Техника Быстрого Письма ( Алексей Никонов ) — @дневники: асоциальная сеть (original) (raw)

Страна это сразу все страны. Дворцы и неоновые рекламы, река, вколоченная в гранит, шум города, очень похожий на крик, время, в котором, как в светофоре, снизу на самый верх: прошлое полное жизни,
настоящее - яркое пятно и будущее одно на всех. Ни одного достойного варианта. Этот город уже ослеп - дворники усыпили гирлянды, и даже фонари стали светить тусклее. Надо учиться маскироваться, завязать или наоборот развязаться, влиться в поток людей. Впрочем, в этом месяце не отличишь дня от ночи и музыки от стихов, нормальных людей от сволочи. В жарком пламени кабаков - любовь это просто кусок пизды. Мы сходили с ума от холода. В это время года не разводят мосты и всех девчонок увезли из города. Я присутствовал при расстреле. Их раздели догола. Они были приговорены и в ладошках прятали груди. Расстрелом командовал президент великой страны - Владимир Владимирович Путин.
04.10.25.01.05.

* * *

Техника – крайняя степень формы,
Быстрого – категория времени,
Письма – коннотация свободы.
Вчера надрывались сирены в туалете петербургского клуба. В дыме сигарет и сканга я блевал в унитаз, одна подруга держала меня за колени. Орала (хоть я ничего и не слышал в своём понимании слова нирвана) – Все говорят, у тебя едет крыша от транквилизаторов и гашиша. – Держала меня за плечо и радуга звенела в сиянии ржавой воды унитазной дырки. Техника быстрой линии, для которой не существует крики дуры из полуподвального клуба на Перекупном. Поэтому Грааль любая посуда с вином. Именно так я пинаю сознание. С ними невозможно разговаривать. Хоть я и не пизданутый киник или какой-нибудь гедонист. Я и теперь заворожен реальностью, и даже, подпишусь под тем, что не хочу ничего другого, потому что не знаю зачем.
26 марта 2003
02:08.

* * *

… и всё-таки бывает такое: луч солнца режет собою обои пополам, и я сам, и все, что меня окружает, превращаем секунды в года. Нет, правда, бывает, что иногда я верю в любовь, и твои жесты не фальшивят и представляют собой послание, где есть простота оправдания фальши, и значит ее уже нет! Необходимость сознания это привет из места, в котором солнце не обязательно существует… Меня это не волнует.
11.30.03.06.03

Утро это глухой удар, концентрация пустоты, утро это такой пожар, в котором горят мечты.
04.10.04.

* * *

Это прекрасней, чем можно представить; видеть, как бледно-розовым светом блестят твои губы. Когда ты была подростком, мечты были ярче, как у всех нас. Теперь тебя дёргает на дискотеке обычная жизнь. Когда у тебя начались месячные - брат забухал, проездные билеты стали дороже, а водка дешевле. Мне шепчет на ухо жизнь - проснись. А дискотека пульсировала, точно гигантская артерия. Ничего не было слышно, кроме биения сердца, кроме визга новорожденных, родившихся в эту ночь. Хотя мы всё слышали, мы не обращали внимания на продолжение такой удивительной жизни. А она, сворачиваясь в себя, в кашу естественного отбора существовала неизвестно для чего другого.
04.15.13.02.05.

Дело поэта писать стихи, и если внимательно перечтёте "технику быстрого письма”, вы там найдете некий смысловой сдвиг, иррациональное место…где-то в середине и если вам действительно интересно: - я видел какие-то огни и… перемены (на деле меня окружали стены обычной квартиры), чертил рукой слова, содержание которых заслонило собой всё что обычно делает рифма: Карфаген должен быть разрушен, либо мы станем ловкими фокусниками на службе у толстомордых блядей или государства. И чего ради? Страха перед наркотой, тоской, что ночью мы жрём, запивая водкой? Я буду резать ножом любого, кто скажет хоть слово о том, что со мною сегодня не будет. В обычных домах обычные люди знают про выбор, но он им не нужен. Карфаген должен быть разрушен.
04.47.29.12.04.

* * *

Я прошу тебя - молчи, это будет лучше для нас обоих. У тебя в глазах тот же цвет, что на обоях. У тебя в глазах много больше тебя самой. Между нами, как будто брошена головная боль. Эта комната, стул, телевизор, ваза с цветами; в ней словно в призме отражается луч из окна, за которым раскачивается стена пятиэтажного серого дома, тротуар, облака, все как будто знакомо, но имеет другой, подозрительный вид. Между нами как будто стоит конвоир. Так, что просто молчи в зареве концлагерной печи - великой любви, неопрятной, как бесконечность вселенной. Стены у комнаты - четыре глаза, стул, телевизор, прозрачная ваза - все отражается в этих глазах…
04.05.

На небе розовый лак. Я еду без повода в метро, которое разноцветный червяк во внутренностях города.
Я мечтаю о том, что неплохо бы обзавестись пистолетом… То есть, каждому нормальному поэту я бы выдавал по пистолету. Станции с охуевшим видом шатаются, точно пьяницы. Я утверждаю, что между шахидом и поэтом нет никакой разницы. Каждый из них выжидает, чтобы потом взорваться - красным, оранжевым цветком; книгами и поездами в которых людей битком - они движутся, оставаясь на месте, потому что движение - все. Я хотел рассказать об одной поездке и ничего, что ещё.
17.00.01.07.04.

Тебе не хватает малого - понять, что нас только двое, что время одно наебалово, пространство другое.
05.00.25.11.03.

Руки рисуют знаки налево или направо. Над крышами, рваной радуги дурацкая переправа кривляется. Свастика промышленной зоны в кольце кривой теплотрассы. Я стою слева от перрона у железнодорожной кассы.
02.07.23.10.02

* * *

Я захапаю всё солнце, как свободу, проёбанную в девятнадцать в угоду свободе – ницшеанскому наебалову, монтеневского высокомерия и слизи теоретиков анархизма! Я никому не отдам солнце! Оно, в общем-то, никому и не нужно, поэтому оно и моё; Только моё солнце! Улицы или беременная,
бетонная клетка, с редкими поездками за город. В карманах сигареты и конопля. Деревенщина, бля,
в спортивных костюмах косится наглыми и пустыми глазами. Ну вас нахуй! Мы приехали за грибами,
потому что ЛСД не купишь, как хотелось бы, в какой-нибудь аптеке, по быстрому… Флэш-бэки, вот и всё что осталось, которые, как выстрелы в оцепеневшую группу Мовсара Бараева не лишают скотень иллюзий, а только изменяют сознание, как и некоторое количество грибов. С ними то, уж точно, прихватишь солнце и всю объективную реальность прочно.
23.23.22.11.02.

* * *

Весна опять наебала; Вместо тепла - холод. Моя авторучка застыла меня окружает город. Трава, которая имела глупость вылезти, выглядит лицемерным вызовом уже подыхающей зиме. Машины едут в сторону центра, может там хоть немного теплее. Птицы, что вчера надрывались, ополоумев, все как одна заткнулись, как будто их просто не стало. Весна опять наебала этот проклятый город. Моя авторучка застыла. Вместо тепла - холод.
14.00.19.04.05.

* * *

К сожалению, умной и верной быть невозможно. Нельзя! Спермой ты измазана вся. Я могу без тебя жить! Я плевал в твои, черной тушью, размазанные ресницы! – А как же социальное обеспечение? Тебе повезло родиться красивой и гладкой, как латекс, мечтой тинейджера. О, принцесса поллюций и шейпинга с узкими бедрами и грудью из порно восьмидесятых. В пристальных взглядах! В лифте и на скамейке давай, пока ты такая! – А как же социальное обеспечение?
04.00.02.12.02.

* * *

"На вид ей семнадцать, в розовом… у нее небольшая грудь после всего что случится – этот день навсегда забудь"

Этот день навсегда забудь; он приблизил редакцию сборника. Это, как звенящая суть позапрошлого вторника, это окончание записи альбома точно ордер на обыск, это, как высказанное слово, (после восклицательного знака пропуск), это видимость, это структура последовательной, разговорной речи и главное: это не литература! А простой, заурядный вечер. Где любая мечта, всего лишь, пароль, где трамвайные рельсы ползают между нами. Не уходи, постой…
17.30.26.07.04.

Ах, если бы нас не держали на вечном прицеле оптической винтовки неба. Правила уничтожения работают. Такие мирные эти прохожие. Вы бы увидели их рожи, искажённые температурой солнца и верою в бессознательную силу любви. Этим людям хочется пытать друг друга в соответствии с законами, которые их же заслуга. Эти люди слушают мои слова: ответ романтизму – реализм два.
19.00.16.05.03.

* * *

Люди сидели в квартирах. Собака подыхала в подъезде. Из ее пасти текла слюна, она дышала, так быстро, что это было похоже на шум вентилятора. У моего приятеля завелась подружка, которая работала стриптизёршей и он целыми днями дрочил на ее отсутствие, В городе нечем заняться, это точно… Собака начала дёргаться мелкой дрожью, её глаза - зелёные звёзды, были ни на что не похожи,
кроме зеленых звезд. Я часто слышу этот вопрос – почему только плохо? – Собака умирала так долго,
мучительно, страшно и отвратительно, что ее еще полуживую выволокли во двор, заботливо подстелив под неё старую тряпку. Добрые люди. Собаку тошнило так гадко, ее смерть содержала такие цвета,
которые я не видал никогда. Я сидел напротив и наблюдал ужасное поле битвы, и визги собачьей молитвы принимал за реальность в её непростой красоте. Я видел лишь то, что видел. Собака подохла.
Я ехал домой и ненавидел все что меня окружало так долго: люди, дома, тротуары, вокзалы, рекламы в дерьме изумрудных ширм, и в новостройках, с чёрными дырами выбитых окон, сирены ментовских машин.
01.10.31.12.04.

* * *

Вечность, конечно же, круг. Жизнь, безусловно, квадрат. Из города Эн в Петербург. Электричка. Оттепель. Март. Так миллиард вещества вращается в карусели времени, как слова, которые надоели.
10.30.08.03.03.

Вот ночь и белые фонари, как декорация для любви. Вот зашторенное окно. В него не посмотришь, оно
закрыто цветной занавеской. Вот белая, тонкая леска – дым заводской трубы. Качаются тихо столбы, город молчит, издавая крик на очень короткий миг. У этого мига нет края, и я это принимаю.
02.40.28.04.05.

* * *

Заря над рабочим районом долго прыгала между домами. У меня есть трава и водка, и никакой морали.
03.00.25.11.03.

* * *

Возможно мир - это мусорная корзина, в которую брошена горящая зажигалка пристального взгляда солнца. Хуже, чем черви в гниющем мясе, крошатся времена года. Пламя из любви и грязи; природа шевелится за пределами города. Надо быть полным дерьмом, чтобы стучаться в дверь, закрытую навсегда. Я, лучше, найду мента и проткну ему горло штыком. За то, что в тот день, мельком, только краем зрачка, случайно я видел, как орёт отчаянно вся реальность.
02.10.24.07.03.

* * *

Я не хочу быть понят страной, но когда же, скажи, когда изойдется и надо мной фиолетовая звезда, так противник уподобляется другу, что, конечно же, надо поставить в заслугу воле и, собственно, логике жизни, и хотя действительности в этих словах не намного больше, чем в самой ней, заметной любому, фальши, дальше покупка эмоций за несколько баксов и почти что сразу я оказался там, где блевала заря через неба распахнутый рот. В красном омуте сентября - вперед и только вперед! Только вперед, к самому краю ленинградской фальшивой ночи. Ты знаешь, что ожидание похоже на многоточие?
02.35.05.09.04.

Итак, поднимавшийся по лестнице человек, - время двенадцать, энное сентября. XXI век, - как любой обыватель - мудак. Итак, он поднимается по лестнице. О, стены; обоссанные и разрисованные
знаками, матерной руганью, именами и объяснениями в любви. Грязные стены блочных домов. Они притягивают, как магнит уличный шум - пустоту мира. Квартира полыхает от понимания тайны, в ней
человек поднимается по лестнице на самый верх, то есть на самый последний этаж. Расстояние в триста шестьдесят пять дней - ругань и саботаж, где цифры танцуют и время - враг. Итак, он стучит в эту дверь. Мудак, что его там ждёт, кроме электромагнитных волн; магнитофона, компьютера, телевизора, радио, видео, микроволновой печки, девки, которую надо любить, потому что любить надо.
Я ненавижу этого гада. Итак, дверь открывается. Лай собак врывается вместе с вонью парадной.
В моём государстве, то есть в холодной и грязной стране, где ничего не светит мне никогда, всегда люди ходят с серыми лицами. Некоторых тормозит милиция, некоторых даже отпускают или пинают в своих отделениях менты моего поколения. Он вошёл, она радостно шепчет – здравствуй… Вот картина мелодраматической срани, хотя он для неё, возможно, станет кем-то, вроде Улисса, которого не было год, и теперь он вернулся. Фонари в подворотне пинают в живот улицу. И чёрный магнитофон страдает музыкой прошлого тысячелетия в комнате из восемнадцати метров; в определённом смысле её ровеснице, если метрическую систему перевести в года. И они говорят, что всегда будут друг друга любить. Меня начинает тошнить.
03.25.26.12.02. – 05.01.03.

* * *

По моему подоконнику стекают капли дождя и нет ничего проще, чем рассказать о красоте падения этой капли, высоте её измерения. Каждую долю мгновения тормозя время надо ли выражать? Жаль, если это действительно надо. Справа и слева финский залив. И в этом такая правда, как в том, что шевелится лифт в доме напротив. Живёт шизофреник, умирают герои или мещане. Это не озлобленность, поверьте, это отчаяние.
01.24.19.05.03.

* * *

В середине у жизни я видел синий забор - подростки прибили к нему рыжую кошку. Она была похожа на огонь. Соборы и церкви висели в воздухе, подсвеченные её глазами и прожекторами. Я начал блевать.
Оранжево-синий пейзаж дёргался передо мной и в этот момент я понял, что уже следующей весной начну очередной лирический сборник. Правда, я всё заблевал, но это, конечно, мелочи по сравнению с вашей жизнью. О, конечно! Я знал, сколько стоят мои слова по сравнению с вашей жизнью! Едва ли дороже чем жизнь этой рыжей, замученной кошки, рыжей кошки на синем заборе. Если слова ничего не стоят, вы ничего не стоите тоже. Ненужное следует уничтожить.
03.35.19.02.05.

* * *

В конце концов, всё это должно было закончиться… рано или поздно… Ночью или днём, утром или вечером, вчера или завтра…а может уже сегодня…Представляю себе…Всё это отродье, окружившее меня…что-то орут, перебивая друг друга…у одних томик Ахматовой под мышкой, у других «Майн Кампф»…Ебаны в рот!.. – Эта мразь написала сборник?...Чё посмотрим, что он скажет…хотя этот же урод, недоучка…хули толку в его галлюцинациях. А посмотрите сколько высокомерия! Он, ведь, считает себя поэтом? Пусть покажет справку! Или аттестат! Самое главное понимать, что мы имеем дело с законченным подонком и наркоманом… – О, здесь не должно быть никаких недоразумений - речь идёт только о действительном…правда в не совсем привычном для вас понимании…в тот день, когда я вёз два килограмма травы и решил завязать с этой хуйнёй, я и подумать не мог во что вляпываюсь. Как становлюсь в глазах этих трезвомыслящих уёбков сумасшедшим, впавшем в манию величия извращенцем! – Как же! Он, типа стихи пишет… Про что?.. Он увидел в нашей жизни наебалово! Он даже любовь опорочил в своей "Технике"… – Постойте, но ведь я, сейчас, единственный лирический поэт…Если, знаете ещё кого, скажите…Нет, нет, скажите! А что касается подмены - мы проживаем жизнь и сами осознаём лишь некий дробящиёся процент… Остальные девяносто девять процентов недоступны сознанию…значит и сборник без сознания…и без времени…на глазах у хуй знает кого… – Вы слышите? Мат, перемат…ничего нового… – Да постойте же. Послушайте! Полифония взорванного времени! Куски реальности, бьющие мне по вискам…Я их видел… – О! А мы типа не видели? То есть, опять он лучше нас. По какому праву? Он охуел!.. – Спать по ночам я не мог, как впрочем и жить, но делал и то, и другое, считая своей честью противостоять подлой гнусности существования… этой блевотной хуйне, которую нам суют выдавая за жизнь, но я то знал, что настоящая действительность это только слова… – Ну конечно! Слова! Причём, стопроцентно его слова!.. – Именно так!.. Нелепая ситуация, в которой я оказался, в определённом смысле, ставила меня в выигрышное положение - я всё больше убеждался в смехотворной последовательности причинных связей…при этом я не мог не удивляться спокойствию всех остальных…скажем почти всех! Несколько настоящих поэтов в этом сомнабулическом, наполненном миллиардами кукол балагане, лишь подчёркивали его несостоятельность. Это было отвратительно…Их ублюдочная спесь, уверенность в собственном существовании…Что мне оставалось делать?... – Вы посмотрите, он уже вылил на нас целый ушат помоев!!! Полагаю это от недостатка образования и конечно от детских комплексов…Зигмунд Фрейд в одной своей статье – Ну уж нет! Это моя книжка и Фрейда можешь в жопу себе запихать, так вот, я продолжаю…Что мне оставалось делать? Я мог предложить только своё отчаяние, надежду, любовь, а главное изменить движение времени, прямо здесь…в этом тексте…пустить читателя в процесс написания, а затем прямо сюда – в сборник – Да нахуй надо! Твоё место в наркологической клинике! Ты охуел, я хочу приключений, сюжета, ну конечно, немного приправленного умняком, вот Мурака… – Представьте, как прямо сейчас из этого листа бумаги вылетает булыжник Прямо в лоб! И, честное слово, я считаю, что этого мало… – Надо бы ещё подбавить всякого рода сексухи, извращённого уродства, знаете, читатели это любят… – Хуяк! Ещё один булыжник! Во! Мерзкий ублюдок получил своё…так и надо - завязывать с бумажными эмоциями… – Постойте, я что-то не понимаю…О чём этот поэтишка трендит?... Он, чё думает, что будет нам угрожать, позорить и мы должны это всё читать дальше?... – Ха! Так не читайте!...Ну…что же вы?... Стихи важнее… Сьебали? Остались только мы? Я, правда, не совсем уверен…но продолжим! Есенин, ведь, припёрся не просто так…что-то ему не понравилось в «Нехардкоре»?.. – Что за ахинея? – Во ещё один…на всех булыжников не напасёшься…хуй с ними - буду писать стихи…Мне предъявили все! От ментов и барыг до ангелов и журналюг, от сопливых, фригидных институток до очкастых завсегдатаев гостевух…Ну что же, давайте…Хуярьте! Меня уже не удивишь! Я-то давно понял, что поэт претендующий на реализм - рано или поздно окажется по уши в говне! Примеров сколько угодно…читайте сборник… – Мы прочитаем! Прочитаем! Уж поверь… Есенин к нему приходил…Кого вы слушаете? Он же торч! Стопроцентный наркот! Он вмазывается героином, джефом, кислотой, феном, барбитуратами, транквилизаторами, методоном, я даже слышала, что он пьёт мочу девственниц по утрам…А что? Он ведь, типа, поэтом себя считает, типа позволено всё…он ёбнутый! А мы разбираемся о чём говорим…Как никак а Акунина и Коэльо почитываем…Знаем современные тендеции…и кино смотрим…«Форест Гамп»!.. Есенин к нему приходил… и Данте, и Мандельштам, и Бергсон, и Маяковский, и Рембо, и Слуцкий…неужели вы не понимаете, что его глючит. Он связно выражаться, и то не умеет…Это же всё покойники!.. – Блядь! Это для вас покойники! А для меня – вы! Дело ведь в том, что вас, если честно сказать не существует…вне этого сборника! Просто нет. И всё. И вот самый главный мой вывод!...а если захочу, вы все вообще заткнётесь!...или думаете я эту книжку пишу, чтобы лишний раз перед вами повыёбываться?... – А как же! Конечно! Вот он и проговорился…единственный лирический поэт, бля…вы слышали?!! Одно это чё стоит…он же любовь с говном мешает… – Суки! Это вы, именно вы, её мешаете с говном, я всего лишь показываю до чего дошла ваша любовь!...Собственно, с этой мысли я хотел начать послесловие, но предвидя его финал, конечно же погорячился, наговорил лишнего…забудем об этом…естественно правы вы! И те кто меня ненавидит, и те кто меня любит, кто презирает, продаёт наркоту, обыскивает на улице, преданно смотрит в глаза, спит и видит меня, втоптанным в грязь и изобличённым…что ж этот сборник доставит вам такое удовольствие!!! Нет! Что вы…Я не строю иллюзий…Я даже буду удивлён, если кто-нибудь поздравит меня с этой книжкой…но не забудьте, всё же, что при всех своих недостатках – о! извините! уродствах!.. бездарности!.. необразованности!.. – я оказался первым поэтом, который разрешил читателю оказаться в тексте…подумайте об этом…пока я курю косяк … … … … … … … … … …… … … … …… … …… … … … …… … … … …… … … … …… … … … …… … … … …… …… … … … … – Да поймите же вы, что так оно и есть на самом деле… Нет я не пустил слона в посудную лавку! Мои личные приключения зарифмованы, чего читателю я позволить не мог… знаете, рифма это очень особенное дело…тут нужна определенная ловкость, но самое главное беспрекословное подчинение ей…смысл в том, что он должен жертвовать сам собой, ради реализма…у меня вообще идиосинкразия к так называемым белым стихам…вот к примеру то, что вы читаете тоже стихотворение, но кто из вас назовёт его белым?...Кто? Иди сюда!.. Что?.. На, бля!.. библиотечная крыса…пожалуй я съем пару таблеток релиума… … … … … … … … … …… … … … …… … … … …… … … … …… … … … …… … … … …… … … … …Ну что, продолжим?... Так вот я вообще никогда не писал прозу! Никогда! Ну сами подумайте - он вошёл, она встала, они пришли, дом стоял, небо висело. Ёбаны в рот! Никакого пространства, никаких случайностей, а главное… – Да знаем, что главное - ты просто не можешь… – Вот! Вот именно, поэтому я и есть поэт! – Лёша, Лёша…я люблю тебя, хочешь отсосу прямо сейчас!.. – Да, подожди ты… во их сколько набежало…Выход один…Слать всех! Ну, с этим я вроде более или менее разобрался… тактика выжженной земли…поймите, я в буквальном, прямом смысле должен был оказаться один... Ведь я открыл вам больше, чем сердце; сердце всего лишь считает время…я открыл то, что уничтожает это время! И знаете что? Ну! Давайте же! Думайте, думайте! – Да пошёл он нахуй! Хватит! Это какой-то бред…! Я не верю ни одному его слову!.. – Пусть он заткнётся! – Я так и сделаю!...Только немного попозже …подождите ещё чуть-чуть…или нет!...я поставлю это в начало, чтобы мне, по крайней мере, дали договорить…Я ведь и так молчал столько времени…например про то, что никто не увидел шатающийся призрак Верлена в первой же строке «Нехардкора», зато припечатали мне Берроуза, которого я вообще не читал…И хотя я что там, что здесь заявляю о разнице между мной и тем Кто это пишет – кто-нибудь меня слушает? Читает?.. Непонятно…но уж никак не мою книжку…просто свои представления щекочут…онанируют…ищут компромат, слабые места…я решил писать очень быстро… только интуиция…никаких размышлений…уничтожить последовательность…дезавуировать причинность…завтра, вчера, сегодня, послезавтра, позасегодня…разве сами вы не чувствуете исчезновения времени в этом расхлябанном каркасе?...но ещё, я хотел рассказать о кое-каких встречах…вне этого каркаса… – Что?!! Да кто он такой? Блядь! Всё ясно! Он сторонник Басаева, Бен-Ладана и Селина!... – Лёшенька, Лёшенька приезжай ко мне быстрее, выеби меня…ты должен приехать… – Вот, сука! Она меня достала! Иди нахуй! Прыгай с балкона!...Главное, чтобы я тебя больше не видел!...Тут детей в прямом эфире года назад убивали…! И чё? Все забыли…хули я со своей книжкой… Кого она вообще будет волновать…Хотя, кажется опять слышу чьи-то голоса…О! Что вы…Ничего нового… – Это псих…наркот…Чем доказывается? Он пишет стихи!!! Всё понятно! Его место в «Степана Скворцова»… – Вот, тут, вы не угадали…дело в том, что я прописан в Выборге, а областных дураков отправляют в посёлок «Сиверский»…Я там, кстати, встретил бога…да, да…У него даже имя было – Сатурн Иванович Кобальд… Профессия – бог…чувака в полной амнезии и охуении привезли чуть ли не из леса, и это было единственное, что он мог о себе заявить…так и числился в медицинской книге…Бог – в дурке!...Оглянитесь вокруг! Всё ещё мне не верите?...Тогда может зеркало?...Нет?...может посмотрите новости по ящику…А что? Неплохая идея…Чем читать эту хуетень…давайте!.. – Сначала мы скажем, что ты… – Осторожно, кажется начинается сильный ветер… – Заткнись! Так вот сначала мы скажем, что… – Да идите вы в жопу ребята…вы забыли, что это моя книжка…в ней и без вас всякой мрази предостаточно… я уж не говорю о себе…поверьте, я усвоил!...но позвольте напоследок сделать ещё несколько незначительных замечаний… так…ничего не значащих пустячков, игрушек для детворы и девчонок…полной хуйни, конечно, по вашему мнению…но ведь мне если честно похуй на ваше мнение…признайтесь, что уж чего, чего, а высказаться я вам дал в полной мере…и знаете…особенно не впечатлило… я посоветовал бы вам побывать на сайте с моими стихами в гостевухе…вот!..там есть чему поучиться! я только черновик показал на пару недель…не текст, нет! так…несколько редакций, методы правки…чисто технические вопросы…через какую-нибудь неделю мне принесли пару отзывов… вот где следовало вам поучиться…он ебал мою соседку! пусть съёбывает из Питера…пусть работает на дядю!... да!...это круто!...он гондон!...наркотики довели его до идиотизм…это самый настоящий идиот!.. ура… наконец-то!.. он себя показал!!!ему нахуй никто не нужен? так, давайте смешаем его с говном!!!.. пожалуй я выкурю косяк…подождите… … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … …… … … … … … … … … … … … … … … … … … … … ну вот, что касается незначительных замечаний, к примеру той самой ревизии поэтической тональности, грубости, даже неуклюжести, которая давала необходимый уличный, приземлённый тон…я сжигал мост за мостом. резал себя и других кухонными ножами, уничтожал «нехардкоровский», барочный стиль, превращая его в грубые мазки, в кричащие краски, в пятнадцати-двадцати минутные визги, эмоциональные плевки,…пускал читателя в текст, говорил о… – какой ещё текст?!... – Лично меня ты никуда не пустил! Докажи!.. – блядь, как же меня заебало…хотите в текст? Давай! Вперёд!...вот возможность…Скажем, вы считаете меня дерьмом и ничтожеством. Отлично! Тогда впишите в две или хотя бы в одну строку имена современных лирических поэтов…которые по вашему мнению лучше меня…вперед!...Хорошие поэты: … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … …. … … … … … … … … … … … … …, а Никонов – бездарь! Ну, как?.. Что? Вы всё равно недовольны? Зато вы в тексте!!! Я выполняю свои обещания!!! А что до вашего мнения…сами знаете! Не говоря уже о том, что, именно, в этом и был смысл этого по правде говоря никому не нужного предисловия. Ведь, если задуматься с кем я говорю? Некий писатель утверждал, что у поэта есть только один читатель, - которого он видит по утрам в зеркале, когда чистит зубы…кстати говоря это зеркало я тоже разбил… вместе с поэтическими, закулисными махинациями… и если, среди глумливых соц.памфлетов и наркотических кошмаров, которые занимали меня эти три года, читатель вдруг увидит проблески другого, подкладочного смысла, в котором я и сам ещё не разобрался, той еле заметной пульсации внутри которой лихорадка и страсть – то именно он и закончит этот сборник стихов. и кто знает, может тогда ветер захлопнет дверь в парадной и мой герой отправится по своим делам, а мы отбросив в сторону этот сборник поймем, что это и есть КОНЕЦ.

* * *

Литературный вечер Алексея Никонова

Продолжительность: 01:00:44
Формат: wmv
Видео: 320 х 240
Звук: 521 кбит/сек
Размер: 224 MB