(no title) (original) (raw)

03:50 am
Вооруженное сопротивление за пределами Кореи после 1910 г.
Сопротивление корейцев аннексии Камингс сравнивает с джихадом радикальных исламистов сегодня. В 1912 г. японцы арестовали 50 тыс. корейцев, в 1918 г. – 140 тыс . Однако жесткая система полицейского контроля, карательных отрядов и круговой поруки сделала вооруженное сопротивление происходящему на территории генерал-губернаторства практически невозможным . Разрозненные данные говорят о том, что после 1919 г. корейские патриоты на территории собственно Кореи скатились к тактике индивидуального террора: на с. 218-220. своей книги Хон Ен Соп приводит список наиболее известных терактов 1919-1926 гг.: как правило, это или попытки бросать бомбы, или неудачные покушения на генерал-губернатора . Практически во всех случаях партизаны были мгновенно схвачены и вскоре преданы казни.
В результате почти все «борцы за свободу Кореи» действовали за пределами Корейского полуострова и потому были вынуждены искать прикрытие в лице той или иной державы, на которую они собирались ориентироваться после освобождения. Естественно, основными территориями, пригодным для использования в качестве опорных баз, были Северный Китай (район Цзяньтао, по-корейски Кандо) и Россия (Дальний Восток и Приморье), где создавались и школы, и церкви, и вооруженные отряды. Можно сказать, что в конце 1910-х - начале1920-х годов российское Приморье и граничащие с ним территории Китая представляли собой, по сути, единый театр военных действий, на котором корейские и китайские борцы за независимость противостояли японской территориальной экспансии.
Сначала немного об истории Кандо. После восстания ихэтуаней, когда в Маньчжурии образовался вакуум власти, корейское правительство воспользовалось этим и стало не только поощрять эмиграцию туда корейцев, но и собирать с них налоги, рассчитывая превратить этот достаточно плодородный район в свою житницу . В начале ХХ в. корейское население Кандо намного превышало китайское, и хотя в 1903 г. китайская власть была восстановлена, корейцам фактически приходилось платить налоги и тем, и другим .
После протектората японцы тоже начали назначать в Кандо своих старост и требовали признания Кандо ничейной землей, однако китайцам удалось доказать свои исторические права на этот регион. И в 1909 г. был подписан специальный договор, который признавал китайский суверенитет там, но давал японцам некоторые права в отношении корейского населения – в основном, для того, чтобы бороться с партизанами на данной территории. Условное двоевластие длилось вплоть до времени оккупации Маньчжурии, когда этот вопрос разрешился сам собой.
Так как Китай тоже не имел возможности открыто противодействовать захвату Кореи, он избрал путь косвенного сопротивления. Местные власти поощряли антияпонскую деятельность корейских эмигрантов, рассчитывая таким образом подорвать позиции японцев в Корее и оградить Манчжурию от японского проникновения . Тайные общества на территории Кандо обычно строились по принципу землячества и имущественного ценза и были основаны представителями тех слоев, которые из-за протектората лишились своего высокого положения. Большая часть подобных обществ официально занималась просвещением и благотворительностью, на деле – антияпонской агитацией и помощью отрядам Ыйбён. Некоторые имели даже скрытые названия вроде «Общество одинаковых лодок», в чем также прослеживается влияние китайских тайных союзов, направленных на борьбу с маньчжурами.
Корейское землячество Приморья активно поддержало советскую власть. Ему нравились и лозунг равенства наций, и идеи экспорта революции. Кроме того, у них и у советской власти на Дальнем Востоке был общий враг – японские интервенты, борьба с которыми рассматривалась ими как продолжение борьбы со старым противником. Значительное количество бывших деятелей Ыйбён раскрыло свои объятия советской власти, а упоминавшийся нами выше Чхве Джэ Хён стал одним из активных участников установления советской власти на Дальнем Востоке и впоследствии был арестован в один день с Сергеем Лазо .
Корейские партизаны рассматривали советскую Россию не столько как проводника коммунистических идей, сколько как союзника в борьбе с Японией. Именно поэтому они враждебно относились к белому движению, которое пыталось ограничивать антияпонскую деятельность корейцев с тем, чтобы они боролись с Японией только на корейской территории. Так, например, когда корейцы пытались добиться перехода через линию фронта для следования на международную конференцию, правительство Колчака отказало им в разрешении. Не приветствовало оно и переход корейцев в русское подданство .
Насколько эффективно партизаны наносили японцам урон, неясно. Доподлинно известны только две их победы над японцами – при Понъодоне (кит. Фэнъудун) и Чхонсанри (кит. Циншаньли). Оба произошли в 1920 г. В первом сражении Армия Независимости Кореи под водительством Хон Бом До и Чхве Дон Джина окружила карательный отряд японцев и нанесла им потери в 160 убитых и более 300 раненых. Во втором сражении, которое состоялось в октябре 1920 г., корейцами командовали Ким Чва Чжин и Ли Бом Сок. Японцы потеряли более тысячи солдат, невзирая на преимущество в численности и вооружении .
В 1921 г. в районе пос. Свободный, где группировались вооруженные силы корейских партизан, произошли столкновения. Этот инцидент одни трактуют как попытку советских властей разоружить корейских партизан-националистов , а другие – как разборку между иркутскими коммунистами и корейскими партизанами, базировавшимися в Маньчжурии и Сибири. Дело дошло до перестрелки. В результате националисты перешли китайскую границу, а отряды под водительством коммунистов (О Хам Ук и др.) стали ядром двух полков РККА, состоящих исключительно из корейцев и расформированных на фоне борьбы с националистическими проявлениями только в 1935 г .
Существует точка зрения, согласно которой за корейскими партизанами Сибири и Приморья стоял Нестор Каландарашвили (1876-1922), бывший ссыльный анархист, а затем один из руководителей партизанского движения в Восточной Сибири. Достаточно известная личность, именем которой названы улицы в нескольких городах Сибири, как говорят, вынашивала идею формирования армии из числа корейских партизан на территории советского Дальнего Востока. Эта армия затем должна была вторгнуться в Корею, освободить ее от японцев и создать там социалистическое государство . Каландарашвили претендовал на руководство всеми корейскими партизанами, и инцидент в поселке Свободный был связан с его попыткой навязать свою волю всему сообществу. Однак, в конце концов, идеи Каландарашвили не встретили понимания в Москве, а после того как в феврале 1922 г. его отряд был уничтожен, идея заглохла сама собой.
В конце 20-х годов в Северном Китае действовало довольно много корейских партизанских отрядов, носящих название «Армии Независимости» (Тоннипкун ), однако существовали и собственно Армия Независимости (командир - Хон Бом До ), и Гражданская Армия (командир Ан Му), и Отдел Управления Армии Северных Дорог (командир Ким Чва Чжин).
Следует обращать внимание на «разнокалиберные» правительства, имевшие свои вооруженные силы и свою структуру министерств. В 1922-1929 гг. таких правительств было достаточно много, и по своей сути они ничем не отличались от партизанского отряда. Однако в духе новой политической культуры руководители таких объединений называли себя Председателями правительства, распространяя свою юрисдикцию на те или иные регионы Маньчжурии. Мне это скорее напоминает классическую китайскую ситуацию, когда любой крупный разбойник присваивал себе какой-то титул, что как бы добавляло ему легитимности в дальнейших действиях .
О Ким Чва Чжине хочется рассказать немного поподробне. Выходец из знатной семьи, он еще в 1916 г. организовал Корейский Корпус Независимости. Действовал Корпус, правда, не столько в Корее, сколько в Маньчжурии и Шанхае. Кроме партизанской деятельности, его члены активно занимались «рэкетом» богатых корейцев и даже застрелили несколько богачей, отказавшихся давать им деньги . Затем Ким всплывает как руководитель тех вооруженных отрядов, которые после инцидента в поселке Свободный ушли в Китай. Отчасти из-за этого, отчасти потому, что после инцидента в поселке Свободный Хон Бом До остался в Советском Союзе и умер в Казахстане в 1943 г., южнокорейская историография делает самым выдающимся полководцем и руководителем партизанского движения именно его. Впоследствии Ким Чва Чжин был министром обороны в одном из «правительств», но вскоре был убит, вероятно, коммунистами.

Партизанское движение в Маньчжурии. Начало революционной деятельности товарища Ким Ир Сена.
Войска корейских партизан действовали автономно до 1931 г., когда Маньчжурия официально перешла под юрисдикцию Японии, и рассчитывать на помощь китайских властей было уже невозможно. После этого корейские партизаны слились с китайскими, по преимуществу перейдя под крыло коммунистов, которые территориально были ближе, чем гоминьдановцы. Часть воевала под знаменами Мао, часть - в связке с «Северо-западными антияпонскими силами» в Маньжурии, которые отчасти направлялись руководством корейской секции Коминтерна.
В советских источниках встречается упоминание о том, что среди членов «Армии Независимости» наблюдались некоторые разногласия в вопросах, касающихся сотрудничества с Китаем, особенно – с коммунистами. Ряд командиров-националистов считал для себя неприемлемым вливаться в чужое национально-освободительное движение и терять организационную самостоятельность. Хотя китайские коммунисты не пытались выделять корейские отряды по национальному признаку и создавать аналог Войска Польского, корейские партизаны насчитывали 10 % личного состава Четвертой армии Северо-Восточного Китая.
В Янъани, при ставке Мао Цзэдуна, действовали формирования Лиги Независимости Кореи, созданной КПК в 1940 г., насчитывающие около двух тысяч бойцов и руководимые Ким Ду Боном и Му Джоном. Му Джон, военный руководитель этой фракции, закончил Военную Академию, был офицером – артиллеристом, имел большой опыт партизанской войны и даже одно время был начальником штаба у маршала Пэн Дэхуая.
Тем не менее, Маньчжурия оставалась местом активной партизанской деятельности, чему способствовал целый ряд причин: большие районы компактного проживания корейцев, где партизаны могли рассчитывать на поддержку населения; труднодоступная местность; политическая ситуация, связанная с отсутствием центральной власти из-за борьбы группировок «милитаристов» . В начале 1930-х годов число повстанцев (включая бандитов и членов разнообразных тайных обществ – как корейских, так и китайских) составляло более 200 тыс.
Среди командиров корейского партизанского движения в Маньчжурии 1930-х гг. можно назвать несколько известных имен - Ким Чхэк, Чхве Ён Гон и особенно Ян Се Бон (1896-1934), который был политкомиссаром 3-й армии и считался одним из крупнейших руководителей партизан на корейской территории . У партизан не было стационарных мест дислокации, а средняя численность отряда составляла 50-100 чел. Большее число членов делало отряд слишком заметным.
В 1934 г. среди командующих отрядами появляется человек по имени Ким Сон Чжу, гораздо более известный в последующей истории под именем Ким Ир Сен , о котором, как и о Ли Сын Мане или Ким Гу, стоит рассказать особо и подробно.
Ким родился 12 апреля 1912 года, в день гибели «Титаника», был старшим ребенком в семье и имел еще двух братьев и одну сестру. Отец Ким Ир Сена Ким Хён Чжик был сельским учителем (по некоторым данным, и методистским священником), преподавал китайскую классическую литературу и занимался китайской медициной. Мать Кан Бан Сок служила дьяконом в протестантской церкви, дядя Ким Хён Гвон принимал участие в деятельности Ыйбён, так что официальные северокорейские сведения о том, что все его родственники до четвертого колена были профессиональными революционерами, отчасти верны. Немудрено, что мальчик получил соответствующее воспитание, часто дрался с японскими сверстниками, стрелял из рогатки в полицейских, а в двенадцать лет вместе с группой приятелей основал «Союз свержения империализма».
В 1926 г., когда Ким Ир Сену было 14 лет, его семья перебралась в Маньчжурию. В том же году он поступил в военную школу в Гирине. В старших классах школы Ким вступил в подпольный марксистский кружок, созданный Корейской Коммунистической Молодежной Ассоциацией, находящейся под эгидой компартии Кореи, организованной Ли Дон Хви , но за несколько дней до выпуска попал в сферу внимания японской полиции и был вынужден прервать свое обучение.
В 1929 г. семнадцатилетний Ким полгода проводит в тюрьме, после выхода из которой начинает принимать активное участие в антияпонском партизанском движении в Маньчжурии , где делает достаточно быструю карьеру, поднявшись за два года от командира взвода до командира дивизии так называемой Северо-Восточной Объединенной Антияпонской Армии. Безусловно, надо учитывать склонность партизанских командиров к помпе, ибо дивизия, скорее всего, означала две-три сотни бойцов, но все равно впечатляющий темп роста его карьеры говорит о том, что Ким был достойным партизаном.
Понятно, что антикоммунистические историки всячески пытаются доказать отсутствие у Ким Сон Чжу - Ким Ир Сена каких бы то ни было заслуг на фронтах антияпонской борьбы, но что бы они ни говорили, речь может идти только о степени участия Кима в партизанской деятельности. Существует редкое свидетельство двух японских полковников Квантунской армии, которые охотились за Ким Ир Сеном еще в Маньчжурии, а затем в течение Корейской войны натаскивали американцев в методах ведения антипартизанской войны. По их мнению, Ким Ир Сен был самым известным корейским партизанским командиром конца 1930-х годов, пользовавшимся большой поддержкой среди корейцев Маньчжурии. Представляется, что мнению этих двух профессионалов можно верить. Да и сам факт, что на охоту за каким-то партизанским командиром специально отрядили оперативную группу во главе с двумя полковниками, говорит о внимании, которое уделялось Ким Ир Сену, а это значит, что он действительно активно вредил японцам .
Наиболее известное действие Ким Ир Сена - нападение на полицейскую станцию в Почхонбо 6 апреля 1937 г. Хотя военно-тактическая польза от налета была минимальной, эта акция была одной из немногих, совершенных на территории собственно Кореи, после чего слухи о полководце Ким Ир Сене начали расползаться по стране, положив начало последующей мифологизации его образа.
В 1939-1940 гг. Ким был уже командиром оперативного района, действительно командующим всеми партизанскими отрядами в Кандо, в Китае, так что пассажи северокорейских официальных историков имеют под собой некоторую почву. За одним важным исключением: Ким Ир Сен был не корейским партизаном, а китайским партизаном корейской национальности.
Партизаны держали контакт с такими китайскими деятелями, как Ян Цзиньюй, но в основном они были предоставлены сами себе. Кремль также поддерживал их не особенно активно. Хотя Советский Союз давал им убежище, позволяя пересекать границу, помощь оружием или иными материальными ресурсами была минимальной .
Вплоть до 1939 г. они фактически игнорировали местную полицию и были способны уничтожать японские конвои и подразделения Квантунской армии численностью до роты. Однако к середине 30-х годов благодаря чрезвычайно жестокой, но успешной, деятельности японских властей, число активно сопротивлявшихся им упало до нескольких тысяч человек., а в течение 1939-1940 гг., когда вопрос о том, нападет ли Япония на Советский Союз или Америку, оставался открытым до последнего момента, японцы усилили антипартизанскую деятельность и «зачистили» Маньчжурию и Кандо так же, как раньше Корею . Большая часть партизанских отрядов на этой территории или погибла, или отошла вглубь Китая, или была вынуждена перейти границу СССР.
Прорывы корейских партизан на советскую территорию, как правило, сопровождались тяжелыми боями, в результате которых от артиллерийского и воздушного огня нередко страдала и советская территория. Иногда, когда преследуемые ими партизаны находились уже на советской территории, советские пограничники открывали по карателям огонь .
Как правило, в СССР прорвавшимся партизанам сначала помогали оружием и снаряжением, а потом мелкими группами отправляли их обратно в Маньчжурию. С началом Второй мировой войны их стали интернировать. Если проверка показывала, что перешедшие границу не являются японскими диверсантами, партизан отправляли в тренировочные лагеря, где корейских партизанских командиров вместе с подобными им китайцами и маньчжурами обучали правилам ведения партизанской войны.
Похожая судьба постигла и отряд Ким Ир Сена, который насчитывал несколько сотен человек и перешел через Амур одним из последних, ориентировочно в декабре 1940 г. Имя Кима к этому времени уже пользовалось определенной известностью благодаря как многочисленным слухам о его подвигах, так и «разоблачительным» статьям японцев о нем. Процедура проверки в лагере интернированных не была долгой, и вскоре Ким Ир Сен стал слушателем курсов при Хабаровском пехотном училище, на которых он учился до весны 1942 г. . Затем, по окончании военного училища в Хабаровске, он и его «однокашники» (Ким Ир, Ким Чхэк, Пак Чон Э) стали офицерами Красной Армии.
Весной-летом 1942 г. из перешедших на советскую территорию маньчжурских партизан была сформирована 88-я отдельная стрелковая бригада, дислоцированная в пос. Вятск близ Хабаровска. Бригада имела особый статус и подчинялась непосредственно военному командованию Дальневосточного Военного Округа, но, по утверждению А. Ланькова, не была спецназом в полном смысле этого слова, хотя периодически некоторые ее бойцы принимали участие в шпионско-диверсионной деятельности на японской территории. Командиром бригады стал известный маньчжурский партизан Чжоу Бао Чжун, а Ким Ир Сен – командиром одного из четырех входящих в нее батальонов, состоящего в основном из партизан-корейцев. В войне с Японией на Дальнем Востоке бригада участия не принимала, и после победы во Второй мировой войне была расформирована. Большая часть солдат и офицеров бригады получила затем назначение на территорию Маньчжурии и Кореи с тем, чтобы выступать там в качестве помощников советской администрации, своего рода пятой колонны.
Именно потому многим интересно, что во время Великой Отечественной войны делал будущий великий вождь товарищ Ким Ир Сен, который к концу войны дослужился до звания капитана советской армии и был помощником начальника политотдела дивизии по комсомолу. О его участии в Великой Отечественной войне сведения обычно не приводятся, однако существуют две версии. Согласно одной (ее придерживается А. Ланьков), во время войны Ким Ир Сен не покидал расположение бригады и не выезжал за рубеж.
По данным японской разведки, Ким прошел специальное обучение в местечке Океанское возле Владивостока и дважды посещал Москву для координации действий антияпонских партизан в Маньчжурии.
Согласно еще одной, наиболее интересной, версии, Ким воевал и принимал участие в Сталинградской битве, где находился в подчинении генерала И. М. Чистякова, который командовал там 21-ой дивизией во время битвы на Волге, а затем 25-ой во время операции в Северной Корее после объявления Советским Союзом войны Японии. Считается, что именно будучи под командованием Чистякова Ким познакомился с генералом П. Л. Романенко, который впоследствии принимал активное участие в строительстве северокорейского режима. Этой версии придерживаются некоторые южнокорейские историки, в том числе Со Дэ Сок. Хендерсон тоже поддерживает «сталинградскую версию», ссылаясь на книгу японского историка Цубоэ Сэнги «10 лет освобожденной Северной Кореи», Токио, 1956 г. .
В защиту «сталинградской версии» косвенно говорит тот факт, что орден Отечественной войны II степени, которым был награжден Ким Ир Сен, в Советском Союзе давали не просто так, а за определенные боевые заслуги. Кстати, в наградных списках и большинстве документов он фигурирует под именем Цзинь Жи Чэн (китайское чтение иероглифов, обозначающих его имя Ким Ир Сен).
Это говорит о том, что в то время и сам Ким Ир Сен, и советские власти воспринимали его не как руководителя корейских партизан, а как представителя партизанских сил, действовавших на территории Китая и вытесненных из Маньчжурии в СССР, - этнического корейца, сражающегося в рядах китайского антияпонского сопротивления и командующего отрядом, состоящим из представителей одной с ним национальности.