Валерий ТЕМНУХИН. Времена иные вспоминая (original) (raw)

(Из древнерусского эпоса)

ИЗ ПОЭМЫ «КАЯЛА» –
вольного стихотворного переложения
«Слова о полку Игореве»

***
Братья! Не благом ли будет для нас
Песней начать, как в преданье старинном,
Трудную повесть, тяжёлый рассказ,
Быль о походе князей самочинном?

…Тех, кто хотели в недолгом бою
Славу добыть как награду свою;

Храбро сражаясь за землю родную,
Ратную силу рассеять степную;

Русь удивляя победой нежданной,
Снова возвыситься славою бранной.

Старший над ними, душою – орёл! –
Войско на половцев Игорь[1] повёл –

Игорь, князь Северский, сын Святослава[2],
Отчего края надежда и слава;

Князя Олега[3] воинственный внук,
Не выпускавший удачу из рук.

***
Вспомним, как в минувшие года
Расцветала Русь, другим на диво.
Первые сказители тогда
О грядущем пели прозорливо.

И Боян[4], коль захотел кому
Песнь сложить, умом блистая смело,
То, призванью верен своему,
Начинал задуманное дело:

Сказывал дружинам и полкам,
Следуя старинному напеву.
И сама летела к облакам
Мысль его, ветвясь подобно древу;

Мчалась серым волком по земле,
Реяла орлом под небом синим;
Словно луч зари в угрюмой мгле,
Русичам отраду приносила.

Сказывал о том, что помнит он
Прошлых лет походы и победы.
Соколов пускал со всех сторон
Миг удачи, вкус борьбы изведать:

Десять поднимал, как чародей,
В небеса – догнать чужую птицу;
На шипящих злобно лебедей[5],
Что летят на русскую границу.

Уносились соколы вперёд:
Взмах крыла – и в бездне голубой;
Каждый, коль пришёл его черёд,
С ходу принимал неравный бой.

И лишь сокол смелый настигал –
Лебедей воинственная стая
Разбивалась, как волна у скал,
Пела песню, крыльями плеская:

Рассыпалась похвалой
громкой
Мудрому былому Ярославу[6];
Отголосками молвы
звонкой
Воздавала храброму Мстиславу[7]

Почести за трудный, долгий бой;
Мужество, ведущее к победе.
В поединке том, храним судьбой,
Князь ни в чём не уступил Редеде[8].

Но, сражён Мстиславом, весь в крови,
Сам Редедя – грозный вождь касогов –
Потерял владения свои
У Кавказа северных отрогов.

Не помог к боям готовый полк –
Не успел на Русь начать похода.
Хоть и знал Редедя в силе толк,
Был повержен пред лицом народа.

…Яростью полна лебяжья стая,
Проплывая в синей вышине;
О победе русской вспоминая
В той, давно оконченной, войне.

И о том, как пал на поле брани,
Кровью изойдя от многих ран,
Но не сдал своей Тмутаракани[9]
Гордый князь, краса Руси – Роман[10].

***
…То не десять соколов отважно
Настигали стаю лебедей,
И кричали лебеди протяжно
О кровавых битвах прежних дней,

А дрожали струны, грянув дружно,
Если их перебирал Боян:
То едва звучали там, где нужно,
То звенели в память о боях.

Начинала петь струна тугая –
Живо, лишь касались пальцы рук
И скользили, сверху налегая, –
Дивно извлекая каждый звук.

И рождалась, братья, песнь такая:
Всё сбылось, о чём мечталось в ней.
О князьях могучих вспоминая,
Становились мы ещё сильней.

И казалось: в рокоте напевном
Гордо говорила наша честь –
Грозная, как гром на небе гневном,
На врага обрушивала месть.

Но пришли иные времена:
Солнце нашей славы потускнело…
Ныне покорится ли струна,
Поведёт рассказ, как было дело?

Лейся же, как велено судьбой,
Быль суровую поведай без обмана
Песня, что сильна сама собой,
Забывая замыслы Бояна!

Примечания

1. Игорь Святославич (1151 – 1202) – сын Черниговского князя Святослава Ольговича, внук Олега Святославича Черниговского (Гориславича). С 1179 года ¬– князь Новгород-Северский, с 1198 – князь Черниговский.
2. Святослав (Всеволодович) Киевский (ок.1125 – 1194) – князь, с 1180 года – верховный правитель Руси; старший двоюродный брат князей Игоря и Всеволода Буй Тура, внук Олега Гориславича; за год до похода Игоря Святослав в союзе с Рюриком Ростиславичем наголову разгромил половцев.
3. Олег Святославич Гориславич – князь Черниговский и Тмутараканский, дед Игоря Святославича Новгород-Северского, двоюродный брат и соперник Владимира Мономаха; прозвище Гориславич получил и за талант полководца (от «горящий славой»), и за крайне несчастливую судьбу (от «прославляющий горе»); умер в 1115 году.
4. Боян – древнерусский поэт, воспевавший в возвышенной форме победы русского оружия.
5. Лебедь – племенной знак (своего рода герб) кочевников-половцев.
6. Ярослав Мудрый – Киевский князь, один из наиболее видных деятелей единого древнерусского государства; умер в 1054 году.
7. Мстислав – князь Черниговский и Тмутараканский Мстислав Владимирович Великий, или Храбрый, брат Ярослава Мудрого; умер в 1036 году.
8. Редедя – вождь племени касогов, населявшего Северный Кавказ; поединок Мстислава и Редеди состоялся в 1022 году.
9. Тмутаракань – город на берегу Чёрного моря, в районе нынешней Тамани; столица русского Тмутараканского княжества, завоёванного впоследствии половцами.
10. Роман – Роман Святославич Красный, князь Тмутараканский с 1073 года; внук Ярослава Мудрого и родной брат Олега Гориславича Черниговского; убит половцами в 1079 году.

***
О, Боян! Ты пел как соловей,
Времена иные вспоминая.
Ныне песнь затеял бы скорей
О походах Северского края;

В наше время прежним соловьём
По ветвям высоких мыслей древа
В каждом размышлении своём
Промелькнул, меняя звук напева.

Мысленно под облаком летел
Над Триглава[1] древнею тропою;
Горы и равнины, горд и смел,
Удивляя силою такою,

Чтобы просиял, суров и строг,
Наш Триглав – былого счастья бог.

Возвышая подвиг всех времён –
Нынешних и тех, первоначальных, –
Пусть звучит, тобой, Боян, взметён,
Песен гром среди полей печальных!

Игорю запел бы самому,
Как того Триглава-бога внуку,
Прогоняя всех сомнений тьму,
Светлому грядущему в поруку:

«То не буря, воя в небесах,
Разметала соколов твоих;
Занесла их на своих ветрах
В ширь полей и бросила одних.

Галки голосят среди степей;
Все в тревоге, подняли трезвон;
Стаями-стадами, зверя злей,
Полетели на великий Дон.

Стаями помчалась злая птица –
Хочет с русским соколом сразиться».

Или песне дал зачин другой
Ты, Боян, внук Велеса[2] пригожий:
«За рекой рубежною, Сулой[3],
Даль видна, покуда день погожий.

Кони половецкие в полях,
Сытые, давно готовы к бою,
То лежат лениво в ковылях,
То пасутся тёмною толпою,

Или с громким ржанием к реке,
С ветром споря, скачут налегке.

Но не взять им Киев[4] на испуг,
Не посеять глупую тревогу,
Если русичи встают – за друга друг,
Всюду поспешая на подмогу.

В Новгороде-Северском[5] – трубят,
И в Путивле[6] поднимают стяги.
Тужит враг, бессильно пряча взгляд
Перед Русью, полною отваги!

И грохочет громами вдали
Слава нашей Северской земли!»

Примечания

1. Триглав (Троян) – дохристианская Троица, верховное божество славян.
2. Велес – славянский бог богатства и умиротворения, особо почитаемый народом Древней Руси; покровитель певцов-сказителей.
3. Сула – приток Днепра, по которому во времена Игорева похода проходила граница между русскими и половецкими владениями.
4. Киев – столица Киевской Руси.
5. Новгород-Северский – райцентр в современной Черниговской области Украины; как город возник в 1044 году при Ярославе Мудром на месте поселения VII-IX веков славянского племени северян; разорялся половцами в 1068 и 1080 годах; с 1098 года – столица удельного Северского княжества, входившего в состав княжества Черниговского.
6. Путивль – город в Сумской области Украины. Во времена Игорева похода – пограничная крепость Новгород-Северского княжества на реке Сейме, к югу от Новгорода-Северского по пути в Половецкую землю. В то время в нём княжил старший сын Игоря – Владимир (1170 - 1212), который ушёл с отцом в поход и попал с ним в плен к хану Кончаку, а затем женился на дочери Кончака и вернулся на Русь.

***
Слышен голос даже на Дунае[1] –
До окраин, горечи полны,
Не кукушки всхлипы долетают –
Ярославны[2], Игоря жены.

В первый день печального похода,
В тяготах разлуки и тревог,
Вглядываясь в сумрак небосвода
И немую даль земных дорог,

Рано утром одинокой птицей,
Руки, словно крылья, распластав,
Причитает зорям-багряницам,
Причитает с болью на устах:

«С вольным ветром по речным долинам,
В тишину недобрую полей
Полечу в тоске неодолимой
Горьким плачем верности моей.

Стонами кукушки неприметной
Проберусь туда издалека,
Где в кровавой дымке предрассветной
Засверкала грозная река.

А потом над ней, Каялой[3] тёмной,
Промелькну, хранимая судьбой;
Не крылом коснусь волны бессонной –
Белым шёлком с нитью золотой;

Белым шёлком на моей одежде,
На её крылатых рукавах.
Безоглядно верная надежде,
Поспешу, превозмогая страх.

И когда увижу поле брани,
Буйных трав растерзанную гладь,
Голос мой, рыдая, не устанет
Князя дорогого окликать.

Там, в поток невзгод бросаясь смело,
Одиноких дум сорву печать;
Милого израненное тело
Стану, как умею, врачевать:

Белым шёлком, смоченным водою,
Кровь на ранах мужу оботру,
И дыханье смерти роковое,
Словно призрак, сгинет на ветру…»

Разгорелась битва утром рано –
На Дону[4] мечи обнажены.
А в Путивле[5] плачет Ярославна,
Причитает с крепостной стены:

«Ветер, ветер! Что ты поневоле
Налетаешь, преграждая путь?
К дальним грозам отметая горе,
Ласково ладьи качая в море,
Мало в синеве свободно дуть?

Как на крыльях мчишь под небесами,
Бьёшься против мужа моего:
Всё быстрее гонишь над полями
Тучи стрел на воинов его!

Что ты, повелитель, как в ненастье
Кружишь вихри?
И всё круче бой!
…И моя мечта о тихом счастье
В ковылях развеяна тобой…»

На второй день битвы, ранним утром,
Над Путивлем, с крепостной стены
Голос Ярославны – просит будто:
«Днепр Славутич! Силою полны,

Пенятся твои живые воды,
Прорезая даже камень гор[6],
В том краю, где волею природы
Диких трав раскинулся простор,

А земля – под властью половецкой.
Ты, всегда бесстрашен и могуч,
В дальний путь с дружиной молодецкой
Уносился от высоких круч

Киева, князей великих града,
И, ладьи качая на волне,
Святослава, мужниного брата,
Вёл к вершинам славы на войне.

Увлекал вперёд над бездной мрака,
Через тьму препятствий и невзгод
До становищ грозного Кобяка[7],
Хана половецкого. И вот

Вмиг волною княжеских клинков
Разметало войско степняков.

Так верни с победой, господин мой,
Мужа на сверкающей волне,
Чтобы, как и прежде, быть любимой,
Будущему радоваться мне;

Чтобы не вставала утром рано,
Не лила потоки горьких слёз;
Чтобы ты под пологом тумана
Все печали за море унёс!»

Третий день грохочет бой неравный
На степной далёкой стороне,
А в Путивле голос Ярославны
Слышен ранним утром на стене:

«Свет мой, Солнце Ясное! Ты трижды
На заре вставало над землёй;
Простирая в сумрак луч надежды,
Обещало славу и покой;

Принося тепло и свет любому,
Согревало душу красотой.
А теперь сияешь по-иному –
Видно, подменённое судьбой!

Что, владыко, яркими лучами
Настигаешь храбрые полки;
Тяжкий зной колеблешь над полями,
Точно волны призрачной реки?

Жажда, посильнее вражьей сабли,
Так и ходит всюду по пятам
В тех полях, где нет воды ни капли,
Где любимый с воинами –
Там

Гневом распалила степь глухую…
Русичам сжимая луки,
Ты
Тетиву расслабило тугую –
Стрелам нет ни сил, ни высоты;

Русичам усталым ты всё чаще
Кожаный колчан полупустой,
Стрелы прогибая в нём, скрипящем,
Накрываешь гибельной тоской…»

***
Нет, не спорить людям с небесами,
Коль друг с другом справиться невмочь!
Заходило страшными волнами
Море смерти в грозовую ночь:

Паруса круша, живое раня,
Смерчем завилась ночная жуть!
Молний в небесах рвануло пламя –
Словно Бог всевидящий перстами
Игорю указывает путь

Из пучины бед – к степному долу,
И в раздолье русской стороны;
К золотому отчему престолу
Да в объятья верные жены!

Примечания

1. Дунай – река, по которой во времена Игорева похода проходила самая дальняя
западная граница Киевской Руси; символ воли и простора.
2. Ярославна – жена князя Игоря, дочь Ярослава Осмомысла Галицкого (1130 –
1187).
3. Каяла – мифическая река, символ глубокого потрясения, жестокого поражения русичей.
4. Дон – главная река в Половецкой степи; символ ратной победы русских над кочевниками.
5. Путивль – город в Сумской области Украины. Во времена Игорева похода – пограничная крепость Новгород-Северского княжества на реке Сейме, к югу от Новгорода-Северского по пути в Половецкую землю. В то время в нём княжил старший сын Игоря – Владимир (1170–1212), который ушёл с отцом в поход и попал с ним в плен к хану Кончаку, а затем женился на дочери Кончака и вернулся на Русь.
6. Камень гор – пороги в низовье Днепра, заселённом в то время половцами.
7. Кобяк – половецкий хан Кобяк Карлыевич, взятый в плен русскими войсками под предводительством Святослава Всеволодовича Киевского в 1184 году.

РОЖДЕНИЕ БОГАТЫРЯ
(по одноимённой былине)

Ой не туча грозовая
Заслонила неба высь,
И не ветры, завывая,
Над полями поднялись!

Но из тех полей далёких,
Из раздолий из широких

Всех, кто слышит, окликая,
Весть нахлынула такая,

Что коварный род змеиный
Вновь добычу подыскал;
Что поднялся рёв звериный,
Свирепел клыков оскал.

И щенки, и зверь матёрый,
Всякая иная тварь,
Собраны на приступ скорый,
А над ними встал главарь.

Вслед ему из каждой пасти
Вырвался противный вой.
Бурой ли, буланой масти
Стаи двинулись толпой.

Не гладка и не мохната
Шерсть на диком звере том –
Сталью острого булата
Блещет, словно серебром,

Иль кровавой позолотой,
Или холодом лучей,
Что мелькают за работой
Рассекающих мечей.

Не шерстинки, а жемчужины –
Так вовсю сверкает сталь.
А потом как с целой дюжины
Шерсть сошла – ему не жаль!

Стала зверя ошалелого
Морда – острое копьё,
Уши – стрелы войска смелого.
Рвёт преграды как тряпьё!

А глаза – как звёзды ясные –
Так и светятся в ночи;
Супротивникам опасные,
Всё-то видят – хоть кричи!

…Вот к реке, Днепру могучему,
Зверь тот быстро добежал,
Ухмыльнулся солнцу жгучему,
От пролитой крови ал

Жертв, безжалостно замученных
И повергнутых во прах,
Вероломной силой скрученных,
Всякому внушая страх.

Встал, как пёс, на лапы задние;
По-медвежьи заревел.
И, почуяв дни остатние,
Соловьём свистать умел.

Да, сгибая шею длинную,
Зашипел он, как змея.
Песню спел не лебединую,
А чтоб вздрогнула земля:

Воровскую, подколодную
Песню подлую свою,
Только смерти и пригодную,
Падали да воронью.

Знали чтоб все до единого
Грабежей и зверства рать.
От шипения змеиного
Травы стали завядать –

Сникли вдруг в полях нехоженых,
А ведь были зелены!
Под пятой гостей непрошеных
Полегли во дни войны.

И от свиста соловьиного
В тёмных чащах по лесам
Нет ни писка комариного,
Воли птичьим голосам.

Рощи и боры высокие
Все склонились до земли,
А в земле сырой глубокие
Корни гнулись, как могли.

Вмиг от рёва от звериного
По Днепру пошла волна;
Берега достигла мирного,
И угрюма, и сильна;

Стала вровень с каждой кручею –
И, осыпавшись, пески,
Понеслись с волной кипучею
Жёлтой пеной вдоль реки.

По лугам зелёным шалая
Разливалася вода.
Тяга с гор крутых немалая
Повалилася тогда:

Пали в реку камни крупные,
Покатилися по дну,
Раз уж горы неприступные
Не смогли сдержать волну.

И меж берегов поверженных
Камня мелкого поток
Нёсся – как толпа рассерженных –
И безумен, и жесток.

Знать, невзгоду небывалую
И великую беду,
Силу супротив немалую,
Что сметает на ходу,

Вдруг почуял зверь незнаемый,
Лютый зверь земли чужой,
Коль над ним, недосягаемый,
Светит месяц молодой.

В дальних небесах рождённый,
Светел месяц и могуч;
Шлёт лучи, непокорённый,
Пробивая толщу туч.

И тогда ж, где лес дремучий,
Где далёкий монастырь,
На земле рождён могучий
Святорусский богатырь.