Тень Марии Магдалены — глава из книги Пьеро Бускароли «Смерть Моцарта» (original) (raw)
Тень Марии Магдалены (окончание)
Имя Сальери запомнилось: жертва старческого слабоумия, он сам обвинил себя. Ему поверили, поскольку он был вспыльчив и не пользовался любовью. Сначала с негодованием и насмешкой, потом с горькой убежденностью. Ему поверили, потому что он был terrone (Terrone (итал.) - презрительное прозвище, которым северные итальянцы награждают южных.), итальянец, а итальянцы, которых предпочитали немецкие государи в течение двух веков, заслужили в полной мере сплошную ненависть тех, которые их окружали, по причине интриг, высокомерия, невежества, и той их претензии, просуществовавшей вплоть до Гаспаро Спонтини, работать и хозяйничать в Германии, продолжая говорить по-итальянски и понимать только итальянский.
Составляя, тридцать два года спустя, первое заключение о смерти Моцарта, доктор Эдуард Гульденер фон Лобес, президент Австрийского Музыкального Общества, дорожил возможностью «опровергнуть отвратительную клевету относительно превосходного Сальери». В том 1824-ом году, «клевета», распространенная самим оклеветанным, была в первый раз опровергнута письменным образом. Но долго еще продолжала циркулировать, и Сальери, еще не потерявший разум, был переполнен горечью. Ощущение это было так сильно, что, когда он потерял контроль над собой, горечь превратилась в самообвинение.
В кругу Бетховена об этом долго говорили, с 1824-ого по 1826 год, со злорадным интересом. По этому случаю, говорили с презрением и о Реквиеме: «в любом случае, это старое свинство», написано одной неизвестной рукой в одной из Разговорных тетрадей; шесть месяцев спустя, другой рукой, или той же самой, добавлено по отношению к «6 Квартетам Моцарта», что «можно лопнуть от смеха, так они фальшивы». Поклонники Бетховена думали, что доставляют ему удовольствие, высказываясь плохо о Моцарте и о его музыке.
«Ныне с упорством утверждают, что Сальери убийца Моцарта», — сказал некто Бетховену в конце января 1825 года. В конце года 1823-егоСальери, семидесятитрехлетний и преждевременно состарившийся, сказал Мошелесу, который пришел навестить его в постели: «Это моя последняя болезнь, и поэтому я Вас уверяю, с полной честностью, что в этой абсурдной басне нет ни капли правды. Вы знаете о слухах, что я будто бы отравил Моцарта. Но нет, это предательство, чистое предательство, скажите это миру, дорогой Мошелес, как сказал Вам это старый Сальери, который скоро умрет».
Бедный Сальери умер 7 мая 1825 года. После двух попыток перерезать себе горло два санитара следили за ним днем и ночью, до тех пор, пока смерть не призвала его к себе, полностью безумного. Какова бы ни была правда о его маленьких и больших интригах против Моцарта (который в этой области действовал с одинаковой живостью), мерзкая легенда, которая навечно прицепилась к его имени, явилась незаслуженным наказанием. В ней отразились, в символическом и сжатом виде, месть и реванш, который в конце концов взяли немецкие музыканты над итальянцами, что держали их в подчинении в течение двух столетий.
Пять лет спустя Пушкин перенес эту легенду в область второстепенной литературы, а впоследствии кинематограф сделал из нее лакомство для культурной толпы, одержимой жаждой знания и правды.