже не улучшила настроение автора. Начались волнения. Сроки поджимали. Художник нервничал, а автор отклонял вариант за вариантом.— В чем дело? Чем вы недовольны? Отличный шарж: и сходство ухвачено и где-то вы даже красивый!— За такой шарж меня жена выгонит из дому или, что еще хуже, уйдет сама...Так продолжалось довольно долго, но все же на каком-то этапе автора удалось уговорить. Шарж заслали в производство. Книжка благополучно увидела свет.— Ну, как жена?— Сказала, еще один такой шарж — и будем разменивать жилплощадь. Я готовлю новую книжку, нельзя ли без шаржа?АЛЕКСАНДР ВАСИЛЬЕВИЧБолее сорока лет делал темы для рисунков Александр Васильевич Чикарьков. Не было, пожалуй, ни одного художника, который бы не рисовал по его задумкам.Удивительный труженик, мягкий и застенчивый, душевный и обязательный, Александр Васильевич прошел войну боевым командиром. И никто, даже из хорошо знавших его, не мог этому поверить, не мог представить его в гуще огня.О войне он не говорил или отшучивался, но, как известно, в каждой шутке есть доля правды.— Как же вы поднимали солдат в атаку? С вашим-то характером? — спрашивали у него.— А очень просто. Я говорил: очень прошу вас, извините, конечно, но нужно сходить в атаку, во-о-от на ту высотку. И взять ее. Пожалуйста!С войны он вернулся увешанный боевыми орденами и медалями. Тяжелая же контузия наложила отпечаток на всю его дальнейшую жизнь, с ней он мучился до последних своих дней.Этот бесстрашный воин на темном совещании дрожал, как первоклассник, когда читали его темы. И очень смущался, когда что-то принимали или, не дай бог, хвалили.Работе в журнале он отдавался целиком и полностью. Выполнял любое задание: надо, значит, надо! Это о нем как-то сказал один из долгожителей «Крокодила» Вилли (да, именно Вилли, так его звали и в семидесятилетнем возрасте!) Гранов:— Сидит орел, на тему набрел, а над ним ореол! Он заслуживал ореола...ПРОСТАЯ АРИФМЕТИКАКрокодильцы всегда и везде были желанными гостями и гостеприимными хозяевами.И если теперь при журнале существует «клуб ча-ча» (чашка чая), который устраивает вечера — встречи с мастерами сатирического цеха, с коллегами-журналистам и и др., то раньше такие встречи бывали от случая к случаю, как бы стихийно.Но всегда крокодильцы общались с друзьями-сатириками из смежных областей искусств. Такие встречи проводились в конференц-зале «Правды», в «Комсомолке», в Доме литераторов и ЦДРИ, Доме кино и журналистов.На одной из таких встреч свое искусство демонстрировали мастера московской эстрады.Было показано много интересных номеров, которые тут же обсуждались и комментировались.После выступления одной молодой, интересной, но излишне полной актрисы руководитель эстрадной группы обратился к сидящему рядом Семену Нариньяни:— Талантливая комедийная актриса, а ее все тянет на серьезные роли. В драму, в трагедию. Ну, разве из нее получится Дездемона?— Даже две! — заметил известный фельетонист.ИСТОРИЯ С БОРОДОЙВ Угловом переулке, что на Бутырском валу, построили жилкооператив журналистов.Разобщенные ранее художники-журналисты (в том числе и многие художники «Крокодила») стали как-то ближе друг к другу.Долго на было видно художника В., а он в последнее время болел, и все беспокоились о его состоянии: как он?Общительный и дружелюбный, один из среднего поколения художников «Крокодила», он как-то незаметно отошел от журна¬ла, редко встречался в компаниях, увлекся книжной иллюстрацией, стал домоседом.Поинтересовались у соседа по дому Анатолия Елисеева: не встречал ли он В.? Все ли у него в порядке?— Да что вы! Все в полном порядке! Жив-здоров! А если желаете его повидать, то пожалуйста! Ранним утром он у дома прогуливает свою бороду!..Рисунок А. Елисеева ("Крокодил")ДВОЙНИКВ последние годы жизни художник Иосиф Ильич Игин писал воспоминания. На своем веку он повидал и порисовал многих интересных людей из мира искусств. Настала пора вспомнить и о нем.Всего один эпизод...Игину поручили сделать шаржи на сатириков и юмористов для крокодильского альбома (альбом вышел в издательстве «Правда» в 1970 году). В числе шаржируемых были и мы с Ю. Федоровым.Пригласил он нас к себе в Переделкино, где в то время проживал.Работа в этот день у него не спорилась: нарисовав после длительных.оттяжек Юрия Николаевича Федорова, он принялся за меня. И так вертел и эдак.Вставал, уходил, приходил. Не получалось.И тут его вдруг осенило. Он хлопнул себя по лбу и начал что-то искать в папках, блокнотах, альбомах.— Старикашка! — радостно смеялся он.— Ну что я с тобой зря мучаюсь! Ведь ты у меня давно нарисован! Вот! А я, дуралей, переживаю...И вытащил из какой-то старой папки шарж на... Якова Дымского, моего давнего друга, фельетониста, может быть, и похожего на меня, но я в этом до сих пор не уверен.После довольно продолжительной перепалки: «Это ДымскоЙ!» «Нет, ты!» «Нет, Дымской!» «Нет, ты!» — Игин сдался и скрепя сердце сел рисовать меня.Отличный получился шарж. Но последнее слово все же осталось за Игиным. Показывая мне шарж, он сказал:— Ну, чем не Дымской!!ЭКСПРОМТНа темных собраниях в «Крокодиле» всегда было много народа — и тех, кто принимал непосредственное участие в работе, и болельщиков, бурно реагировавших на удачную шутку, каламбур, подначку.Но не будет преувеличением сказать, что самым желанным был всегда Леонид Ленч (который выступал не только как «болельщик»).Дело в том, что Леонид Сергеевич очень тонко чувствует смешное.Каждую тему воспринимает так, как и должно ее воспринимать,— весело, озорно, эмоционально.У него с лица не сходила добрая улыбка, он все время ждал: чем еще удивят, что еще придумают эти придумщики.Многие, принимая тему, обычно говорят с постным лицом: «Это очень смешно!» — а он не говорил, он просто очень смеялся. Смеялся заразительно, вызывая ответную реакцию у присутствующих. Мастер юмористического рассказа, Леон ид Сергеевич и сам делал темы, многие из которых увидели свет на страницах журнала (я сам рисовал по его теме!).Рассматривали рисунок Кукрыннксов на злободневную международную тему (там были изображены какие-то овцы в смокингах), но хороший рисунок не был подкреплен подписью. Начали ломать головы...Вошедший Л. Ленч посмотрел на изображение и с ходу продекламировал:_«Очень долго блея, блея, Заседает ассамблея!»_Так родилась подпись.Леонид Сергеевич смеялся так, как будто бы не он ее только что придумал...РЕПЛИКА АРДОВАШло очередное заседание «клуба ча-ча» (чашка чая). Чествовали Ивана Максимовича Семенова, которому было присвоено звание народного художника СССР.Выступавшие тепло приветствовали любимого художника и товарища, когда появился, как всегда в таких случаях, увешанный горячими бубликами (только что из пекарни!) Виктор Ефимович Ардов.Зал насторожился. Ждали реплики Ардова. И он не подвел...В это время слово получил писатель Н. Он произнес много добрых слов в адрес художника и, между прочим, вспомнил, что совсем недавно Семенов сделал шарж на него, очень удачный — сходство поразительное.На что Виктор Ефимович Ардов сказал:— Ничего удивительного! Ведь Иван Максимович давно известен как художник-анималист...ЗА И ПРОТИВЛев Бродаты... Да, дорогой читатель, опять о нем. Но сначала о его коллеге Н. Э. Радлове.Художник Николай Эрнестович Радлов — представитель так называемой ленинградской школы (А. Радаков, Б. Малаховский, Б. Антоновский И др.). Карикатурист, шаржист, иллюстратор, Николай Эрнестович начал печататься еще в дореволюционном «Новом Сатириконе».После революции он стал одним из ведущих художников-графиков ленинградских изданий, как сатирических, так и многих других.В двадцатые годы наиболее интересные его работы были отданы «Бегемоту» (был такой собрат «Крокодила»), где, кроме всего прочего, он вел вместе М. М. Зощенко отдел изобретений (веселых, конечно), что привело к изданию отдельных книжек: «Веселые проекты» и «Счастливые идеи». Много и интересно работал Радлов в жанре шаржа.Теперь вернемся к Льву Бродаты. Этот прекрасный художник любил выступать с речами, причем самый простой вопрос он умудрялся так усложнить и запутать, что одна часть слушателей считала, что он говорил за здравие, другая — за упокой. Лучшим истолкователем речей Бродаты оказался Радлов.Остроумный по натуре человек, это он на одном из совещаний произнес фразу, ставшую впоследствии крылатой:— Слово «за» и «против» имеет Бродаты!Рисунок Н. Радлова ("Крокодил")ТЕМИСТАнтон Павлович Чехов делал темы для рисунков... Владимир Владимирович Маяковский тоже проявил себя на этом поприще...Об этом всегда вспоминают, когда хотят подчеркнуть важность и нелегкость этой работы.Михаил Глушков, темист № 1 двадцатых—тридцатых годов, делал темы, бегая по коридорам и кабинетам редакции с клочком бумага и карандашом в руках.Эмиль Кроткий с блеском делал эту работу экспромтом, прямо на темном совещании.Александр Чикарьков любил делать темы, сидя в библиотеке, обложившись книгами, журналами, свежими газетами.Игорь Сычев — уединившись у себя дома; так же работают Михаил Битный, Владимир Жаринов, Сергей Кузьмин и многие другие ныне здравствующие темисты-художники. В начале тридцатых годов на страницах «Крокодила» начала часто появляться фамилия Кулагина (в то время рядом с фамилией художника — автора рисунка ставили фамилию автора темы).С тех пор на протяжении многих лет Василий Савельевич Кулагин был причастен к многим рисункам журнала.Небольшого роста, худощавый, с хитрым прищуром маленьких глаз, он ходил по аллеям стадиона «Динамо» (благо жил недалеко) и. бормоча что-то непонятное себе под нос, решал темные задачи.В отличие от многих других Василий Савельевич был чистый темист — он не писал, не рисовал, не сочинял стихи, он делал темы.Рабочий, он пришел в редакцию как рабкор, а затем сделался профессиональным темистом. И не случайно, когда однажды его встретил Михаил Яковлевич Пустынин с возгласом: «Приветствую тебя, раб божий Василий!» — Кулагин парировал: «Не раб божий, а рабкор!»Сработала интуиция темиста..КАЛАМБУР КАЛАМБУРИСТАДолгое время афоризмы в «Крокодиле» были монополией Эмиля Кроткого, автора превосходных «Отрывков из ненаписанного». Делал это Эмиль Яковлевич на высочайшем уровне, оставаясь и до сих пор примером для всех, кто работает а этом жанре. Редко появлялись иные авторы, пока во весь голос не заговорил Л. Митницкий. Автор многостраничных фельетонов, очерков, рассказов в один прекрасный день принес всего одну страничку, в которой был десяток строк — афоризмы. Страничка называлась «Мимоходом». Первый взнос маститого сатирика в афоркстику оказался удачным. Потом последовали новые.Впоследствии рубрику «Мимоходом» позаимствовали многие журналы и газеты. Как и Эмиль Кроткий, не терпевший, говоря его словами, мастеров «неглубокого каламбурения», Л. Митницкий оберегал этот раздел от пошлости, безвкусицы и других проявлений неуважительного отношения к жанру. И когда у него как-то спросили, не будет ли он возражать, если под этой рубрикой будут печататься другие авторы-крокодильцы, ответил:— Пожалуйста! Только держать марку! Чтобы «Мимоходом» не превратили в мимохохм...