Марина КУЛАКОВА (original) (raw)

Славянство

Что такое ФСК?

Галерея славянства

Архив 2020 года

Архив 2019 года

Архив 2018 года

Архив 2017 года

Архив 2016 года

Архив 2015 года

Архив 2014 года

Архив 2013 года

Архив 2012 года

Архив 2011 года

Архив 2010 года

Архив 2009 года

Архив 2008 года

Славянские организации и форумы

Библиотека

Выдающиеся славяне

Указатель имен

Авторы проекта

Родственные проекты:

ПОРТАЛ XPOHOC

ФОРУМ

НАРОДЫ:

◆ ЭТНОЦИКЛОПЕДИЯ

◆ СЛАВЯНСТВО

◆ АПСУАРА

◆ НАРОД НА ЗЕМЛЕ

ЛЮДИ И СОБЫТИЯ:

◆ ПРАВИТЕЛИ МИРА...

◆ ИСТОРИЧЕСКАЯ ГЕОГРАФИЯ

БИБЛИОТЕКИ:

◆ РУМЯНЦЕВСКИЙ МУЗЕЙ...

Баннеры:

Прочее:

Марина КУЛАКОВА

Русская

Несколько очень назревших слов о русских и о Граде-Китеже как столице России.

Мне интересны русские. В сравнении с другими и сами по себе. Русские как создатели (инспираторы, креаторы) русского языка. Сейчас я не толерантна: себя и инородцев отчётливо различаю. И это нормально.

Это простое и правомерное, по-моему, желание и чувство, но… вызывает у многих чуть ли не шок. А я готова повторить: я русская, живу в России. Хочу видеть и слышать русских.

В моей семье, среди моих родственников не было репрессированных. И не было никого, кто репрессировал. Семья чисто русская, - из крестьян по материнской, из купечества по отцовской линии.

Никто из родных не сидел в тюрьме. Не было преступников, стукачей, никто не был задействован в «охранительных» системах. Мастера, рабочие и учителя – почти все, кого ни возьми. Или деревенские, - доярки, шофёры, бригадиры - такая родня. Сильные, здоровые люди. За редчайшим исключением – живут одной семьёй-любовью, крепким домом, растят детей. Работать – хотят, умеют, любят. Это для меня – норма, естественность. Это в крови. Поэтому, наверное, начальников и «КГБ» я никогда не боялась. Чего бояться-то? Закон – есть, звучит строго, и он нас защищает от тех, кто его нарушает. Мы его не нарушаем, и он нас не трогает. Я не то чтобы верила в это, это было - по умолчанию.

И я удивлялась, когда чувствовала, что люди вокруг чего-то боятся. Мои друзья боялись. И я не связывала в юности, двадцать лет назад, эту странность с тем, что это друзья-евреи. Я просто не думала об этом.

Если о евреях, то страх у них в крови. Чего боялись? - побьют(-убьют), оскорблений(-погромов), "а я маленький такой"... Теперь, странное дело, многие из них едут в Германию, получают "компенсацию" и остаются жить там... чтобы, "спускаясь по леснице, услышать за спиной: "Шнель, шнель!" - и почувствовать, как подкашиваются ноги"...

Я уважаю еврейский интеллект, память и трудолюбие, но, после долгих размышлений я поняла, что у меня просто другой тип интеллекта, памяти и трудолюбия. Отнюдь не их отсутствие.

«Трудновато тебе будет, - тут же говорит мне подруга Алена. - Вот у меня бабушка - эстонка, я за русскую сойду? А мордва и черемисы как другие национальности пойдут, или опять же за русских? Татар арзамасских и казанских во главе с небезызвестной Анной куда будем вписывать? А удмурты и башкиры… Евреи-то исключение, они - народ чрезвычайно удобный для выяснения национальной позиции. Они свою национальность сильно лелеют, демонстрируют и пострадать за нее мечтают.»

Трудновато мне будет? Мне и так трудновато, - говорю. Повторяю: я раньше всех и всё добросовестно читала и слушала. А теперь стала различать по национальному признаку. Я же не убивать стала, а различать. Чем это плохо? Более того, продвинули меня в этом направлении друзья, а не враги. Друзья разных национальностей, которые много и упорно говорили о своей национальности, и о своем - другом - менталитете. И я тоже стала все это различать. И мне стали особо интересны РУССКИЕ, ибо я сама такая. Глядь-поглядь вокруг в Москве, - в журналах, которые я привыкла читать, на телеведении - их практически нет, русских-то. Это, к сожалению, объективно. Но их по-прежнему большинство, молчаливое большинство - на полях, на производствах, в провинциальных школах.

Сергей Чупринин, считающий, что слово "национализм" - грубое, посылающее сразу в разные стороны, к разным смыслам, озадаченно размышляет, не лучше ли «говорить о соблазне этноцентричности?

Эта идея тут же подхватывается: «Этничность - это, собственно "культурный код", включающий в себя, помимо языка с его местными особенностями, определенные ментальные и поведенческие стереотипы» И разъясняется в удобную сторону: «Эти коды будут различными даже у, скажем, сибиряков и жителей средней полосы. Среди русскоговорящих не редкость наложение двух, а то и трех-четырех таких кодов».

Но я, неудобная русская, продолжаю мысль в другую сторону: «В том-то и дело, - говорю, - что наиболее активны люди с наложением трех-четырех-и-больше кодов. Это, как правило, люди со смешанной кровью. Плюс еще особый код "малых" "обижаемых" народов. А мне понадобилось три высших образования, чтобы говорить на этих языках в русском языке. А потом я просто поняла: я, русская, не так чувствую, как они. У меня другое мироощущение. У меня другие темпоритмы. В том-то и дело, что я не русскоговорящая. Я – русская. Но в Москве, например, в столице России, чувствую сейчас себя инакоговорящим человеком. Инородцем. Потому что стихийную норму создаёт там активное и абсолютное большинство с нерусским менталитетом.

Тут же – диалог происходит в интернете - возникает неизбежное, видимо, сейчас суждение: «Пробуждение национального самосознания кажется мне чем-то ущербно-спекулятивным. Люди, объясняющие мировоззрение и/или поступки, свои или чужие, национальным менталитетом, так же неприятны, как и выбивающие себе льготы на правах принадлежности к сексуальным меньшинствам. Не случайно в Америке гомосексуалистов и представителей этнического меньшинства объединяют словом minorities, алгоритм поведения-то один - получение благ от общества просто по факту довольно произвольной самоидентификации с той или иной группой.»

Ну вот. Куда деваться от Америки и гомосексуалистов? Мне неинтересно, что думают гомосексуалисты и что думают о них. Я чувствую - действия такого рода противоестественны, и мысли, возможно, тоже. Однако, видимо я, русская, нетолерантная, интересна им. Как редкий вид?

«Не странно ли, - говорю, - что национальное самосознание упорно ассоциируется именно с меньшинствами?

На это мне отвечают: «Признаком силы является четкая постановка общенациональных целей и способность общества к совместному труду по их достижению. А сейчас чего нет, того нет. Так что, сколько не ставь заборов вокруг пустого места, стройка от этого не начнется».

Вот так вот… Пустое место. Русские – пустое место?

Сохраняя остатки корректности и сдержанности, обращаюсь к оппоненту в стиле вежливой беседы.

Разве в русских интересны только "общенациональные цели" и "всемирная отзывчивость"? Разве они - "пустое место"? А вдруг другое национальное зрение не позволяет вам видеть что-то там, где вам видится пустое место? Китеж-град – образ, отнюдь не случайный в русской культуре. Она «невизуальна», незрима по своей сути.

«Град-Китеж – это интересно, - отвечают мне, - но к нашему разговору отношения не имеет».

Имеет. Причем, самое прямое. Град-Китеж – столица России.

Хочу слышать русских.

Нижний Новгород