Ночь длинных ножей | это... Что такое Ночь длинных ножей? (original) (raw)
 |
В этой статье не хватает ссылок на источники информации. Информация должна быть проверяема, иначе она может быть поставлена под сомнение и удалена.Вы можете отредактировать эту статью, добавив ссылки на авторитетные источники.Эта отметка установлена 14 мая 2011. |
|---|
«Ночь длинных ножей» (нем. Nacht der langen Messer; Путч Рёма — нем. Röhm-Putsch) — расправа Гитлера над штурмовиками СА, произошедшая 30 июня 1934. Кодовое название — «операция Колибри». Поводом для расправы послужила нелояльность штурмовиков во главе с Эрнстом Рёмом и подозрение в подготовке путча.
Содержание
- 1 Предпосылки
- 2 Подготовка
- 3 Проведение
- 4 Жертвы
- 5 Значение
- 6 «Ночь длинных ножей» в искусстве
- 7 Литература
- 8 Ссылки
Предпосылки
Уже через несколько месяцев после «национальной революции» (назначения 30 января 1933 года А.Гитлера рейхсканцлером) в рядах штурмовых отрядов стало расти недовольство. Всё более распространённым становилось мнение о предательстве Гитлера и необходимости второй «истинно социалистической» революции под руководством Грегора Штрассера и Эрнста Рёма. Именно штурмовиков готовили для свержения Веймарской республики вооружённым путём. Именно они явились главной силой Пивного путча в 1923 году. К началу 1933 года их число возросло до 600 тысяч человек, а к концу до — 3 миллионов. Они были вооружены винтовками и пулемётами. Их вождём был Рём, а не Гитлер. Но придя к власти конституционными методами, НСДАП не знала, что делать со штурмовыми отрядами (СА). Перед ними ставилась задача воспитания молодёжи. Предполагалось слияние рейхсвера со штурмовыми отрядами и последующее создание национал-социалистической народной армии.
Рём предполагал, что эта армия будет создана на основе СА, а он её возглавит. Однако офицеры рейхсвера не признавали Рёма, а президент Гинденбург не подавал ему руки. Между руководством СА и рейхсвера развернулась борьба за власть будущей народной армии. Руководство последнего боялось повторения «большевистского» сценария с полной ликвидацией старой армии и созданием новой.
Преимущество в этой борьбе было поначалу на стороне Рёма, так как у него была в распоряжении группировка, многократно превосходящая по численности рейхсвер. В составе СА было пять армий и 18 корпусов, во главе со штабом из бывших офицеров. В СА была введена уставная дисциплина по армейскому образцу. Поэтому военные видели в СА источник для пополнения своих рядов после снятия версальских ограничений и введения всеобщей воинской обязанности.
И хотя рейхсвер и СА объединились по приказу Гитлера, до полного единства было ещё далеко. В то время, как Рём собирался включить рейхсвер в состав штурмовых отрядов, генерал фон Райхенау планировал, в свою очередь, пополнить армию годными к строевой службе штурмовиками, а самого Рёма оставить не у дел. Он предложил, чтобы СА создали пограничную охрану на границе с Польшей по милицейским принципам, а также с помощью рейхсвера осуществляли допризывную подготовку.
Учебный марш курсантов Имперской школы подготовки руководящего состава СА. Имперская школа в замке Харнекоп под Вриценом (Бранденбург), 1932
В мае 1933 г. было достигнуто соглашение между СА и рейхсвером о подчинении СА, СС и организации «Стальной шлем» военному министерству. Обергруппенфюреру СА Фридриху Вильгельму Крюгеру поручалось ежегодно готовить с помощью рейхсвера 250 тыс. штурмовиков, а Рёму — вовлечь в СА военизированные подразделения правых партий, в первую очередь — «Стальной шлем».
Фон Райхенау предполагал, что после слияния со «Стальным шлемом» в СА Рём и его сторонники окажутся в меньшинстве. Однако его расчёты не оправдались: в штурмовые отряды были приняты только 314 тыс. членов «Стального шлема», а отряды были разделены на три части во главе с активными членами СА. После этого Рём, заявляя о 4,5 млн сторонников, потребовал руководящих постов в пограничной охране и контроля над военным складами в Восточной Германии. В ответ руководство рейхсвера объявило об отказе от милицейского принципа комплектования армии и переходе с декабря 1933 г. на всеобщую воинскую повинность. В свою очередь Рём, будучи министром без портфеля и опираясь на позицию Франции о необходимости формирования армии в Германии по милицейскому принципу, вступил в контакт с французским военным атташе в Берлине, а в феврале 1934 г. направил свои требования в письменной форме руководству рейхсвера. Генерал-полковник фон Бломберг вынужден был констатировать на одном из совещаний:
Рём считает, что оборона страны должна быть прерогативой СА, рейхсверу же следует поручить функции осуществления допризывной военной подготовки.
Фон Бломберг обратился за помощью к Гитлеру, который сочувствовал идеям Рёма, но в то же время понимал, что без военных не сможет осуществить свои экспансионистские планы. Не решаясь отказать своему старому боевому товарищу, Гитлер пытался примирить враждующие стороны. 28 февраля 1934 г. он пригласил руководство СА и рейхсвера в зал заседаний военного министерства, произнёс перед ними речь о необходимости сохранения мирных отношений. Затем фон Бломберг и Рём подписали соглашение, по которому защитником рейха объявлялся рейхсвер, а СА обязалась вести допризывную и резервистскую подготовку. На следующий день в штаб-квартире Рёма состоялась церемония примирения.
Но едва церемония закончилась, Рём заявил во всеуслышание:
То, о чем объявил этот ефрейтор, нас не касается. Я не собираюсь придерживаться соглашения. Гитлер вероломен и должен отправиться, по крайней мере, в отпуск. Если он не с нами, то мы сделаем своё дело и без Гитлера.
Командующий армией СА в Ганновере Виктор Лутце посчитал подобные речи признаком государственной измены и доложил об этом Рудольфу Гессу, а после того, как убедился, что тот ничего не предпринимает — непосредственно Гитлеру. Реакция Гитлера была вялой:
Надо обождать и посмотреть как будут развиваться события.
Не получив от Гитлера внятного ответа, Лутце обратился к генерал-майору фон Райхенау и показал ему проект своего письма на имя Рёма о недопустимости ведения кампании против рейхсвера. Фон Райхенау, уже ведший в то время тайные переговоры с Гейдрихом о физической ликвидации руководства СА, поблагодарил Лутце, а после того, как тот ушёл на приличное расстояние и не мог слышать его слова, сказал одному из приближённых офицеров:
Лутце не опасен, тем более, что он может стать начальником штаба.
Подготовка
В конце апреля 1934 г. началась подготовка к расправе над руководством штурмовиков. В то время как Гиммлер объезжал подразделения СС и морально готовил личный состав к предстоящему выступлению, Гейдрих собирал информацию, которая могла бы доказать Гитлеру и германскому генералитету «преступные замыслы» Рёма. В этом ему помогали обергруппенфюрер СА Фридрих Вильгельм Крюгер, бывший также унтерштурмфюрером СС, почётный фюрер СА Фридрих Граф, генерал-лейтенант Вильгельм Адам. Но полученная информация свидетельствовала лишь о нескольких складах вооружения и недовольных высказываниях некоторых фюреров СА. И не было ничего, что бы свидетельствовало о подготовке выступления. Более того, Рём сообщал в правоохранительные органы об антиправительственных высказываниях, в том числе и бывшего канцлера Курта фон Шлейхера.
У штурмовиков не было намерения устраивать путч или неповиновение. Зажигательные речи Рёма о необходимости «второй революции национал-социализма» имели своей целью лишь оказание давление на Гитлера, чтобы он стал более сговорчивым. Однако окружающие воспринимали эти выступления, как руководство к действию. Офицеры рейхсвера были согласны с начальником абвера капитаном 1 ранга Конрадом Патцигом, который считал, что целью СА является вытеснение рейхсвера. И поэтому генерал фон Райхенау, увидев в Гейдрихе единомышленника, предоставил ему казармы, оружие и транспорт для проведения операции.
Подготовка шла полным ходом. Уже в начале июня под руководством оберфюрера СС Теодора Эйке проводилась практическая отработка действий с переброской в Мюнхен, Лехфельд и Бад-Висзе. Мобилизация была проведена в Баварии, Берлине, Силезии и Саксонии, которые Гейдрих считал местами наиболее вероятных столкновений.
Затем очередь дошла и до составления списков. Здесь Гейдриху пришла идея о том, что устранить можно не только руководство штурмовых отрядов, но и противников нового режима. При составлении списков стали возникать коллизии: кандидатура, включённая одним составителем, исключалась другим. Так, Геринг добился исключения из расстрельных списков бывшего начальника прусского гестапо Дильса, который сам составлял свой список; Гейдрих настаивал на ликвидации обергруппенфюрера СА Августа Шнайдхубера, против чего был шеф баварской СД Вернер Бест.
Но вдруг осуществление плана оказалось под угрозой. 4 июня после многочасовой беседы Гитлера и Рёма было принято решение отправить с 1 июля всех штурмовиков в месячный отпуск, а 8 июня в «Фёлькишер Беобахтер» было опубликовано официальное сообщение о том, что Рём по состоянию здоровья пройдёт курс лечения в Бад-Висзе, после чего вернётся к выполнению своих обязанностей. Руководство рейхсвера восприняла это как признание Рёмом своего поражения. Гейдрих был в панике, поскольку находящихся в отпуске штурмовиков нельзя было обвинить в организации государственного переворота. Между тем всё было готово, осталось только выяснить отношение Гитлера.
А Гитлер был не против, занимая при этом двойственную позицию: с одной стороны он поддерживал штурмовиков, а с другой — идея роспуска СА его устраивала. Но он не мог ни потребовать самороспуска, ни даже отказать Рёму в выполнении его требований. Обычно в таких случаях Гитлер делал так, что его проблемы решал кто-то другой: он отсылал Рёма к министру финансов графу Шверину фон Крозигу, зная, что тот наверняка откажет. Поэтому когда Геринг, Гиммлер и Гейдрих заявили, что смогут решить проблему, Гитлеру эта идея понравилась. Дальнейшие события укрепили его уверенность в правильности выбора.
17 июня вице-канцлер фон Папен в выступлении перед студентами Марбургского университета обрушился на лиц, «действующих своекорыстно, бесхарактерно, неискренне и не по-рыцарски, нагло прикрываясь лозунгами немецкой революции». В его речи прозвучали слова «смешение понятий», «жизненная необходимость», «жестокость», «ни один народ не в состоянии постоянно поддерживать восстание в низах», «методы террора, применяемые властями рейха», «необходимость принятии решения, будет ли новая немецкая империя христианской или же окажется под влиянием сектантства и полурелигиозного материализма».
Эта речь продемонстрировала Гитлеру, что консервативная буржуазия находится в оппозиции к национал-социалистам. Он даже начал опасаться союза штурмовиков и буржуазии. И вскоре эти опасения подтвердились.
Гестапо сообщило, что Вернер фон Альвенслебен, управляющий «Союза по защите западноевропейской культуры» выдвинул кандидатуру сына кайзера Вильгельма II — группенфюрера СА принца Августа Вильгельма Прусского — в качестве преемника фон Гинденбурга на посту рейхспрезидента. Существовала вероятность, что генералитет поддержит принца.
Гитлер, надеявшийся после смерти фон Гинденбурга объединить посты президента и канцлера и стать фюрером и рейхсканцлером, нанёс 21 июня визит в его резиденцию Нойдек, чтобы лично проверить состояние здоровья и определить, сколько времени у него осталось для решения вопроса о власти. На лестнице он встретил фон Бломберга, который ему сказал:
Необходимо срочно восстановить внутренний мир в рейхе. Радикализму не место в новой Германии.
Тем самым, он дал понять, что условием поддержки рейхсвера является устранение Рёма. И на обратном пути в Берлин Гитлер принял окончательно решение о проведении «Ночи длинных ножей».
Проведение
22 июня
Гитлер вызвал к себе Виктора Лутце, который позже написал:
Фюрер принял меня сразу же, провёл в свой кабинет, пожал руку и попросил поклясться о молчании до завершения дела. Фюрер сказал, что знает о моей непричастности ко всему этому, и приказал не подчиняться более приказам из Мюнхена, а выполнять только его личные распоряжения.
«Дело», о котором говорил Гитлер, состояло в физическом устранении Рёма, так как на одном из совещаний под его руководством было принято решение вооружить штурмовиков и направить их против рейхсвера с целью устранить его влияние на Гитлера.
В тот же день Гиммлер сообщил командующему территориальным округом СС «Центр» барону Карлу фон Эберштайну о подготовке штурмовиками государственного переворота, приказал связаться с командующим военным округом и привести в боевую готовность все подразделения СС.
24 июня
Командующий сухопутными войсками генерал фон Фрич распорядился принять меры предосторожности в связи с готовящимся мятежом штурмовиков.
25 июня
Гитлер сообщил фон Бломбергу о том, что собирается вызвать руководителей штурмовиков на совещание к Рёму в Бад-Висзее, арестовать их и «рассчитаться» с каждым лично. Фон Райхенау распорядился исключить Рёма из Союза немецких офицеров. Рудольф Гесс выступил с речью по радио:
Горе тем, кто нарушит верность, считая, что окажет услугу революции поднятием мятежа! Адольф Гитлер — великий стратег революции. Горе тем, кто попытается вмешаться в тонкости его планов в надежде ускорить события. Такие лица станут врагами революции.
Геринг же в своей очередной речи сказал:
Кто нарушит доверие Гитлера — совершит государственное преступление. Кто попытается его разрушить, разрушит Германию. Кто же совершит прегрешение, поплатится своей головой.
27 июня
Фон Бломберга посетил Йозеф Дитрих с просьбой выделить оружие «для выполнения секретного и очень важного задания фюрера», а Гиммлер вызвал руководителей территориальных округов СД и приказал внимательно следить за начальствующим составом СА и докладывать обо всём подозрительном в главное управление СД.
Перед Дитрихом была поставлена задача выдвинуться в Баварию, соединиться с подразделением Эйке и нанести внезапный удар по руководству штурмовиков. По железной дороге он должен был добраться до Ландсберга-на-Лехе, затем на выделенном рейхсвером автотранспорте — до Бад-Висзе.
Чтобы рассеять последние сомнения, Гейдрих направил в адрес Гитлера и военного министерства большое количество сфабрикованных документов СА, в которых речь шла о планировании расправы над руководством рейхсвера. Также в подразделения рейхсвера на местах направлялись провокаторы, одетые в форму штурмовиков.
Тем не менее Гитлер ещё не до конца определился относительно дальнейшей судьбы Рёма. Он то хотел «рассчитаться» с ним, то уволить с занимаемой должности, то просто поговорить по-мужски и решить все проблемы во взаимоотношениях. Эти колебания нервировали Геринга, Гиммлера и Гейдриха. Они искали способ лишить Гитлера возможности влиять на ход событий.
28 июня
Утром Гитлер вместе с Герингом вылетел в Эссен на свадьбу гауляйтера Тербовена. Лутце записал в дневник по этому поводу:
У меня сложилось впечатление, что определенные круги заинтересованы в том, чтобы ускорить осуществление «дела» именно в то время, когда фюрер может судить о происходящем лишь по телефону.
Гитлер уже был на свадьбе, как ему позвонил Гиммлер и сообщил о подозрительных действиях штурмовиков. Гитлер сразу же вернулся к себе в гостиницу «Кайзерхоф», вызвал к себе ближайших сотрудников, в том числе Геринга и Лутце. Через некоторое время в гостиницу прибыл из Берлина Пауль Кёрнер, статс-секретарь Министерства внутренних дел Пруссии и ближайший помощник Геринга, с письменным донесением от Гиммлера, из которого следовало, что СА вот-вот начнёт восстание по всей стране. Донесение произвело на Гитлера неизгладимое впечатление:
С меня довольно. Необходимо дать наглядный урок зачинщикам.
Тут же он приказал Герингу и Кёрнеру вернуться в Берлин и далее действовать по его распоряжениям.
Затем Гитлер приступил к осуществлению плана собрать высшее руководство СА в Бад-Висзе и «рассчитаться с каждым лично». Он позвонил Рёму, сообщил, что в Рейнской области штурмовики грубо обошлись с иностранным дипломатом и потребовал, что все собрались для того, чтобы поговорить начистоту. Встречу Гитлер назначал 30 июня в 11:00 в апартаментах Рёма. На ней должны были присутствовать все обергруппенфюреры, группенфюреры и инспекторы СА.
29 июня
Утром Геринг поднял по тревоге лейбштандарт «Адольф Гитлер» и полицейскую группу «Генерал Геринг». Также он составил и передал Гейдриху в опечатанном виде письмо. Тот передал письмо унтерштурмфюреру СС Эрнсту Мюллеру в главное управление СД и приказал отправить его в адрес командующего округа СС «Юго-восток». В письме было написано:
Рейхсканцлер объявил чрезвычайное положение в стране и передал все властные полномочия в Пруссии премьер-министру Герингу. А он передает все исполнительные права в Силезии группенфюреру СС Удо фон Войршу, командующему этим округом.
В частях СС и рейхсвера была объявлена боевая тревога.
Гитлер перебрался в гостиницу «Дрезден» в Бад Годесберге и в 15 часов провёл радиопереговоры с военным министерством.
Обергруппенфюрер СА фон Крауссер, на которого Рём возложил исполнение обязанностей на время своего отпуска, незадолго до казни рассказал сидевшему с ним в одной камере группенфюреру СА Карлу Шрайеру о разговоре в этот день с Гитлером. Шрайер потом записал в своём дневнике:
Гитлер сказал ему, что хотел бы воспользоваться совещанием в Висзе, чтобы основательно поговорить с Рёмом и другими руководителями штурмовиков и устранить все разногласия и недоразумения. При этом он даже высказал сожаление, что мало заботился о старых боевых товарищах, а о Рёме говорил умиротворённо, считая, что тот должен оставаться на своём посту.
В 20.00 к Гитлеру прибыл Йозеф Дитрих, получивший приказание отправился в Мюнхен. Доложив о своём прибытии Дитрих получил новое приказание: прибыть в Кауферинг, небольшую железнодорожную станцию вблизи Ландсберга-на-Лехе, встретить там подчинённый личный состав и отправиться в Бад-Висзе.
Гитлер также получил два донесения Гиммлера. В первом из них говорилось, что штурмовики в Берлине будут подняты 30 июня в 16.00 по тревоге, а в 17.00 начнут захват правительственных зданий. Во втором, переданным лично гауляйтером и министром внутренних дел Баварии Адольфом Вагнером говорилось о бесчинствах штурмовиков в Мюнхене. И то, и другое сообщения были неправдой. Берлинские штурмовики находились в увольнении, а их руководитель Карл Эрнст отправился в Бремен, чтобы отплыть на Тенерифе. Что же касается Мюнхена, то здесь штурмовики были вызваны к местам сбора анонимными записками: «Рейхсвер против нас», и вскоре были отпущены командирами домой.
Гитлер под влиянием этих сообщений решил немедленно отправиться в Бад-Висзе и «рассчитаться» с Рёмом.
30 июня
В 2 часа ночи Гитлер прибыл на боннский аэродром Хангеляр, сел в Ю-52 вместе с сопровождающими и отбыл в Мюнхен.
Сразу по приземлении в мюнхенском аэропорту Обервизенфельд, Гитлер подбежал к двум офицерам рейхсвера, вызванным им по радио, пройдя мимо встречавших его руководителей СА и НСДАП. Затем он сказал:
Это самый чёрный день в моей жизни. Но я поеду в Бад-Висзее и учиню строжайший суд. Вызовите генерала Адама.
В Мюнхене Гитлер арестовал руководителя местных СА Шнайдхубера и группенфюрера СА Вильгельма Шмидта, после чего отправился в Бад-Висзее.
В 6.30 Гитлер был уже на месте. Войдя в гостиницу Гитлер сразу же поднялся в номер Рёма. Вот как описывает арест Виктор Лутце:
Гитлер стоял у двери комнаты Рёма. Один из полицейских постучал и попросил открыть по срочному делу. Через некоторое время дверь приоткрылась и сразу же была широко распахнута. В дверь прошёл фюрер с пистолетом в руке и назвал Рёма предателем. Приказав тому одеться, объявил об аресте.
Тут же Гитлер подбежал к следующей двери и стал в неё стучать. Дверь открылась, показался обергруппенфюрер СА Эдмунд Хайнес. В комнате находился ещё один мужчина, что дало повод Геббельсу заявить:
Нашим глазам представилась картина столь отвратительная, что вызвала состояние рвоты.
Лутце заскочил в комнату проверить, нет ли там оружия. На мольбу Хайнеса: «Лутце, я ничего не сделал. Помогите мне!» — он смущённо ответил: «Я не могу ничего сказать, а тем более что-то сделать».
Были арестованы все находившиеся в гостинице штурмовики, которых вскоре отправили в мюнхенскую тюрьму «Штадельхайм». Незадолго до отъезда Гитлера произошла накладка: из Мюнхена прибыл грузовик с вооружённой охраной Рёма. Гитлер приказал им покинуть Бад-Висзе. Штурмовики отъехали, но недалеко, так как их обуяли сомнения. Поэтому Гитлеру пришлось добираться в Мюнхен кружным путём через Роттах-Эгерн и Тегернзее.
В 9.00 Гитлер вернулся в Мюнхен. По его сигналу Геббельс передал по телефону Герингу кодовое слово «колибри». Сразу же были подняты по тревоге подразделения СС, были распечатаны конверты с расстрельными списками, и по Германии прокатилась волна террора.
Гитлер был в бешенстве. Он потребовал от фон Эппа предания Рёма суду военного трибунала. Тот был шокирован поведением Гитлера и после его ухода только смог сказать своему адъютанту: «Сумасшедший».
В 11.30 Гитлер выступил перед неарестованными руководителями штурмовиков. Вот как группенфюрер Шрайер описал эту речь:
Не успел он открыть рот, как на губах его показалась пена, чего я ни у кого ни разу не наблюдал. Голосом неоднократно прерывавшимся от возбуждения, фюрер стал рассказывать о происшедшем. Рём со своими приближенными совершили самое большое вероломство в мировой истории… Рём, которого он поддерживал в самых различных ситуациях и был ему всегда верен, оказался предателем по отношению к нему, совершив государственную измену, собираясь его арестовать и убить. Он отдал бы Германию на растерзание её врагам… Франсуа Понсе (французский посол), один из главных действующих лиц, вручил Рёму, всегда нуждавшемуся в деньгах, 12 миллионов марок в качестве взятки… Рём с его заговорщиками будут наказаны в показательном порядке: он приказал их всех расстрелять. Первая группа — Рём, Шнайдхубер, Шмидт, Хайнес, Хайдебрек и граф Шпрети будут расстреляны уже сегодня вечером.
В 12.30 прибыл Дитрих. Свою задержку он объяснил мокрой дорогой, лопнувшим колесом и кончившимся бензином. Прибывшие с ним две роты лейбштандарта разместили в казарме сапёров. Самому Дитриху пришлось ждать три часа в комнате для адъютантов, пока не закончится совещание, на котором рассматривалась дальнейшая судьба руководства СА.
В 17.00 вышел Борман и вызвал Дитриха в зал заседаний. Там он получил от Гитлера приказ расстрелять лиц, список которых передал Дитриху Борман.
Взяв с собой команду, в составе которой были офицер и «шесть хороших стрелков, дабы избежать возможных осложнений», Дитрих прибыл в 18.00 в тюрьму, где содержались штурмовики. Там Дитрих потребовал выдать ему заключённых из списка. Но начальник тюрьмы Кох сначала позвонил министру юстиции Франку, а после того как его не оказалось на месте, вступил в пререкания с Дитрихом, так как под списком не было подписи. Дитрих вернулся в Коричневый дом, где нашёл Адольфа Вагнера, который наложил резолюцию «Выдайте по приказу фюрера группенфюреру СС Дитриху лиц, которых он вам назовёт. Адольф Вагнер, министр».
Вернувшись в тюрьму, Дитрих застал там Франка, который хотел добиться соблюдения законности, но после звонка Гессу отказался от этой затеи. Вскоре шесть человек из списка были расстреляны во дворе тюрьмы.
В 22.00 вернувшийся из Мюнхена Гитлер сообщил Герингу и Гиммлеру, что Рём останется в живых, чем сильно огорчил их. Всю ночь с 30 июня по 1 июля они уговаривали Гитлера дать согласие на казнь Рёма.
1 июля
Ближе к полудню Гитлер, поддавшись уговорам, всё-таки принял решение о расстреле Рёма, но приказал Эйке взять с собой пистолет с одним патроном и предложить Рёму покончить с собой. Эйке вместе с штурмбанфюрером СС Липпертом и группенфюрером СС Шмаузером в 15.00 прибыл в «Штадельхайм». Кох опять не поверил на слово и позвонил Франку. Эйке вырвал телефонную трубку и прорычал Франку, что это не его дело. Затем они прошли в камеру, где сидел Рём.
Зайдя в камеру Эйке сказал: «Ваша жизнь кончена. Фюрер даёт вам шанс подвести её итоги». Затем он положил на столик пистолет, последний номер «Фёлькишер Беобахтер», дал на размышление 10 минут и вышел. Через 15 минут они вошли в камеру. Раздался выстрел. Рём упал на пол и простонал: «Мой фюрер, мой фюрер», на что Эйке с издёвкой ответил: «Об этом вы должны были думать раньше, теперь уже поздно». Затем раздался ещё один выстрел, и Рём умер.
2 июля
Весь вечер 1 июля и всю ночь в Мюнхене и Берлине продолжались расстрелы оставшихся штурмовиков. И вот в 4.00 очередь дошла до Шрайера. Его вывели из камеры, но потом вернули назад, так как автомобиль ещё не прибыл. Вот как Шрайер рассказал о том, что случилось позже:
Меня провели по лестнице к воротам, около которых стояла небольшая спортивная автомашина. Когда в неё сели двое вооружённых эсэсовцев, собирались посадить и меня. Но в этот момент появился огромный «мерседес», из которого выпрыгнул неизвестный мне штандартенфюрер СС, замахал руками и крикнул: «Стойте, стойте! На этом все закончено. Фюрер дал слово Гинденбургу, что расстрелы будут прекращены».
Среди военных царила эйфория. Они с размахом отмечали победу над Рёмом. Но и здесь находились скептики, считавшие её пирровой.
Ротмистр в отставке Эрвин Планк, бывший госсекретарь имперской канцелярии, сказал фон Фричу:
Если вы будете спокойно и бездеятельно смотреть на подобное, то вас рано или поздно постигнет та же участь.
Фон Бломберг частично его поддержал:
Войска не показали выдержки, которую следовало от них ожидать. Непристойно выражать радость, когда погибли люди.
Жертвы
Выступая 13 июля в рейхстаге, Гитлер назвал такие цифры: расстрелян 61 мятежник, среди них 19 главарей штурмовиков, ещё 13 человек погибли «при сопротивлении аресту», и трое «покончили с собой» — всего 77 высокопоставленных нацистов. В документах же Нюрнбергского трибунала 1946 указано, что на самом деле в ходе «Ночи длинных ножей» гитлеровцами было уничтожено 1076 соотечественников, причём большинство являлись членами НСДАП.
Было убито множество людей, не имевших никакого отношения к СА, в частности:
- Грегор Штрассер, главный оппонент Гитлера в НСДАП;
- предшественник Гитлера на посту рейхсканцлера Курт Шлейхер, не скрывавший своей личной неприязни к Рёму, позже Геринг утверждал, что хотел только арестовать его, но гестапо поступило по-своему;
- полицай-президент Баварии Густав фон Кар, руководивший подавлением Пивного путча;
- Петер Бернхард Штемпфле, знавший много личных секретов Гитлера;
- Эрих Клаузенер, министериальдиректор министерства путей сообщений, председатель католической акции и бывший начальник отдела полиции прусского министерства внутренних дел;
- генерал-майор Фердинанд фон Бредов, которого нацисты подозревали в публикации в Париже «Дневника генерала рейхсвера», отказавшийся спрятаться в иностранном посольстве;
- барон Антон фон Хоберг, соперник Эриха фон Бах-Зелевского;
- заместитель полицай-президента Бреслау, штурмбанфюрер СС Энгельс;
- бывший начальник штаба силезского округа СС Зембах и его убийца;
- адвокат доктор Фёрстер, участвовавший в процессе против национал-социалиста в Хиршберге;
- вместо бывшего соратника Отто Штрассера врача Людвига Шмидта был схвачен музыкальный критик Вильгельм Эдуард Шмид, живший на другой улице; его семья позже получила из Дахау гроб, который было запрещено открывать.
Но некоторым удалось спастись. Упомянутый выше Людвиг Шмидт спрятался с помощью тюремного вахмистра в тайнике в здании тюрьмы. Группенфюрер СА Зигфрид Каше смог убедить Геринга в своей невиновности. Фон Папена спас адъютант Геринга, Боденшатц, бросившийся навстречу преградившим дорогу эсэсовцам с криком: «Мы еще посмотрим, кто здесь командует — премьер-министр Геринг или СС». Готфрид Тревиранус, министр в отставке, увидев, что за ним пришли, прямо в спортивном костюме перепрыгнул через ограду и бежал за границу. Герман Эрхардт, участник Капповского и Пивного путчей, спрятался в лесу с ружьём, а затем был переправлен друзьями в Австрию. Паулю Шульцу, одному из реорганизаторов СА после бунта штурмовиков под руководством Штеннеса, несмотря на тяжёлое ранение, полученное «при попытке к бегству», удалось уйти от преследования и спрятаться у знакомого — контр-адмирала в отставке Любберта. Позже Гитлер выслал его из Германии.
Значение
Гитлер воспользовался этими событиями для расправы с некоторыми политиками Веймарской республики, которые были давними оппонентами нацистов. Задним числом эти убийства и аресты были легализованы специальным законом, принятым Рейхстагом, где было сказано, что все действия, предпринятые «для подавления попытки государственной измены» 30 июня, 1 и 2 июля 1934 года, были законны как «вызванные государственной необходимостью». По официальной версии, фюрер «защищал Рейх» от неминуемой опасности путча и выступал при этом лично как «верховный судья» Германии.
Закон о мероприятии государственной самообороны от 3 июля 1934
Следствием «Ночи длинных ножей» было резкое усиление политической роли СС, СД и гестапо. 9 июля СД объявлена единственной разведывательно-информационной организацией НСДАП. 20 июля Гитлер заявил:
Учитывая большие заслуги СС, в особенности в связи с событиями 30 июня 1934 года, провозглашаю её самостоятельной организацией в рамках НСДАП.
CC было разрешено иметь свои войска.
По распоряжению Гитлера Лутце назначил Далюге ответственным за реорганизацию СА:
Возлагаю на группенфюрера СС Далюге обязанность осуществить роспуск высших органов руководства СА и приём принадлежавшего им (имущества): мебель, канцелярские материалы, автомашины и тому подобное.
Лишь в августе новое руководство СА получило самостоятельность. Были созданы комиссии по чистке рядов, которые вскоре стали собирать сведения о действиях СС в «Ночь длинных ножей». А СС и СА, как и предполагал Гиммлер, стали непримиримыми врагами.
Националистическая сторона в идеологии нацистов стала решительно преобладать над социалистической. Отряды СА при этом не были окончательно уничтожены; новым начальником штаба после Рёма стал Виктор Лутце, принимавший деятельное участие в событиях «Ночи», и организация просуществовала до самой гибели Третьего рейха в 1945. Однако численность СА резко сократилась, а её политическая роль свелась практически к нулю: её заданиями стали повседневная агитационная рутина, работа с молодёжью (руководитель гитлерюгенда Б. фон Ширах имел звание обергруппенфюрера СА), вспомогательная деятельность при охране лагерей и проч. Не имела СА и своих войск, в отличие от СС; её члены вне зависимости от звания призывались в вермахт рядовыми.
«Ночь длинных ножей» в искусстве
- Юкио Мисима написал о событиях июня 1934 года драму в трех действиях «Мой друг Гитлер» (1968).
- В фильме «Гибель богов» показаны сцены начала осуществления Ночи длинных ножей в Бад-Висзее.
- В альбоме англо-австралийского коллектива AC/DC «For Those About to Rock (We Salute You)» (1981) присутствует трек под названием «Night Of The Long Knives» (в переводе — «Ночь длинных ножей»). Треки с аналогичным названием присутствуют также в альбоме World Funeral (2003) шведских блэк-металлистов Marduk и в альбоме Еnvenomed (2000) американских дэт-металлистов Malevolent Creation.
- Упоминается в романе братьев Стругацких «Трудно быть богом»
- В 2012 году группы Thule-Orden и Vril-Orden выпустили сплит под названием «Night Of The Long Knives» (в переводе — «Ночь длинных ножей»).
- В 2012 году группа Death in June выпустила альбом «Operation Hummingbird» (в переводе — "Операция «Колибри»).
Литература
- Хайнц Хёне. Чёрный орден СС. История охранных отрядов. — М.: ОЛМА-ПРЕСС, 2003. — 542 с. — 6000 экз. — ISBN 5-224-03843-X
Ссылки
- Евгений Киселёв Ночь длинных ножей // Независимое военное обозрение. — 18 июня 2004. — № 22 (382).
- «Ночь длинных ножей»