Иван IV Васильевич Грозный | это... Что такое Иван IV Васильевич Грозный? (original) (raw)

Запрос «Иоанн IV» перенаправляется сюда, см. Иоанн IV (значения).

В летописях прозвание Грозный также употребляется применительно к Ивану III [1].

Иван IV Грозный Иван IV Васильевич
Иван IV Грозный
Великий князь Иоанн IV Васильевич(миниатюра из Царского титулярника)
1-й Царь Российский
1533 — 1584
Коронация: 16 января 1547
Предшественник: Василий III
Преемник: Фёдор I
Наследник: Дмитрий (1552-1553), Иван (1554-1582), после Фёдор
Вероисповедание: Православие
Рождение: 25 августа 1530 Коломенское
Смерть: 18 марта 1584 Москва
Похоронен: Архангельский собор в Москве
Династия: Рюриковичи
Отец: Василий III
Мать: Елена Глинская
Супруга: 1) Анастасия Романовна2) Мария Темрюковна3) Марфа Собакина4) Анна Колтовская5) Мария Долгорукая6) Анна Васильчикова7) Василиса Мелентьева8) Мария Нагая
Дети: сыновья: Дмитрий, Иван, Фёдор, Василий, Дмитрий Углицкий дочери: Анна, Мария
Иван IV Грозный на Викискладе

Иоа́нн Васи́льевич (прозвание Ива́н Гро́зный, в поздней историографии Ива́н (Иоа́нн) IV; 25 августа 1530, село Коломенское[2] под Москвой — 18 марта 1584, Москва) — Великий Князь Московский и всея Руси (с 1533), царь всея Руси (с 1547) (кроме 1575—1576, когда царём номинально был Симеон Бекбулатович).

Содержание

Происхождение

Сын великого князя Московского Василия III и Елены Глинской. По отцовской линии происходил из династии Ивана Калиты, по материнской — от Мамая, считавшегося родоначальником литовских князей Глинских[3] [4]

Бабка, Софья Палеолог — из рода византийских императоров. Сам себя возводил к римскому императору Августу, бывшему якобы предком Рюрика согласно придуманной к тому времени родословной легенде.

Краткая характеристика правления

Первый смертный приговор вынес в 13 лет, когда в 1543 году велел убить, отдав псарям, фактически первого правителя князя Андрея Шуйского. До 1547 царь отличался главным образом подростковым легкомыслием, своевольством и хулиганскими похождениями (с элементами садизма), в то же время не уделяя серьезного внимания делам правления и не пресекая своевольства бояр. После испугавшего его восстания в Москве (1547) правил с участием Избранной рады. При нём начался созыв Земских соборов, составлен Судебник 1550 года. Проведены реформы суда и управления, в том числе внедрены элементы самоуправления на местном уровне (Губная, Земская и другие реформы). В 1560 г. Избранная рада пала, её главные деятели попали в опалу, и началось полностью самостоятельное правление царя.

В 1565 г., после бегства князя Курбского в Литву, введена Опричнина. При Иване IV установились торговые связи с Англией (1553), создана первая типография в Москве. Присоединены Казанское (1552) и Астраханское (1556) ханства. В 1558—1583 велась Ливонская война за выход к Балтийскому морю и упорная борьба против нашествий крымских татар (см. Русско-крымская война 1571—1572), началось присоединение Сибири (1581).

Внутренняя политика Ивана IV, после полосы неудач в ходе Ливонской войны и в результате стремления самого царя к установлению деспотической власти приобретает террористический характер и во вторую половину царствования отмечена учреждением опричнины, массовыми казнями и убийствами, разгромом Новгорода и ряда других городов (Тверь, Клин, Торжок). По мнению большинства историков, опричнину сопровождали тысячи или даже десятки тысяч жертв, и её результаты, соединившись с результатами длительных и неудачных войн, привели государство к разорению и социально-политическому кризису, а также к усилению налогового бремени и образованию крепостного права [5] [6] [7][8] [9]

Биография

Детство великого князя

Московские князья (1276—1598)
Даниил Александрович Юрий III Даниилович Иван I Калита Симеон Гордый Иван II Красный Дмитрий Донской Василий I Василий II Тёмный Иван III Василий III, жена Елена Глинская Иван IV Грозный Фёдор I Иоаннович Юрий Звенигородский Василий Косой Дмитрий Шемяка

Василий III, отец Ивана IV (прослеживается явное сходство[10] с парсунным портретом сына (см. ниже), за исключением того, что Василий был более плотного телосложения)

Согласно бытовавшему на Руси праву престолонаследия великокняжеский престол переходил к старшему сыну монарха, однако Ивану («прямое имя» по дню рождения — Тит) было всего три года, когда его отец великий князь Василий серьёзно заболел. Ближайшими претендентами на трон кроме малолетнего Ивана были младшие братья Василия. Из шестерых сыновей Ивана III осталось двое — князь старицкий Андрей и князь дмитровский Юрий.

Предвидя скорую смерть, Василий III сформировал для управления государством «седьмочисленную» боярскую комиссию. Опекуны должны были «беречи» Ивана, пока он не достигнет 15 лет. В опекунский совет вошли князь Андрей Старицкий — младший брат отца Ивана, М. Л. Глинский — дядя великой княгини Елены и советники: братья Шуйские (Василий и Иван), М. Ю. Захарьин, Михаил Тучков, Михаил Воронцов. По замыслу великого князя, этим должны были сохраниться порядок правления страной доверенными людьми и уменьшиться распри в аристократической Боярской думе.[11]. Существование регентского совета признаётся не всеми историками, так по версии историка А. А. Зимина, Василий передал ведение государственных дел Боярской думе, а опекунами наследника назначил М. Л. Глинского и Д. Ф. Бельского. [12]

Василий III умер 3 декабря 1533 года, а уже через 8 дней бояре избавились от основного претендента на трон — дмитровского князя Юрия[13].

Опекунский совет управлял страной меньше года, после чего его власть начала рушиться. В августе 1534 года произошёл ряд перестановок в правящих кругах. 3 августа князь Семён Бель­ский и опытный военачальник окольничий Иван Ляцкий оставили Серпухов и отъехали на службу к литовскому князю. 5 августа был арестован один из опекунов малолетнего Ивана — Михаил Глинский, который тогда же умер в тюрьме[13]. За соумышленничество с перебежчиками были схвачены[14] брат Семёна Бельского Иван и князь Иван Воротынский с детьми. В этом же месяце был арестован и ещё один член опекунского совета — Михаил Воронцов. Анализируя события августа 1534 года, историк С. М. Соловьёв делает вывод, что «все это было следствием общего негодования вельмож на Елену и ее любимца Оболенского».

Попытка Андрея Старицкого в 1537 году захватить власть[15] окончилась неудачей: запертый в Новгороде с фронта и тыла, он был вынужден сдаться[16][17] и закончил жизнь в тюрьме.[18]

В апреле 1538 года 30-летняя Елена Глинская умерла, а через шесть дней бояре (князья И. В. Шуйский и В. В. Шуйский с советниками[19]) избавились и от Оболенского. Митрополит Даниил и дьяк Федор Мищурин, убежденные сторонники централизованного государства и активные деятели правительства Василия III и Елены Глинской,[20] были немедленно отстранены от управления государством. Митрополит Даниил был отправлен в Иосифо-Волоцкий монастырь, а Мищурина «бояре казнили…не любя того, что он стоял за великого князя дела».[21]

«_Многие промеж бояр бяше вражды о корыстех и о племенех, всяк своим печется, а не государьским_», так описывает летописец годы боярского властвования, в которые «_кийждо себе различных и высочайших санов желаху… и нача в них бытии самолюбие, и неправда, и желание хищения чюжого имения. И воздвигоша велию крамолу между себе, и властолюбия ради друг друга коварствоваху… на своих другов востающе, и домы их и села себе притежаша и сокровища свои наполниша неправедного богатства_». [22]

В 1545 году, c приходом 15-летнего возраста, Иван достиг совершеннолетия, таким образом, став полноправным правителем.

Венчание на царство

13 декабря 1546 года Иван Васильевич впервые высказал Макарию намерение жениться (подробнее см. ниже), а перед этим венчаться на царство «по примеру прародителей»[23].

Ряд историков (Н. И. Костомаров, Р. Г. Скрынников, В. В. Кобрин) полагают, что инициатива принятия царского титула не могла исходить от 16-летнего юноши. Скорее всего, важную роль в этом сыграл митрополит Макарий. Упрочнение власти царя также было выгодно его родне по материнской линии[5]. В. О. Ключевский придерживается противоположной точки зрения, подчёркивая рано сформировавшееся у государя стремление к власти. По его мнению, «политические думы царя вырабатывались тайком от окружающих», идея о венчании стала полной неожиданностью для боярства.

Древнее византийское царство с его боговенчанными императорами всегда было образом для православных стран, однако оно пало под ударами неверных. Москва в глазах русских православных людей должна была стать наследницей Царьграда — Константинополя. Торжество самодержавия олицетворяло и для митрополита Макария торжество Православной веры. Так сплелись интересы царской и духовных властей (Филофей). В начале XVI века все большее распространение получает признание и идея божественного происхождения власти государя. Одним из первых об этом заговорил Иосиф Волоцкий. Иное осмысление власти государя протопопом Сильвестром позднее привело к ссылке последнего. Мысль о том, что самодержец обязан во всем подчиняться Богу и его установлениям, проходит через всё «Послание царю».

16 января 1547 года в Успенском соборе Московского Кремля состоялась торжественная церемония венчания, чин которой был составлен самим митрополитом.[24] Митрополит возложил на него знаки царского достоинства — крест Животворящего Древа, бармы и шапку Мономаха; Иван Васильевич был помазан миром, а затем митрополит благословил царя.

Венчание на царство Великого Князя Иоанна Васильевича

Позднее, в 1558 году Константинопольский патриарх сообщал Ивану Грозному, что «царское имя его поминается в Церкви Соборной по всем воскресным дням, как имена прежде бывших Византийских Царей; это повелено делать во всех епархиях, где только есть митрополиты и архиереи», «а о благоверном венчании твоем на царство от св. митрополита всея Руси, брата нашего и сослужебника, принято нами во благо и достойно твоего царствия». «Яви нам, — писал патриарх Иоаким Александрийский, — _в нынешние времена нового кормителя и промыслителя о нас, доброго поборника, избранного и Богом наставляемого Ктитора святой обители сей, каков был некогда боговенчанный и равноапостольный Константин… Память твоя пребудет у нас непрестанно не только на церковном правиле, но и на трапезах с древними, бывшими прежде Царями_».[25]

Царский титул позволял занять существенно иную позицию в дипломатических сношениях с Западной Европой. Великокняжеский титул переводили как «принц» или даже «великий герцог». Титул же «царь» в иерархии стоял наравне с титулом «король», то есть на втором месте после императорского.

Безоговорочно титул уже с 1554 года предоставлялся Ивану Англией. Сложнее стоял вопрос о титуле в католических странах, в которых крепко держалась теория единой «священной империи». В 1576 году император Максимилиан II, желая привлечь Грозного к союзу против Турции, предлагал ему в будущем престол и титул «всходного [восточного] цесаря». Иоанн IV отнесся совершенно равнодушно к «цесарству греческому», но потребовал немедленного признания себя царем «всея Руси», и император уступил в этом важном принципиальном вопросе. Гораздо упорнее оказался папский престол, который отстаивал исключительное право пап предоставлять королевский и иные титулы государям, а с другой стороны, не допускал нарушения принципа «единой империи». В этой непримиримой позиции папский престол находил поддержку у польского короля, отлично понимавшего значение притязаний Московского Государя. Сигизмунд II Август представил папскому престолу записку, в которой предупреждал, что признание папством королевского титула за Иваном IV приведёт к отторжению от Польши и Литвы земель, населённых родственными московитам «русинами», и привлечёт на его сторону молдаван и валахов. Со своей стороны Иоанн IV придавал особенное значение признанию его царского титула именно Польско-Литовским государством, но Польша в течение всего XVI века так и не согласилась на его требование. Из преемников Ивана IV его мнимый сын Лжедимитрий I заявил притязание на титул «императора», но Сигизмунд III, посадивший его на московский престол, официально именовал его просто князем, даже не «великим»[26].

В результате коронации родня царя упрочила своё положение, добившись значительных выгод, однако после Московского восстания 1547 года род Глинских потерял всё своё влияние, а юный правитель убедился в разительном несоответствии между его представлениями о власти и реальным положением дел. Историк Зимин не исключает возможности того, что с Московским восстанием был связан организованный побег из Москвы Феодосия Косого и его приспешников.[27] Эту догадку поддержал Клибанов.[28]

Реформы Ивана IV

С 1549 года вместе с Избранной радой (А. Ф. Адашев, митрополит Макарий, А. М. Курбский, протопоп Сильвестр) Иван IV провел ряд реформ, направленных на централизацию государства: Земскую реформу, Губную реформу, провел преобразования в армии. В 1550 году был принят новый судебник, который подтвердил право свободного перехода крестьян. В 1549 году был созван первый Земский собор. В 1555—1556 Иван IV отменил кормления и принял Уложение о службе.

Судебник и царские грамоты предоставляли крестьянским общинам право самоуправления, раскладки податей и надзора за порядком.

Поголовное вооружение стрельцов огнестрельным оружием ставило их выше пехоты западных государств, где часть пехотинцев (пикинеры) имела только холодное оружие. Следовательно, в образовании пехоты Московия, в лице царя Иоанна Грозного, намного опередила Европу.[29]

«Приговор о местничестве» способствовал значительному укреплению дисциплины в войске, повышению авторитета воевод, особенно не знатного происхождения, и улучшению боеспособности русского войска, хотя и встретил большое сопротивление родовой знати. [30]

При Иоанне Грозном был запрещён въезд на территорию России еврейских купцов. Когда же в 1550 году польский король Сигизмунд-Август потребовал, чтоб им был дозволен свободный въезд в Россию, Иоанн отказал в таких словах: «_в свои государства Жидом никак ездити не велети, занеже в своих государствах лиха никакого видети не хотим, а хотим того, чтобы Бог дал в моих государствах люди мои были в тишине безо всякого смущенья. И ты бы, брат наш, вперёд о Жидех к нам не писал_»[31], поскольку они русских людей «_от христианства отводили, и отравные зелья в наши земли привозили и пакости многие людям нашим делали_».[32][33]

С целью устроить типографию в Москве царь обратился к Кристиану II с просьбой выслать книгопечатников, и тот прислал в 1552 году в Москву через Ганса Миссингейма Библию в переводе Лютера и два лютеранских катехизиса,[34] но по настоянию русских иерархов план короля по распространению переводов в нескольких тысячах экземпляров был отвергнут.[35]

В начале 1560-х годов Иоанн Васильевич произвел знаковую реформу государственной сфрагистики. С этого момента в России появляется устойчивый тип государственной печати. Впервые на груди древнего двуглавого орла появляется всадник — герб князей Рюрикова дома, изображавшийся до того отдельно, и всегда с лицевой стороны государственной печати, в то время как изображение орла помещалось на оборотной: «_Того же году (1562) февраля в третий день Царь и Великий Князь печать старую меньшую, что была при отце его Великом Князе Василии Иоанновиче, переменил, а учинил печать новую складную: орел двоеглавый, а среди его человек на коне, а на другой стороне орел же двоеглавый, а среди его инърог_». Новая печать скрепила договор с Датским королевством от 7 апреля 1562 года.[36]

Неудачи «Избранной Рады» во внешней и внутренней политике, превышение Адашевым своих полномочий в сношениях с иностранными государствами и его открытое неподчинение царской воле были важнейшими причинами падения временщиков.[37] Кроме того, руководители «Избранной Рады» рьянее всего выступили тогда от имени части знати, которая резко осуждала войну на западном направлениии. [38]

Войны Ивана IV

Ивану Грозному, современнику Елизаветы Английской, Филиппа II Испанского и Вильгельма Оранского, вождя Нидерландской революции, приходится решать военные, административные и международные задачи, похожие на цели создателей новоевропейских держав, но в гораздо более трудной обстановке. Талантами дипломата и организатора он, может быть, всех их превосходит.

— Виппер Р. Ю. Указанное сочинение. [39]

Часть аристократии и римский папа настойчиво требовали вступить в борьбу с турецким султаном Сулейманом Первым, имевшим в своём подчинении 30 королевств и 8 тысяч миль берега. [40]

Артиллерия царя была разнообразна и многочисленна. «К _бою у русских артиллеристов всегда готовы не менее двух тысяч орудий_…» — доносил императору Максимилиану II его посол Иоанн Кобенцль. [41] Более же всего впечатляла тяжелая артиллерия. Московская летопись без преувеличения пишет: «…ядра у больших пушек по двадцати пуд, а у иных пушек немного полегче». Самая крупная в Европе гаубица — «Кашпирова пушка», весом 1200 пудов и калибром в 20 пудов, — наводя ужас, принимала участие в осаде Полоцка 1563 года. Также «следует отметить еще одну особенность русской артиллерии 16 столетия, а именно — ее долговечность», — пишет современный исследователь Алексей Лобин. «_Пушки, отлитые по повелению Иоанна Грозного, стояли на вооружении по нескольку десятилетий и участвовали почти во всех сражениях XVII века_».[42]

Казанские походы

В первой половине XVI века, преимущественно в годы правления ханов из крымского рода Гиреев, Казанское ханство вело постоянные войны с Московской Русью. Всего казанские ханы совершили около сорока походов на русские земли, в основном в окраины регионы Нижнего Новгорода, Вятки, Владимира, Косторомы, Галича, Мурома, Вологды.[43][44] «От Крыма и от Казани до полуземли пусто было»,[45] — писал царь, описывая последствия нашествий.

Пытаясь найти мирные способы урегулирования, Иван Грозный поддержал лояльного к Руси касимовского правителя Шах-Али, который, став казанским ханом, одобрил проект унии с Москвой.[46] Но в 1546 году Шах-Али был изгнан казанской знатью, которая возвела на трон хана Сафа-Гирея из враждебно настроенной к Руси династии. После этого Иван IV решил перейти к активным действиям и устранить угрозу, исходящую от Казани. «Начиная с этого момента,— указывает историк, — _Москва выдвинула план окончательного сокрушения Казанского ханства_».[47]

Всего Иван IV возглавил три похода на Казань.

Первый поход (зима 1547/1548 года). Царь вышел из Москвы 20 декабря, из-за ранней оттепели в 15 верстах от Нижнего Новгорода под лёд на Волге ушла осадная артиллерия и часть войска.[48] Было решено вернуть царя с переправы назад в Нижний Новгород, тогда как главные воеводы с сумевшей переправиться частью войска дошли до Казани, где вступили в бой с казанским войском. В результате казанское войско отступило за стены деревянного кремля, на штурм которого без осадной артиллерии русское войско не решилось и, простояв под стенами семь дней, отступило. 7 марта 1548 года царь вернулся в Москву.[49]

Второй поход (осень 1549 — весна 1550). В марте 1549 года Сафа-Гирей внезапно скончался. Приняв казанского гонца с просьбой о мире, Иван IV отказал ему, и начал собирать войско. 24 ноября он выехал из Москвы, чтобы возглавить войско. Соединившись в Нижнем Новгороде, войско двинулось к Казани и 14 февраля было у её стен.[50] Казань не была взята; однако при отходе русского войска недалеко от Казани, при впадении в Волгу реки Свияги было решено поставить крепость. 25 марта царь вернулся в Москву. В 1551 году всего за 4 недели из тщательно пронумерованных составных частей[51] была собрана крепость, получившая название Свияжск; она послужила опорным пунктом для русского войска во время следующего похода.

Иван IV. Фрагмент иконы «Благословенное воинство Небесного Царя» («Церковь воинствующая»).

Третий поход (июнь—октябрь 1552 года) — завершился взятием Казани. В походе участвовало 150-тысячное русское войско, вооружение включало 150 пушек. Казанский кремль был взят штурмом. Хан Едигер-Магмет был выдан русским воеводам.[52] Летописец зафиксировал: «_На себя же государь не велел имати ни единыя медницы (то есть ни единого гроша), ни плену, токмо единого царя Едигер-Магмета и знамена царские да пушки градские_».[53] И. И. Смирнов считает, что «_Казанский поход 1552 года и блестящая победа Ивана IV над Казанью не только означали крупный внешнеполитический успех русского государства, но и способствовали укреплению внешнеполитических позиций царя_».[54]

В побеждённой Казани царь назначил князя Александра Горбатого-Шуйского казанским наместником, а князя Василия Серебряного его товарищем.

После учреждения в Казани архиерейской кафедры, царь и церковный собор по жребию избрали на неё игумена Гурия в сане архиепископа. [55] Гурий получил от царя указание обращать казанцев в Православие исключительно по собственному желанию каждого человека,[56] но «к сожалению, не везде держались таких благоразумных мер: нетерпимость века брала свое…».[57]

С первых шагов по покорению и освоению Поволжья царь стал приглашать к себе на службу всю казанскую знать,[58] согласившуюся ему присягнуть, послав «_по всем улусам черным людям ясачным жалованные грамоты опасные, чтобы шли к государю не бояся ничего; а кто лихо чинил, тому Бог мстил; а их государь пожалует, а они бы ясаки платили, якоже и прежним казаньским царем_».[59] Такой характер политики не только не требовал сохранения в Казани основных военных сил Русского государства, но, напротив, делал естественным и целесообразным торжественное[60][61] возвращение Ивана в столицу.[62]

Сразу после взятия Казани, в январе 1555, послы хана Едигера просили царя, чтобы он «_всю землю Сибирскую взял под свое имя и от сторон ото всех заступил (защитил) и дань свою на них положил и человека своего прислал, кому дань собирать_».[63][64]

Завоевание Казани имело громадное значение для народной жизни. Казанская татарская орда связала под своей властью в одно сильное целое сложный инородческий мир: мордву, черемису, чувашей, вотяков, башкир. Черемисы за Волгой, на р. Унже и Ветлуге, и мордва за Окой задерживали колонизационное движение Руси на восток; а набеги татар и прочих «язык» на русские поселения страшно вредили им, разоряя хозяйства и уводя в «полон» много русских людей. Казань была хронической язвой московской жизни, и потому её взятие стало народным торжеством, воспетым народной песней. После взятия Казани, в течение всего 20 лет, она была превращена в большой русский город; в разных пунктах инородческого Поволжья были поставлены укреплённые города как опора русской власти и русского поселения. Народная масса потянулась, не медля, на богатые земли Поволжья и в лесные районы среднего Урала. Громадные пространства ценных земель были замирены московской властью и освоены народным трудом. В этом заключалось значение «Казанского взятия», чутко угаданное народным умом. Занятие нижней Волги и Западной Сибири было естественным последствием уничтожения того барьера, которым было для русской колонизации Казанское царство.

— Платонов С. Ф. Полный курс лекций по русской истории. Часть 2

Завоевание Казани было не следствием личного славолюбия молодого царя и не было следствием стремлений великих, но не для всех понятных, каково, например, было стремление к завоеванию Прибалтийских областей; завоевание Казанского царства было подвигом необходимым и священным в глазах каждого русского человека… (ибо) подвиг этот совершался для… охранения русских областей, для освобождения пленников христианских.

— Соловьев С.М. История России...[65]

Астраханские походы

В начале 1550-х годов Астраханское ханство являлось союзником крымского хана, контролируя нижнее течение Волги.

До окончательного подчинения Астраханского ханства при Иване IV было совершено два похода:

Поход 1554 года был совершён под командованием воеводы Ю. И. Пронского-Шемякина. В сражении у Чёрного острова русское войско разбило головной астраханский отряд. Астрахань взята без боя. В итоге к власти был приведен хан Дервиш-Али, обещавший поддержку Москве.

Поход 1556 года был связан с тем, что хан Дервиш-Али перешёл на сторону Крымского ханства и Османской империи. Поход возглавил воевода Н. Черемисинов. Сначала донские казаки отряда атамана Л. Филимонова нанесли поражение ханскому войску под Астраханью, после чего в июле Астрахань вновь взята без боя. В результате этого похода Астраханское ханство было подчинено Московской Руси.

Позднее Крымский хан Девлет I Гирей предпринимал попытки отвоевать Астрахань.

После покорения Астрахани русское влияние стало простираться до Кавказа. В 1559 князья Пятигорские и Черкасские просили Ивана IV прислать им отряд для защиты против набегов крымских татар и священников для поддержания веры; царь послал им двух воевод и священников, которые обновили павшие древние церкви, а в Кабарде проявили широкую миссионерскую деятельность, крестив многих в Православие.[66]

В 1550-е годы в зависимость от царя попали сибирский хан Едигер и Большие Ногаи.

Войны с Крымским ханством

Войска Крымского ханства устраивали регулярные набеги на южные территории Московской Руси с начала XVI века (набеги 1507, 1517, 1521 годов). Их целью было ограбление русских городов и пленение населения. В царствование Ивана IV набеги продолжились.

Известно о походах Крымского ханства в 1536, 1537 годах, предпринятых совместно с Казанским ханством, при военной поддержке Турции и Литвы.

Царь уступил требованиям оппозиционной аристократии о походе на Крым: «_мужи храбрые и мужественные советовали и стужали, да подвижется сам (Иван) с своею главою, со великими войсками на Перекопского хана_». [67]

В 1558 войско союзного Москве польского князя Дмитрия Вишневецкого одерживает победу над крымским войском у Азова, а в 1559 московское войско под командованием Д. Ф. Адашева совершило поход на Крым, разорив крупный Крымский порт Гезлёв и освободив многих русских пленников.

После захвата Иваном Грозным Казанского и Астраханского ханств Девлет I Гирей поклялся вернуть их. В 1563 и 1569 годах вместе с турецкими войсками он совершает два безуспешных похода на Астрахань. Поход 1569 года был значительно серьёзнее предыдущих — вместе с сухопутной турецкой армией и татарской конницей по реке Дон поднялся турецкий флот, а между Волгой и Доном турки начали строительство судоходного канала — целью их было провести турецкий флот в Каспийское море для войны против своего традиционного врага — Персии. Десятидневная осада Астрахани без артиллерии и под осенними дождями окончилась ничем, все атаки гарнизон под командованием князя Серебряного отбил. Также неудачно закончилась и попытка прорыть канал — системы шлюзов турецкие инженеры ещё не знали. Девлет I Гирей, не довольный усилением Турции в этом регионе, также скрытно мешал походу.

После этого совершается еще три похода в московские земли:

Война со Швецией 1554—1557

Война была вызвана спором о приграничных территориях.

В апреле 1555 года шведская флотилия адмирала Якоба Багге прошла Неву и высадила войско в районе крепости Орешек. Осада крепости результатов не принесла, шведское войско отступило.

В ответ русские войска вторглись на шведскую территорию и 20 января 1556 года разбили шведский отряд у шведского города Кивинебб. Затем произошло столкновение у Выборга, после чего эта крепость была осаждена. Осада длилась 3 дня, Выборг устоял.

В итоге в марте 1557 года в Новгороде было подписано перемирие сроком на 40 лет (вступило в силу 1 января 1558 года). Русско-шведская граница восстанавливалась по старому рубежу, определенному еще Ореховским мирным договором от 1323 г. По договору Швеция возвращала всех пленных русских вместе с захваченным имуществом, Русь же возвращала шведских пленных за выкуп.

Ливонская война

В 1547 году царь поручает саксонцу Шлитте привезти ремесленников, художников, лекарей, аптекарей, типографщиков, людей, искусных в древних и новых языках, даже теологов.[68] Однако, после протестов Ливонии, сенат ганзейского города Любека арестовал Шлитте и его людей (см. Дело Шлитте).

Весной 1557 года на берегу Нарвы царь Иван ставит порт: «Того же года, Июля, поставлен город от Немец усть-Наровы-реки Розсене у моря для пристанища морского корабельного», «Того же года, Апреля, послал царь и Великий князь околничего князя Дмитрия Семеновича Шастунова да Петра Петровича Головина да Ивана Выродкова на Ивангород, а велел на Нарове ниже Иванягорода на устье на морском город поставить для корабленного пристанища…»[69]. Однако, Ганзейский союз и Ливония не пропускают европейских купцов в новый русский порт, и те продолжают ходить, как и прежде, в Ревель, Нарву и Ригу.

Существенное значение в выборе Иваном IV направления военных действий сыграл Посвольский договор 15 сентября 1557 года Великого княжества Литовского и Ордена, создавший угрозу установления литовской власти в Ливонии.[70]

Согласованная позиция Ганзы и Ливонии по недопущению Москвы к самостоятельной морской торговле, приводит царя Ивана к решению начать борьбу за широкий выход к Балтике.

Во время войны мусульманские области Поволжья стали поставлять русскому войску «множае треюдесять тысящь бранных», хорошо подготовленных к наступлению. [71]

Положение русских шпионов на территории Литвы и Ливонского ордена в 1548—1551 гг. описывал литовский публицист Михалон Литвин:

Имеется уже великое множество московских перебежчиков, нередко появляющихся среди нас, […] они тайно передают своим наши планы […] у ливонцев же таких убивают, хотя москвитяне не занимали никаких их земель, но всегда связаны с ними вечным миром и договором о [добро] соседстве. Более того, убивший получает кроме имущества убитого определенную сумму денег от правительства.

— Михалон Литвин. О нравах татар, литовцев и москвитян[72]

Рост русского государства при Иване IV

В январе 1558 года Иван IV начал Ливонскую войну за овладение побережьем Балтийского моря. Первоначально военные действия развивались успешно. Несмотря на набег на южнорусские земли стотысячной крымской орды зимой 1558, русская армия вела активные наступательные действия в Прибалтике, взяла Нарву, Дерпт, Нейшлосс, Нейгауз, разбило орденские войска у Тирзена под Ригой. Весной и летом 1558 русские овладели всей восточной частью Эстонии[73], а к весне 1559 года армия Ливонского ордена была окончательно разгромлена, а сам Орден фактически перестал существовать. По указанию Алексея Адашева русские воеводы приняли предложение о перемирии, исходящее от Дании, которое длилось с марта по ноябрь 1559[74] и начали сепаратные переговоры с ливонскими городскими кругами о замирении Ливонии в обмен на некоторые уступки в торговле со стороны немецких городов. [75]. В это время земли Ордена переходят под покровительство Польши, Литвы, Швеции и Дании.

Царь понимал, что без военного флота невозможно вернуть русские Балтийские земли, ведя войну со Швецией, Речью Посполитой и Ганзейскими городами, имевшими вооруженные силы на море и господствовавшими на Балтике. В первые же месяцы Ливонской Войны Государь пытается создать каперский флот, с привлечением на московскую службу датчан, превратив в военные корабли морские и речные суда. В конце 70-х годов Иоанн Васильевич в Вологде начал строить свой военный флот и попытался перебросить его на Балтику. Увы, великому замыслу не суждено было сбыться. Но даже эта попытка вызвала настоящую истерику у морских держав.

— Н. Парфеньев. Воевода земли русской. Царь Иоанн Васильевич Грозный и его военная деятельность. [76]

31 августа 1559 г. магистр Ливонского ордена Готхард Кеттелер и король Польши и Литвы Сигизмунд II Август заключили в Вильне соглашение о вступлении Ливонии под протекторат Польши, которое было дополнено 15 сентября договором о военной помощи Ливонии Польшей и Литвой. Эта дипломатическая акция послужила важным рубежом в ходе и развитии Ливонской войны: война России с Ливонией превратилась в борьбу государств Восточной Европы за ливонское наследство. [77]

В 1560 г. на съезде имперских депутатов Германии Альберт Мекленбургский доложил: «_Московский тиран принимается строить флот на Балтийском море: в Нарве он превращает торговые суда, принадлежащие городу Любеку, в военные корабли и передает управление ими испанским, английским и немецким командирам_».[78]. Съезд постановил обратиться к Москве с торжественным посольством, к которому привлечь Испанию, Данию и Англию, предложить восточной державе вечный мир и остановить ее завоевания. [79]

О реакции европейских стран профессор Санкт-Петербургского университета, историк Платонов С. Ф. пишет:

Выступление Грозного в борьбе за Балтийское поморье… поразило среднюю Европу. В Германии «московиты» представлялись страшным врагом; опасность их нашествия расписывалась не только в официальных сношениях властей, но и в обширной летучей литературе листовок и брошюр. Принимались меры к тому, чтобы не допустить ни московитов к морю, ни европейцев в Москву и, разобщив Москву с центрами европейской культуры, воспрепятствовать ее политическому усилению. В этой агитации против Москвы и Грозного измышлялось много недостоверного о московских нравах и деспотизме Грозного…

— Платонов С. Ф. Лекции по русской истории…[80]

В январе 1560 Грозный приказал войскам снова перейти в наступление. Армия под командованием князей Шуйского, Серебряного и Мстиславского взяла крепость Мариенбург (Алуксне). 30 августа русская армия под командованием Курбского взяла Феллин. Очевидец писал: «_Угнетенный эст скорее согласен подчиниться русскому, чем немцу_». [81] По всей Эстонии крестьяне восстали против немецких баронов. Возникла возможность быстрого завершения войны. Однако воеводы царя не пошли на захват Ревеля и потерпели неудачу в осаде Вейсенштейна[82]. В Феллин был назначен Алексей Адашев (воеводой большого полка), однако он, будучи худородым, погряз в местнических спорах со стоявшими выше его воеводами, попал в опалу, вскоре был взят под стражу в Дерпте и там умер от горячки (ходили слухи, что он отравился, Иван Грозный даже послал в Дерпт одного из ближних дворян, чтобы расследовать обстоятельства смерти Адашева). С связи с этим покинул двор и постригся в монастырь Сильвестр, а с тем пали и их более мелкие приближенные — Избранной раде настал конец.[5]

Во время осады Тарваста в 1561 Радзивилл убедил воевод Кропоткина, Путятина и Трусова сдать город.[83] Когда они вернулись из плена, то около года просидели в тюрьме, и Грозный простил их.[84]

В 1562 году из-за отсутствия пехоты князь Курбский был разгромлен литовскими войсками под Невелем. [85] 7 августа был подписан мирный договор между Россией и Данией, по которому царь согласился с аннексией датчанами острова Эзель. [86]

15 февраля 1563 года сдался польско-литовский гарнизон Полоцка. [87] Здесь по приказу Грозного был утоплен в проруби Фома,[88][89], проповедник реформационных идей и сподвижник Феодосия Косого.[90]. Скрынников считает,[91], что расправу над полоцкими евреями[92][93][94][95][96] поддержал сопровождавший царя игумен Иосифо-Волоколамского монастыря Леонид. Также по царскому приказу татары, принмавшие участие в военных действиях, перебили бывших в Полоцке бернардинских монахов.[97] Религиозный элемент в покорении Иваном Грозным Полоцка отмечает также Хорошкевич.[98]

«_Исполнилось пророчество русского угодника, чудотворца Петра митрополита, о городе Москве, что взыдут руки его на плещи врагов его: Бог несказанную милость излиял на нас недостойных, вотчину нашу, город Полоцк, в наши руки нам дал_»[99], — писал царь, довольный тем, что «все колеса, рычаги и приводы отлаженного им механизма власти действовали точно и отчетливо и оправдывали намерения организаторов». [100]

На предложение германского императора Фердинанда заключить союз и объединить усилия в борьбе с турками царь заявил, что что воюет в Ливонии практически за его же интересы, против лютеран. [101] Царь знал, какое место занимала в политике Габсбургов идея католической контрреформации. Выступая против «Лютерова учения», Грозный задевал весьма чувствительную струну габсбургской политики. [102]

Как только литовские дипломаты покинули Русь, военные действия возобновились. [103] 28 января 1564 года полоцкая армия П. И. Шуйского, двигаясь в сторону Минска и Новогрудка, неожиданно попала в засаду и была наголову разбита войсками Н. Радзивилла.[104] Грозный немедленно обвинил в предательстве воевод М.Репнина и Ю.Кашина (героев взятия Полоца) и велел убить их. Курбский в связи с этим укорял царя, что он пролил победоносную, святую кровь" воевод «во церквах Божиих».[5][105][106] Несколькими месяцами спустя в ответ на обвинения Курбского[107] Грозный прямо писал о совершенном боярами преступлении.[108]

В 1565 году Август Саксонский константировал: «_Русские быстро заводят флот, набирают отовсюду шкиперов; когда московиты усовершенствуются в морском деле, с ними уже не будет возможности справиться…_».[109]

В разделении царствования Ивана Грозного на две разные эпохи заключена была вместе с тем оценка личности и деятельности Ивана Грозного: оно служило главной основой для умаления его исторической роли, для занесения его в число величайших тиранов. К сожалению, при анализе этого вопроса большинство историков сосредотачивало свое внимание на переменах во внутренней жизни Московского государства и мало считалось с международной обстановкой, в которой (оно) находилось в течение… царствования Ивана IV. Суровые критики как бы забыли, что вся вторая половина царствования Ивана Грозного проходила под знаком непрерывной войны, и притом войны наиболее тяжелой, какую когда-либо вело Великорусское государство.

— Виппер Р. Ю. Указанное сочинение. [110]

Культурная деятельность

«_Бога нам поведаеши, святый Ангеле, и душу мою окаянную ис тела изимаеши, и плоть разтлиши и гробу предаеши, молим Ти ся, святый Ангеле, изми душу мою от сети ловящих, тя величаем_».
Иван IV, «Канон Ангелу Грозному»

Иван IV вошел в историю не только как завоеватель. Он был одним из самых образованных людей своего времени[111], обладал феноменальной памятью,[112] богословской эрудицией. Он автор многочисленных посланий (в том числе к Курбскому, Елизавете I, Стефану Баторию, Юхану III, Василию Грязному, Яну Ходкевичу, Яну Роките, князю Полубенскому, в Кирилло-Белозерский монастырь), стихир на Сретение Владимирской иконы Божией Матери, канона Архангелу Михаилу (под псевдонимом Парфений Уродивый).[113] Иван IV был хорошим оратором[111].

По распоряжению царя создан уникальный памятник литературы — Лицевой летописный свод.

Царь способствовал организации книгопечатания в Москве и строительству храма Василия Блаженного на Красной площади. По свидетельству современников Иван IV был «_муж чюдного разсуждения, в науке книжного поучения доволен и многоречив зело_».[114] Он любил ездить по монастырям [115], интересовался описанием жизни великих царей прошлого. Иван унаследовал от бабки Софьи Палеолог ценнейшую библиотеку морейских деспотов, в которую входили древние греческие рукописи[116]; что он с ней сделал, неизвестно: по одним версиям, библиотека Ивана Грозного погибла в одном из московских пожаров, по другим — была спрятана царем. В XX веке предпринимавшиеся отдельными энтузиастами поиски якобы скрытой в подземельях Москвы библиотеки Ивана Грозного стали сюжетом, постоянно привлекающим к себе внимание журналистов.

Опричнина

Падение Избранной Рады оценивается историками по-разному. По мнению В. Б. Кобрина это было проявлением конфликта двух программ централизации России: путем медленных структурных реформ или стремительно, силовым путем. Историки считают, что выбор второго пути обусловлен личным характером Ивана Грозного, не желавшего слушать людей, не согласных с его политикой. Таким образом, после 1560 г. Иван становится на путь ужесточения власти, который привел его к репрессивным мерам.[117]

По мнению Р. Г. Скрынникова, знать легко бы простила Грозному отставку его советников Адашева и Сильвестра, но она не желала мириться с покушением на прерогативы боярской Думы.[118] Идеолог боярства Курбский самым решительным образом протестовал против ущемления привилегий знати и передачи функций управления в руки приказных (дьяков): «_писарям русским князь великий зело верит, а избирает их ни от шляхетского роду, ни от благородна, но паче от поповичей или от простого всенародства, а то ненавидячи творит вельмож своих_».[119]

Новые недовольства князей, считает Скрынников, вызвал царский указ[120] от 15 января 1562 года об ограничении их вотчинных прав, ещё больше чем прежде уравнивавший их с поместным дворянством. Вследствие этого в начале 1560-х гг. среди знати появляется стремление бежать от царя Ивана за границу. Так, дважды пытался бежать за рубеж и дважды был прощён И. Д. Бельский, были пойманы при попытке к бегству и прощены князь В. М. Глинский и князь И. В. Шереметев.[121] Среди окружения Грозного нарастает напряженность: зимой 1563 года перебежали к полякам боярин Колычев, Т. Пухов-Тетерин, М. Сарохозин. Был обвинен в измене и сговоре с поляками, но после помилован наместник г. Стародуба князь В. Фуников.[122] За попытку уйти в Литву смоленский воевода князь Дмитрий Курлятев был отозван из Смоленска и сослан в отдаленный монастырь на Ладожском озере.[123] В апреле 1564 года в Польшу перебежал в опасении опалы Андрей Курбский, как позднее указывает в своих сочинениях сам Грозный, прислав оттуда Ивану обвинительное письмо.

В 1563 г. дьяк Владимира Андреевича Старицкого Савлук Иванов, посаженный князем за что-то в тюрьму, подал донос о «великих изменных делах» последнего, что тотчас нашло живой отклик у Ивана. Дьяк утверждал, в частности, что Старицкий предупредил полоцких воевод о намерении царя осадить крепость. Царь простил брата, но лишил части удела, а княгиню Ефросинью Старицкую 5 августа 1563 г. велел постричь в монахини Воскресенской обители на р. Шексне.[124] При этом последней было позволено сохранить при себе прислугу, получившую несколько тысяч четвертей земли в окрестностях монастыря, и ближних боярынь-советниц, а также разрешены поездки на Богомолье в соседние обители и вышивка. [125] Веселовский[126] и Хорошкевич[127] выдвигают версию добровольного пострижения княгини в монахини. [117][128]

В 1564 г. русское войско было разбито на р. Уле. Есть версия, что это послужило толчком к началу казней тех, кого Грозный счёл виновниками поражения: были казнены двоюродные братья — князья Оболенские, Михайло Петрович Репнин и Юрий Иванович Кашин. Считается, что Кашин был казнён за отказ плясать на пиру в скоморошьей маске, а Дмитрий Фёдорович Оболенский-Овчина — за то, что попрекнул Фёдора Басманова его гомосексуальной связью с царём[5] [7] [8] [117] [129][130], за ссору с Басмановым был казнён и известный воевода Никита Васильевич Шереметев[117].

Аллегория тиранического правления Ивана Грозного

В начале декабря 1564, согласно исследованиям Шокарева[131], была предпринята попытка вооружённого мятежа против царя, в которой принимали участие западные силы: «_Многие знатные вельможи собрали в Литве и в Польше немалую партию и хотели с оружием идти против царя своего_»[132].

В 1565 году Грозный объявил о введении в стране Опричнины. Страна делилась на две части: «Государеву светлость Опричнину» и земство. В Опричнину попали, в основном, северо-восточные русские земли, где было мало бояр-вотчинников. Центром Опричнины стала Александровская слобода — новая резиденция Ивана Грозного, откуда 3 января 1565 года гонцом Константином Поливановым была доставлена грамота духовенству, боярской Думе и народу об отречении царя от престола[133]. Хотя Веселовский считает, что Грозный не заявлял о своем отказе от власти[134], но перспектива ухода государя и наступления «безгосударного времени», когда вельможи могут снова заставить городских торговцев и ремесленников всё делать для них даром, не могла не взволновать московских горожан[135].

Указ о введении Опричнины был утверждён высшими органами духовной и светской власти — Освященным собором и Боярской Думой[136]. Также есть мнение, что этот указ подтвердил своим решением Земский собор[137][138][139][140][141]. Однако, по другим данным, члены Собора 1566 г. резко протестовали против опричнины, подав челобитную об отмене опричнины за 300 подписей; все челобитники были немедленно посажены в тюрьму, но быстро выпущены (как полагает Р. Г. Скрынников, благодаря вмешательству митрополита Филиппа); 50 подвергли торговой казни, нескольким урезали языки, трёх обезглавили[142].

Началом образования опричного войска можно считать тот же 1565 год, когда был сформирован отряд в 1000 человек, отобранных из «опричных» уездов. Каждый опричник приносил клятву на верность царю и обязывался не общаться с земскими. В дальнейшем число «опричников» достигло 6000 человек. В Опричное войско включались также и отряды стрельцов с опричных территорий. С этого времени служилые люди стали делиться на две категории: дети боярские, из земщины, и дети боярские, «дворовые и городовые», то есть получавшие государево жалование непосредственно с «царского двора». Следовательно, Опричным войском надо считать не только Государев полк, но и служилых людей, набранных с опричных территорий и служивших под начальством опричных («дворовых») воевод и голов.

Шлихтинг, Таубе и Крузе упоминают 500—800 человек «особой опричнины». Эти люди в случае необходимости служили в роли доверенных царских порученцев, осуществлявшие охранные, разведывательные, следственные и карательные функции. Остальные 1200 опричников разделены на четыре приказа, а именно: Постельный, ведающий обслуживанием помещений дворца и предметами обихода царской семьи; Бронный — оружейный; Конюшенный, в ведении которого находилось огромное конское хозяйство дворца и царской гвардии; и Сытный — продовольственный. [143] Будучи опричным игуменом, царь исполнял все монашеские обязанности. В полночь все вставали на полунощницу, в четыре утра — к заутрене, в восемь начиналась обедня. Царь показывал пример благочестия: сам звонил к заутрене, пел на клиросе, усердно молился, а во время общей трапезы читал вслух Священное Писание. В целом, богослужение занимало около 9 часов в день[144].

При этом свидетельства, что приказы о казнях и пытках отдавались нередко в церкви. Историк Г. П. Федотов считает, что «_не отрицая покаянных настроений царя, нельзя не видеть, что он умел в налаженных бытовых формах совмещать зверство с церковной набожностью, оскверняя самую идею православного царства_».[145]

С помощью опричников, которые были освобождены от судебной ответственности, Иоанн IV насильственно конфисковывал боярские и княжеские вотчины, передавая их дворянам-опричникам. Самим боярам и князьям предоставлялись поместья в других областях страны, например, в Поволжье.[146]

К посвящению в сан митрополита Филиппа, произошедшему 25 июля 1566 года, им была подготовлена и подписана грамота, согласно которой Филипп обещал «в опричнину и царский обиход не вступаться и, по поставлении, из-за опричнины… митрополии не оставлять».[147]

Введение опричнины ознаменовалось массовыми репрессиями: казнями, конфискациями, опалами. В 1566 г. часть опальных была возвращена, однако после Собора 1566 г. и требований об отмене опричнины террор возобновился. Напротив Кремля на Неглинной (на месте нынешней РГБ) был построен каменный Опричный двор, куда переселился из Кремля царь.

Митрополит Филипп отказывается благословить Ивана Грозного

В начале сентября 1567 года Грозный вызвал к себе английского посланника Дженкинсона и через него передал королеве Елизавете I просьбу о предоставлении убежища в Англии. Это было связано с известием о заговоре в земщине, поставившем целью свергнуть его с престола в пользу Владимира Андреевича. Основой послужил донос самого Владимира Андреевича; Р. Г. Скрынников признает принципиально неразрешимым вопрос, действительно ли возмущенная опричниной «земщина» составила заговор, или все сводилось лишь к неосторожным разговорам оппозиционного толка. По этому делу последовал ряд казней, также в Коломну был сослан конюший боярин Иван Фёдоров-Челяднин, крайне популярный в народе своей неподкупностью и судейской добросовестностью (незадолго перед тем он доказал свою верность царю, выдав подосланного к нему польского агента с грамотами от короля).

С этими событиями связано публичное выступление митрополита Филиппа против царя: 22 марта 1568 г. в Успенском соборе он отказался благословить царя и потребовал отменить опричнину. В ответ опричники насмерть забили железными палками слуг митрополита, затем против митрополита был возбужден процесс в церковном суде. Филипп был извергнут из сана и сослан в Тверской Отрочь монастырь.

Летом того же года Челяднин-Фёдоров был обвинен в том, что якобы с помощью своих слуг собирался свергнуть царя. Фёдоров и 30 человек, признанные его сообщниками, были казнены. В царском Синодике опальным по этому поводу записано: Отделано <т.е. убито – жаргонный термин опричников>: Ивана Петровича Федорова; на Москве отделаны Михаил Колычев да три сына его; по городам — князя Андрея Катырева, князя Федора Троекурова, Михаила Лыкова с племянником". Их поместья были разгромлены, все слуги перебиты: «Отделано 369 человек и всего отделано июля по 6-е число (1568)». По мнению Р. Г. Скрынникова, «Репрессии носили в целом беспорядочный характер. Хватали без разбора друзей и знакомых Челяднина, уцелевших сторонников Адашева, родню находившихся в эмиграции дворян и т. д. Побивали всех, кто осмеливался протестовать против опричнины». В подавляющем большинстве они были казнены даже без видимости суда, по доносам и оговорам под пыткой. Федорову царь собственноручно нанес удар ножом, после чего опричники его изрезали своими ножами[7][8] [130][142].

В 1569 году царь покончил со своим двоюродным братом: он был обвинен в намерении отравить царя и казнен вместе со слугами, его мать Ефросиния Старицкая утоплена с 12 монахинями в реке Шексне. В конце того же года царь начал поход на Новгород, поводом к которому послужил донос, поданный неким бродягой, волынцем Петром, за что-то наказанным в Новгороде, и обвинявший новгородцев во главе с архиепископом Пименом в намерении посадить на престол князя Владимира Старицкого и передать Новгород и Псков польскому королю. В. Б. Кобрин считает, что «донос был откровенно нелеп и противоречив», так как новгородцам приписывались два несовместимых стремления.[148]. Двинувшись на Новгород осенью 1569 года, опричники устроили массовые убийства и грабежи в Твери, Клину, Торжке и других встречных городах. В Тверском Отрочем монастыре в декабре 1569 Малюта Скуратов лично задушил[149] митрополита Филиппа, отказавшегося благословить поход на Новгород[5][7][8][117] [129][150][151]

Опричники. Изображено убийство И.Федорова-Челяднина, которого Грозный заставил одеться в царские одежды и сесть на трон, поклонился ему, а затем ударил ножом со словами: «Ты хотел занять мое место, и вот ныне ты, великий князь, наслаждайся владычеством, которого жаждал!»[142]

По мнению историка Г. П. Федотова, «Естественно предположить, что Малюта имел другой тайный приказ или хорошо угадал царскую мысль. Иначе он, вероятно, не осмелился бы совершить того, что совершил, или не мог остаться безнаказанным.»[152] Основной версией об убийстве митрополита выступает его житие, XVI века [145]

Войско, согласно Зимину, насчитывало 15 тысяч человек [153] , в том числе 1500 стрельцов.[154] К. Валишевский упоминает, что сам Иван прибыл вслед за передовым отрядом с пятью сотнями своей гвардии.[155]

2 января передовые отряды во главе с В. Г. Зюзиным подошли к Новгороду и оцепили город заставами, опечатали казну в монастырях, церквях и частных домах, арестовали и поставили «на правеж» монахов, священников и видных новгородцев. 6 января у города появился сам Иван.

8 января, во время встречи опричного войска новогородским духовенством на Великом мосту через Волхов, царь обвинил в измене архиепископа Пимена. Последний был арестован и заключен в тюрьму.[156] (Впоследствии опричный оруженосец Афанасий Вяземский был обвинен в том, что пытался предупредить Пимена об аресте, подвергнут торговой казни и сослан в Городецкий посад на Волгу, где и умер.[157])

Затем последовали казни, продолжавшиеся до 13 февраля. Было казнено с применением различных пыток множество горожан, включая женщин и детей. По сообщению русской повести о разгроме Новгорода[158], совпадающему в большинстве деталей с немецким отчетом[129], Иван велел обливать новгородцев зажигательной смесью и затем, обгорелых и еще живых, сбрасывать в Волхов; иных перед утоплением волочили за санями; «а жен их, мужеск и женск пол младенцы» он повелел «взяху за руце и за нозе опако назад, младенцев к матерем своим и вязаху, и с великия высоты повеле государь метати их в воду». Священники и монахи после различных издевательств были забиты дубинами и сброшены туда же. Современники сообщают, что Волхов был запружен трупами[129], и живое предание об этом сохранялось еще в XIX веке[8].

Частные дома и церкви были ограблены, имущество и продовольствие новгородцев уничтожено. Отряды опричников, разосланные на 200—300 км, творили грабежи и убийства по всей округе. Число погибших неизвестно, современные ученые их считают от 4-5 (Р. Г. Скрынников) до 10-15 (В. Б. Кобрин) тысяч, при общем количестве населения Новгорода в 30 тысяч. [5] [7] [8] [117] [129][150].

В Пскове царь собственноручно убил игумена Псково-Печерского монастыря Корнилия. Об убийстве преподобного рассказывает Третья Псковская летопись, упоминает Андрей Курбский, а также «Повесть о начале и основании Печерского монастыря» (конец XVI века), которая гласит «_От тленного сего жития земным царем предпослан к Небесному Царю в вечное жилище_». В царском «синодике опальным» Корнилий был помечен первым в списке лиц, казненных во Пскове.

Продолжением опричной деятельности стал «розыск» о новгородской измене, проводившийся на протяжении 1570 года, причём к делу были привлечены и многие видные опричники. От этого дела сохранилось только описание в Переписной книге Посольского приказа: «столп, а в нем статейный список из сыскного из изменного дела 1570 году на Новгородского Епископа Пимена и на новгородских дьяков и на подьячих, как они с (московскими) бояры… хотели Новгород и Псков отдати Литовскому королю. … а царя Ивана Васильевича… хотели злым умыгилением извести и на государство посадити князя Володимера Ондреевича… в том деле с пыток многие про ту измену на новгородцкого архиепископа Пимина и на его советников и на себя говорили, и в том деле многие кажнены смертью, розными казнми, и иные разосланы по тюрмам… Да туто ж список, ково казнити смертью, и какою казнью, и ково отпустити… ».[159]

Всего было обвинено 300 человек. 25 июля 1570 года в Москве на Погганой луже состоялась масовая казнь: 184 человека были помилованы и отпущены на поруки, остальные казнены разными пытками: так, знаменитый дипломат печатник Висковатый, обвиненный в том, что поддерживал связи с польским королем (сами поляки смеялись над этим утверждением), был заживо изрезан на мелкие кусочки, казначея Фуникова умертвили, попеременно обливая то кипятком, то холодной водой. При этом архиепископПимен, якобы центр всего заговора, был всего лишь направлен в ссылку. Под жернова террора попали и некоторые зачинатели опричнины, в частности Алексей Басманов, считавшийся ее инициатором, и его сын Фёдор, любовник Грозного в «чрезъестественном блужении» (по выражению самого царя) — Фёдора заставили собственноручно отрубить голову отцу[5] [7] [8] [117][150][160]

Точное число убитых в Новгородском погроме вызывает споры. Цифры, которые приводят современники, преувеличены и выше, чем число самого населения Новгорода (30 тысяч). Сохранилась запись царя в Синодике опальным из Кирилло-Белозепрского монастыря[161]: «По Малютинские ноугородцкие посылки (задания) отделано скончавшихся православных христиан тысяща четыреста девятьдесять человек, да из пищалей стрелянием пятнадцать человек, им же имена сам ты, господи, веси». Запись основана, как полагают, на документальном отчете Скуратова[162]. Р. Г. Скрынников прибавил к этому числу поименно названных новгородцев и заключил, что в синодике перечислено 2170—2180 жертв новгородского погрома, при этом отметив, что донесения не могли быть полны и многие действовали «независимо от распоряжений Скуратова», и допустив общую цифру жертв в 4-5 тысяч. [163] В. Б. Кобрин считает эти цифры сильно заниженными, подчеркивает, что отряд Малюты был лишь одним из многих отрядов, и оценивает число погибших в 10-15 тысяч, при общем населении Новгорода в 30 тысяч. Кроме того следует отметить, что результатом уничтожения опричниками съестных запасов был голод (так что упоминается людоедство), сопровождавшийся свирепствовавшей в то время эпидемией чумы.[164][165][166]. В результате, по сообщениям летописи, во вскрытой в сентябре 1570 г. общей могиле, где погребали высплывших жертв Ивана Грозного, а также умерших от голода и болезней, насчитали 10 тысяч трупов. В. Б. Кобрин полагает, что эта могила не обязательно была единственным местом погребения погибших[5] [7] [8] [117][130],

В 1571 году на Русь вторгся крымский хан Девлет-Гирей. Опричнина при этом продемонстрировала полную небоеспособность: опричники просто не явились на войну, так что их набралось только на один полк (против пяти земских полков). Москва была сожжена. В результате, во время нового нашествия 1572 году опричное войско было уже объединено с земским; в том же году царь вообще отменил опричнину и запретил само ее название, хотя фактически под именем «государева двора» опричнина просуществовала до его смерти[167].

Конец царствования

В сентябре 1568 был свергнут с престола союзник царя Эрик XIV. Грозный мог лишь сорвать злость по поводу этой дипломатической неудачи, арестовав послов, присланных новым шведским королем Юханом III объявлением разрыва договора 1567 г, но изменить антирусский характер шведской внешней политики это не помогло. [168] Великая восточная программа ставила целью захват и включение в состав Шведского королевства не только тех земель в Прибалтике, которые были заняты Россией, но и Карелии, и Кольского полуострова.[169]

В 1569 через своего посла Томаса Рандольфа Елизавета I дала понять царю, что не собирается вмешиваться в Балтийский конфликт. [170] В ответ царь написал ей, что её торговые представители «о наших о государских головах и о чести и о прибыли земле не думают, а ищут только своих торговых прибытков»,[171] и отменил все привилегии, ранее предоставленные созданной англичанами Московской торговой компании.[172] На следующий после этого день (5 сентября 1569 года) скончалась Мария Темрюковна. В Соборном приговоре 1572 года записано, что она «вражьим злокозньством отравлена бысть».[173]

В мае 1570 года царь подписал с королём Сигизмундом перемирие сроком на три года, невзирая на огромное количество взаимных претензий.[174] Провозглашение царём Ливонского королевства обрадовало и ливонское дворянство, получившее свободу вероисповедания и ряд других привилегий[175], и ливонское купечество, получившее право свободной беспошлинной торговли в России, а взамен пропускавшее в Москву иностранных купцов, художников и техников.[176][177] 13 декабря датский король Фредерик заключил союз со шведами, вследствие чего русско-датский союз не состоялся.[178]

В результате апрельского крымско-татарского набега 1571 года,[179] согласованного с польским королём, были разорены южные русские земли, погибли десятки тысяч людей, более 150 тысяч русских уведено в рабство; за исключением каменного Кремля была сожжена вся Москва. Иоанн за неделю до того, как хан перешел Оку, покинул войско и отправился вглубь страны собирать отнекивавшихся опричников; при известии о вторжении, он бежал из Серпухова в Бронницы, оттуда — в Александровскую слободу, а из слободы — в Ростов, как то делали в подобных случаях его предшественники Дмитрий Донской и Василий I Дмитриевич.[180] Победитель прислал к нему надменную грамоту:

Жгу и пустошу все из-за Казани и Астрахани, а всего света богатство применяю к праху, надеясь на величество божие. Я пришел на тебя, город твой сжег, хотел венца твоего и головы; но ты не пришел и против нас не стал, а еще хвалишься, что-де я московский государь! Были бы в тебе стыд и дородство, так ты б пришел против нас и стоял.

Иван отвечал смиренной челобитной:

Если ты сердишься за отказ к Казани и Астрахани, то мы Астрахань хотим тебе уступить[181]

К татарским послам он вышел в сермяге, сказав им: «Видишь-де меня, в чем я? Так-де меня царь (хан) зделал! Все-де мое царство выпленил и казну пожег, дати-де мне нечево царю»[117]. Он выдал по требованию Девлет-Гирея на расправу мурзу, который перешел в Россию и принял православие.[150] Однако Девлет-Гирей не удовлетворялся Астраханью, требуя Казань и 2000 рублей, и летом следующего года нашествие повторилось. Для решительного разгрома русского государства двинулась 120-тысячная крымско-турецкая орда. Однако в битве при Молодях враг был уничтожен 60-тысячным русским войском под водительством воевод М. Воротынского и Д. Хворостинина — в Крым вернулось 5−10 тысяч (см. Русско-крымская война 1571—1572). Гибель отборной турецкой армии под Астраханью в 1569 году и разгром крымской орды под Москвой в 1572 положили предел турецко-татарской экспансии в Восточной Европе. [182]

Победитель при Молодях, Воротынский, уже в следующем году был по доносу холопа обвинен в намерении околдовать царя и умер от пыток, при чём во время пыток сам царь своим посохом подгребал угли[7] [8] [117][183].

Главным условием согласия на свое избрание польским королём царь ставил уступку Польшей Ливонии в пользу России, причем в качестве компенсации предлагая вернуть полякам «Полоцк с пригородами».[184] Но 20 ноября 1572 Максимилиан II заключил с Грозным соглашение, согласно которому все этнические польские земли (Великая Польша, Мазовия, Куявия, Силезия) отошли к империи, а Москва получила Ливонию и Литовское княжество со всеми его владениями — то есть Белоруссией, Подляшьем, Украиной, поэтому вельможная знать поторопилась с выборами короля и избрала Генриха Валуа.[185]

1 января 1573 русские войска под командованием Грозного взяли Пайду[186], в этом бою погиб Скуратов.

Хан на московском престоле

Симеон Бекбулатович

В 1575 году по желанию Иоанна Грозного крещёный татарин и хан касимовский Симеон Бекбулатович венчан был на царство[187], как Царь «великий князь всея Руси», а сам Иоанн Грозный назвался Иваном Московским, уехал из Кремля и стал жить на Петровке.[188] Через 11 месяцев Симеон, сохранив титул великого князя отправился в Тверь, где ему был дан удел, а Иван Васильевич снова стал именоваться Великим Князем всея Руси.

В 1576 году Штаден предлагал императору Рудольфу: «_Ваше римско-кесарское величество должны назначить одного из братьев Вашего величества в качестве государя, который взял бы эту страну и управлял бы ею… Монастыри и церкви должны быть закрыты, города и деревни должны стать добычей воинских людей_»[189]

23 января 1577 50-тысячная русская армия снова взяла в осаду Ревель, но взять крепость не удалось.[190] В феврале 1578 г. нунций Викентий Лаурео с тревогой доносил в Рим: «Московит разделил свое войско на две части: одну ждут под Ригой, другую под Витебском».[191] В том же году, потеряв при осаде Вендена пушки, царь тотчас приказал вылить другие, с теми же названиями и знаками еще в большем против прежнего количестве.[192] В итоге вся Ливония по Двину, за исключением только двух городов — Ревеля и Риги, была в руках русских.[193]

Царь не знал, что уже в начале летнего наступления 1577 г. герцог Магнус изменил своему сюзерену, тайно связавшись с его врагом — Стефаном Баторием,[194] и вел с ним переговоры о сепаратном мире.[195] Эта измена стала очевидной лишь полгода спустя, когда Магнус, сбежав из Ливонии, окончательно перешел на сторону Речи Посполитой.[196] В армии Батория собралось множество европейских наемников; сам Баторий надеялся, что русские примут его сторону против своего тирана, и для этого завел походную типографию, в которой печатал листовки. [197][198]. Несмотря на это численное преимущество, Магмет-паша напоминал Баторию: «_Король берет на себя трудное дело; велика сила московитов, и, за исключением моего повелителя, нет на земле более могущественного Государя_».[199]

В 1579 г. королевский гонец Венцеслав Лопатинский привёз царю от Батория грамоту с объявлением войны.[200] Уже в августе польская армия окружила Полоцк. Гарнизон оборонялся три недели, и храбрость его была отмечена самим Баторием. [201] В конце концов, крепость сдалась (30 августа), и гарнизон был отпущен. Секретарь Стефана Батория Гейденштейн пишет о пленных:

«_По установлениям своей религии они считают верность Государю в такой степени обязательной, как и верность Богу, они превозносят похвалами твердость тех, которые до последнего вздоха сохранили присягу своему князю, и говорят, что души их, расставшись с телом, тотчас переселяются на небо_»[202] Тем не менее, «многие стрельцы и другие люди московские» перешли на сторону Батория и были поселены им в районе Гродно. Вслед Баторий двинулся на Великие Луки и взял их[203];.

В это же время при прямой поддержке ногайских мурз князя Уруса вспыхнуло волнение волжских черемисов: конница численностью до 25 000 человек, нападая со стороны Астрахани, опустошала белевские, коломенские и алатырские земли. [204] В условиях недостаточных для подавления мятежа количества трёх царских полков прорыв Крымской орды мог привести к очень опасным для России последствиям. Очевидно, желая избежать такой опасности, русское правительство и приняло решение перебросить войска, временно отказавшись от наступления на Швецию. [205][206]

15 января 1580 в Москве был созван церковный собор. Обращаясь к высшим иерархам, царь прямо говорил, сколь тяжело его положение: «бесчисленные враги восстали на русскую державу», потому он и просит помощи у Церкви. [207][208]

В 1580 г. царь разгромил немецкую слободу. Француз Жак Маржерет, много лет проживший в России, пишет: «_Ливонцы, которые были взяты в плен и выведены в Москву, исповедующие лютеранскую веру, получив два храма внутри города Москвы, отправляли там публично службу; но в конце-концов, из-за их гордости и тщеславия сказанные храмы… были разрушены и все их дома были разорены. И, хотя зимой они были изгнаны нагими, и чем мать родила, они не могли винить в этом никого кроме себя, ибо… они вели себя столь высокомерно, их манеры были столь надменны, а их одежды — столь роскошны, что их всех можно было принять за принцев и принцесс… Основной барыш им давало право продавать водку, мёд и иные напитки, на чем они наживают не 10 %, а сотню, что покажется невероятным, однако же это правда_».[209]

В 1581 г. иезуит А. Поссевин направился в Россию, выступая как посредник между Иваном и Польшей, и в то же время надеясь склонить Русскую Церковь на унию с католической. Его неудачу предсказал польский гетман Замольский: «_Он готов присягнуть, что великий князь к нему расположен и в угоду ему примет латинскую веру, а я уверен, что эти переговоры кончатся тем, что князь ударит его костылем и прогонит_».[210] М. В. Толстой пишет в «Истории Русской Церкви»: «_Но надежды папы и старания Поссевина не увенчались успехом. Иоанн оказал всю природную гибкость ума своего, ловкость и благоразумие, которым и сам иезуит должен был отдать справедливость, отринул домогательства о позволении строить на Руси латинские церкви, отклонил споры о вере и соединении Церквей на основании правил Флорентийского собора и не увлекся мечтательным обещанием приобретения всей империи Византийской, утраченной греками будто бы за отступление от Рима_». Сам посол отмечает, что «русский Государь упорно уклонялся, уходил от разговора на эту тему». [211] Таким образом, папский престол не получал никаких привилегий; возможность вступления Москвы в лоно католической церкви оставалась столь же туманной, как и раньше, а между тем посол папы должен был приступить к своей посреднической роли. [212]

Одновременно шли прямые переговоры переговоры о мире с Польшей. Иван Грозный предлагал отдать Польше всю Ливонию, за исключением четырех городов. Баторий на это не согласился и потребовал все ливонские города, впридачу Себеж и уплаты 400.000 венгерских золотых за военные издержки. Это вывело Грозного из себя, и он ответил резкой грамотой.[203][213]

После этого, летом 1581 года Стефан Баторий вторгся вглубь России и осадил Псков, который, однако, так и не смог взять. Тогда же шведы взяли Нарву, где пало 7000 русских, затем Ивангород и Копорье. Иван был вынужден пойти на переговоры с Польшей, надеясь заключить с ней затем союз против Швеции. В конце концов царь был вынужден согласитьсы на условия, по которым «ливонские бы города, которые за государем, королю уступить, а Луки Великие и другие города, что король взял, пусть он уступит государю» — то есть длившаяся почти четверть века война кончилась восстановлением status quo ante bellum, оказавшись таким образом бесплодной. 10-летнее перемирие на этих условиях было подписано 15 января 1582 г. в Яме Запольском[117] [203][214][215][216]

Еще до завершения переговоров в Яме-Запольском, русское правительство развернуло подготовку к военному походу против шведов. Сбор войск продолжался на протяжении всей второй половины декабря и на рубеже 1581-82 годов, когда уже были урегулированы основные спорные вопросы между Россией и Речью Посполитой, и принято окончательное решение об организации похода «на свейские немцы». Наступление началось 7 февраля 1582 г. под командованием воеводы М. П. Катырева-Ростовского, и после победы около деревни Лялицы[217] ситуация в Прибалтике стала заметно изменяться в пользу России.

Перспектива возвращения Россией потерянного выхода к Балтийскому морю вызвала большое беспокойство у короля и его окружения.[218] Баторий отправил своих представителей к барону Делагарди и к королю Юхану с ультимативным требованием передать полякам Нарву и остальные земли Северной Эстонии, а взамен обещал значительную денежную компенсацию и помощь в войне с Россией.[219]

Переговоры официальных представителей России и Швеции начались оченью 1582 и завершили в августе 1583 подписанием в Мызе двухлетнего перемирия с уступкой шведам новгородских крепостей — Яма, Копорья и Ивангорода. [220] Подписывая перемирие на такой срок, русские политики рассчитывали, что с началом Польско-шведской войны им удастся вернуть захваченные шведами новгородские пригороды и не хотели связывать себе руки.[221]

Завоевание Сибири Ермаком Тимофеевичем и его казаками в 1583 году и взятие им столицы Сибири — Искера — положили начало обращения тамошних инородцев в Православие: войска Ермака сопровождали два священника и иеромонах. [66]

Смерть

«_И тако бысть на государьстве лет 49, а всего поживе 54 лета. Престався в лето 7092 марта в 18 день_».
Минея Служебная. Палея.[222]

Обследование останков Ивана Грозного показало, что в последние шесть лет жизни у него развились остеофиты (солевые отложения на позвоночнике) причём до такой степени, что он уже не мог ходить — его носили на носилках. Обследовавший останки М. М. Герасимов отмечал, что не видел таких мощных отложений и у самых глубоких стариков. Вынужденная неподвижность, соединившись с общим нездоровым образом жизни, нервными потрясениями и пр., привела к тому, что в свои 50 с небольшим лет царь выглядел уже дряхлым стариком[117].

В августе 1582 года А. Поссевин в отчете Венецианской Синьории заявил, что «_московскому государю жить не долго_». [223] В феврале и начале марта 1584 года царь еще занимается государственными делами. К 10 марта относится первое упоминание о болезни (когда был остановлен на пути к Москве литовский посол «в связи с государевым недугом»). 16 марта наступило ухудшение, царь впал в беспамятство, однако, 17 и 18 марта почувствовал облегчение от горячих ванн. Но после полудня 18 марта царь умер.[224] Тело государя распухло и дурно пахло «из-за разложения крови»[225]

Вифлиофика сохранила предсмертное поручение царя Борису Годунову: «_Егда же Великий Государь последняго напутия сподобися, пречистаго тела и крови Господа, тогда во свидетельство представляя духовника своего Архимандрита Феодосия, слез очи свои наполнив, глаголя Борису Феодоровичу: тебе приказываю душу свою и сына своего Феодора Ивановича и дщерь свою Ирину…_».[226] Также перед смертью, согласно летописям,[227] царь завещал младшему сыну Дмитрию Углич со всеми уездами.

Существовали упорные слухи о насильственной смерти Грозного. Летописец XVII века сообщал, что «_царю дали отраву ближние люди_». Дьяк Иван Тимофеев рассказал, что Борис Годунов и Богдан Бельский «_преждевременно прекратили жизнь царя_». Об этих слухах пишет и Валишевский: «_Богдан Бельский (со) своими советники извел царя Ивана Васильевича, а ныне хочет бояр побити и хочет подыскать под царем Федором Ивановичем царства Московского своему советнику (Годунову)_».[228] Коронный гетман Жолкевский также обвиняет Годунова: «_Он лишил жизни царя Ивана, подкупив врача, который лечил Ивана, ибо дело было таково, что если бы он его не предупредил (не опередил), то и сам был бы казнен с многими другими знатными вельможами_». [229] Голландец Исаак Масса писал, что Бельский положил яд в царское лекарство. [230][231] Горсей так же писал о тайных замыслах Годуновых против царя[232] и выдвинул версию удушения царя, [233] c которой согласен В. И. Корецкий: «_По-видимому, царю дали сначала яд, а затем для верности, в суматохе, поднявшейся после того, как он внезапно упал, еще и придушили_».[234] Версии об отравлении Грозного проверялись при вскрытии царских гробниц в 1963 году: исследования показали нормальное содержание в останках мышьяка и повышенное содержание ртути, которая, однако, присутствовала во многих лекарственных препаратах и которой лечили сифилис, которым предположительно был болен царь. Версия убийства была сочтена не подтвержденной, но и не опровергнутой[235][236] Как окончил жизненный путь царь Иван — естественной ли смертью или с помощью приближенных, — наверно, мы никогда не узнаем. Обстановка бесконечных придворных злодеяний создавала почву для самых невероятных слухов.[237]

Характер и отзывы современников

Изображение Ивана IV из западного источника

Иван рос в обстановке дворцовых переворотов, борьбы за власть враждующих между собой боярских родов Шуйских и Бельских. Поэтому сложилось мнение, что убийства, интриги и насилия, окружавшие его, способствовали развитию в нём подозрительности, мстительности и жестокости. С. Соловьёв анализируя влияние нравов эпохи на характер Ивана IV отмечает, что он «не сознал нравственных, духовных средств для установления правды и наряда или, что еще хуже, сознавши, забыл о них; вместо целения он усилил болезнь, приучил еще более к пыткам, кострам и плахам».[238]

Однако в эпоху Избранной Рады царя характеризовали восторженно. Один из современников пишет о 30-летнем Грозном: «Обычай Иоаннов есть соблюдать себя чистым пред Богом. И в храме, и в молитве уединенной, и в совете боярском, и среди народа у него одно чувство: „Да властвую, как Всевышний указал властвовать своим истинным Помазанникам!“ Суд нелицеприятный, безопасность каждого и общая, целость порученных ему государств, торжество веры, свобода христиан есть всегдашняя дума его. Обремененный делами, он не знает иных утех, кроме совести мирной, кроме удовольствия исполнять свою обязанность; не хочет обыкновенных прохлад царских… Ласковый к вельможам и народу — любя, награждая всех по достоинству — щедростию искореняя бедность, а зло — примером добра, сей Богом урожденный Царь желает в день Страшного суда услышать глас милости: „Ты еси Царь правды!“»[239]

«Он так склонен к гневу, что находясь в нем, испускает пену, словно конь, и приходит как бы в безумие; в таком состоянии он бесится также и на встречных. — Пишет посол Даниил Принц из Бухова. — Жестокость, которую он часто совершает на своих, имеет ли начало в природе его, или в низости (malitia) подданных, я не могу сказать. <...> Когда он за столом, то по его правую руку садится старший сын. Сам он грубых нравов; ибо он опирается локтями на стол, и так как не употребляет никаких тарелок, то ест пищу, взяв ее руками, а иногда недоеденное кладет опять назад в чашку (in patinam). Прежде чем пить или есть что-нибудь из предложенного, он обыкновенно знаменует себя большим крестом и взирает на повешенные образа Девы Марии и Святого Николая.»[240]

Венецианский посол Липпомано писал об Иоанне как о праведном судье в 1575 году, то есть уже после всех якобы совершенных Грозным зверств. Другой венецианец, Фоскарини, «говорит с похвалой о правосудии, совершаемым этим несравненным Государем при помощи простых и мудрых законов, о его приветливости, гуманности, разнообразности его познаний, о блеске двора, о могуществе армии и отводит ему одно из первых мест среди властителей того времени» . Торговые люди из германского города Любека, побывав в России, так же превозносили гуманность Грозного. [241]

Князь Катырев-Ростовский дает Грозному следующую знаменитую характеристику:

Царь Иван образом нелепым, очи имея серы, нос протягновен и покляп <длинный и загнутый>; возрастом <ростом> велик бяше, сухо тело имея, плещи имея высоки, груди широкы, мышцы толсты, муж чюдного разсуждения, в науке книжного поучения доволен и многоречив зело, ко ополчению дерзостен и за свое отечество стоятелен. На рабы своя, от бога данныя ему, жестокосерд вельми, и на пролитие крови на убиение дерзостен и неумолим; множество народу от мала и до велика при царстве своем погуби, и многие грады своя поплени, и многие святительские чины заточи и смертию немилостивою погуби, и иная многая содея над рабы своими, жен и девиц блудом оскверни. Той же царь Иван многая благая сотвори, воинство велми любяща и требующая ими от сокровища своего неоскудно подаваше. Таков бо бе царь Иван[242].

Историк Соловьёв считает, что рассматривать личность и характер царя необходимо в контексте его окружения в молодости:

Не произнесет историк слово оправдания такому человеку; он может произнести только слово сожаления, если, вглядываясь внимательно в страшный образ, под мрачными чертами мучителя подмечает скорбные черты жертвы; ибо и здесь, как везде, историк обязан указать на связь явлений: своекорыстием, презрением общего блага, презрением жизни и чести ближнего сеяли Шуйские с товарищами — вырос Грозный.[243]

— С.М. Соловьёв. История России с древнейших времен.

Внешность

Реконструкция внешнего вида Ивана IV по черепу, выполненная профессором М. Герасимовым

Свидетельства современников о внешности Ивана Грозного весьма скудны[244]. Все имеющиеся его портреты, по мнению К. Валишевского, имеют сомнительную подлинность. По отзывам современников, он был сухощав, имел высокий рост и хорошее телосложение. Глаза Ивана были голубые с проницательным взглядом, хотя во второй половине его царствования отмечают уже мрачное и угрюмое лицо. Царь брил голову, носил большие усы и густую рыжеватую бороду, которая сильно поседела к концу его царствования.[245]

Венецианский посол Марко Фоскарино пишет о внешности 27-летнего Ивана Васильевича: «красив собою»[246].

Германский посол Даниил Принц, дважды бывавший в Москве у Ивана Грозного, описывал 46-летнего царя: «Он очень высокого роста. Тело имеет полное силы и довольно толстое, большие глаза, которые у него постоянно бегают и все наблюдают самым тщательным образом. Борода у него рыжая (rufa), с небольшим оттенком черноты, довольно длинная и густая, но волосы на голове, как большая часть русских, бреет бритвой.»[240]

В 1963 году в Архангельском соборе Московского Кремля была вскрыта гробница Ивана Грозного. Царь был похоронен в облачении схимника. По останкам установлено, что рост Ивана Грозного был около 179—180 сантиметров. В последние годы жизни его вес составлял 85—90 кг[244]. Советский ученый М. М. Герасимов использовал разработанную им методику для восстановления внешности Ивана Грозного по сохранившемуся черепу и скелету. По результатам исследования можно сказать, что «к 54 годам царь был уже стариком, лицо его было покрыто глубокими морщинами, под глазами — огромные мешки. Ясно выраженная асимметрия (левый глаз, ключица и лопатка были значительно больше правых), тяжелый нос потомка Палеологов, брезгливо-чувственный рот придавали ему малопривлекательный вид.»[247]

Семья

Царь Иван Грозный любуется на Василису Мелентьевну. (Г. С. Седов, 1875 г.)

Василиса Мелентьева

Иван Грозный и сын его Иван 16 ноября 1581 года (И.Репин, 1885 г.)

13 декабря 1546 года 16-летний Иван посоветовался с митрополитом Макарием о своём желании жениться. Сразу после состоявшегося в январе венчания на царство знатные сановники, окольничие и дьяки начали объезжать страну, подыскивая царю невесту. Был устроен смотр невест. Выбор царя пал на Анастасию, дочь вдовы Захарьиной. При этом Карамзин говорит, что царь руководствовался не знатностью рода, а личными достоинствами Анастасии. Обряд венчания состоялся 13 февраля 1547 года в храме Богоматери.

Брак царя длился 13 лет, вплоть до внезапной смерти Анастасии летом 1560 года. Смерть жены сильно повлияла на 30-летнего царя, после этого события историки отмечают перелом в характере его правления.[248][249]

Через год после смерти жены [250] царь вступил во второй брак, сочетавшись с Марией, происходившей из рода кабардинских князей.

Количество жен Ивана Грозного точно не установлено, у историков[251] упоминаются имена семи женщин, считавшихся жёнами Ивана IV. Из них только первые четыре являются «венчанными», то есть законными с точки зрения церковного права (для четвёртого брака, запрещаемого канонами, Иваном было получено соборное решение о его допустимости). При этом согласно 50-му правилу Василия Великого даже третий брак является уже нарушением канонов: «_на троебрачие нет закона; посему третий брак не составляется по закону. На таковые дела взираем как на нечистоты в Церкви, но всенародному осуждению оных не подвергаем, как лучшие нежели распутное любодеяние_».[252] Обоснованием необходимости четвёртого брака явилась скоропостижная смерть третьей супруги царя. Иван IV клялся духовенству, что она не успела стать ему женой. 3-я и 4-я жены царя также были выбраны по результатам смотра невест.

Возможным объяснением многочисленности браков, не свойственной для того времени, является предположение К. Валишевского, что Иоанн был большим любителем женщин, но он в то же время был и большим педантом в соблюдении религиозных обрядов и стремился обладать женщиной только как законный муж.[253]

Кроме того, страна нуждалась в адекватном наследнике.

С другой стороны, по словам Джона Горсея, знавшего его лично, «он сам хвастал тем, что растлил тысячу дев и тем, что тысячи его детей были лишены им жизни» По мнению В. Б. Кобрина, это высказывание, хотя и содержит явное преувеличение, ярко характеризует развратность царя [117] Упорно носился слух о его гомосексуальной связи царя с молодым красавцем опричником Фёдором Басмановым, и князь Дмитрий Оболенский-Овчина даже открыто упрекал этим Басманова, за что и поплатился жизнью. При этом следует отметить, что гомосексуальные наклонности были видимо наследственными: ярко выраженным гомосексуалистом был, по свидетельству Гербертштейна, и его отец Василий III[254][255] Сам Грозный в духовной грамоте признавал за собой и «блуд» просто, и «чрезъестественные блужения» в частности[256]

Очерёдность Имя Годы жизни Дата свадьбы Дети
1 Анастасия Романовна, умерла при жизни мужа 1530/1532-1560 1547 Анна (скончалась в 11 месячном возрасте), Мария, Евдокия,Дмитрий (погиб во младенчестве), Иван и Фёдор
2 Мария Темрюковна (Кученей) ум. 1569 1561 Сын Василий (р. 2 /ст. ст./ марта — † 6 /ст. ст./ мая 1563 года. Похоронен в царской усыпальнице Архангельского собора [257].
3 Марфа Собакина (умерла (отравлена) через две недели после свадьбы) ум. 1571 1571 нет
4 Анна Колтовская (насильно пострижена в монахини под именем Дарья) (ум. 1626) 1572 нет
5 Мария Долгорукая (умерла по неизвестным причинам, по некоторым источникам убита (утоплена) после первой брачной ночи Иваном) ум. 1573 1573 нет
6 Анна Васильчикова (насильно пострижена в монахини, умерла насильственной смертью) (ум. 1579) 1575 нет
7 Василиса Мелентьева (упоминаемая в источниках как «_женище_»; насильно пострижена в монахини в 1577 году, по легендарным источникам — убита Иваном) ум. 1580 1575 нет
8 Мария Нагая ум. 1612 1580 Дмитрий Иванович (погиб в 1591 в Угличе)

Захоронения четырёх, законных для церкви, жён Ивана Грозного находились до 1929 года в Вознесенском монастыре, традиционном месте погребения великих княгинь и русских цариц: «_Рядом с матерью Грозного четыре его супруги_». [258]

Дети

Сыновья

Итоги царствования

Спор о результатах правления царя Ивана Васильевича идёт уже пять веков. Начался он еще при жизни Грозного[262].

Карамзин описывает Грозного как великого и мудрого государя в первую половину царствования, беспощадного тирана во вторую:

Между иными тяжкими опытами Судьбы, сверх бедствий Удельной системы, сверх ига Моголов, Россия должна была испытать и грозу самодержца-мучителя: устояла с любовию к самодержавию, ибо верила, что Бог посылает и язву и землетрясение и тиранов; не преломила железного скиптра в руках Иоанновых и двадцать четыре года сносила губителя, вооружаясь единственно молитвою и терпением (…) В смирении великодушном страдальцы умирали на лобном месте, как Греки в Термопилах за отечество, за Веру и Верность, не имея и мысли о бунте. Напрасно некоторые чужеземные историки, извиняя жестокость Иоаннову, писали о заговорах, будто бы уничтоженных ею: сии заговоры существовали единственно в смутном уме Царя, по всем свидетельствам наших летописей и бумаг государственных. Духовенство, Бояре, граждане знаменитые не вызвали бы зверя из вертепа Слободы Александровской, если бы замышляли измену, взводимую на них столь же нелепо, как и чародейство. Нет, тигр упивался кровию агнцев — и жертвы, издыхая в невинности, последним взором на бедственную землю требовали справедливости, умилительного воспоминания от современников и потомства[3].

Иван Грозный показывает свои сокровища английскому послу Горсею

При вступлении на престол Иоанн унаследовал 2,8 млн кв. км, а в результате его правления территория государства увеличилась почти вдвое — до 5.4 млн кв. км — чуть больше, чем вся остальная Европа. За то же время население выросло на 30-50 % и составило 10-12 млн человек [263].

Оценивая итоги деятельности царя по созданию русской артиллерии, Дж. Флетчер в 1588 году писал:

Полагаю, что ни один из христианских государей не имеет такой хорошей артиллерии и такого запаса снарядов, как Русский Царь, чему отчасти может служить подтверждением Оружейная палата в Москве, где стоят в огромном количестве всякого рода пушки, все литые из меди и весьма красивые[264].

Оценивая итоги деятельности царя по укреплению самодержавия и искоренению ересей, Штаден писал:

Хотя всемогущий Бог и наказал Русскую землю так тяжело и жестоко, что никто и описать не сумеет, все же нынешний великий князь достиг того, что по всей Русской земле, по всей его державе — одна вера, один вес, одна мера! Только он один правит! Все, что ни прикажет он, — все исполняется и все, что запретит, — действительно остается под запретом. Никто ему не перечит: ни духовные, ни миряне[265].

Для России время правления Ивана Грозного осталось одной из самых мрачных полос ее истории. Разгром реформационного движения, бесчинства опричнины, «новгородский поход» — вот некоторые вехи кровавого пути Грозного. Впрочем, будем справедливы. Рядом вехи другого пути — превращение России в огромную державу, включившую земли Казанского и Астраханского ханств, Западной Сибири от Ледовитого океана до Каспийского моря, реформы управления страной, упрочение международного престижа России, расширение торговых и культурных связей со странами Европы и Азии

— Зимин А. А., Хорошкевич А. Л. Россия времен Ивана Грозного. М., 1982. С. 151.

.

Можно утверждать, что Святорусское Царство Грозный строил, сообразуясь с заповедями Нового Завета, в частности с той, которая гласит: «Один Господь, одна вера, одно крещение» (Еф.,4:5). И в этом своём строительстве усматривал служение Богу.

— И. Я. Фроянов. Драма русской истории...[266]

Иван Грозный о себе

Понеже от Адама и до сего дни всех преминух в беззакониях согрешивших, сего ради всеми ненавидим есмь, Каиново убийство прешед, Ламеху уподобихся, первому убийце, Исаву последовах скверным невоздержанием, Рувиму уподобихся, осквернившему отче ложе, несытства и иным многим яростию и гневом невоздержания. И понеже быти уму зря бога и царя страстем, аз разумом растленен бых, и скотен умом и проразумеванием, понеже убо самую главу оскверних желанием и мыслию неподобных дел, уста разсуждением убийства, и блуда, и всякаго злаго делания, язык срамословия, и сквернословия, и гнева, и ярости, и невоздержания всякаго неподобнаго дела, выя и перси гордости и чаяния высокоглаголиваго разума, руце осязания неподобных, и грабления несытно, и продерзания, и убийства внутрення, ея же помыслы всякими скверными и неподобными оскверних, объядении и пиянствы, чресла чрезъестественная блужения, и неподобнаго воздержания и опоясания на всяко дело зло, нозе течением быстрейших ко всякому делу злу, и сквернодеяниа, и убивства, и граблением несытнаго богатства, и иных неподобных глумлений.(Духовная грамота Ивана Грозного, июнь-август 1572)

Царь Иван и церковь

Сближение с Западом при Иоанне IV не могло остаться без того, чтоб приезжавшие в Россию иностранцы не беседовали с русскими и не вносили господствовавшего тогда на западе духа религиозных умствований и прений.[267]

Осенью 1553 года открылся собор по делу Матвея Башкина и его сообщников. Еретикам было предъявлен ряд обвинений: отрицание святой соборной апостольской церкви, отвержение поклонения иконам, отрицания силы покаяния, пренебрежительное отношение к постановления вселенских соборов и пр.[268] Летопись сообщает: «И царь и митрополит велели его, изымав, истязати о сих; он же христиана себя исповеда, скры в собе вражию прелесть, сатанино еретичество, мняше бо безумьный от Всевидящего Ока укрытися.»[269]

Наиболее значимы отношения царя с митрополитами Макарием и его реформами, Филиппом Колычевым, протопопом Сильвестром, а также соборы, состоявшиеся в то время, — они нашли свое отражение в деятельности Стоглавого собора.

Вопрос о канонизации

В конце XX века часть церковных и околоцерковных кругов обсуждала вопрос о канонизации Грозного. Эта идея встретила категорическое осуждение церковного священноначалия и патриарха, указавших на историческую несостоятельность реабилитации Грозного, на его преступления перед церковью (убийства святых), а также отвергших утверждения о его народном почитании.

Царь Иван Грозный в фольклоре

Иван Грозный в искусстве

Изобразительное искусство

Театр

Кинематограф

Примечания

  1. ↑ _Каргалов В. В._Конец ордынского ига. Глава 12
  2. ↑ В честь рождения Иоанна здесь была возведена Церковь Вознесения.
  3. ↑ Глинские — статья из Большой советской энциклопедии
  4. ↑ Глинские, княжеский род // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона: В 86 томах (82 т. и 4 доп.). Санкт-Петербург: 1890—1907.
  5. ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 9 Скрынников Р. Г. «Иван Грозный», АСТ, М, 2001
  6. ↑ Н. М. Карамзин. История Государства Российского. Т. 9, глава 3
  7. ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 С. М. Соловьев. История России с древнейших времен. Т.6, гл. 4
  8. ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 9 Н. И. Костомаров. Русская история в жизнеописаниях ее главнейших деятелей
  9. ↑ C.Соловьев. История России с древнейших времен. Том 7, гл. 1
  10. ↑ Была ли мать Ивана Грозного татаркой?
  11. ↑ Скрынников Р. Г. Иван Грозный. — С. 12
  12. ↑ Зимин А. А. Реформы Ивана Грозного. — М., 1960. С.226
  13. ↑ 1 2 Постниковский летописец. ПСРЛ т. 34, лист 49
  14. ↑ Список схваченных по С. М. Соловьёву [1]
  15. ↑ ПСРЛ. т. 8. с. 294.
  16. ↑ Смирнов И. М. Иван Грозный,— Л., 1944.С. 21
  17. ↑ ПСРЛ. Т. 6. С. 302.
  18. ↑ ПСРЛ. Т. 13-С. 121.
  19. ↑ Пискаревский летописец. ПСРЛ т. 34, C.178
  20. ↑ Смирнов И. И. Очерки политической истории… С. 82.
  21. ↑ Исторический архив, т. 7. С. 218.
  22. ↑ ПСРЛ (Полное Собрание Русских Летописей"), том 21, п.2, стр.634
  23. ↑ ПСРЛ. Т. 13. С. 450.
  24. ↑ Русское Православие. Вехи истории. С. 113.
  25. ↑ М. В. Зызыкин «Царская власть и Закон о престолонаследии в России» (София, 1924)
  26. ↑ Под ред. В.П. Потемкина. История дипломатии // Том I. С 203. — 1-ое. — М.: ОГИЗ, 1941. — С. 203.
  27. ↑ Зимин А. А. И. С. Пересветов и его современники… С.183.
  28. ↑ Клибанов А. И. Реформационные движения в России в XIV — первой половине XVI вв. С. 270.
  29. ↑ Чернов А. В. Вооруженные силы Русского Государства в 15-17 в. Москва, 1954, стр. 33.
  30. ↑ Коротков И. А. Указ. соч. С. 12.
  31. ↑ ЕЭ, т. 8, с. 749
  32. ↑ Ю. Гессен, т. 1, с. 8-9
  33. ↑ Соловьев, История России, т. 6, с. 159
  34. ↑ Снегирев И. О сношениях датского короля Христиана III с царем Иоанном Васильевичем касательно заведения типографии в Москве. РИС. Т. IV, кн. I, М., 1840.
  35. ↑ И. Я. Фроянов. Драма русской истории. C. 201.
  36. ↑ Ларионов В. Витязи Святой Руси. М. Эксмо-Алгоритм. 2004
  37. ↑ Зимин А. А., ХорошкевичА. Л. Указ, соч., с. 94-95.
  38. ↑ Скрынников Р. Г. Указ. соч. С. 66.
  39. ↑ Виппер Р.Ю. Указ. соч. С. 8.
  40. ↑ Похлебкин В. В. Указ. соч. С. 129.
  41. ↑ Письмо Иоанна Кобенцля о Московии. ЖМНП № 9.1842. Отд. 2, стр. 150.
  42. ↑ Лобин А. Царевы пушкари. Родина. № 12.2004. Стр. 75
  43. ↑ ПСРЛ. Т. 13. С. 100
  44. ↑ Шмидт С. О. Указ. соч. С. 187—257.
  45. ↑ Послания Ивана Грозного. С. 47.
  46. ↑ Под ред. В. П. Потемкина. История дипломатии, Том I. С 203. — М.: ОГИЗ, 1941. — С. 203.
  47. ↑ Скрынников Р. Г. Иван Грозный. С. 44.
  48. ↑ ПСРЛ. Т. 13. С. 177.
  49. ↑ Скрынников Р. Г. Иван Грозный. — С. 48
  50. ↑ Карамзин Н. М. История государства Российского. Том 8. Глава 3
  51. ↑ Штаден Г. Записки о Московии. — М., — Л., 1927. С. 113.
  52. ↑ Курбский A.M. История Иоанна Грозного. — В кн: Сказания князя Курбского. Ч. 1. — СПб., 1833. С. 41—42.
  53. ↑ ПСРЛ. Т. 13. С. 220.
  54. ↑ Смирнов И. И. Очерки политической истории Русского государства 30-50-х годов XVI века. С. 265.
  55. ↑ Творения святителя Димитрия Ростовского в 3-х томах. Том 2. Поучения. Слова. Москва, 2005, стр. 389
  56. ↑ Акты археографической экспедиции. Т. I. № 241.
  57. ↑ Бестужев-Рюмин К. Н. Указ. соч. С. 223
  58. ↑ Горсей Дж. Записки о Московии. С. 22.
  59. ↑ ПСРЛ. Т. 13.С.221.
  60. ↑ ПСРЛ. Т. 13. С. 223.
  61. ↑ Карамзин. Н. М. История Государства Российского. Т. 8. С. 134.
  62. ↑ Смирнов И. И. Очерки… С. 204.
  63. ↑ ПСРЛ. Т. 13. С. 248.
  64. ↑ Соловьев С. М. Указ. соч. С. 687, 700—701.
  65. ↑ Соловьев С.М. История России. Т. VI. С. 115.
  66. ↑ 1 2 Н. Н. Воейков. Церковь, Русь и Рим. Глава III. 4. Москва — Третий Рим. Московская Русь. Изд-во «Лучи Софии», 2000 год, 655 с.
  67. ↑ Переписка Ивана Грозного с Андреем Курбским. Л. 1979. С. 33.
  68. ↑ Бестужев-Рюмин К. Указ. соч. С. 230.
  69. ↑ ПСРЛ, т. XIII, ч. I, c.281-284
  70. ↑ Хорошкевич А. Л. Россия в системе международных отношений середины XVI века. C. 203—204.
  71. ↑ Виппер Р. Ю. Указ. соч. С. 52.
  72. ↑ Литвин Михалон. О нравах татар, литовцев и москвитян. В кн.: Иностранцы о древней Москве. М., Столица, 1991, с. 94.
  73. ↑ Королюк В. Д. Ливонская война. С. 38.
  74. ↑ Курбский A.M. Сказания. С. 239. 2ПСРЛ. Т. 13. С. 315, 318.
  75. ↑ Скрынников Р. Г. Великий Государь… С. 187.
  76. ↑ Николай Парфеньев. Воевода земли русской. Царь Иоанн Васильевич Грозный и его военная деятельность. Часть 3
  77. ↑ Скрынников Р. Г. Иван Грозный. С. 68.
  78. ↑ Виппер Р. Ю. Указ. соч. С. 146
  79. ↑ ПохлебкинВ. В. Указ. соч. С. 129.
  80. ↑ С. Ф. Платонов. Лекции по русской истории в 2 чч. М., Владос, 1994, 200 c.
  81. ↑ Похлебкин В. В. Указ. соч. С. 131.
  82. ↑ Похлебкин В. В. Указ. соч. С. 131.
  83. ↑ Сборник русского исторического общества. Т. 71, № 12. С. 235.
  84. ↑ Скрынников Р. Г. Начало опричнины. С. 177; Царство террора, С. 157.
  85. ↑ Kronika Marcina Bielskitgo. Ks. VII. Warszawa. 1832. С 155—156.
  86. ↑ Похлебкин В. В. Указ. соч. С. 162—163, 275.
  87. ↑ ПСРЛ. т. 13. с. 363
  88. ↑ Костомаров Н. И. Русская история в жизнеопианиях её важнейших деятелей. Кн. I. М., 1990. С. 462 (прим.).
  89. ↑ Будовниц И. У. Русская публицистика XVI века. С. 270 (прим.).
  90. ↑ Клибанов А. И. Народная социальная утопия в России… C.60
  91. ↑ Скрынников Р. Г. Иван Грозный. М., 2002. С. 397
  92. ↑ Соловьев С. М. Сочинения: В 18-ти кн. М., 1989. Кн. III. С. 557.
  93. ↑ Костомаров Н. И. Русская история в жизнеописаниях её важнейших деятелей. Кн. I. С.462
  94. ↑ Солженицын А. И. Двести лет вместе (1795—1995). Ч. I. М., 2001. С. 23.
  95. ↑ Хорошкевич А. Л. Россия в системе международных отношений середины XVI века. М., 2003. С. 332—333.
  96. ↑ Труайя Анри. Иван Грозный. М., 2003. С. 123
  97. ↑ Костомаров Н. И. Русская история в жизнеописаниях ее важнейших деятелей. Кн. I. С. 462.
  98. ↑ Хорошкевич А. Л. Россия в системе международных отношений середины XVI века. С. 336, 341.
  99. ↑ Виппер Р. Ю. Указ. соч. С. 54.
  100. ↑ Акты исторические. Т. I. № 169. См. также: ПСРЛ. Т. 13. С. 363—364.
  101. ↑ Лурье Я. С. Указ. соч. С 490.
  102. ↑ Скрынников Р. Г. Иван Грозный. С. 73.
  103. ↑ Похпебкин В. В. Указ. соч. С. 385
  104. ↑ ПСРЛ. Т. 13.С.375, 377.
  105. ↑ Скрынников Р. Г. Начало опричнины. — Изд. ЛГУ. 1966. С. 170—179, 199,200.
  106. ↑ Скрынников Р. Г. Великий государь… С. 216—217.
  107. ↑ Курбский A.M. Сказания. С. 395.
  108. ↑ Послания Ивана Грозного. С. 301—302.
  109. ↑ Виппер Р. Ю. Указ. соч. С. 53.
  110. ↑ Виппер Р.Ю. Указ. соч. С. 55.
  111. ↑ 1 2 Д. С. Лихачев Великое наследие. Классические произведения литературы Древней Руси
  112. ↑ В. Б. Кобрин. Иван Грозный. История Москвы: портреты и судьбы. Глава III. «Во словесной премудрости ритор». М. Моск. Рабочий. 1989 г.
  113. ↑ Иван IV Грозный «Сочинения». СПб., 2000 г. ISBN 5-267-00154-6
  114. ↑ Иван IV Васильевич Грозный (Институт русской литературы (Пушкинского Дома) РАН)
  115. ↑ Описание Ростовского Богоявленского Авраамиева мужского второклассного монастыря, составленное архимандритом Иустином. — Ярославль, 1862. — с. 23
  116. ↑ Софья Фоминишна Палеолог
  117. ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 В. Б. Кобрин. Иван Грозный
  118. ↑ Скрынников Р. Г. Иван Грозный. С. 75.
  119. ↑ Сб. РИБ. Т. XXXI. С. 114—115.
  120. ↑ Скрынников Р. Г. Указ. соч. С. 78.
  121. ↑ Валишевский К. Указ, соч., с. 252—253.
  122. ↑ Зимин А. А., Хорошкевич А. Л. Указ, соч., с. 99-100.
  123. ↑ ПСРЛ. Т. 13 °C. 258.
  124. ↑ Курбский A,M. Сказания. С. 279.
  125. ↑ Скрынников Р. Г. Иван Грозный. С. 86—87.
  126. ↑ Веселовский С. Б. Исследования по истории опричнины. С. 115.
  127. ↑ Хорошкевич А. Л. Россия в системе международных отношений середины XVI века. С. 348.
  128. ↑ Скрынников Р. Г. Указ. соч. С. 79.
  129. ↑ 1 2 3 4 5 Источники по истории опричнины
  130. ↑ 1 2 3 Н. М. Карамзин. История Государства Российского. Т. 9, глава 2
  131. ↑ Шокарев С. Ю. Комментарии// Штаден Генрих. Записки немца-опричника. С.170.
  132. ↑ Шмидт С. О. Поздний летописчик со сведениями по истории России// Летописи и хроники. Сб. статей. 1973 г. М., 1974. С. 349.
  133. ↑ ПСРЛ. Т. 13. С. 392.
  134. ↑ Веселовский С. Б. Исследования по истории опричнины. М., 1986. С.136
  135. ↑ Флоря Б. Н. Иван Грозный. С. 178—179.
  136. ↑ Скрынников Р. Г. Иван Грозный. М., 2002. С. 187.
  137. ↑ Шмидт С. О. Становление российского самодержавства… C. 236—237.
  138. ↑ Шмидт С. О. У истоков российского абсолютизма… С.259.
  139. ↑ Черепнин Л. В. Земские соборы русского государства… С. 100—105.
  140. ↑ Скрынников Р. Г. Начало опричнины. С. 242—244.
  141. ↑ Скрынников Р. Г. Царство террора. С. 216
  142. ↑ 1 2 3 Р. Г. Скрынников. Иван Грозный
  143. ↑ Альшиц Д. Н. Указ. соч. Л., 1988, гл. 8.
  144. ↑ Валишевский К. Указ, соч., с. 380.
  145. ↑ 1 2 Федотов Г. П. Святой Филипп митрополит Московский
  146. ↑ ПСРЛ. Т. 13. С. 392.
  147. ↑ Жития святых, изложенные по руководству Четьих-Миней св. Дмитрия Ростовского. — М., 1904. Кн. 5. С. 283.
  148. ↑ [2]
  149. ↑ Святитель Филипп, митрополит Московский
  150. ↑ 1 2 3 4 Н. М. Карамзин. История Государства Российского. Т. 9, глава 3
  151. ↑ Святитель Филипп, митрополит Московский
  152. ↑ Федотов Г. П. Указ, соч., с. 82-83.
  153. ↑ Зимин А. Д., Хорошкевич А. Л. Указ, соч., с. 119.
  154. ↑ Костомаров Н. И. Указ, соч., с. 306.
  155. ↑ Валишевский К. Указ, соч., с. 273.
  156. ↑ Новгородские летописи. — СПб., 1879- С. 430.
  157. ↑ Штаден Г. Записки о Московии. С. 96.
  158. ↑ Повесть о походе Ивана IV на Новгород//«Изборник», серия «Библиотека всемирной литературы», М., 1969, стр. 477
  159. ↑ Опись архива Посольского приказа 1626 г. Часть 2. — М.,1977. С. 257.
  160. ↑ Зимин А. А., Хорошкевич А. Л. Указ, соч., с. 124.
  161. ↑ Валишевский К. Указ, соч., с. 274.
  162. ↑ Колобков В. А. Митрополит Филипп и становление московского самодержавия. СПб. 2004. С. 300, 352.
  163. ↑ Кобрин В. Б. Указ, соч., с. 82.
  164. ↑ Костомаров Н. И. Указ, соч., с. 308.
  165. ↑ Зимин А. А., Хорошкевич А. Л. Указ, соч., с. 128.
  166. ↑ Валишевский К. Указ, соч., с. 274.
  167. ↑ В. Б. Кобрин. Иван Грозный
  168. ↑ Похлебкин В. В. Указ. соч. Выпуск 2. Кн. 1. С. 16 5.
  169. ↑ Флоря Б. Н. Русско-польские отношения и балтийский вопрос в конце XVI — начале XVII в. — М., 1978.
  170. ↑ Толстой Ю. Указ. соч. № 15. С. 45,48.
  171. ↑ Послания Ивана Грозного. С. 333.
  172. ↑ Похлебкин В. В. Указ. соч. С. 729.
  173. ↑ ААЭ. Т. I. C.329.
  174. ↑ Похлебкин В. В. Указ. соч. С. 393
  175. ↑ Виппер Р. Ю. Указ. соч.. С. 111.
  176. ↑ Виппер Р. Ю. Указ соч. С 11
  177. ↑ ПохлебкинВ. В. Указ. соч. С. 166.
  178. ↑ ПохлебкинВ. В. Указ. соч. С. 167—168.
  179. ↑ Зимин А. Л. , Хорошкевич А. Л. Указ. соч. С 128.
  180. ↑ Соловьев С. М. Указ. соч. С. 607.
  181. ↑ С. М. Соловьев. История России с древнейших времен. Т.6, гл. 4
  182. ↑ Соловьев С. М. Указ. соч. С. 609—610.
  183. ↑ Н. М. Карамзин. История Государства Российского. Т. 9, глава 4
  184. ↑ Трачевский А. Указ. соч. С. 418.
  185. ↑ ТрачевскийЛ. Указ. соч. С. 421—424,498—499.
  186. ↑ Виппер Р. Ю. Указ. соч. С. 112.
  187. ↑ Пискаревские летописи. л. 81-82.
  188. ↑ Соловьёв С. М. «_История России с древнейших времен_» (т. 6 гл. 4
  189. ↑ Альшиц Д. Н. Начало самодержавия в России. Л., 1988, с. 161.
  190. ↑ Виппер Р. Ю. Указ. соч. С. 121.
  191. ↑ : Штаден Г. Указ. соч. С. 19.
  192. ↑ Гейденштейн Р. Записи о Московской войне (1578—1582 гг.) СПБ. 1880. С. 37.
  193. ↑ Лурье Я. С. Указ. соч. С. 504.
  194. ↑ Зимин А. А., Хорошкевич Л. Л. Указ. соч. С. 138.
  195. ↑ Похлебкин В. В. Указ. соч. С. 172, 395.
  196. ↑ Зимин А. А., Хорошкевич Л. Л. Указ. соч. С. 139.
  197. ↑ Гейденштейн Р. Записки о Московской войне. — СПб., 1889
  198. ↑ ВипперР. Ю. Указ. соч. С. 132.
  199. ↑ PierlingP. La Russie et le Saint-Siege. T. II. — Paris. 1897. P. 69.
  200. ↑ Книга Посольская метрики Великого княжества Литовского. Т. 2. № 22.
  201. ↑ Валишевский К. Указ. соч. С. 332.
  202. ↑ Гейденштейн Р. Указ. соч.
  203. ↑ 1 2 3 С. М. Соловьев. История России с древнейших времен. Т.6, гл.6
  204. ↑ Зимин А. А.. В канун грозных потрясений. — М., 1986. С. 84.
  205. ↑ 2 Флоря Б. Указ. соч. С. 31.
  206. ↑ Иловайский Д. И. Указ. соч. С. 333.
  207. ↑ Собрание государственных грамот и договоров. Т. 1. № 200. С. 583—587.
  208. ↑ Акты Земских соборов.// Российское законодательство X—XX веков. — М., 1985. Т. 3. С 26—28.
  209. ↑ Маржерет Ж. Состояние Российской империи и Великого княжества Московского. В кн.: Россия XV—XVII вв. глазами иностранцев. Л., Лениздат, 1986. с. 237.
  210. ↑ Коялович М. О. Указ. соч. С. 249.
  211. ↑ Поссевино А. Историческое сочинение о России XVI века. С. 199
  212. ↑ Виппер Р. Ю. Указ. соч. С. 139.
  213. ↑ Флоря Б. Указ. соч. С. 32
  214. ↑ Иловайский Д. И. Царская Русь. М. 2002. С. 332
  215. ↑ Всемирная история, М., 1958, т.4, стр.494
  216. ↑ История Дипломатии. Т. 1. С. 202
  217. ↑ Разрядная книга 1475—1598 гг. С. 324—325.
  218. ↑ Флоря Б. Указ. соч. С. 28.
  219. ↑ Новодворский В. В. Польша, Швеция и Дания в царствование польского короля Стефана Батория. — Журнал Министерства народного просвещения. 1910. Ноябрь. С. 37—38.
  220. ↑ Флоря Б. Указ. соч. С. 34.
  221. ↑ Флоря Б. Русско-польские отношения и балтийский вопрос в к. 16 — н. 17 вв. М. 1978. С. 28.
  222. ↑ РГБ. Ф. 256. № 297. Минея Служебная. Палея. 17 в. Л. 304.
  223. ↑ Валишевский К. Указ, соч., с. 390.
  224. ↑ Карамзин Н. М. Указ, соч., с. 637—638.
  225. ↑ Валишевский К. Указ, соч., с. 390.
  226. ↑ Древняя Российская Вифлиофика. Ч. 7. С. 54.
  227. ↑ Российская Государственная Библиотека (РГБ). Ф.256. № 364. Сборник. Скоропись кон. 17 — нач. 18 вв. Л. 419—419 об.
  228. ↑ Валишевский К. Смутное время. С. 159.
  229. ↑ Записки гетмана Жолкевского о Московской войне. — СПб., 1871. С. 3.
  230. ↑ Кобрин В. В. Указ, соч., с. 138.
  231. ↑ Масса И. Краткое известие о Московии в начале XVII века. — М, 1937. С. 32.
  232. ↑ Горсей Д. Россия XV—XVII вв. глазами иностранцев. Л., Лениздат, 1986, с. 185.
  233. ↑ 2 Горсей Дж. Указ. соч. С. 86—87.
  234. ↑ 1 Корецкий В. И. Указ. соч. С. 99.
  235. ↑ Кобрин В. Б. Указ, соч., с. 171.
  236. ↑ Панова Т. Д. Кремлевские усыпальницы. История, судьба, тайна. Индрик. М. 2003. С. 69.
  237. ↑ Зимин А. Последние годы Грозного
  238. ↑ C.Соловьев. История России с древнейших времен. Том 6, гл. 7
  239. ↑ Карамзин Н. М. Указ, соч., с. 563
  240. ↑ 1 2 Даниил Принц из Бухова. Начало и возвышение Московии
  241. ↑ Валишевский К. Указ, соч., с.192, с.285.
  242. ↑ Цит. по: Н. В. Водовозов. История древнерусской литературы
  243. ↑ С. М. Соловьев. История России с древнейших времен. Т.6, гл. 7
  244. ↑ 1 2 Герасимов М. М. Документальный портрет Ивана Грозного//«Краткие сообщения института археологии Академии Наук СССР». 1965. Вып. 100. С. 139—142.
  245. ↑ Валишевский К. Указ. соч. с. 333
  246. ↑ Марко Фоскарино. Донесение о Московии
  247. ↑ Зимин А. А., Хорошкевич А. Л. Россия времен Ивана Грозного. — М., 1982. С. 147—151.]
  248. ↑ Лихачев Д. С. ЧЕЛОВЕК В ЛИТЕРАТУРЕ ДРЕВНЕЙ РУСИ (Глава ПРОБЛЕМА ХАРАКТЕРА В ИСТОРИЧЕСКИХ ПРОИЗВЕДЕНИЯХ НАЧАЛА XVII в)
  249. ↑ М.Геллер. История государства росссийского
  250. ↑ ПСРЛ. Т. 13.С.328.
  251. ↑ Валишевский К. Указ, соч., с. 326—328
  252. ↑ Владислав Цыпин, прот. Церковное право (Глава 55. Препятствия к заключению брака)
  253. ↑ Валишевский К. Указ, соч., с. 384
  254. ↑ Л. С. Клейн, д.и.н. Иван Грозный и содомский грех
  255. ↑ С. Л. Клейн, д.и.н. Другая любовь
  256. ↑ Духовная грамота Ивана Грозного, июнь-август 1572
  257. ↑ Российская царица, обратившаяся из ислама (Мария Темрюковна — кабардинская княжна Гошаней)
  258. ↑ Муравьев А. Н. Путешествие по святым местам русским. М.: Книга-СП Внешиберика, 1990. Часть 1. с. 281.
  259. ↑ Сергей Цветков. Иван Грозный. 1530—1584. ISBN 5-227-00919-8
  260. ↑ ПСРЛ. Т. 4. С. 320.
  261. ↑ Летопись занятий археографической комиссии. Вып. 3 (1864). — СПб., 1865. С. 6.
  262. ↑ В. Б. Кобрин Иван Грозный. Спор, которому четыре века (вместо предисловия)
  263. ↑ Пайпс Р. Россия при старом режиме. М., Независимая газета, 1993, с. 26, с. 114.
  264. ↑ Флетчер Д. О Государстве Русском. СПб. 1905.
  265. ↑ Г. Штаден. Записики немца-опричника. М., 2002, C. 72-73.
  266. ↑ И. Я. Фроянов. Драма русской истории: На путях к Опричнине. C. 927. СПбГУ, отв. ред. Ю. Г. Алексеев. - М.:парад, 2007. - 952 c.
  267. ↑ Костомаров Н. И. Великорусские религиозные вольнодумцы… С. 283
  268. ↑ Костомаров Н. И. Русская история в жизнеописаниях ее главнейших деятелей. Кн. I. М., 1990. С. 449—450.
  269. ↑ ПСРЛ. Т. XIII. Продолжение. М., 2000. С. 232.
  270. ↑ Лунгин и Мамонов приступают к съемкам «Ивана Грозного»»
  271. ↑ Исполнители ролей на сайте «Кино-Театр»

Литература

Первоисточники

Общая литература

Литература по Ивану Грозному и его эпохе

Специальная литература

Публицистика

Литература по экономической истории

Литература по истории земских учреждений (земских соборов и местного самоуправления) эпохи Ивана Грозного

Литература по военным реформам Ивана Грозного

См. также

Ссылки

Wikimedia Foundation.2010.