23 апреля скончался Борис Ельцин (original) (raw)
"Ельцин принес России лучшее и худшее"
Статья Джона Кэмпфнера в газете Дейли Телеграф о Борисе Ельцине. Переведена на русский язык "Хорошим журналом"
Ельцин принес России лучшее и худшее
В ту нежную воскресную ночь июня 1991-го года я услышал громкую музыку и веселые возгласы в самом сердце Москвы. Они доносились со внутреннего двора Театра Ленинского Комсомола – модное место, не оправдывавшее своего названия. Я направился к шумному веселью. Сотни молодых мужчин в итальянских двубортных костюмах и женщины в бриллиантах пели и танцевали, пили французское шампанское и ели лучшую икру.
Целью этой вечеринки было добыть деньги, чтобы построить памятник умершим детям «от Херосимы до Чернобыля». Памятник? Что за декадентство. Как насчет настоящей помощи? Мероприятие продолжалось до рассвета, со смесью казацких кульбитов, сценок подражания Майклу Джексону, показом мод и аукционом. Тем не менее, не смотря на полное отсутствие вкуса, я помню в каком приподнятом настроении я наблюдал все это.
Новости о вчерашней кончине Бориса Ельцина вызвали во мне воспоминания о тех безрассудных годах, когда я был корреспондентом. Я регулярно посещал Советский Союз с конца семидесятых. Я помню эпоху брежневского застоя, когда люди не «покупали» вещи в магазинах, но «доставали» все, что только могли найти – сосиски, рулоны туалетной бумаги – и раздавали их своим друзьям.
«Мы делаем вид, что работаем, а они делают вид, что платят нам», - была стандартная шутка. Я жил в качестве стажирующегося корреспондента в середине восьмидесятых в продолжение ранних лет Михаила Горбачев, гласности и перестройки. Эпоха Горбачева, сама по себе, была выдающейся, но она всего лишь вносила предвкушение близящейся драмы.
Что же сделал Ельцин, первый всенародно избранный президент в истории России, разрушил страну или дал ей первый стимул к свободе?
Я не осознавал в то момент, что многие из тех людей, с которыми я резвился в тот нежный вечер, уже подходили к настоящей власти серых кардиналов. Это были олигархи в процессе развития, мужчины (там было очень мало женщин), возвеличивающие себя в наших глазах, новая клептократия, новая воровская элита.
Всего за нескольких лет страна была продана. Нефть, газ, алюминий и все прочие минеральные ресурсы были распределены между политической и возникшей корпоративной элитой с небольшой помощью криминального мира, а также влиятельных людей культуры.
Время Ельцина, особенно ранний период, принесло России лучше и худшее. В течение 1991-ого года было два правительства – СССР, ведомое Горбачевым и Российская Федерация, ведомая Ельциным. В августе Ельцин лихо встал на бронетранспортер, чтобы противостоять военному перевороту и вернуть Горбачева назад к власти. В начале декабря, когда Ельцин организовывал собственный путч, тайно подготавливая договор с лидерами Украины и Белоруссии о ликвидации Советского Союза и прекращении работы Горбачева. Я, помню, спросил потом посла Великобритании, сэра Родрика Брейтуэйта, какой стране он, как тогда полагал, служит. Он сказал, что был не совсем уверен.
В день Рождества, Горбачев вышел в отставку. Укрепив свою власть, Ельцин осуществил контроль над экономической либерализацией, которая уже тогда воспринималась чересчур поспешной и чересчур необдуманной. Страна, лишенная западного стиля ведения банковских дел и корпоративных норм, никогда не смогла бы приспособиться к «шоковой терапии» и приватизации. Ельцин сделал это, частично, потому что Россия была без денег, частично, потому что он был опьянен окончанием Холодной Войны (и доверчив по отношению ко многим западным экономическим советчикам, нахлынувшим в Кремль) и, частично, потому что видел в этом способ распределения денег между элитой.
Все это время региональное правительство было не в состоянии платить зарплату государственным служащим, таким как армия и милиция. Основной интерес иностранных правительств заключался в ослаблении ядерного потенциала. Я помню, видел ядерные подводные лодки, ржавеющие в порту Владивостока. Бедняки стали еще беднее после того, как субсидии на основные товары внезапно были сняты. Исчезали надежды на хорошую жизнь. И, куда не глянь, русские могли видеть, как новое богатство выставлялось напоказ перед их глазами.
В 1993-м Ельцин посылает собственные танки, чтобы устранить Государственную Думу, которая противостояла его правительству. В 1994-м он развязывает войну против Чечни; в 1996-м Ельцин частично фальсифицирует выборы, вернувшие его к власти; и в 1998-м году он руководит во время великого экономического кризиса.
К концу 1999-го, Ельцин ушел, передав власть Владимиру Путину, лишившему Россию многих столь тяжело добытых свобод, с целью восстановить «порядок», потерянный его предшественником.
Исходя из перевеса негативных моментов, как можно вспоминать о Ельцине с теплотой? Я полагаю, это зависит от одного определения, определения характера людей, которыми он правил. Я всегда был в лагере меньшинства, я никогда не верил, что России определено судьбой находиться под властью диктатуры. Но когда Путин лишил людей свободы, когда диссиденты были казнены столько зверски и столь экзотично на улицах Москвы и Лондона, этот мой оптимизм стало сложнее поддерживать.
Тем не менее, не смотря на хаос, столь часто характеризующий девяностые, что-то зажглось, что, я верю, не было потушено. Благодаря Ельцину и, в меньшей степени, Горбачеву, целое поколение привыкло путешествовать заграницу. Конечно, многие были сделаны из набора «Картье, Куршевеля и Челси», как они сами о себе говорят, однако, заграничные путешествия и заграничное влияние свойственны не только очень богатым. Многие обычные россияне живут в том стиле жизни, который свойственен таким же людям на Западе – выходные, допустим, на Кипре, поездки в Икею, такого рода вещи.
Ельцин не сохранил, ни разрушил демократию России. Это был человек, родившийся в Советской системе, оценивший либеральную демократию, но оказавшийся уничтоженным коррупцией и алкоголем. Он был хорош в свое время, но это время должно было закончиться вместе с концом его первого срока.
Трагедия в том, что многие люди, особенно бедные, принявшие Ельцина в начале, пришли к тому, что порядок и свобода несовместимы. Стало очевидным, что дай им шанс, россияне предпочтут прошлое настоящему.
Вот какая получается карикатура. Насколько Ельцин символизировал отклонение от диктатуры, настолько же Путин символизирует наклон назад. Возможно, однажды, россияне найдут срединный путь, устраивающий эту расползшуюся, непокорную и необъятную страну и тогда они вспомнят неуклюжего Бориса Ельцина с большей нежностью, чем они это делают сегодня.
Джон Кампфнер, редактор Нью Стейтсмен. Был шефом московского бюро Дейли Телеграф с 1991-го по 1994-ый год.