Борис Ржевский. По пути в "урановую пасть" (original) (raw)

Борис Ржевский. По пути в "урановую пасть"

"Полярная правда" 22.08.2000, с. 3

По насыщенности ядерными реакторами Кольский полуостров является мировым рекордсменом. Это относится прежде всего к его северному побережью, где расположены военно-морские базы, доживают свой век выведенные из строя атомные подлодки и не дает покоя проблема захоронения опасных отходов.

Но и Хибины получили громкую известность после того, как дважды, в 1972 и 1984 годах, здесь прогремели "мирные" ядерные взрывы. Конечно, жители Кировска прекрасно знали, что на Новом руднике, заложенном в пятнадцати километрах от города, ведутся не просто горные работы, а прокладываются штольни для "изделия".

Ореол таинственности возник вокруг горы Куэльпоррр, которую избрали для экспериментального дробления руды с помощью более могучей силы, чем обыкновенная взрывчатка. И, действительно, специалисты оценили результаты ядерных взрывов как очень перспективные, с лучшими показателями дробления, чем принято.

И все бы ничего, да ведь никуда не деться от наведенной радиоактивности, которая заразила и отбитую руду, и вмещающие породы, и подземную воду, и всю окружающую местность. И в этом смысле слово Куэльпорр стало нарицательным, как символ грозной опасности, названной "проклятием века".

Как ни странно, но наибольшее беспокойство куэльпоррские взрывы вызвали у наших соседей финнов и норвежцев, до границы с которыми насчитывается не менее двухсот километров. Лишь только в 90-х годах "Объект Днепр" - еще одно наименование бывшего полигона - был открыт для посещения, туда валом повалили иностранцы, благо что дорога доступна даже легковой машине.

Дотошные зарубежные экологи со своими дозиметрами исползали не только саму гору, но и все ближайшие склоны и долины, выискивая следы невидимого гамма-излучения. К их разочарованию, радиоактивный фон оказался настолько слабым, что говорить о какой-либо угрозе соседним странам было бы большой глупостью.

Надо отдать должное хозяину полигона производственному объединению "Апатит", которое блестяще провело операцию по наведению экологического порядка на Куэльпорре. Все оборудование, вплоть до последнего кусочка проволоки, вывезли из горы в специально отведенное место, где оно со временем перестало "звенеть". Все три штольни перекрыты бетонными стенами, а снаружи еще и засыпаны пустой породой.

В районе Куэльпорра разрешено собирать ягоды и грибы, потому что их радиоактивность намного меньше, чем это принято по строгим европейским стандартам. И все же каждый год представителей местной флоры отправляют в Москву, где подвергают тщательному анализу, чтобы, упаси Бог, не наткнуться на случайное радиоактивное пятно.

Горожане прекрасно знают, что когда-то в окрестностях Кировска прогремели взрывы, эквивалентные одной-двум тысячам тонн тринитротолуола. Но среди населения до сих пор ходят слухи о трещине, расколовшей гору пополам, через которую произошел мощный выброс радионуклидов. Или о том, что почти все горняки, трудившиеся на Новом руднике, давным-давно перемерли. Наконец, бытует мнение о неком человеке, будто бы заживо замурованном в штольне. Эта последняя легенда имеет под собой основание. Действительно, в одной из штолен за столом сидит манекен, вылитая копия настоящего человека. В свое время ученые размещали на нем всевозможные датчики для изучения особенностей воздействия радиации внутри горы.

В конце июля мы с начальником службы радиационной безопасности прибыли на Куэльпорр для очередной контрольной проверки. Уже с перевала открывается прекрасная панорама широкой лесистой долины реки Кунйок. Прямо на перевале бросается в глаза стальная пластина, укрепленная на крупном камне, у подножия которого живые цветы. Это в память об одном из школьников, погибшем при попытке взять штурмом отвесную скальную стену.

А через пять километров пути справа появляется отвал апатитовой руды в несколько сотен тысяч кубометров. Дозиметр убедительно доказывает, что руда совершенно безопасна, всего пятнадцать микрорентген в час, как в большинстве домов Кировска. Только отсутствие нормальной дороги не позволяет вывезти ее на обогатительную фабрику.

У входов во все штольни прибор показывает одну и ту же цифру - 15. И все-таки, советует специалист, лучше не отбирать здесь для коллекции образцы апатита, нефелина, эвдиалита, эгирина, которые так заманчиво блестят под яркими солнечными лучами.

Куэльпоррская радиоактивность - это творение человеческих рук. Но в Хибинах есть еще один рудник, где радиоактивное излучение достигает внушительной силы, но сила эта природного происхождения. Уместно напомнить, что на геохимической карте Мурманской области Хибинский горный массив выделяется как радиоактивная аномалия из-за урана и тория, причем урана в породах вдвое больше, чем в среднем по земной коре. Отсюда в 2-3 раза более высокие уровни радиоактивного фона, чем, например, в Мурманске, но все равно много меньше санитарной нормы.

Через неделю после Куэльпорра наша небольшая группа по старой заброшенной и уже непроезжей дороге направилась по ущелью Гакмана к бывшему Ловчорритовому руднику.

Начальник службы радиационной безопасности А.С. Павлов делает контрольные замеры на Ловчорритовом руднике

Перед нами открывается необычная картина. На высоте 700 метров в глухом диком ущелье взгляд наталкивается на фундаменты домов, бетонные стены непонятного строения, а под склоном горы видны разбросанные сильно поржавевшие рельсы, вагонетки, трубы и прочая железная мелочь. Все это - остатки первого в России рудника по добыче урана.

Он просуществовал всего пять предвоенных лет, брошенный затем на произвол судьбы и природы. И надо сказать, природа потрудилась на совесть. Еще в самом конце 30-х годов снежные лавины уничтожили все деревянные строения рудника. А в конце века по его территории промчался селевой поток невероятной для Хибин силы. Тут уж не устояли даже железобетонные стены. Все было снесено подчистую.

Но главное, конечно, осталось. Под отвесными скальными обрывами мы насчитали шесть выходов из штолен рудника. И поразительный контраст с Куэльпорром. Никаких предупреждений об опасности, никакого намека на попытки обустройства территории. И это всего в двух часах ходьбы от ближайшей автобусной остановки.

Уже на осыпи, по которой мы поднимаемся к штольням, стрелка дозиметра уходит за сто микрорентген. И немудрено. То тут, то там попадаются обломки с красивыми желтоватыми и зеленоватыми прожилками. Это - ловчоррит. Экзотический минерал, которого больше нигде, кроме Хибин, в мире не встретишь.

Яркий солнечный день позволяет проникнуть в глубь штольни на расстояние до тридцати метров, дальше - сплошная тьма, которую с трудом прорезает электрический фонарик. Прибор показывает нарастающий уровень гамма-излучения до тех пор, пока не замирает на отметке четыреста. Это максимум, на который способны стенки штольни, изрезанные прослойками ловчоррита. Не так уж и много, хотя подолгу находиться в таком радиационном поле, конечно же, не следует.

Остальные штольни примерно такого же устройства: сухие, темные, без видимых следов разрушения свода, заколов, расслоения. В этом смысле они безопасны. И кто знает, может, найдется предприимчивый энтузиаст, который построит подъемник или лестницу двухсотметровой длины да и начнет делать деньги на демонстрации горной технологии 30-х годов. Ну а иностранцам можно будет пощекотать нервы экскурсиями в "урановую пасть".

Борис РЖЕВСКИЙ. Фото автора.

Кировск.

Created by Vlad Vasiliev on 29 Aug 2002
Last modified on 29 Aug 2002