Неревский конец Великого Новгорода (original) (raw)
Академик В.Л.Янин у памятного знака, посвященного находке первой берестяной грамоты на Неревском раскопе Великого Новгорода.
Вероятно, будет большой наглостью подробно рассказывать новгородцам, особенно коренным, об этом историческом районе Великого Новгорода - на север от кремля до вала. И ныне это заметный по значению район – театр и гостиница, клуб юных моряков и старый порт, больничный комплекс и костел (некоторое время бывший популярным послевоенными кинотеатром «Родина»). Да, конечно же, и Дворец Бракосочетания…
Раскопки на Неревском конце – по сути – укрепили всемирную славу реальных достижений средневековых новгородцев. Правда, по всемирной хронологии никакие они в средние века не «древнерусские». Древний мир в истории человечества завершается падением Римской империи в 5 веке нашей эры. А реальные корни «древних руссов» пока никто окончательно не знает. Есть хотя бы несколько сравнительно близких по шансам версий. Где-то ищут истоки от европеоидов (светлых, русых), где-то - от индоевропейцев «рухс», или от библейского князя Роша (Роса), или - тем более - от позднеантичных роксоланов или росомонов, ругов или рутов-рутен…
Неревский конец – первые сотни новгородских берестяных грамот, которые стали находить с 1951 года. Найдено – около тысячи. Допускают, еще не найдено – тысяч под двадцать. Любые работы на средневековом культурном слое сокращают число ненайденных на десятки.
Вот сравнительно симпатичная Грамота 109. Раскоп Неревский, усадьба «Д»
Условная дата: 1100–1120, cтратиграфическая дата: кон. XI – сер. 10-х гг. XII в. , внестратиграфическая дата: первое 20-летие XII в.
Содержание: От Жизномира к Микуле (дело о покупке краденой рабыни). Сохранность: целый документ Место хранения: ГИМ.
Перевод: «`Грамота от Жизномира к Микуле. Ты купил рабыню во Пскове, и вот меня за это схватила (подразумевается: уличая в краже) княгиня. А потом за меня поручилась дружина. Так что пошли-ка к тому мужу грамоту, если рабыня у него. А я вот хочу, коней купив и посадив [на коня] княжеского мужа, [идти] на очные ставки. А ты, если [еще] не взял тех денег, не бери у него ничего» (в Интернете можно найти и более подробные пояснения).
Рис. 2. Новгородская берестяная грамота – одна из сотен Неревского конца.
Более трети века назад, работая в Новгородском музее, мне довелось обратить внимание на статью своего одногодка Юрия Германовича Виноградова (1946 – 2001) «Древнейшее греческое письмо с острова Березань» ( Вестник древней истории. 1971. № 4.;рис. 3 ). Подробности взаимоотношений Протагора, сына Димагора, около 26 веков назад у низовий Борисфена (Днепра) можно узнать по этому античному письму в самой публикации.
Меня поразило внешнее сходство письма на свинцовой пластинке (будь оно на бересте – в песке явно бы не сохранилось) и новгородских берестяных грамот (правда, встречены к тому времени – 1971 г. - и новгородские грамоты и на свинце). Сходство прослеживалось по технологии – процарапывание слева направо, строками, с разделением слов. По форме многих букв – древнегреческие и видоизмененные греческие, дополненные средневековыми русскими. А затем, выяснилось, есть близость по содержанию – античное письмо, как и многие новгородские грамоты, представляет собой обыкновенную житейскую переписку. Но не 11 – 15 вв. нашей эры, а 7 – 6 вв. до нашей эры. То есть античная свинцовая грамота явно была ближе к истокам бытового (обыденного, житейского) письма на землях Руси и России.
Средневековый Новгород как-то неожиданно резко обозначил грамотность со времен принятия Владимиром христианства в Крыму, где почти за полтора века до этого Кирилл года три знакомился с «русским письмом» (сейчас педалируется - сурожским-сирийским), каким были выполнены Евангелие и Псалтырь. Его посвящал в знание этого письма явно какой-то «тавро-скиф». И вскоре монах-разведчик и апологет веры (агент влияния) перевел на «свою кириллицу» именно Евангелие и Псалтырь. Деревянные церы 10 – 11 веков с рядом текстов Псалтыри в Новгороде тоже недавно найдены – несколько дощечек (надписи выявлены и прямо на них) идут под псевдонимом первой русской книги. Здесь можно заметить, что именно на деревянных дощечках существовала и знаменитая «Велесова книга» (обилие сведений в Интернете).
Стал Кирилл (Константин) пропагандировать «новое» - и признан с братом родоначальником «письменности славян». Якобы до «солунских братьев» были пращуры нынешних россиян дики и невежественны. Не говоря уже о сколотах Скифии, это явно «невежественное мнение» о позднеантичных и раннесредневековых царях и князьях Боже, Аспарах, Виталиане, Горде, Добренте, Мезамире, Ардагасте, Пирогасте, Гостуне, Кубрате… Ладно, кого и что в тех или иных идейно-политических интересах властей «за первого (начального)» не признавали и не признают.
Свинец – материал и ныне недешевый. В средние века в «республиканском» Новгороде (с почти постоянным влиянием тех или иных князей) он стал употребляться для государственных печатей, на которых тоже немало письменных знаков.
Но есть и средневековые грамоты на свинцовой пластинке.
Так некий новгородец с редким именем Носок, - возможно - покрывавший какую-то церковь свинцом, требует уплаты ему и его товарищам двух гривен за работу. Этот свой «счет» он написал именно не на бересте, а на как бы образчике строительного материала — листочке свинца. Такая «небывалая» грамота найдена еще в 1957 году в слое первой трети XII века.
"От Носка к Местяте: Заозерич отрок и суздалец Ходутинич в прошлом году крыли. Возьми две гривны для нас"
Писали не только на бересте, вот - грамота на свинцовой пластине:
Грамота Носка на свинцовой пластике.
Это – понятно – присказка… О глубине традиций бытовой переписки на Руси.
Средневековый Новгород нескольких десятилетий своей истории от прихода Рюрика на Городище был сосредоточением всего нескольких небольших групп домов (усадеб, хоромов и т.п.). Лишь в 11 – 12 веках обозначается сравнительно крупный для северной Руси средневековый город, который возносит к небу и знаменитые храмы.
По некоторым версиям – поселки были разноэтничными. Но в хозяйственной культуре этих поселков особых различий не выявляется. А общались жители, как показывают ранние берестяные грамоты, именно на русском языке (на средневековом новгородском диалекте, по версии академика А.А.Зализняка). И был тот язык относительно архаичен, уходил корнями к многовековым традициям праславянства.
Жители Неревского конца тоже веками общались именно на русском. Хотя кто-то их считает финно-уграми, кто-то непрочь связать с балтами… Но, только бы, не со славянами. Надоело США и их союзникам это свободолюбивое и неуступчивое славянство. Слишком много богатейших земель заняли. Да, сами еще до Рюрика знали, что из «земля велика и обильна…»
Город реальной площадью до 6 кв. км (меньше античного скифского Гелона в 6 раз).
Названия концов-районов города вроде бы относительно понятны. Словенский конец – по холму Славно (и арабскому названию раннего города Слава-Салау). Сравнительно поздний Плотницкий – по славящим Новгород плотникам (киевляне любили подзуживать новгородцев за это еще при Ярославе Мудром). Они возвели около 989 г. деревянный Софийский собор о 13 верхах. Вероятно, в нем напротив Торга (и Ярославова Двора) была устроена школа в 1030 году, куда собрали для обучения 300 детей попов и старост. Князь (а по некоторым документам уже и цезарь-царь) делал ставку на подготовку грамотной элиты. По числу учащихся эта школа на средневековый университет походила. Уровень грамотности и знаний средневековых новгородцев вполне подтверждает университетский статус той ранней «школы».
Гончарский (Людин) конец был сосредоточением знати (не славянской?), именитых людей, и явно лучших гончаров. Загородский выделился сравнительно поздно. А вот название Неревского вызывало и вызывает горячие споры.
Не очень точная (но стремящаяся к коллективной точности) Википедия Неревский конец определяется как жилой район средневекового Новгорода, на севере Софийской стороны, вдоль левого берега реки Волхов, за ним начиналась Водская пятина Новгородской земли. Но пятина выделялась к концу средневековья, а конец активно заселялся с 9 – 10 вв.
Вариант реконструкции хоромов Неревского конца XIV-XV вв.
«Предполагается, что Неревский конец назван по имени племени нерева[1] или финно-угорского меря[2][3]. Существуют также множество гипотез по происхождении племени нерева, например от реки Нарова (Нарва) — народ нарова, или нерева-славяне, пришедшие с реки Нарев, на территории современной восточной Польши, так-же нерева — неизвестное балтское племя, и что название более древнее и происходит от праиндоевропейского языка (подобно Нарва, Неретва, Нерис, Нерль, Неро, Нарев[4]) и означает место у воды и множество других предположений ни одно из которых не нашло своего убедительного подтверждения. В связи с очевидным изначальным славянским характером Неревского конца (хозяйственная культура, язык берестяных грамот и т.д.)славаяноведение считает продуктивными происхождение его названия от нарцев еже суть словен летописей[источник?], невров Геродота[источник?] и кельтизированных праславян нервиев[источник?]. Упорное сведение преимущественно славянского ононима (даже без упоминания вероятных связей с праславянскими корнями) только к финно-угорским или балтским созвучиям имеет политизированный характер».
Источник: novgorod.rfn.ru, gramoty.ru, www.trinitas.ru, www.kinderino.ru, bibliotekar.ru, www.nsad.ru, www.fortification.ru