Лидия СЫЧЕВА (original) (raw)

Славянство

Что такое ФСК?

Галерея славянства

Архив 2020 года

Архив 2019 года

Архив 2018 года

Архив 2017 года

Архив 2016 года

Архив 2015 года

Архив 2014 года

Архив 2013 года

Архив 2012 года

Архив 2011 года

Архив 2010 года

Архив 2009 года

Архив 2008 года

Славянские организации и форумы

Библиотека

Выдающиеся славяне

Указатель имен

Авторы проекта

Родственные проекты:

ПОРТАЛ XPOHOC

ФОРУМ

НАРОДЫ:

◆ ЭТНОЦИКЛОПЕДИЯ

◆ СЛАВЯНСТВО

◆ АПСУАРА

◆ НАРОД НА ЗЕМЛЕ

ЛЮДИ И СОБЫТИЯ:

◆ ПРАВИТЕЛИ МИРА...

◆ ИСТОРИЧЕСКАЯ ГЕОГРАФИЯ

БИБЛИОТЕКИ:

◆ РУМЯНЦЕВСКИЙ МУЗЕЙ...

Баннеры:

Прочее:

Лидия СЫЧЕВА

Время и люди Георгия Поплавского

Художник Георгий Поплавский русский по рождению, на свет появился в Украине, всю жизнь прожил в Белоруссии, а его работы получили мировую известность. Достойная судьба славянина!

Истоки

Род Поплавских - старообрядческий. На Украине они жили веками, но всё-равно считались «москалями». Отцу будущего художника от деда досталась кузница, в которой при царе делали даже кареты. В годы раскулачивания семья переехала в Белоруссию, в деревню Бортники под Бобруйск. Времена были тяжелые, смутные. «Когда мама собралась рожать, было решено, что ей нужно ехать к родне на Украину, под Ровно. Там и записали в метрике место рождения. Но всю жизнь мы скрывали, что были раскулачены...», - вспоминает художник.

Родился Георгий Георгиевич в 1931-м, и в этом году отпраздновал свой 80-летний юбилей. Его отрочество и юность прошли в Бобруйске (теперь здесь открыта картинная галерея его имени). В конце 30-х годов отец работал слесарем-инструментальщиком на деревообрабатывающем заводе. Воспоминания о том времени светлые: «Обычно после школы я брал удочки и шел к отцу. На проходной меня уже хорошо знали и пропускали без препятствий. Отец заканчивал смену, и мы шли на так называемые боны. Это плавучие сооружения, служащие для накапливания древесины при сплаве. Там отлично клевало. За час мы обычно налавливали ведро-два рыбы».

1941-й год – трагическое время. Отец ушел на фронт, семья осталась в оккупации. Георгий Лазаревич вернулся с войны в 1944-м, с контузией. Возможно, впечатления тех лет как раз и определили стиль будущего художника, который сам он характеризует как «суровый реализм». Пожалуй, к этому же направлению можно отнести и военную прозу Василя Быкова. Георгий Поплавский работал с писателем, иллюстрируя его книги, и считает, что ему особенно удалась графика к повести «Сотников» - к этой прозе он впервые сделал не рисунки, а литографии, настоящие станковые работы. «Выставляю их до сих пор! Иллюстрации эти, кстати, подарил несколько лет назад музею на Поклонной горе в Москве — к 65-летию со дня начала войны», - рассказывает художник.

В Бобруйске будущий мастер получил своё первое художественное образование – в 1947 году он закончил студию при Доме пионеров. Руководил ею Борис Беляев, и своего учителя Георгий Георгиевич, который сам впоследствии стал замечательным педагогом и много преподавал, вспоминает с любовью: «Он заразил нас желанием рисовать, дал уверенность в своих силах». Вообще, в те времена, по мнению Поплавского, была более тесная связь между педагогами и учениками. Сейчас же заметно возросла психологическая пропасть между поколениями, нет уже прежнего коллегиального братства, и это сказывается на творчестве начинающих – у многих подорвана связь с живительной силой традиции.

Учёба в Минском художественном училище позволила чётче оформиться творческим и эстетическим взглядам. «В то время Минск еще лежал в руинах. В первую очередь восстанавливали заводы и строили новые — тракторный, автомобильный», - впечатления юности оказались очень сильными; не случайно, главный герой графики мастера – это человек труда, созидатель.

Большое влияние на Поплавского и его однокурсников оказал педагог Лев Лейтман. В ту пору кумирами молодого художника были Илья Репин, Рембрандт, Веласкес, Эль Греко… Он чувствовал пластическое родство с Валентином Серовым, восхищался картинами Павла Чистякова. Было чему поучиться и у советских художников, таких, как замечательный график Евгений Сидорский, а ещё - Майя Митулич, Дементий Шмарин...

Открывая мир

В 1951-м Георгий был призван в армию. Служил в Минске, можно сказать, по специальности – рисовал наглядную агитацию, портреты классиков марксизма-ленинизма, и, конечно, современных ему вождей – Сталина, Берии. В армии он и женился – на своей однокурснице по училищу Наташе, и с тех пор они вместе – почти 60 лет! Георгий Георгиевич шутит: «Разводиться никогда не собирались, но убить друг друга хотели много раз». Супруга Поплавского тоже художник (как, впрочем, и дочь Екатерина), а в творческой семье эстетические разногласия и жаркие споры неизбежны.

После окончания училища в 1955 году он сразу же сразу же поступил в Белорусский театрально-художественный институт. Казалось бы, зачем такому одарённому человеку столько учиться?! Но художник подобен врачу – он работает с образным искусством, и зачастую формирует психологию восприятия мира целого поколения. У Поплавского – отличная школа, самобытный взгляд на жизнь, и – «цыганский», как он сам говорит, характер – он любил путешествовать.

И всё же «шестидесятники» завоёвывали мир, прежде всего, эстетически. Это было время освоения целины, великих строек, покорения космоса и торжества человека труда. СССР был литературоцентричной державой, в ней ценилось и почиталось художественное слово. Потому выбор Поплавским такого направления, как книжная графика, неудивителен. Другое дело, что и конкуренция здесь была высокой, сказать новое слово в искусстве иллюстратора удавалось не каждому. У Георгия Поплавского это получилось. В начале 60-х он много работает в журналах «Березка», «Маладосць», «Беларусь». На всю жизнь художнику запомнилась первая поездка на Полесье. «Мы с женой отправились в Лельчицкий район: деревни Букча, Тонеж... Глухомань! Пески, болота. Нас взял трелевочный КРАЗ: 70 км мы ехали 7 часов — он тоже постоянно застревал. И вот тогда мы увидели стародавнюю Беларусь! Там, в 1960-х, еще сохранились и лучина, и кожаные колыски для младенцев — в наших музеях этого нет. Или, например, ступа деревянная, ножная: целая система рычагов...»

Тот первый, полесский период, питает художника, по его собственному признанию, до сих пор: «Если я обращаюсь к белорусской теме, я не листаю чужие фолианты, я открываю свои альбомы пятидесятилетней давности. Потому что там — залежи! Дорожные альбомы художника — это как у писателя записные книжки». Достоверность – ценное качество, и в сочетании с гармонией и убеждённостью, она рождает значимый творческий результат. В 1968-м Поплавский за оформление книги Якуба Коласа «Новая земля» получил диплом «Красивейшая книга мира» на международном конкурсе в Лейпциге.

Успешная работа в книжной графике будет продолжена: художник иллюстрирует произведения современных литераторов и классиков мировой литературы: «Джек Лондон, или Шекспир, или Янка Брыль — всегда я проникаюсь образами писателя, создавая его время. Мы, художники-книжники, обязаны создавать достоверную эпоху». Поплавский накапливает опыт, оттачивает мастерство, и вот уже новое достижение – за оформление книги древнеиндийских притч «Тиракурал» мастеру присуждена премия Джавахарлала Неру. Этой работе предшествовал большой цикл рисунков, акварелей, эстампов «Индийский дневник» (1970–1973 гг.).

Художник много путешествует, открывая для себя Кубу (любителям живописи памятна его картина «Гавана. Форт»), Арктику («Белому континенту» посвящена серия эстампов), Командорские острова. Отовсюду, где бы он ни был, Поплавский привозит запечатлённую натуру – рисунки моряков, лесорубов, хлеборобов, крестьянок. Его «Браславские колхозницы» стали эталонными, а тогда, в 1970-м, вызывали споры: «Мне говорили: всё хорошо в вашей работе, но почему колхозницы босые? Эта выставка посвящена 100-летию со дня рождения Ленина, а на вашей картине не видно роста благосостояния!»

Но к этому времени художник – в расцвете творческих сил, и умеет постоять за сделанное: «Директивные органы ко мне обратились: пиши как автор заявление, мол, передумал, не хочу эту картину выставлять. Но я не написал…». Художник широкого творческого диапазона, он много работает как график, живописец, акварелист, владеет техниками литографии, офорта, рисунка пером. Как всякий мастер, он знает цену своим работам. И жизнь подтвердила его правоту.

От сурового реализма к ностальгическому романтизму

В 1949 году на советских экранах появился фильм Ивана Пырьева «Кубанские казаки». Эта жизнерадостная картина, в сущности, являлась кинематографическим мифом – реальная жизнь на селе вовсе не была столь изобильна и радостна. Впоследствии, в 50-е годы, расцвела целая генерация «лакировщиков» - художников социалистического реализма, сознательно приукрашивавших действительность: «Они комбайнера изображали с венком на голове и в чистом комбинезоне, чего быть не могло в принципе».

Очень немногие это делали по внутреннему побуждению (талантливое мифотворчество под силу единицам), в основном, живописцы поддавались конъюнктуре, «указаниям партии». Суровые реалисты-шестидесятники, чей творческий метод исповедовал и Георгий Поплавский, предназначение художника понимали по-другому: «Мое поколение пришло на смену «лакировщикам». У нас был свой взгляд. Когда мы начали ездить на стройки, то «получали» потом от ЦК за искажение образа советского труженика — потому что он у нас получался «замасленный», грубоватый. Мы избегали салонного стиля, реально смотрели на довольно жесткий мир. Нам хотелось и руки побольше нарисовать, и сапоги кирзовые четче выделить, и лицо «обветрить» — чтобы придать рабочему мужественности».

Серия эстампов «Северный Казахстан» (1963 г.) запечатлела суровый быт и тяжелый труд целинников - бензовозы идут по степи под низким небом; рабочий пьет воду из ручья, усталый хлебороб после трудового дня... Получились непарадные полотна, не совпадающие с описаниями газет. «Мне поставили в упрек, мол, почему не нарисовал караваи и цветущие нивы? А я хотел передать тревожное состояние природы, людей. Они же творили подвиг в суровых реалиях!»

Теперь, спустя десятилетия, крепкие и прямые герои графических работ Поплавского – моряки, целинники, космонавты (у художника есть большой цикл «Высокое небо»), партизаны – воспринимаются совсем по-другому. Скорее, в рамках ностальгического романтизма – это они, чудо-народ, создали своим трудом супер-державу, дали миру идеал иной, неподвластной унылому рационализму, жизни. Именно в 60-е Георгий Свиридов создаёт свою знаменитую сюиту «Время, вперёд!», которая стала музыкальной иллюстрацией космической эпохи.

Но «всесильная партия боялась правды, страсть к «лакировке» и погубила коммунистов в итоге», - считает художник. Стремление «запрещать и не пущать», контролировать все гуманитарные процессы, любыми путями «остановить» движение мысли привела к тому, что значительная часть интеллигенции стала воспринимать власть как душителя свобод и здравого смысла. Поплавский на себе испытал «воспитательную силу партии»: в конце 80-х, возвращаясь из Вены, где проходила его персональная выставка, он был остановлен в аэропорту таможенниками. В ходе досмотра обнаружили «Август Четырнадцатого» Солженицына. Из-за этой «антисоветчины» художника «сняли» с Госпремии, лишили многих общественных должностей. Тогда Поплавский пришёл к зданию ЦК в Минске и опустил партбилет в ящик для писем.

…Уже нет ни Солженицына, ни ЦК, ни СССР, а работы Поплавского живут – памятник советскому времени и его настоящим героям – добытчикам-морякам, колхозникам, рабочим. «На таких людях стоит земля! С такими я и в жизни нахожу общий язык, несмотря, кстати, на любые творческие разногласия. Я и сам человек не колеблющийся, не вихляющий», - говорит художник.

В поисках героя

В 1984 году в Минске в переводе Янки Купалы вышло издание «Слова о полку Игореве…», которое сопровождали книжные иллюстрации Поплавского. В книге 23 гравюры, последовательно раскрывающие содержание древнерусского поэтического шедевра и занимающие то целую страницу, то разворот листов. Образ Игоря монументален, его щит выставлен против солнца в затмении, его меч поднят вверх. Строга и печальна Ярославна, стоящая у стен деревянной крепости; за ее спиной терема, летящие лебеди.

Эту работу Поплавского высоко ценил академик Дмитрий Лихачёв, при том, что у художника были такие именитые предшественники, как Владимир Фаворский и Илья Глазунов, создавшие свой образ князя Игоря. А в следующем году мастер работал в качестве художника на картине Элема Климова «Иди и смотри», снятой по «Хатынской повести» Алеся Адамовича. С писателем Поплавский дружил, иллюстрировал многие его книги.

После распада СССР время будто зеркально перевернулось и это тяжело сказалось на творческих людях. «Раньше мы работали по заказу, по договорам — и это оплачивалось. Если ты хотел служить партии и правительству, был конъюнктурщиком, то жил кучеряво, получал награды и премии. А если хотел правду-матку резать, то тоже можно было неплохо существовать, - если, конечно, ты талант. Таких уважали и ценили. Сегодня же художник вынужден сам становиться за прилавок и продавать свои работы. А кто покупатель? Богатый человек, которому нужна картина в особняк. Что он купит? Натюрморт, пейзаж... И поэтому наше искусство сбивается на мелкотемье. Была выставка, посвященная 65-летию освобождения Белоруссии, но на ней не появилось ни одной новой работы на эту тему! Все полотна из запасников — работы старых художников». Добавим к сказанному и переживаемый ныне упадок книжной графики – на иллюстрации издатели теперь смотрят как на ненужную роскошь, которая делает «товар» дороже.

В смутные для искусств времена Поплавский обращается к исторической теме: «Наверное, сейчас я не вижу героев, которые убеждены, что нужны обществу». События давнего прошлого предстают во всем величии в его полотнах «У стен Берестья» (2003 г.), «Дружина князя», «Весенние сборы. В поход!» (2006 г.). Поплавский – автор большого эпического панно для Национальной библиотеки в Минске. А вот 90-е годы для художника прошли под знаком акварели – его браславские пейзажи наполнены мягким светом и поэтичностью. Художник, побывавший в Мексике, Индонезии, Австралии (на зелёном континенте его даже упрашивали остаться), Германии, Франции признаётся, что нет на свете места краше, чем белорусские Браславские озера. «Я часто декларировал, что моя Родина — от Калининграда до Владивостока. Мое сердце принадлежит Браславщине, но мне нужен мир, космос! В советское время это вызывало такую бурю в зале, такой топот, что сгоняли с трибуны: «А навошта нам, беларусам, космас?»

Что впереди? «От всех неприятностей, от всех бед можно найти только одно избавление - в работе», - сказал когда-то Эрнест Хемингуэй. Вот и Поплавского называют «белорусским Хемингуэем» - не только по близости мировосприятия, но и по стилю жизни. Георгия Георгиевича, академика двух Академий – Белорусской и Российской, человека почтенного возраста, трудно «поймать» дома: «Больше месяца в Минске находиться не могу — чувствую, что пора куда-нибудь уезжать». Он всё время в пути – то в Москве, то на Филиппинах, то в Европе. Сделанное им в творчестве вызывает уважение, а стиль его жизни – восхищение. Именно такие художники когда-то и вдохновили Николая Заболоцкого на пророческие строки: «Любите живопись, поэты! / Лишь ей, единственной, дано / Души изменчивой приметы / Переносить на полотно».

Поплавский запечатлел в своих работах изменчивое время, целую эпоху. Для этого мало дара и таланта. Нужно иметь ещё «что-то», не вполне объяснимое – душу художника. Она-то и воплотилась в его работах. Живопись и графика сами за себя всё скажут. Как говорится, идите и смотрите…