Николай Зарудин (original) (raw)

НА ГЛУХАРЯ

У сосен — трёх черных сестёр Легла Глухариная Грива. Забытый лесной разговор Костёр начинает лениво.

Пищат в полусне угольки Над грудою колкого жара, Мигают багрово пеньки Из тьмы, непролазнее вара.

Уж месяц в болоте сгорал. Мутнели еловые вешки. И глухо сапог раскидал Кровавые сны — головешки.

Ни зги, ни просвета, ни слов, Лишь звёзды мигают, как раньше, И вдруг — над стеною лесов Хрипит и проносится вальдшнеп.

Простонет, пробьется бекас — Нет сумрака глуше у бора, Тропинка — ведущая нас, И шорох — ясней разговора.

Весенняя серая ночь Вся в шорохе влажном и росном. Я звёзд не могу превозмочь, Мигающих в сумрачных соснах.

Но миг — и от солнечных сил, Из ночи, из чёрного ада, Как грохот от каменных крыл, Захлопала в соснах громада.

Качнулась дремучая старь, Колючее солнце дымило. Бормочет, скрежещет глухарь, Косматая щёлкает сила.

Уж ей тишина не дана, Две песни даны ей на милость И грянул огонь. Тишина Вдруг ахнула — покатилась.

Сквозь хвойные лапы и дым Катилась и билась в падучей, А мертвая тяжесть с вершин Цеплялась за грузные сучья.

Белеют за речкой лога Заря! — и на кочках краснея, За ней по следам лесника Глухарья волочится шея.

На тропке оленьего мха Дымятся брусничные брызги. Избушка! О крик петуха! О жизнь! О собачие взвизги!

1925