ВОЕННАЯ ЛИТЕРАТУРА --[ Мемуары ]-- Сб. На правом фланге Московской битвы (original) (raw)

Всем смертям назло

21-я отдельная танковая бригада родилась в тревожные и хмурые октябрьские дни сорок первого года во Владимире, формировалась она в военном городке, в казармах которого размещался запасной танковый полк. Здесь оказалось немало бывалых танкистов, прошедших суровую школу Халхин-Гола и финской кампании, и тех, кто принял боевое крещение на Украине и в Белоруссии в первые месяцы Великой Отечественной. Это были командиры машин, механики-водители, башнеры, стрелки-радисты, командиры взводов и рот. Они называли себя «безлошадными» и ждали, когда их посадят на танки, отправят в бой. Враг был на подступах к Москве, и люди жили в большой тревоге и ожидании перелома событий.

Для формирования прибыли старшие командиры и политработники: командир бригады полковник Б. М. Скворцов, комиссар Матвеев, начальник политотдела А. А. Витрук, начальник штаба бригады майор Д. Я. Клинфельд. Приехали сюда и недавние слушатели Военной академии механизации и моторизации РККА Герои Советского Союза майор М. А. Лукин, капитан М. П. Агибалов и старший лейтенант И. И. Маковский. Лукин был назначен командиром формирующегося в составе бригады танкового полка, Агибалов — командиром 1-го танкового батальона, Маковский — его заместителем.

Такое пополнение очень воодушевило и обрадовало танкистов. Солдат всегда склонен видеть в своем командире человека волевого, бесстрашного, знающего, надежного, которому можно во всем довериться. А тут настоящие герои с Золотыми Звездами на гимнастерках, попадавшие в разные переделки, знавшие почем фунт лиха!

Формирование бригады проходило в необычайно быстром темпе. В считанные дни укомплектовали мотострелковый батальон (примерно 700 человек), в состав которого вошли: три мотострелковые роты, рота противотанковых ружей, батарея ПТО, зенитная батарея, рота крупнокалиберных пулеметов ДШК, минометная рота (двенадцать 82-мм стволов). Были еще в бригаде рота автоматчиков, взвод разведки, саперный и комендантский взводы. Но главной ударной силой бригады, конечно, были танки. Танковый полк состоял из двух батальонов: первый батальон средних танков Т-34 (28 машин), второй — легких танков [92] (одна рота из 10 танков БТ и две роты по 11 танков Т-60).

13 октября на станцию Владимир прибыли эшелоны из Горького и Харькова с боевыми машинами на платформах. Харьковский эшелон (танки Т-34) был уже полностью укомплектован экипажами. Их не разгружали, пополнили боеприпасами и имуществом.

Накануне, 12 октября, начальник Бронетанкового управления Красной Армии генерал-лейтенант танковых войск Федоренко прислал в бригаду с нарочным приказ, которым предписывалось принять прибывающие эшелоны с танками, не разгружая машин, укомплектовать экипажами, всем необходимым и следовать через Москву на Калинин с задачей: разгрузившись на станции Калинин, не допустить захвата противником города.

14 октября, к рассвету, пять эшелонов бригады прибыли в Москву. На Ленинградском вокзале, как вспоминает бывший начальник штаба (впоследствии командир этой бригады) Д. Я. Клинфельд, первый эшелон встретил представитель Генштаба РККА полковник Демидов, подтвердивший приказ генерала Федоренко следовать на Калинин. Обстановку в городе он уточнить не мог. На станции Клин офицер связи из Бронетанкового управления передал майору Клинфельду топографические карты окрестностей Калинина. Точной обстановки он тоже не знал.

Кое-что прояснилось, когда первый эшелон со штабом прибыл на станцию Завидово. Начальник станции сказал: «Калинин занят немцами. Впереди высоких площадок, пригодных для выгрузки танков, нет... К тому же станция Ред-кино сейчас эвакуируется. Ехать вам некуда».

Командование бригады решило разгружаться тут же, а последним эшелонам — в Решетникове.

К исходу дня небо заволокло тучами, пошел густой снег, пожалуй, слишком ранний для середины октября, но он сослужил хорошую службу: над железной дорогой летали вражеские самолеты и при плохой видимости летчики не разглядели происходящего на станции.

Посланная в двух направлениях — по Московскому шоссе к Калинину и к Тургинову — разведка доложила: Калинин занят противником, в Тургинове тоже немцы...

Тут необходимо отметить, что в сложной обстановке тех дней, которая менялась с каждым часом и не в нашу пользу, командованию бригады было трудно ориентироваться, так [93] как оно получало приказы от ряда военачальников, ставивших разные задачи.

Сначала приказом штаб-группы войск калининского направления 21-й танковой бригаде было дано указание «ударом во фланг противнику в направлении совхоза Вагжа-нова окружить и уничтожить южную группу противника и овладеть ст. Калинин». Потом поступили приказы от командующего войсками MBО, заместителя командующего Западным фронтом генерал-лейтенанта Артемьева, командующего войсками 16-й армии генерал-лейтенанта Рокоссовского. В последнем распоряжении указывалось:

«Немедленно перейти в наступление в направлении Пушкино, Иванцево, Калинин с целью ударом во фланг и тыл противнику содействовать нашим войскам в уничтожении калининской группировки войск».

В приказе командующего Западным фронтом генерала армии Г. К. Жукова указывалось:

«...овладеть Тургиново, в дальнейшем сводным отрядом наступать в направлении Ильинское, Цветково, Неготино с задачей — уничтожить группировку противника в районе Калинина».

Был ли выполним приказ? Одна бригада против целой армады... Без всякой поддержки, без взаимодействия, без учета реальных сил противника... В том-то и дело, что в тот критический момент даже в высших штабах недостаточно знали обстановку, полагая, что в Калинине находятся лишь передовые подразделения немецко-фашистских войск и их легко выбить, если действовать решительно, стремительно и дерзко.

Части бригады совершили трудный марш по бездорожью вдоль южного побережья Московского моря. Первыми преодолели низкие заболоченные места танки капитана Агибалова, форсировали реки Ламу и Шошу и утром 16 октября вышли к Тургинову. Подтягивались другие подразделения. Необходимо было собрать их в единый кулак, подтянуть тылы.

Непредвиденные обстоятельства всегда мешают делу, но чаще всего они встречаются на войне. Приведем отрывок из никогда раньше не публиковавшихся воспоминаний начальника штаба бригады Д. Я. Клинфельда:

«Во второй половине 15 октября, когда мы находились в д. Гологузово, в штабную машину вошел высокого роста командир в бурке и представился:

— Полковник Доватор, командир кавалерийской группы. [94]

Я очень обрадовался ему, так как на этом направлении впервые встретились свои. Но радость была недолгой. Доватор сообщил, что «со своими казачками» занимает оборону по восточному берегу Ламы. Оборона очаговая и маневренная.

— Мною получен приказ, — добавил он, — передать занимаемый участок подошедшим частям и убыть в резерв фронта на формирование.

Такой была короткая встреча с человеком, имя которого вскоре стало легендарным. Нам же, увы, пришлось оторвать часть сил для обороны переданного Доватором рубежа. Его кавалеристов сменила мотострелковая рота, а танковая рота БТ заняла оборону юго-западнее Тургинова, чтобы прикрыть наши тылы».

Вечером 16 октября командиры частей и подразделений были вызваны на командный пункт бригады в Селино, где им был объявлен боевой приказ:

«Танковые и моторизованные дивизии противника 14 октября, овладев городом Калинин, продолжают наступать по Ленинградскому и Московскому шоссе. По Волоколамскому шоссе все время в направлении Калинина движутся колонны вражеских танков и автомашин с пехотой. Возможен удар крупных сил противника по Московскому шоссе.

21-я танковая бригада имеет задачу сорвать готовящееся наступление калининской группировки противника на Москву, нанести ей поражение и парализовать управление войсками.

Решил: танковым полком (без роты БТ 2-го танкового батальона) с десантом автоматчиков совершить глубокий рейд по маршруту: Большое Селище, Устинове, Левково, уничтожить противника в Пушкино. В последующем... овладеть юго-западной окраиной города Калинин. Остальными силами наступать по Тургиновскому шоссе с задачей поддержать действия танкового полка на юго-западной окраине города. Начало наступления с рассветом 17 октября».

Темной осенней ночью через густые перелески танкисты почти вплотную подошли к Волоколамскому шоссе. На Калинин двигались вражеские войска: танки, бронетранспортеры, тягачи с орудиями, автомашины с боеприпасами, цистерны с горючим.

...В воздух взвились три красные ракеты — сигнал к наступлению. Танки лавиной вырвались на шоссе и рванулись вперед. Они шли вслед за вражеской колонной. Немцы [95] не обращали на них внимания: то ли не замечали, то ли принимали за своих. Лукин приказал не открывать огня, чтобы как можно ближе подойти к городу, ворваться в него, как говорят, на плечах противника.

В селе Пушкино танкисты разгромили немецкий штаб и устремились дальше, круша, поливая огнем бронетранспортеры с пехотой, автофургоны, орудия...

Удар ошеломил врага. Водители резко тормозили, чтобы свернуть в сторону, задние машины наезжали на передние, а танкисты настигали бегущих в панике фашистов, в упор расстреливали немецкие танки и стремительно уходили все дальше и дальше.

— Скорость, ребята, скорость! — слышался в шлемофонах голос комбата Агибалова.

Но вот над зажатой стеной леса дорогой, по которой мчались танки, появились «юнкерсы». Бомбовый удар пришелся по центру колонны. Загорелись машины, в воздух поднялись столбы черного дыма...

В деревне Трояново, что в шестнадцати километрах от Калинина, на берегу маленькой речки Каменки, наших танкистов встретил плотный артиллерийский огонь. «Тридцатьчетверки» отстреливались, маневрировали, но на подмогу гитлеровцам прилетели пикирующие бомбардировщики. Над речкой поднимались высокие дымы. Одна из наших машин была подбита у самого моста. Это был танк командира полка Героя Советского Союза М. А. Лукина. Он вел огонь, уже потеряв способность двигаться: стреляла пушка, строчил пулемет. Танк замолк, когда кончились боеприпасы... Гитлеровцы сорвали с гимнастерки убитого майора петлицы, ордена.

...24 января 1942 года по улицам Калинина медленно шел танк без башни, на котором был установлен гроб, обтянутый красным полотном. Танк-катафалк сопровождали боевые машины. На площади Ленина в тот день хоронили Михаила Алексеевича Лукина, героя Халхин-Гола и боев за Калинин.

...Танк капитана М. П. Агибалова вел за собой батальон «тридцатьчетверок» сквозь плотный вражеский огонь. Последняя радиограмма от него была получена в штабе бригады в 12.00. Последний бой он принял в деревне Напрудное, в десяти километрах от Калинина. Здесь командирская машина подожгла бензовоз и обратила в бегство множество гитлеровцев. Потом танк остановился, замолкла его пушка. Несколько орудий расстреливали машину, а она [96] оставалась неподвижной и безмолвной. Осмелев, немецкие солдаты бегут к застывшему танку. Их отрезает пулеметная очередь... После ураганного артобстрела волна за волной набегают на танк вражеские атаки. Пулеметчик отбивает их. Бьет короткими очередями, бережет патроны. После одиночных выстрелов, теперь уже пистолетных, наступает тишина. Гитлеровцы окружают танк, под которым лежит рослый танкист в комбинезоне, в руке зажат пистолет ТТ. Рядом с ним — пулемет. Этот неравный бой вел Герой Советского Союза М. П. Агибалов, прикрывший отход своего экипажа к лесу. Он приказал своим ребятам уходить, а сам лег за пулемет. Таким уж человеком был Михаил Павлович: он не мог приказать подчиненному своею смертью спасать его жизнь, хотя имел на то право. Своим правом он считал спасать жизнь других.

25 октября 1941 года газета «Известия» сообщала:

«Южнее деревни Л. (Лебедеве. — С. Ф.), совсем близко к городу, экипаж старшего политрука Гныри (комиссара батальона Агибалова. — С. Ф.) выскочил со своим танком на немецкий аэродром. Появление советского танка вызвало здесь невероятный переполох. Один за другим стали подниматься в воздух бомбардировщики. Один бомбардировщик так и не оторвался от земли: танк Гныри раздавил ему хвостовое оперение. Второй самолет выстрелом из пушки был подбит на взлете. Остальным все же удалось подняться в воздух... Вражеские бомбардировщики засыпали отважных танкистов бомбами...»

И все же экипажу подбитого, потерявшего управление танка удалось пробиться к своим. Это похоже на чудо.

Но не меньшее «чудо» произошло с экипажем «тридцатьчетверки» старшего сержанта Рыбакова, который пробился к аэродрому у въезда в город (теперь здесь раскинулись кварталы жилого района Южный). Заметив справа летное поле, ряды немецких самолетов, Рыбаков дал команду механику-водителю: «Бери вправо! На аэродром!» Танк таранит «юнкерсы», валит их, срывает с бортов обшивку... Но снова выйти на шоссе танку не удалось, от сильного удара заглох мотор, машина загорелась. Гитлеровцы окружают машину, танкистов, оставшихся в живых, берут в плен. Через сутки Рыбаков, задушив часового, бежит к своим... Он прошел всю войну. Был в пехоте, потом снова стал танкистом, водил в бой танк КВ-122. [97]

* * *

На войне всякое бывало. Случалось, люди гибли при бомбежке, не доезжая до линии фронта. Случалось, всем смертям назло, из кромешного ада человек выходил невредимым...

Сквозь заслон наземного огня и беспрерывную бомбежку к Калинину пробились восемь танков. Восемь Т-34 вошли в город. Экипаж старшины Шпака устремился к железнодорожному вокзалу и завязал неравный бой. На улицах Калинина бились экипажи лейтенантов Воробьева, Малеева и других. Все они погибли. Так же геройски, как их комбат Агибалов, как командир их полка Лукин.

Удивительна судьба экипажа танка с цифрой «3» на башне, которым командовал Степан Горобец. Он не только ворвался в город, но с боем прошел его с запада на восток и вышел к своим около Березовой рощи, где оборону держала 5-я стрелковая дивизия. О героической и по-своему счастливой «тройке» наслышаны калининцы, о ней написаны книги.

Внезапный прорыв советских танков в город вызвал панику у гитлеровцев, нанес им немалые потери. Через много лет стало известно, что в последние дни войны в Потсдаме был обнаружен архив немецкого генерального штаба сухопутных сил. Среди документов был найден приказ командующего 9-й армией генерал-полковника Штрауса от 2 ноября 1941 года. От имени фюрера он наградил железным крестом первой степени полковника фон Кестнера — коменданта оккупированного города Калинина. Это была награда «за мужество, доблесть и энергичное руководство гарнизоном при ликвидации танкового отряда Советов, который, воспользовавшись сильным снегопадом, прорвался непосредственно в город».

Сетуя на сильный снегопад, командующий тем не менее не смог обойти молчанием этого героический рейд, заметно поколебавший наступательный пыл его войск.

* * *

...В тот день, 17 октября, бригада понесла большие потери. После гибели майора Лукина оставшиеся в строю танки собрал и взял под свое командование комиссар полка Г. И. Закалюкин. Он умело вывел их из-под удара вражеской авиации на Тургиновское шоссе, в лес у деревни Гришкино, [98] где сражался мотострелковый батальон, поддерживаемый легкими танками. На следующий день на этом рубеже шел тяжелый бой, противник старался окружить обороняющихся, наносил удары по флангам. Причем немцы занимали более выгодные позиции, с которых просматривалось расположение подразделений, огневых средств. Наши несли большие потери. Был убит заместитель командира бригады майор Сергеев, тяжело ранен Герой Советского Союза старший лейтенант Маковский, которому было поручено командование мотострелковым батальоном.

По приказу командующего 30-й армией генерала Хоменко бригаде было разрешено занять более выгодный рубеж. В ночь на 20 октября подразделения вышли в район деревни Старый Погост, установили связь с 5-й стрелковой дивизией, обороняющейся на Московском шоссе. На этом рубеже обороны, сдерживая продвижение фашистских войск на Москву, бригада находилась до 14 ноября 1941 года. Одновременно велась активная разведка, совершались ночные налеты на гарнизоны противника. Много внимания было уделено восстановлению танков и другой, получившей повреждение в боях техники. Позднее 21-я отдельная танковая бригада принимала участие в боях под Иваньковом, Рогачевом, Яхромой, Дмитровом, наступала на клинском направлении. Потом участвовала в тяжелых боях в районе города Белый. Несколько слов о дальнейшей судьбе 21-й танковой. Она была разделена на два танковых полка. Один из них после формировки убыл на Северо-Западный фронт, другой под командованием майора Д. Я. Клинфельда вошел в состав 6-го мехкорпуса, участвовал в боях под Сталинградом. В этом полку остался основной личный состав бригады, в нем жили и приумножались славные традиции легендарной 21-й танковой бригады.

* * *

В заключение нужно сказать, что неожиданный для противника смелый рейд танкистов в немалой степени сдержал натиск, на какой-то срок отдалил наступление гитлеровцев на Москву. В середине октября 1941 года был очень дорог не только каждый день, но и каждый час. В этих условиях дерзкий рейд по тылам противника, бои 21-й бригады за Калинин помогли выиграть время. Но это стоило большой крови, многих жизней. [99]

Память о героях должна жить вечно. Думается, этому могли бы служить стела, поставленная в честь легендарного рейда танковой бригады, мемориальная доска, рассказывающая о героическом экипаже Героя Советского Союза С. Горобца.

Память должна жить!

С. Флигельман