Василий МАНЧЕНКО. Огненный ангел | Русское поле (original) (raw)
Посвящается Мише ПИСАНСКОМУ, известному друзьям под именем Афанасий Джавахарлалович Джонсон.
- Смейся, смейся Миша… Говорят, смех продлевает жизнь…Так я ж и хочу, чтоб ты долго жил… Жаль, что мне не смешно…
- А ты – бойся! Это ты меня рассмешил, а дураки тебя в психушку упекут! А ты где живёшь? А-а-а? То-то – в стране дураков! А простого, нормального, общечелавеческа-а-го объяснения ты не приемлешь? Подскочило давление, ишемия, ишиас, ну или ещё что-то…Я не медик, но ты к ним можешь обратиться…
- Ни за что! Если я стану писателем, то первая и, верно, последняя книга, которую я напишу, будет называться «Убей врача». На мои больничные воспоминания наложились таскания по врачам моего отца – у вас то…нет – это…нет – проверьте, чтобы знать точно…простите, но карточка не могла потеряться, поищите у себя – у нас ничего не пропадает…а у вашего папы гепатит С – вам тоже надо провериться – ведь вы ему перевязки делаете…ах, простите, анализы перепутали…бывает…Кстати, обратил внимание, люди, в смысле – не врачи, в больничках добрее и отзывчивее – помогают друг другу на фоне бессердечия и даже жестокости медперсонала – это особенно выделяется… Кстати, последняя врачебная хохма – на самом деле чистейшая правда. Подходит ко мне врач и говорит: «Надо делать операцию…Операция бесплатная, а за анестезию надо платить…». Я и офигел: «Вы, – говорю, – что, фашисты?» Он мне: «Да как вы смеете?!» «Но ведь только фашисты операции без наркоза делают…»
- Ты от темы-то не уходи! Какими бы фашистами они не были, может, стоит всё-таки обратиться?
- Ни за что! Ты и вправду меня в психушку хочешь упечь? Туда, где психи-врачи ставят эксперименты над простодушными, делая из них «овощи»? Почитай-ка Кена Кизи «Пролетая над гнездом кукушки»…
- Спасибо, я фильм смотрел…убедил… Но ведь что-то надо делать!
- Надо…да кто б знал что?
- Слушай! По-моему тебе просто бабу надо…Простую русскую женщину…завалить в стог сена и-и-и…возрадоваться…и все твои ангелы улетят… Слушай, а почему ангелы – ночной – это, скорее, бес…
- Не знаю…хотя…они крыльями душат… Пока белый не появился я про чёрного так и не думал…А теперь, как наяву вижу, и чёрный и белый меня крыльями душат…
- Нет, ну чёрный ясно, бесовщина, конечно, но понятно – по ночам приходит, душит, чтобы тебя в ад, в аид, или куда-то там ещё утащить… А белый зачем тебя душит? Чтобы в рай утащить?
- Не знаю, но ощущенья почти одинаковые, за исключением того, что когда это ночью – у меня паника, а когда днём – спокойствие…
- Расскажи-ка ещё разок, а я пока подумаю…
- Не знаю, опять же, почему я их ангелами назвал…может это на меня свыше снизошло…Черный ангел появился давно, когда мы с Леной расстались… Первый раз я так и подумал – просто ночной кошмар… После третьего – что я чем-то болен… Сейчас думаю, что он скоро меня заберёт… Поначалу он являлся раз в две-три недели, теперь – каждую ночь, в каждый сон…Раньше я мог перевернуться на другой бок и спать дальше спокойно…теперь это не помогает – он врывается в каждый мой сон и душит меня, душит чёрными крыльями – теперь я это ясно вижу… Я боюсь ночью спать…надо работу, что ли поменять, на ночную… А в прошлом месяце появился белый ангел… Он тоже душит, тоже крыльями, но не страшно – нежно так, но тоже сильно… А вчера придушил, когда я через дорогу переходил – у меня на глаза пелена упала…чуть машина не сбила, пока я очухивался… Потому-то я и говорю тебе – скоро уйду…в ад или в рай…не знаю…кто победит?
- А может тебе покреститься? Ты ж некрещённый…
- Креститься надо, когда ты веришь, а неверующему креститься, на мой взгляд, грех гораздо больший, чем некрещённому ходить… Я, вообще, этих заморочек не понимаю – неужто Господу так важно висит крестик у тебя на шее или нет…был бы человек хороший…
Джон Браун собирался вылетать на работу. Может, правильней было бы назвать то, чем он занимался службой, но Джон всю свою жизнь работал и называл это работой. Он был дневным или в просторечье «белым» вспомогательным ангелом-хранителем. Его умилял этот небольшой каламбур, но раз Господь так захотел… В земной жизни он был чёрным, то есть – негром. Его линчевали за любовь к белой девушке. Он и сейчас всё ещё её любил. Господь в награду за верность и безгрешность помыслов оставил ему это чувство и за это Джон любил Господа ещё больше, хотя, казалось бы, куда ещё больше…
Отец возлюбленной Джона забил её вожжами на конюшне. Джон видел её обезображенное тело уже с небес и реки слёз лились из его глаз – сотворить такое лишь за один поцелуй?! Но Господь успокоил его: её невинная душа на небесах и продолжает любить его, Джона, так и ты, Джон, продолжай любить её и помогай всем безутешным влюблённым… И Джон любил её и помогал влюблённым, которые были ещё на Земле.
Вот и сейчас он вылетал на помощь к потерянному в любви мальчику, за которым начал охоту дьявол, понуждая несчастного влюблённого к самоубийству, чтобы забрать его душу себе. Старый ангел-хранитель не справлялся, и Господь направил Джона на помощь. Чистая любящая душа должна отлетать в рай, а не в ад, но люди слабы, они не выдерживают мук неразделённой любви и тогда за ними устремляются бесы, совращая их лёгкостью избавления от мук…
Вот и к этому мальчику повадился кто-то из преисподней…
- Эй, черномазый, поговорим?
Джон от неожиданности захлопал крыльями.
- Кто это?
На границе сумрака маячила невнятная фигура…
- Это я. Тот, кто тебя линчевал. Своего имени я не помню – это Божья кара. Мы, совершившие смертный грех, не помним своих имён… Но тебя я помню. Это я вздёрнул тебя на том клёне… Если честно, то я до сих пор не раскаялся в этом, хотя может быть и придётся сделать это, если позволят замолить грехи… Ну да мне ещё рановато… У нас в преисподней всё по плану – мне ещё четверых надо отправить к моему господину, чтобы вместо геенны огненной занять место полночного беса. Хотя душа всё равно горит… Если б ты знал, черномазый, как горит душа…
- Хвала Господу – мне этого никогда не узнать. Чего тебе надо?
- Да просто посмеяться над тобой дураком. Надо же – черномазый стал белым ангелом, а я – белый – чёрным. Наш подопечный вчера прикрутил кусок трубы к дверной щеколде. У него есть три старых патрона и два из них нужного калибра. И щеколдочку он заострил на наждачке – грамотный парень. Осталось только пружинку найти, хотя можно и молоточком тюкнуть. Он, наверное, сейчас обдумывает – как надёжней? Так что если не сегодня, так завтра ночью он будет мой! И все твои уловки с несчастным случаем, типа попадания под автомобиль не прокатили. Ну ты и дурак! Разве так спасают души?
- Я на всё готов, чтоб этот мальчик спасся! У него чистая, невинная, любящая душа! И не его вина, что его любовь отвергли. Его любовь так сильна, что он способен и на глупости, вроде этих патронов. И у меня ещё есть время – я найду выход!
- А про водителя авто ты не подумал?
- Всё было учтено – за рулём был ваш клиент…
- Ничего у тебя не выйдет! Смотри – он просыпается в холодном поту (я сегодня ударно поработал), он может и не дождаться ночи, а сделать то, что задумал средь бела дня. Я сейчас его ещё придушу чуток – моё время ещё не вышло!
- Не дам! Моё время сейчас настанет!
- Батюшки! Смотри, кто летит! Здесь даже я не поживлюсь!
Джон даже не стал оборачиваться – он по искрам на своих крыльях понял, что это – огненный ангел – демон, не признающий ни дня, ни ночи. Тот, кто вырывает невинные мятущиеся души и, поджигая их, увлекает за собой на границу дня и ночи. И души горят не сгорая, мечутся в сумраке, поджигая другие мятущиеся души, и нет им спасенья. Даже грешники могут раскаянием и молитвой достучаться до Всевышнего и получить спасение, а этим бедолагам вечно скитаться в сумеречной дымке.
Джон со всей силой своей любви бросился на помощь, призывая Господа помочь и ему, а главное – невинной душе его подопечного. И Господь послал луч солнца, по которому Джон успел к влюблённому мальчику. Джон накрыл его своими крыльями, а огненный ангел, опаляя белые крылья Джона унёсся в сумрак.
- Ни фига себе! Ты где это подпалился?
- Ты о чём, Миш?
- Да у тебя левый висок седой… Или подкрасил? А почему только висок?
- Брось прикалываться.
- Да ты в зеркало смотрел? Что случилось-то?
- Да ты опять не поверишь…
- Всё равно расскажи. Тебе хоть легче станет.
- Да я сегодня ночью опять намучался. Всю ночь меня душил мой чёрный ангел, да так, что я и рад бы был на себя руки наложить… А утром будильник позвонил – я вскакиваю, чтоб его отключить и тут что-то горячее мне в левый висок – бац! Я с копыт в полный рост, а меня сверху другое что-то накрыло… Вот хоть ты тресни, а я видел белое крыло! Глаза открылись смотрю на будильник – 22 минуты в отключке был… А будильник всё орёт, а я пошевелиться не могу… Кое-как очухался… ноги не держат… сел… потом уже и встал… Пошёл бриться, а у меня висок седой… А ты всё не веришь в моих ангелов…
- Ага – ещё один прилетел – горячий ангел. Ха…
- Огненный…
- Какой?
- Огненный ангел. Я недавно в интернете прочёл. Прикольно – пересказ романа Брюсова «Огненный ангел». Чтобы прочитать роман вы потратите 6 часов, а пересказ за 5 минут. Какая экономия времени! Так что книжки теперь можно не читать. Пусть их «ботаники» читают и нам пятиминутный пересказик втюхивают…
- Бедный Валерик, чего ради так расписывал, не мог в 5 минут уложиться? А по тебе, батенька, точно психушка плачет – там твоих ангелочков вылечат. Я ж тебе советовал – найди простую русскую бабу…
- Да помню я. Ты просто никак не поймёшь – я на кого не взгляну, а передо мной Лена… Через секунду понимаю – ошибся… И так – всякий раз… Я вижу только её… И никто мне не нужен, кроме неё. Хотя сегодня ночью мне показалось, что последняя ниточка, что меня с нею связывала, оборвалась… Она мне никогда не снилась, а сегодня приснилась под утро. С ней рядом стоял кто-то… Не видно было кто, но он ждал… И она сказала: «И что? И ничего! И всё!» Тут-то я и почувствовал, что ниточка оборвалась… Я ведь всегда чувствовал Лену. Мне друзья звонят – Ленка приехала, а я уже и без них знаю… Однажды она приехала и я это почувствовал – звоню ей, а трубку матушка её берёт. Я говорю: «Позовите Лену». А матушка: «А откуда ты знаешь, что она приехала? Она даже телеграмму не прислала и дозвониться не смогла… Как снег на голову… А ты знал…» А теперь ниточка оборвана и я её чувствовать перестал…
- Ну, так и всё – живи и радуйся!
- Чему? Жизнь без любви – это не жизнь, а прозябание!
- Ннда! Не сошёлся же свет клином на одной…
- А может сошёлся… Даже теперь, когда ниточка оборвалась… Может это всё, что в моей жизни было предназначено. Смысла жить теперь больше нет. Всё закончилось. А мне грех жаловаться – целый месяц счастья! Уж мне ли не знать как это много.
- Угу. За месяц счастья семь лет безумия. Уж мне ли не знать, когда всё это у меня на глазах. И ангелочки уже летают… Откуда ты знаешь, что всё закончилось? И откуда ты можешь знать, что начнётся? Может ещё сильнее и светлее полюбишь? Не надо терять надежду – в жизни столько непредсказуемого. А ты себя похоронить решил.
- Я даже эпитафию себе придумал «здесь был Вася», как тебе?
- Здесь был дурак – вот как!
Джон Браун заканчивал свой очередной облёт. Возвращался он с тяжёлыми мыслями о том, что ничем уже не может помочь мальчику, к которому его приставил Господь. Додушит ли его чёрный, сожжёт ли огненный ангел, но Джон не находил больше средств к его спасению. Остаётся уповать на Чудо. А Чудо может свершить лишь Господь. И Джон неистово молил Господа о Чуде, хотя и не представлял, какое Чудо может спасти мальчишку. Джон называл всех своих подопечных мальчиками и девочками, потому что у всех них были невинные души, как у детей, несмотря на их календарный возраст.
Крылья Джона после столкновения с огненным ангелом стали ещё сильнее – значит Господь не оставил его. «Так не оставь же Господи и этого мальчика! Яви Чудо!»
Я шёл от Мишки по тёмному парку. Малолетки опять поразбивали все фонари. Поседевший висок начал жечь. Я снял шапку. Уши стали замерзать, а висок всё равно жёг. Проблемка… Нет я уже отмораживал свои ушки, больше не хочу. Хотя они мне больше и не понадобятся… Я нащупал в кармане патроны. Стоп! Почему два? Где третий? Хотя мне и одного хватит… Но где же третий? А-а-а… Дырочка в кармашке… Вот он и третий за подкладочкой…
- Извините, пожалуйста, у вас нет зажигалки или спичек, а лучше – фонарика?
Пока я искал пропавший патрон, чуть было не налетел на стоявшую у заснеженной скамейки девушку.
- Фонарика нет, а зажигалка имеется. А зачем?
- Да каблук сломался! А здесь темно… Я наощупь щупаю – уже рука замёрзла.
- Зажигалкой здесь много не высветишь…
- А у меня газетка есть, можно факел сделать.
- Давайте, сделаю.
Я поджег газету и поднес её к разворошенному снегу. Буквально в двух-трёх сантиметрах от края попыток девушки нащупать сбежавший каблук торчал рыжий беглец.
- Урррааа! Я его минут двадцать выщупывала. Вы мой спаситель и зовут вас, наверное, Прометей.
- Нет, просто Вася. И спас я всего лишь каблук.
- Нет, Просто Вася, вы спасли меня – я ведь могла замерзнуть в поиске и наутро мой хладный трупик украсил бы местный пейзаж. И вы никогда бы не узнали, что я просто Оля.
- Очень приятно, Просто Оля. Мне не зря кажется, что я, как ваш спаситель, просто обязан проводить вас. Шкандылять на одном каблуке проблемно и скользко.
- Вы удивительно точно подобрали слово. «Шкандылять» гораздо куртуазней, чем «ковылять». И правда – скользко. Я и не сомневалась, что вы продолжите меня спасать.
- Почему же?
- Потому что вы – добрый.
- А откуда вы узнали мой секрет? Вы меня даже не разглядели в темноте.
- Во-первых, разглядела, пока вы каблук искали, я вас разглядывала. А во-вторых я хочу, чтобы вы были добрым, а мои желания не обсуждаются. Вот сейчас я желаю, чтобы вы взяли меня под руку и продолжили спасение. И после такой фривольности нам придётся перейти на «ты».
- Ваши желания… Ой, прости, твои, не обсуждаются, а выполняются.
Мы вышли на освещённую улицу. Я взглянул на свою спутницу – она рассмеялась
- Ну что, разглядел? Жду комплиментов!
- Вы красивая.
- Ты. Не вы, а ты – не забывайся.
- Ты – очень красивая.
- Ну, для первого комплимента сойдёт, но впредь постарайся быть поизобретательней.
- Твои ресницы пронзили мой взгляд и открыли ему твои глаза, цвета…давай поближе к свету, а то я недоразглядел.
- А-а-а… Так слишком легко – не ищи лёгких путей!
- Твои ресницы пронзили мой взгляд и открыли ему твои глаза, цвета… надежды!
- Глупо, но приятно, спасибо. А ты не жмот?
- В смысле? Ты пожелай, чтоб я не был жмотом, это ж просто…
- Просто… Просто я как благодарная спасённая обязана пригласить моего спасителя на чашечку кофе или чая, это как спаситель пожелает, а я чаю не хочу, кофе уже поздно пить, и хочу я шампанского. Только ты не парься, если с денюжкой напряг, я не подумаю, что ты жмот и на чай я тебя всё равно приглашу.
- Ну, на шампанское хватит.
- Урра! А на шоколадку? Маааленькую?
- Как ты могла подумать, что я способен купить шампанское без шоколадки? И не надо мелочиться – у меня хватит на большую, даже на две…
- Не надо две, хватит одной. Я просто сегодня с мужем развелась, ещё и каблук сломался – вот и захотелось отметить эти радостные события.
- А мне можно тоже шампанского?
- Не вопрос… Одной бутылки хватит – мне-то и стакана хватит – я ещё тот алкоголик… Просто шампанское напоминает о празднике. А я хочу хоть маленького праздничка.
- Кстати, мы перешли на «ты» без брудершафта, так что шампанское будет кстати…
- Если хочешь поцеловать, не жди брудершафта.
Не знаю почему, но я стал целовать не губы, а глаза. Может от того, что в них стояли слезинки… И уже не стояли, а катились по замерзшим щекам. И я стал целовать щеки... Может от того, что захотелось отогреть.
- Давай продолжим в тепле, - прошептала Оля.
Я купил шампанское и шоколадку и мы пошкандыляли дальше.
Прошли мимо моего двора. Прошли мимо соседнего с моим. Подошли к следующему…
- Ну вот и пришли…
- Слушай, Оль, мы ж с тобой соседи, я через двор отсюда живу. Почему я тебя раньше не встречал?
- Потому что я была замужем. Здесь моя мама живет. Теперь буду и я с дочкой. Тебя не смущает, что у меня дочка?
- Было бы подозрительно, если бы у тебя не было детей после скольких лет замужества?
- Через месяц было бы десять… Пошли в дом, нечего тут перед бабулькиными окошками маячить, бабульки уже всё разглядели и мы их обеспечили темой обсуждения на месяц, а то и на два…
В квартире было темно.
- А где ж мама с дочкой? Или уже спят?
- На соревнованиях. У меня дочка – «художница» – художественной гимнастикой занимается. Она так хотела, чтоб я с ней поехала, а тут развод – мы через суд развелись. Муженёк всё до копеечки посчитал, ой, да ну его…
- Позвольте Вашу шубку, сударыня?
- Конечно-конечно… Можешь и сапоги снять – у меня красивые ноги – тебе будет приятно.
У неё красивые ноги и мне очень приятно было снимать сапоги.
- Чай-кофе будешь?
- Да нет, мы же сошлись на шампанском…
- Тогда открывай, только давай без брудершафта – захочешь поцеловать…
- Не буду ждать брудершафта.
- Поставь, пожалуйста, журнальный столик к дивану, а я фужеры принесу.
Оля пошла на кухню. А мне удалось открыть шампанское без досадных оплошностей. Недавно я прочитал, что правильно вращать бутылку, а не пробку, вот и подвернулся случай это проверить. Сработало – не соврали.
- А зачем ты стул подставил? Садись на диван, а я рядом – прижмусь к сильному плечу.
И она прижалась… Просто прижалась своим остреньким плечиком к моему и еще прижалась к нему щекой. Я сидел не шелохнувшись, улетев на седьмое небо от кайфа. Минут десять я так покайфовал.
- С тобой так надёжно. Отрываться не хочется, но я боюсь заснуть. Разливай, Просто Вася, шампанское – будем кутить. И скажи какой-нибудь тост, только не длинный.
- Тогда Гагаринский…
- Какой-какой?
- Поехали!
- А-а, ну да! «Он сказал: «Поехали!» и махнул рукой». А мы стаканами махнём!
Мы махнули фужерами…
- А шоколадку?
Я не понял – я же открыл шоколад, разломил на дольки. Вот же он – под носом. Оля обняла рукой моё плечо…
- Вась, обними меня. И возьми кусочек шоколадки и положи мне прямо в ротик.
Вот я дундук!
- А теперь я тебя буду с рук кормить.
Оля взяла кусочек шоколада, положила на свою ладошку и поднесла к моим губам. Другой рукой начала гладить мои волосы.
- Кушай, Просто Вася.
Я начал целовать её руку.
- Кушай, Просто Вася, а то моя вторая рука тоже хочет, чтоб её целовали.
Она прижалась ко мне, накрыла ладошками моё лицо, а я их целовал… целовал… целовал…
- Ну вот, теперь ты стал совсем ручным. Теперь я тебя всегда буду кормить с рук, конечно только когда нам никто не будет мешать. И у тебя пропал дар речи, но это хорошо – значит, ты в меня влюбился. Мне это нравится, только не жди, пожалуйста, брудершафта…
Счастливые часов не наблюдают. Сколько времени мы целовались и обнимались? Разве ж я вспомню?
- Ты, прости меня, пожалуйста. Я, конечно, как врач, понимаю твоё «напряжённое» состояние. Но пойми меня правильно, я всё-таки ещё не в том состоянии, чтобы осчастливить тебя именно сегодня. И издержки старорежимного воспитания… Ты всё-таки пока ещё «первый встречный». Но главное не в этом, а в том, что я хочу, чтобы ты любил меня красивой, а сегодня я не очень…
- Главное в том, что мы встретились…
- Господи! Спасибо тебе за такой подарок! Ты послал мне спасителя! Вася, я чувствую, что ты мой спаситель.
- А я думаю, что это ты меня спасаешь…
- Правильно думаешь и я тебя спасу! А сейчас, Васенька, всё-таки ступай домой. Оставим немножко счастья для следующих встреч. Да, и забери остатки шампанского и выпей его по дороге домой. Понимаю, шампанское из горла, да ещё и на морозе – трудная задача, но ты не ищи лёгких путей – я хочу, чтобы повстречавшиеся тебе по дороге женщины подумали, что ты алкаш и не приставали к тебе.
Оля проводила меня до дверей.
- Целоваться не будем, а то ты до дома так и не доберёшься.
- Слушай, а что ты про врачей говорила?
- А я же врач. Ну, иногда нас «тренерами» обзывают, но я – врач ЛФК – лечебной физкультуры. А что? Что-то не так?
- Да нет. Просто ты даже не узнала, кто я.
- Ты – Просто Вася! Влюблённый в девочку Олю, которая сегодня влюбилась… в Просто Васю – вот такой вот любовный треугольник… Ну иди уже…
Оля чмокнула меня в щёку, открыла дверь и шутливо вытолкала за порог. Я обернулся пожелать «Спокойной ночи» и увидел, как Оля меня крестит…
- А я – некрещенный…
- Это не важно… Главное, чтоб ты меня любил… Иди уже, а то я расплачусь в самый неподходящий момент.
Вы думаете я шёл? Да я, конечно же, летел!
- Она светится!!!
Джон не поверил своим глазам – его подопечный мальчик летел рядом с ним.
- Как ты летишь – у тебя даже крыльев нет?
- А кто молил Господа о Чуде?
- А кто светится?
Я посмотрел на Джона с иронией…
- Джон, я, честно говоря, думал, что белые ангелы по ночам спят… А ты всю ночь подглядывал за нами, а теперь задаёшь глупые вопросы.
- Я не подглядывал, а хранил. Ангелы-хранители не спят, Просто Вася…
Я допил шампанское перед своим домом и сунул замёрзшую руку в карман. Что-то холодное кольнуло пальцы… Я достал из кармана два патрона… Третий за подкладкой, вспомнил я… Выудил из-за подкладки третий и с размаха бросил все три патрона подальше в снег. Надеюсь к весне они проржавеют и придут в негодность. А я достаточно силён, чтоб не искать лёгких путей.