Братья Икара, сыны Марса (original) (raw)
Братья Икара, сыны Марса
Брейгель. Падение Икара |
Мечта полететь по небу словно птица рождалась у многих людей, живших в разных странах и в разное время. Странные находки археологов, рисунки, мифы и предания лишь подтверждают это. И хотя большинство сведений о реальных попытках осуществить мечту смутны и малодостоверны, — как правило, невозможно понять, где сказка, где быль, — сохранились и достаточно достоверные свидетельства о полетах, совершенных в очень давние времена.
Материалы статьи могут быть использованы на уроках по темам: «Мир в первой половине XIX в.», «Балканы — узел противоречий», «Россия в конце XIX — начале XX в.». 8-й класс.
Например, в записках французского миссионера Бассу, в самом начале XIV в. посетившего Китай и присутствовавшего в 1306 г. на церемонии вступления на престол китайского императора Фо Киена, содержится эпизод, рассказывающий о том, как в самый разгар торжеств над Пекином в небо взмыл огромный воздушный шар. Но, как и многие другие изобретения, воздухоплавание не получило в Поднебесной развития и на целые века так и осталось частью ритуалов и игр. Китайцы запускали воздушных змеев и шары без всякой видимой практической цели — им прежде всего была важна красота полета.
Прагматичные европейцы если и думали о полетах, то не иначе как о возможности быстрого передвижения по воздуху. Попытки построить «летательные машины» предпринимались Батиста Данти в Перудже, бенедиктинским монахом Оливером Мальсбери и португальским монахом Бартоломео Лоренцо Гусманом. Сам великий Леонардо да Винчи оставил в своих бумагах чертежи, наброски и расчеты то ли планеров, то ли аэропланов, то ли вертолетов. Точно известно, что мастер Леонардо интересовался устройством птичьего крыла и его способностью опираться на воздушный поток, но воплотить свои мечты ему, кажется, так и не удалось
В 1670 г. у иезуитского патера Франческо ди Лана, ознакомившегося с трудами Торричелли и Галльени, возникла идея полетов при помощи приспособлений, бывших легче воздуха. Потратив много времени и сил, к 1686 г. Лана построил огромный шар из жести и пытался придать ему летучесть, выкачивая из него воздух. Но ни с этим шаром, ни с менее объемными резервуарами из металлов у него ничего не вышло. В 1706 г., спустя двадцать лет после неудачи Лана, англичанин Кавендиш открыл новый газ — водород, бывший в 14 раз легче воздуха. Ученый пытался наполнять новым легким газом пузыри, шары из бумаги и тому подобные емкости, рассчитывая что водород поднимет их вверх, и хотя из-за разгерметизации с этим возникали проблемы, опыты были признаны вполне удачными и весьма обнадеживающими.
На протяжении всего XVIII века в Европе то тут, то там были попытки построить аппараты и машины, способные подняться в воздух. Самыми удачными оказались два француза — братья Монгольфье: Иосиф-Мишель (1740—1810) и Жак-Этьен (Стефан) (1745—1799). Братья были недурно образованы, знали физику, математику, а Иосиф к тому же обучался архитектуре. Оба были заядлыми мечтателями и фантазерами, так что даже когда им пришлось заняться управлением доставшейся им бумажной фабрикой в Аннонэ, они и тогда не оставили своих ученых занятий. Ознакомившись с работами Пристля и некоторых других ученых, братья собирались экспериментировать с динамическим электричеством, вернее, с газами, наполняющими оболочки, причем оболочки называли «аэростатическими машинами». Они были уверены, что причиной подъема облаков является электризация, и, уподобляя им свои машины, наполняли оболочки продуктами горения мокрой шерсти и соломы (мокрыми они больше соответствовали химическому составу облаков). Оболочки были сначала прямоугольными, потом круглыми и лишь позже стали вытягиваться к низу. Во время опытов несколько таких бумажных оболочек улетело, и они носились над городом, возбуждая любопытство аннонэнцев, среди которых о странных братьях болтали самое разное. Эти «побеги» шаров натолкнули младшего из братьев, Этьена, на мысль о целенаправленном полете шара. Иосиф подхватил ее и развил. Монгольфье приступили к работе в 1782 г., и к лету 1783 г. шар был готов. Братья, учтя горький опыт предшественников, в качестве материала для оболочки использовали плотный холст, оклеенный изнутри лучшей бумагой их фабрики и укрепленный по диаметру матерчатым поясом. От пояса вниз свешивались веревки — за них следовало держать шар по мере наполнения его парами и дымом, которые попадали внутрь через горловину с деревянной рамой. Шар получился огромным, больше всех прежних — размером с трехэтажный дом, и весил более 200 кг. Для получения пара и дыма 5 июня 1783 г. братья разложили костер возле жерла шара и сожгли в огне несколько пудов соломы и шерсти. Публика, собравшаяся на базарную площадь, куда Монгольфье привезли кучу странной разрисованной материи, обещая показать, как она станет шаром и полетит, недоуменно переглядывалась и шепотком выражала сомнения, как в самом полете, так и в умственных способностях бумажных фабрикантов. Сами того не зная, аннонэнцы были правы: опыт братьев удался в большей степени случайно — шар наполнился не столько дымом, сколько теплым воздухом, нагревшимся от костра. Оболочка постепенно развернулась и сформировалась в шар, на котором горожане прочитали надпись, сделанную по латыни, похожую на дерзкий и заносчивый призыв: «Ad astra» — «К звездам». Но действительно, в тот день на базарной площади провинциального французского городка Аннонэ был сделан первый шаг к звездам. …Шар надувался, восемь человек с трудом его удерживали, а когда отпустили, он поднялся на 500 м над городом и продержался около 10 минут — до тех пор, пока в нем не остыл воздух.
Леонардо да Винчи Схема летательного аппарата с машущим крылом |
Сенсационное известие об успешном запуске шара в Аннонэ вскоре достигло Парижа. При дворе заинтересовались опытом, увидев в нем новую забаву его величества. В Версале тогда содержали целый штат механиков и изобретателей, с которыми любил общаться Людовик XVI. И сам не чуждый техническому творчеству, король проявлял способности в слесарном деле. От Академии наук братьям Монгольфье были посланы приглашения, а пока они не прибыли, изучение вопроса поручили ровеснику Монгольфье, профессору Жаку Александру Сезару Шарлю (1746—1823). Он был исследователем в авангардной области тогдашней науки — атмосферном электричестве и слыл блестящим устроителем разного рода сложных научных экспериментов. Изобретение братьев пришлось кстати. С присущей ему увлеченностью Шарль взялся за дело и буквально за ночь сделал набросок шара, аналогичного созданному Монгольфье, хотя представлял его только по слухам. Братья долго не могли добраться из своего Аннонэ до Парижа, а поскольку король проявлял нетерпение, профессор Шарль сам взялся устроить полет в Париже. Он сразу же придумал несколько новшеств. Во-первых, предложил наполнять шар не дымом и горячим воздухом, а водородом. Но метод его получения — англичанина Кавендиша — должен был существенно увеличить расходы на построение шара: он обходился недешево. Кроме того, и это во вторых, оболочку сделали из самого лучшего китайского шелка — чтобы не пропускала летучий газ. Предприимчивый профессор объявил подписку «на полет шара» и собрал свыше 10 тыс. франков, сумму вполне достаточную для покрытия всех расходов. На руку Шарлю пришлось и сделанное незадолго до этих событий открытие братьев Робер: они научились получать каучуковый раствор для пропитки тканей — это понижало их проницаемость. Раствором — третье новшество — пропитали шелк оболочки, что помогло удерживать внутри нее водород, все время норовивший «убежать».
Огромная толпа в 300 тыс. человек, несмотря на проливной дождь, ливший с самого утра 27 августа 1783 г., собралась на Марсовом поле в Париже, где должен был состояться старт шара, названного его создателями «Глобус». Он имел 3,5 м в диаметре и объем — 25 куб. м. Наполненный водородом, «Глобус» устремился ввысь, поднялся на высоту 1500 м, лопнул и исчез из виду. Он упал возле деревни в 24 км от места старта и насмерть перепугал ее жителей. Они, сначала бросившиеся посмотреть, что это такое свалилось с небес, приблизившись к месту падения, к своему ужасу обнаружили огромную кучу «чего-то непонятного», пахнущего серой, а это, как всем известно, вернейший признак присутствия дьявола. Посчитав страшную штуковину порождением ада, пейзане бросились на нее с вилами и разодрали в клочья, так что когда три четверти часа спустя к месту падения «Глобуса» прибыли гонцы из Парижа, они нашли только его жалкие остатки. Все, что удалось собрать на месте падения, отправили обратно в столицу и опыт признали очень успешным. Профессор Шарль увековечил собственное имя: шары, наполненные горячим воздухом, стали называть «монгольфьерами», а те, что наполняли водородом, — «шарльерами».
Первая демонстрация и полет шара братьев Монгольфье. 1783 г. |
В сентябре 1783 г. братья Монгольфье наконец-то прибыли в Париж. С собою они привезли новый, усовершенствованный «монгольфьер», к которому на канатах подвешивалась легкая корзина, сплетенная из ивовых прутьев и снаружи оклеенная плотной бумагой. Парижским газетчикам братья сказали, что в ней они рассчитывают поднять в воздух пассажиров, что стало сенсацией и вызвало настоящую полемику в обществе. Всего за год до этого академик Лаланд, известнейший математик и астроном, утверждал: «Окончательно доказана полнейшая невозможность для человека подняться или даже держаться в воздухе, добиться этого с помощью машущих крыльев так же невозможно, как и при желании использовать пустотные тела».
И вот на газетных страницах осенью 1783 г. ученые мужи один за другим пересказывали, что-де при подъеме ввысь у людей разорвется сердце или их настигнет страшное головокружение. Католические священники и монахи утверждали: всякого, кто дерзнет подняться к небесам, постигнет немедленная кара Божья. Им оппонировали те, кто верил в успех полета человека. Но по большому счету и те и другие спорили напрасно — это было не более чем проявление эмоций людей, лишенных возможности оперировать фактами. Подтвердить или опровергнуть их слова мог только опыт, а потому все газетные статьи и споры сводились к одному: посмотрим, что получится у провинциальных братьев-фабрикантов после того, как шар профессора Шарля лопнул на глазах 300 тыс. парижан! Полет назначили на 19 сентября 1783 г., и с самого раннего утра в Версальском дворце собрался весь цвет французского дворянства во главе с королем и королевой. Вокруг версальских садов кишела толпа народа, желавшего своими глазами увидеть триумф или трагедию аэронавтов. Комиссия Академии вела протокол, занося туда: как и во сколько разложили свой костер Монгольфье, готовя к полету огромный шар, расписанный яркими узорами; как жгли они на том костре рубленую солому и шерсть; как насыпали в жаровню пылающие угли и поставили ее в корзинку под горловину шара, пояснив, что сделано это для того, чтобы горячий воздух от жаровни поднимался в оболочку, поддерживая ее в воздухе. Не рискнув отправить в полет человека, братья все же осуществили свой замысел, усадив в корзину связанных овцу, петуха и утку. Они-то и стали первыми аэронавтами-землянами.
Брейгель. Падение Икара. Фрагмент |
Когда все было готово, аэростат отпустили. Он воспарил легко и свободно, быстро поднявшись на высоту в 1000 м. Ветер подхватил шар и понес его к ближайшему лесу, куда поскакала кавалькада всадников. Через 8 минут, когда воздух в шаре остыл, аэростат опустился вниз, повиснув на верхушках деревьев. Первым к нему подоспел молодой ученый Пилатр де Розье, констатировавший, что овца и птицы живы и здоровы. Публика была в восторге! Братья Монгольфье стали героями дня и заявили о желании самим совершить полет на шаре. Профессор Шарль и его сотрудники отошли в тень, но своих опытов не оставили.
Желание Монгольфье летать не получило одобрения у короля. Кто-то посоветовал ему не рисковать жизнями изобретателей попусту, а отправить в небеса тех, кого не жалко, например двух преступников, приговоренных к смертной казни. Людовик счел это вполне разумным и даже отдал приказ подобрать двух «смертников» для проведения эксперимента. Но тут к королю обратился молодой дворянин Пилатр де Розье, тот самый, кто первым прискакал к месту приземления шара Монгольфье с животными. Де Розье умолял короля дозволить именно ему стать первым человеком-воздухоплавателем: «Достойно ли вашего величия, величия Франции, то, что первыми воздухоплавателями будут мерзавцы, приговоренные к смерти за свои преступления?!» — писал он в своем прошении, поданном на высочайшее имя.
Де Розье был уроженцем города Метц (1756) и, несмотря на свою молодость, слыл весьма образованным человеком — изучал математику, физику, химию и естественные науки. При дворе де Розье преподавал химию молодым дворянам и служил хранителем королевской научной коллекции. Узнав о полетах Шарля и Монгольфе, он участвовал в подготовке обоих, но теперь хотел большего. Король посчитал этого энтузиаста вполне достойным милости и разрешение дал.
Де Розье подошел к подготовке полета очень серьезно, как истинный ученый, начав с опытов. Соорудив шар «монгольфьер», он сначала запускал его без груза и пассажиров, крепко привязав канатом к тумбе. Первый подъем был на 20 м: в корзину сели Этьен Монгольфье и де Розье, с земли их страховали, крепко удерживая шар на канате. Таким же образом поднялись они на 100 м, потом еще и еще выше. Эти подъемы были произведены без публики, в присутствии лишь узкого круга помощников. В следующий раз Пилатр де Розье взял с собою мсье Жиру де Виллета и только потом, убедившись в полной готовности, объявил о предстоящем полете человека на воздушном шаре, назначив место старта (в саду Ла-Мюет в Пасси) и дату — 21 ноября 1873 г. Шар, на котором собирался лететь де Розье, имел 48 футов в диаметре и 74 фута высоты, попутчиком молодому химику дозволено было стать маркизу де Арланду.
Аэростат Пилатра де Розье, потерпевший катастрофу 15 июня 1785 г. |
После плавного старта аэронавты довольно быстро поднялись над землей на 1000 м и, подхваченные потоком воздуха, понеслись к Парижу. Чтобы поддерживать летучесть корабля, де Розье постоянно раздувал угли в жаровне, и от этого чуть не случилась авария: один из угольков выпал и ивовая корзина загорелась. Де Розье и де Арланду удалось потушить пожар, но несколько веревок, удерживающих гондолу под шаром, перегорели. Тем не менее полет завершился благополучно: через 25 минут после старта, пролетев над Сеной и окраинными кварталами Парижа, воздухоплаватели опустились в точке, от которой до места старта потом насчитали 8200 м. Свидетелями этого триумфа были двор, королевская чета, их гость, король Швеции Густав III, и те тысячи и тысячи парижан, что пришли поглазеть на чудо науки. Успех де Розье был вознагражден субсидией в 40 тыс. ливров, выданных на продолжение опытов.
Спустя всего 10 дней после этого триумфального полета, 1 декабря того же, 1783 г., в парке королевского дворца Тюильри стартовал новый «шарльер» профессора Шарля. Он получился меньше, чем «монгольфьеры», — всего 9 м в диаметре — и был покрыт сетью, от которой вниз шли стропы. К ним была подвязана корзина-гондола, в которую уселись профессор Шарль и один из братьев Робер. С собой путешественники взяли термометр и барометр для замеров температур и давления на различных высотах, а также небольшой якорь с длинной и крепкой веревкой. Профессор, учтя ошибки первого полета, устроил в оболочке особый рукав с клапаном, к которому была также привязана веревка. Дернув за нее и открыв клапан, можно было выпустить излишек газа, так как при уменьшении внешнего давления на оболочку водород распирал ее изнутри и мог разорвать шар (как и вышло при первом запуске).
После старта шар поднял воздухоплавателей на высоту 2000 м и, пронеся более 50 км, стал снижаться. Когда опустились совсем низко, профессор Шарль выскочил из лодки на землю, но закрепить шар не успел, и он, став легче, снова взмыл вверх, унося мсье Робера. «Шарльер» поднялся выше облаков, и его невольный пассажир стал свидетелем небывалого зрелища: до этого он уже наблюдал с профессором Шарлем закат солнца, теперь, взлетев на страшную высоту, Робер увидел его снова, став первым человеком в мире, перед глазами которого за один вечер прошли два заката солнца.
С подачи профессора Шарля все последующие «шарльеры» снабжались клапаном для выпускания газа и мешками с песком в качестве балласта, манипулируя которым было легче управлять высотой полетов. Сам же профессор больше в воздух не поднимался — полет 1 декабря 1783 г. был его первым и последним.
Удачные опыты братьев Монгольфье, Шарля и де Розье буквально свели с ума многих молодых европейцев! Летать, летать и летать хотели тогдашние сорвиголовы. Среди них был и некто Франсуа Бланшар, уроженец города Андилес в департаменте Эйр. Он был старше Монгольфье и Шарля (родился в 1738 г.) и с юности увлекался изобретательством. Когда Франсуа исполнилось 16 лет, он придумал механическую тележку, которая самостоятельно проделала семь миль по пересеченной местности. С этой тележкой его позвали ко двору, наградили и позволили экспериментировать дальше. В девятнадцать ему захотелось летать, он построил свой первый летательный снаряд, но потерпел неудачу. Она не обескуражила Бланшара, а годы не убили мечту, поэтому, как только состоялись первые полеты на воздушных шарах, Франсуа стал одним из самых активных пропагандистов воздухоплавания. Он построил свой шар и поднялся на нем над Парижем 4 марта 1784 г. Тогда посмотреть на полеты сбегались толпы народа, и Бланшар превратил их из чисто научного предприятия в коммерческое зрелище, взимая со зрителей деньги. За большие деньги он катал желающих и на своем шаре — экстремальные виды спорта и тогда уже были в чести у богатых, знатных, пресыщенных людей. Таким образом Бланшар финансировал свои полеты и обеспечивал свою жизнь. Понимая, что самая обильная «финансовая жатва» ждет его в тех местах, где полетов никогда не видели, он двинулся на гастроли в провинцию, совершив в том же году еще два подъема в Руане.
Его бойкий ум сразу же определил недостаток шаров — они летели по воле ветра, почти не управляемые. Бланшару же хотелось руководить полетом по своему усмотрению. Он пробовал грести в воздухе веслами, ловить ветер парусом и маневрировать рулем, даже махать большими крыльями, подражая птицам. Попытки эти, как можно догадаться, ни к чему не привели, но народу, готового платить деньги, они собирали много.
Осенью 1784 г. Бланшара пригласили в Лондон. Он приехал в самый разгар первого ажиотажа вокруг полетов. В Англии это произошло несколько позже, чем на континенте. Поначалу, узнав о полетах французов, многие вообще в них не поверили, вернее, посчитали выражения «воздушное путешествие» и «полет на шаре» просто игрой слов. Так продолжалось до тех пор, пока итальянский дипломат, состоявший секретарем при посольстве неаполитанского королевства в Лондоне, синьор Монарди, бывший отчаянным поклонником полетов, не развеял заблуждения англичан. 15 сентября 1784 г. он воспарил на воздушном шаре над британской столицей. Бланшар не прогадал, приехав в Англию: полеты, пользовавшиеся колоссальной популярностью, приносили ему неплохие деньги. Во время второго подъема он взял в свою гондолу американца, доктора Джеффри, уплатившего ему 100 гиней за место. Их знакомство затем продолжилось, а чуть позже к компании присоединился некто синьор Монарди. Сойдясь вместе Бланшар, Монарди и Джеффри породили идею, вполне соответствовавшую моменту: они объявили, что на воздушном шаре пересекут пролив Ла-Манш! Все расходы по подготовке перелета взял на себя американец.
Когда слух о предстоящем событии достиг Парижа, у Бланшара и его товарищей появился конкурент, собравшийся перелететь из Франции в Англию раньше их. Уже знакомый нам Пилатр де Розье решил быть первым и в этом предприятии. Де Розье и его помощник Ромен в декабре 1784 г. прибыли на побережье пролива и начали подбирать место для старта через Ла-Манш. Де Розье съездил в Англию, в Дувре встретился с Бланшаром, Джеффри и Монарди, переговорил с ними, даже отобедал в компании собратьев-аэронавтов и понял, что опоздал — по ту сторону пролива к полету все было готово, ждали только попутного ветра. Вернувшись, он тем не менее продолжил готовиться к полету и гадал, что получится у Бланшара.
А тот дождался нужного ветра лишь 7 января 1785 г. В час пополудни шар, названный им «Летучий корабль», оторвался от скалы возле Дувра, население которого вывалило проводить отважных путешественников...
Продолжение следует
Валерий ЯРХО