II Романовские чтения (original) (raw)
XPOHOC
ВВЕДЕНИЕ В ПРОЕКТ
БИБЛИОТЕКА ХРОНОСА
ИСТОРИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИ
БИОГРАФИЧЕСКИЙ УКАЗАТЕЛЬ
ПРЕДМЕТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ
ГЕНЕАЛОГИЧЕСКИЕ ТАБЛИЦЫ
СТРАНЫ И ГОСУДАРСТВА
ЭТНОНИМЫ
РЕЛИГИИ МИРА
СТАТЬИ НА ИСТОРИЧЕСКИЕ ТЕМЫ
МЕТОДИКА ПРЕПОДАВАНИЯ
КАРТА САЙТА
АВТОРЫ ХРОНОСА
ХРОНОС:
В Фейсбуке
ВКонтакте
В ЖЖ
Форум
Личный блог
Родственные проекты:
РУМЯНЦЕВСКИЙ МУЗЕЙ
ДОКУМЕНТЫ XX ВЕКА
ИСТОРИЧЕСКАЯ ГЕОГРАФИЯ
ПРАВИТЕЛИ МИРА
ВОЙНА 1812 ГОДА
ПЕРВАЯ МИРОВАЯ
СЛАВЯНСТВО
ЭТНОЦИКЛОПЕДИЯ
АПСУАРА
РУССКОЕ ПОЛЕ
II Романовские чтения
М. В. Ермушин
Костромская государственная сельскохозяйственная академия
Информационные сводки ГУБ ЧК о политических предпочтениях населения накануне введения НЭПа (январь – март 1921 г.)
По материалам губерний Верхнего Поволжья, Нижегородской и Северо-Двинской губерний
Изучение истории России советского периода вызывает много трудностей связанных с ограниченностью и недостоверностью многих документов официального происхождения: статистика, периодическая печать и т.д. Вопрос о политических предпочтениях населения не является исключением. В связи с этим большой интерес представляют информационные сводки Губчека. Они носили закрытый характер и предназначались для ограниченного круга лиц. В силу этого не подвергались предварительной цензурной обработке и относительно объективно отражали настроение населения. Единственным недостатком этого вида источника можно считать некоторую декларативность сведений. Это подразумевает большой объем скрытой информации, которую не всегда можно выявить. В тоже время, сводки составлялись дважды в месяц, что позволяет составить более объективную картину по исследуемому вопросу.
Фонд Государственного архива новейшей истории Костромской области Ф.Р. 3656 опись 3 содержит, помимо материалов по Костромской губернии, информационные сводки Губчека Иваново-Вознесенской, Владимирской, Ярославской, Нижегородской и Северодвинской губерний. Структура документов идентична. Все это дает возможность исследователям выявить особенности политических позиций населения Верхнего Поволжья.
В информационных сводках Губчека главное внимание обращалось на выявление активности небольшевистских партий, настроения крестьян, рабочих, военных и духовенства. Сведения об остальных категориях населения (интеллигенция, буржуазия) приводится фрагментарно. Поскольку эти социальные группы не проявляли политической активности и попадали в поле зрения Губчека, поскольку постольку.
В 1921 г. население жило новыми ожиданиями, вызванными окончанием гражданской войны. Особенность Верхневолжского региона в контексте рассматриваемого вопроса заключалась в удаленности от театра военных действий и преимущественном сельскохозяйственном характере развития экономики. Все это, безусловно, влияло на социально-политические взгляды населения.
Наиболее многочисленной категорией населения в регионе являлось крестьянство. В годы гражданской войны оно несло на своих плечах основные тяготы государственных повинностей. На протяжении 1918–1919 гг. крестьяне неоднократно принимали участие в антисоветских выступлениях. Однако из-за отсутствия в регионе централизованного политического руководства со стороны антибольшевистских сил, выступления не переросли в крупномасштабную вой-ну1 . Хотя в отдельных случаях организатором антибольшевистских акций в деревне являлись представители левых эсеров. Помимо отсутствия единого антибольшевистского центра на действия крестьян повлияло изменение политики местных органов власти2 .
В начале 1921 г. крестьянство Верхнего Поволжья в целом позитивно воспринимало советскую власть. Главным предметом недовольства в информационных сводках фигурирует трудовая повинность, насаждение коммун и др. Особую неприязнь крестьяне испытывали к гужевой повинности, которая оставляла их без тягловой силы в период посевной и уборочной компании. Таким образом, условия, благоприятные для антисоветских выступлений, сохранялись. В связи с этим небольшевистские партии (прежде всего, эсеры и анархисты) пытались активизировать свою работу в деревне. Костромское ЧК зафиксировало распространение по уездам журналов левых эсеров “Знамя”, правых эсеров “Народ”, эсеров-максималистов и анархистов “Голос труда”3 . Они распространяли нелегальную литературу по почте. Это говорит об отсутствии в регионе у этих политических организаций каких-либо связей среди населения. В Губчека отмечали, что абстрактные призывы к свержению советской власти отклика не находили. Большим успехом пользовалась критика отдельных мероприятий аграрной политики большевиков: повинности, коммуны и др.4 . Суля по информационным сводкам крестьянство четко разделяло эсеров на контрреволюционеров, говоривших о свержении власти, и эсеров критиков власти. Последних в ЧК называли “шептунами”, которые в кругу доверенных лиц критиковали действия советских органов власти, но не более. Поэтому каких-либо репрессивных мер к этой категории местные ЧК не планировали.
Одной из фор сопротивления принято считать бандитизм. Поскольку подобных явлений зафиксировано мало и преимущественно на границах губернии, то бандитизм носил больше уголовный, нежели политический характер. В данном случае скорее присутствовало желание “половить рыбку в мутной воде”, обогатиться легко и быстро.
Антибольшевистские настроения в рассматриваемое время характерны для солдатской среды. Красноармейцы из крестьян, возвращаясь с фронта, сталкивались с противоречием между теми идеалам которые они защищали и положением в деревне5 . Считаем уместным полностью (сохраняя орфографию и стиль) привести воззвание одного из красноармейцев, вернувшихся домой в одну из деревень Иваново-Вознесенской губернии.
“Воззвание к товарищам фронтовикам
Товарищи фронтовики довольно спать раскройте глаза, что мы спим долой тех пауков, засели здесь и нихотят ехать на фронт а только здесь проезжают на наших шеях как в рай парткомы в комиссии по дезертирам как комиссариати ети все враги трудового крестьянства они грабители они пауки нете пауки которые добывают хлеб честным трудом ате которые отбирают мы на фронте а они храбры с безоружным крестьнством пусть же они нонухают пороху фронтового мы нанюхались и приехали к голодным отцам у которых все отобрали ети крысы наши враги. Мы защищаем не трудовых крестьян а етих пауков долой проснись товарищи фронтовики сомкните теснее ряды пуст они подут на фронт а мы займем ихи места мы сможем тоже правит долой войну да здравствует мир записывайтесь в мой отряд.
Я помощник дяди Махно
Адрес сорок верст три креста
Подымим на воздух все парткомы комиссии по дезертирам с его пауками и комиссариаты
Як Дядя Рак” 6 .
К сожалею, автор документа неизвестен. Однако из него видно, что его образование вряд ли больше нескольких классов церковно-приходской школы. Не вызывает сомнений, что он относился к крестьянскому сословию. Возможно, дезертир, поскольку ненависть к “комиссиям по дезертирам” проходит через все произведение. В нем не прослеживается влияния эсеров или других антибольшевистских партий, так как в воззвании нет характерной для них революционной лексики. Возможно, документ являлся продуктом не одного человека, а коллективного творчества, так как автор считал возможным выступать от лица всех фронтовиков и пишет в третьем лице. Не менее интересна подпись и адрес. Здесь, к сожалению, сказать что-нибудь определенное не представляется возможным. Скорее всего, в качестве адресата выступали люди какого-либо селения, те, кто хорошо знал местные названия объектов. Возможно, воззвание привез кто-то из солдат, вернувшихся с фронта и прихватил ее для самокрутки. Так или иначе, из отчетов Губчека следует, что подобные призывы не находили отклика в солдатской среде. В документах отмечалось удовлетворительное положение в военных гарнизонах рассматриваемых губерний.
В рабочей среде отношение к власти тесно увязывалось с продовольственным снабжением. В тех районах, где наблюдалась неблагоприятная ситуация, зафиксированы забастовки и наоборот7 . Требования рабочих носили экономический характер. Как и в случае с крестьянством, проявляли себя небольшевистские политические силы, пытавшееся недовольство рабочих перевести из экономической плоскости в политическую. Так, например, в г. Середе Иваново-Вознесенской губернии на заборе фабричных ворот были расклеены листовки следующего содержания: “Граждане. Не пора ли проснуться, не довольно ли этой волчьей жизни, ведь голод и нищета открыли свою пасть и хотят проглотить нас и Россию”, - и далее шло обращение к большевикам – “… Вы взяли в руки власть, так удовлетворите же народ до некоторой степени. Иначе можно ожидать плохих результатов”8 . Однако ЧК склонно было рассматривать это как хулиганскую выходку, не имевшую никаких политических последствий.
Относительно спокойное поведение рабочих на фоне продовольственного кризиса объясняется расположением промышленных предприятий в пригородах. Рабочие жили неподалеку от места работы и вели свое приусадебное хозяйство. Помимо этого значительная их часть находилась в армии, что, безусловно, сглаживало продовольственную проблему. В последствии, когда начнется демобилизация, а количество действующих промышленных предприятий сократиться, то социальный кризис в этой среде обостриться.
В Нижегородской и Северо-Двинской губерниях для большевиков дело обстояло далеко не так благополучно. В информационных сводках Нижегородского и Северо-Двинского ЧК фиксировалась большая, чем в Верхнем Поволжье, активность небольшевистских партий, антибольшевистская работа служащих и священников. При этом их деятельность находила широкую поддержку населения. В северо-Двинской губернии ЧК зафиксировала создание антисоветских групп. Так, в Никольском уезде выявлена группа из 15 человек, поставивших цель свержение советской власти9 . В Сольвычегодском уезде и г. Котласе активизировались анархисты. Их деятельность ограничилась антисоветской пропагандой и хулиганскими выходками (избили 21 ответственного работника). Некоторые священники в проповедях обращались к населению с призывом свергнуть советскую “антихристову власть”. Приведем несколько строк из призыва священника к прихожанам: “Слово всем православным христианам, кто не исповедует Иисуса Христа, пришедшего во плоти, это есть антихристы, так как власть не признает Иисуса Христа с Господом Богом Творцом небесным и церковь Божию гонит и святых угодников не почитает это и есть братцы дух антихриста”10 .
Волнение среди населения вызывали слухи о якобы продаже Севера России Англии. На этой почве в Устьсысольском и ряде других уездов прошли митинги и манифестации11 .
В Нижегородской губернии ЧК отмечало враждебное настроение крестьян к советской власти. Перевыборы в советы Арзамасском уезде в начале 1921 г. показали недоверие местных жителей к большевикам: из 160 человек лишь 40 были членами РКП (б). Со стороны служащих участились случаи саботажа и антисоветской агитации12 . К сожалению, в документах не приведены количественные данные, поэтому говорить о массовости таких явлений трудно. Такое отличие в настроении населения в отличие от Верхневолжского региона объясняется наличием более крупных промышленных предприятий. Следует учесть и то, что Нижний Новгород располагался в непосредственной близости к театру военных действий, а Архангельск недавно находился в сфере деятельности оккупационных сил. Кроме того, Нижний Новгород и Архангельск являлись старинными крупными торговыми центрами с богатым купечеством и значит, политика советской власти вызывала здесь большее недовольство.
Таким образом, отношение население к советской власти губерний Верхнего Поволжья к власти в целом можно характеризовать как лояльное. Нарекания населения вызывали отдельные элементы политики большевиков и представители советских органов. Таких явлений, которые привели бы к выступлениям как в Тамбовской губернии в регионе не зафиксировано. В тоже время в Нижегородской и Северо-Двинской губерниях оппозиционность населения к большевикам была выше и носила не экономический, а ярко политический характер.
Примечания
1 См.: Тихонова О. В. Крестьянские выступления в Верхнем Поволжье в годы гражданской войны (1918–1921 гг.) / автореф … дисс … канд. ист. наук. Кострома, 2004. С. 20–29.
2 См.: Миловидов В. Л. Страницы российской истории: избранные статьи и очерки. Кострома : КГУ им Н. А. Некрасова, 2006. С. 129.
3 ГАНИКО, ф.р. 3656, оп. 3, д. 8, л.8.
4 Там же, д. 5, л. 3 об.
5 Там же, д. 8, л. 35.
6 Там же, д. 8, л. 36.
7 Там же, д. 7, л. 8, 18.
8 Там же, д. 7, л. 13.
9 Там же, д. 7, л. 19.
10 Там же, д. 7, л. 2.
11 Там же, д. 7, л. 19.
12 Там же, д. 7, л. 13 об.
II Романовские чтения. Центр и провинция в системе российской государственности: материалы конференции. Кострома, 26 - 27 марта 2009 года / сост. и науч. ред. А.М. Белов, А.В. Новиков. - Кострома: КГУ им. Н.А. Некрасова. 2009.
