II Романовские чтения (original) (raw)

XPOHOC

ВВЕДЕНИЕ В ПРОЕКТ

БИБЛИОТЕКА ХРОНОСА

ИСТОРИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИ

БИОГРАФИЧЕСКИЙ УКАЗАТЕЛЬ

ПРЕДМЕТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ

ГЕНЕАЛОГИЧЕСКИЕ ТАБЛИЦЫ

СТРАНЫ И ГОСУДАРСТВА

ЭТНОНИМЫ

РЕЛИГИИ МИРА

СТАТЬИ НА ИСТОРИЧЕСКИЕ ТЕМЫ

МЕТОДИКА ПРЕПОДАВАНИЯ

КАРТА САЙТА

АВТОРЫ ХРОНОСА

ХРОНОС:

В Фейсбуке

ВКонтакте

В ЖЖ

Twitter

Форум

Личный блог

Родственные проекты:

РУМЯНЦЕВСКИЙ МУЗЕЙ

ДОКУМЕНТЫ XX ВЕКА

ИСТОРИЧЕСКАЯ ГЕОГРАФИЯ

ПРАВИТЕЛИ МИРА

ВОЙНА 1812 ГОДА

ПЕРВАЯ МИРОВАЯ

СЛАВЯНСТВО

ЭТНОЦИКЛОПЕДИЯ

АПСУАРА

РУССКОЕ ПОЛЕ

II Романовские чтения

Нифонтов А.В.

Костромской государственный университет им. Н.А.Некрасова

Отречение императора Николай II: от мифологии к исторической правде или новым мифам

Российский император Николай и английский король Георг, 1908 г.

Постоянно появляются новые факты, связанные с судьбой царского Дома Романовых, которые часто опровергают то, что считали непререкаемой ис­тиной, а оказываются мифами. И среди них – проблема отречения императора Николая II от престола. Она актуальна как в историографическом плане (между крайними трактовками – традиционной для советской историографии «слабого и неудачливого царя» и современной российской «святого и самоотверженного монарха» – появились оригинальные точки зрения, подкрепленные новыми документами), так и в политико-публицистическом плане (появилась целая серия статей и выступлений в СМИ в связи с «новомонархическим проектом»[i]), что требует её рассмотрения более подробно и обстоятельно. Поныне бытует версия отречения, суть которой кратко выразил Александр Блок: "Отрекся, как будто эскадрон сдал", из которой следует, что слабовольный царь и пло­хой командующий, будучи не в силах управлять страной, потерпев поражения на фронтах мировой войны, испугавшийся гнева народных масс, сам отрекся от власти. Действи­тельно, он собственноручно подписал отречение от власти «во имя горячо любимой Родины», ибо «… признали Мы за благо отречься от Престола Государства Российского и сложить с Себя Верховную Власть». Но обстоятельства, при которых последний царь подписал " добровольное отречение" от престола, описаны противоречиво, и часто оно выносится за рамки общего контекста предшествующих событий и превращается в личный почин "слабого" царя. Поэтому обратимся к обстоятельствам, в которых оказался император Николай II в канун этого исторического события.

Известно, что существовал антимонархический заговор с целью отрешения императора Николай II от власти, которое подготавливалось на протяжении многих лет тайной и планомерной работой враждебных Российскому самодержавному режиму внешних и внутренних сил.[ii] В антимонархическом заговоре участвовали группировки: «великокняжеская»(внутридинастическая и междинастическая), «конституционная», «военная», «надгосударственная» (масоны и сионисты), «левые революционеры», дипломаты и спецслужбы ведущих западных держав и …императрица со сторонниками самого царя.[iii] У этого широкого (и, возможно, еще не до конца полного[iv]) спектра заговорщиков были свои цели и планы, которые отчасти совпадали и одновременно отрицались, поэтому они мешали друг другу, их комбинации срывались и, что еще недостаточно показано и исследовано, их действиям противостоял (до 2марта 1918 г. успешно) сам императора Николая II. Еще менее известно, что в планах императора Николая II было намерение уйти от власти, чтобы сохранить династию Романовых и реформировать монархическую государственность. Одной из причин этого являлось болезненное состояние Николая II, другой – то, что император 11 марта 1901 года Николай II узнал пророчество монаха Авеля о трагической судьбе династии Романовых.[v] Возможно, что с противодействием этим планам и связан заговор группировки Императрицы и Распутина, как и втягивание России в первую мировую войну вопреки Императору. Таким образом, существуют три версии причин отречения: 1) возможный план императора Николая II добровольно уйти от власти, но сохранить монархическую государственность, проведя ее реформирование после победы в войне; 2) заговор по сохранению династии в разных вариантах без Николая II при 3) существующем в принятой историографии мифе о свержение монархии «демократической революцией» и добровольном (т.е. без сопротивления) отречение царя от власти. Сопоставим их с документальными фактами.

После того как Россия была втянута в первую мировую войну, главной целью императора Николая II стало ее победоносное для России завершение, а его опорой стала группировка Императрицы и армия. Против императора Николая II объединились заговорщики и оппозиция. Первый удар был нанесен по группировке Императрице, но «великокняжеский переворот» удался лишь частично (был убит Распутин), но императрицу Николай II отстоял, хотя убийцы остались без возмездия, против них не было даже возбуждено дело и не началось разбирательство. Это было воспринято заговорщиками и даже сторонниками императора как его слабость и нерешительность.[vi]Другие группировки заговорщиков продолжали свою деятельность. Руководящим центром стала «масонская» группировка, которая координировала руководство оппозиционными политическими партиями и военной группой заговорщиков называемая в новейшей литературе «генеральским бунтом».[vii] В большинстве планов переворота входило отречение Николая II в пользу наследника. Регентом у наследника должен был стать великий князь Михаил. Это был тщательно взвешенный юридический ход. По законодательству отречение Императора не предусматривалось, оно приравнивалось к самоубийству, поэтому для легитимности захватчиков власти нужно было до тонкостей продумать юридические основания новой власти. Для легитимности — отречение должно было быть исключительно в пользу наследника Алексея.[viii]

В результате скоординированной и целенаправленной деятельности заговорщиков был организован планомерный и всеобъемлющий саботаж в важнейших сферах жизнеобеспечения и положение на фронте и в тылу к началу 1917 года резко ухудшалось, начались антиправительственные выступления в столице. Версия о стихийной вспышке возмущения «народа прогнившим режимом», которая представлена в традиционной историографии, оказывается несостоятельной перед введенными в научный оборот документальными свидетельствами. В результате заговорщической деятельности «уличное движение в столице» вызвало паралич правительственных органов и создание антиправительственных (антисистемных) центров.[ix] В этих условиях заговорщики остановились на «железнодорожном» варианте» переворота, разработанный думцами (Гучков) и военными (генерал Крымов), но его в первоначальном варианте осуществить не удалось.[x] Заговорщики спешили и готовили новый вариант переворота, т.к. ситуация на фронтах становилась все более благоприятной для победы союзников и России. Об этом писал П.Н.Милюков, вспоминая 1917 год: «Мы знали, что весной предстояли победы Русской армии. В таком случае престиж и обаяние Царя в народе снова сделались бы настолько крепкими и живучими, что все наши усилия расшатать и свалить престол Самодержца были бы тщетны. Вот почему и пришлось прибегнуть к скорейшему революционному взрыву, чтобы предотвратить эту опасность».[xi]

Казалось контроль над столицей и армией находится в руках императора, который приняв верховное командование, стал напрямую опираться на генералов, гвардейские части и спецслужбы. Но заговорщики сумели парализовать все попытки государственной власти к подавлению беспорядков. Это была государственная измена лиц, которые по своему должностному положению должны были сделать все, чтобы пресечь бунт. Прежде всего, это была измена военной верхушки.[xii]Рано утром 28 февраля царь, не поддаваясь на уговоры назначить премьером князя Львова, о чем еще вечером его просил брат Михаил Александрович, отправился в Царское Село. И здесь был допущен роковой просчет: узнав, что царский гвардейский конвой ограничен, генералы-заговорщики запустили в действие новый «железнодорожный» вариант переворота. Царь еще не знал, что государственная власть в стране узурпирована заговорщиками и что он уже полностью изолирован. Царский поезд был загнан в глухой тупик. Царю не дают возможности связаться с семьей в Царском Селе. Все письма и телеграммы, которые ему шлет жена, перехватываются. Царь оказался пленникам в руках изменников, отрезанным от Ставки и от императрицы. Александра, узнав, что царский поезд задержан в Пскове, писала 2 марта, что государь «в западне». Началось психологическое давление на царя со стороны генералов и он был подавлен их предательством, всегда уверявших его в верноподданнических чувствах и предавших в трудную минуту. Они хорошо знали, сколько сил и труда Николай II положил, чтобы подготовить армию к предстоящему весеннему наступлению. И в этот момент они объявляют его «помехой счастью России» и требовали оставить трон. Изменники обманывают царя, внушая ему мысль, что его отречение «принесет благо России и поможет тесному единению и сплочению всех народных сил для скорейшего достижения победы».[xiii]

После разговора с Рузским царю стало ясно, что «думцы» и генералы действуют в полном согласии и решили произвести переворот. В этих условиях он попытался пойти на компромиссные переговоры с лидерами Государственной Думы, но заговорщики начинают диктовать свои условия. Рузский прямо заявил, что сопротивление бунтовщикам бессмысленно, что «надо сдаваться на милость победителя» и стал добиваться отмены приказа, предписывавшего генералу Иванову идти с войсками на Петроград. Царь стал сдавать свои позиции. 2 марта в 0.20 Рузский вышел от царя с телеграммой для Иванова: «Прошу до моего приезда и доклада никаких мер не принимать». А в 10.15 Рузский предъявил царю новое требование: отречься от престола в пользу сына при регентстве великого князя Михаила Александровича. Он сообщил императору о том, что мя­тежники захватили в свои руки дворец в Царском Селе и царскую семью (что не соответствовало действительно­сти!). Царь был потрясен, и как раз в этот момент Рузскому принесли телеграмму от главнокомандующего Западным фронтом генерала А. Е. Эверта, спешившего сообщить, что, по его мнению, продолжать боевые действия можно только при условии, если Николай II отречется от престола в пользу сына. — Мне надо подумать, — сказал император и отпустил Рузского. Когда в 14.00 царь снова вызвал к себе генерала, тот явился с двумя помощниками, генералами Даниловым и Саввичем, которые сообща принялись убеждать Николая в необходимости отречения. Рузский сообщил новые изве­стия, полученные из ставки. Оказывается, в Петрограде поспешил явиться в Думу с предложением своих услуг собственный его величества конвой; вверил себя в распоряжение Думы двоюродный брат царя великий князь Кирилл Владимирович; на сторону Временного правительства перешел главнокомандующий Московского военного округа генерал Мрозовский. Пока царь знакомился с этими удручающими новостями, подоспели ответы главнокомандующих фронтами и флотами: все они единодушно поддержали требование об отречении. А многолетний сотрудник царя, его начальник штаба генерал Алексеев одобрил все решения главнокомандующих. « Я решился, – сказал Николай. — Я отказываюсь от престола». Он перекрестился. После этого он написал две телеграммы об отречении: одну — Родзянко, другую — Алексееву. Было 3 часа дня 2 марта 1917 года. Около 10 вечера из Петрограда приехали представители «революционной общественности»: А. И. Гучков и В. В. Шульгин. На переговорах с царем об отречении Гучков внушает Государю мысль, что надежных военных частей нет, что все части, которые подъезжают к Петрограду, «революционизируются» и что у царя нет шансов на иной исход, кроме отречения. Это была ложь. В резерве Ставки такие части были, некоторые же могли быть переброшены с фронта. Царю как никогда требовалась поддержка военных, но в тот момент рядом с ним находились изменники. Рузский, который присутствовал при беседе Гучкова и Шульгина с Государем, авторитетно подтвердил ложное утверждение Гучкова, что у царя не осталось верных частей для подавления мятежа. «Нет такой части, — заявил царю Рузский, — которая была бы настолько надежна, чтобы я мог послать ее в Петербург». В дело идет даже прямой шантаж. Представители «общественности» не гарантируют жене и детям царя безопасности, если он вовремя не отречется. Против Николая объединились: великие князья, генералитет, Государственная Дума, «либеральная общественность» и заговорщики достигли первой цели – царь оказался в одиночестве и вынужден отречься. Сам Николай II в своем дневнике описал этот день. «2-го марта. Четверг. … Нужно мое отречение. …Суть та, что во имя спасения России и удержания армии на фронте и в спокойствии нужно решиться на этот шаг. Я согласился... Кругом измена, и трусость, и обман!».[xiv]

Итак, опираясь на документальные свидетельства очевидцев можно констатировать: 2 марта 1917 года в Пскове произошла измена царю в канун судьбоносного наступления русской армии. Царь был фактически пленен генералами-заговорщиками, которым он доверял. После этого пленения Николай II и его семья находились в изоляции, и заговорщики имели возможность скрыть реальную канву истории с отречением. Решение об отречении было вырвано под угрозами, шантажом, ложью. Предатели безошибочно рассчитали, что благо России для Царя превыше всего. О какой добровольности можно говорить в такой обстановке. Следует согласиться с мнением о. Константина (О.А.Горянова), который отмечает: «…последний русский Царь Император Николай II по собственной, кажется, воле засвидетельствовал свое отречение или, вернее, допустил отрешение от Престола «по долгу совести» во имя требуемого мнимого «сплочения всех сил народных». Только русскому человеку дано понять трагическое различие слов: отречение и отрешение. Заговорщики, по сути, осуществили насильственный переворот, отстранение от власти законного правителя, которое следует называть не отречением, а отрешением, то есть лишением власти, насильственным свержением с помощью давления внешних сил и военных. Заговорщики, явно любители мистификаций, даже выбрали соответствующее место, где произошло историческое событие, станцию с говорящим названием Дно. Это должно было свидетельствовать о руке судьбы, отстранившей от власти Царя, доведшего, якобы, Россию до самого дна. И многие в эту «руку судьбы» поверили, не почуяв заготовленного заранее сценария».[xv]Итак, можно утверждать: 1-2 февраля 1917 года совершился государственный переворот, арест Царя и насильственный захват власти. Царя принудили к отречению. Добавим, что заговорщики не добились полного выполнения своего сценария – создание конституционной монархии под своим контролем, без Николая II и его сторонников.

Теперь сопоставим факты с мифом о «жертвенном подвиге смирения и страдания последнего царя», т.е. безвольном примирении Николая II с пророчествами о неизбежном падением династии и монархии. Было два отречения Николая II от престола. Вначале он отрекся в пользу сына, но потом изменил решение и отрекся в пользу брата — Михаила. Этот момент в отречении Николая II принципиально важен. В одиночестве и, не имея возможности опереться на своих сторонников, Николай II продолжал борьбу и не стал выполнять навязываемый ему сценарий, пытаясь вести свою линию и тем самым изменить ситуацию не в пользу заговорщиков. Уже жестко ограниченный в средствах воздействия на события, он ломает в решительный момент росчерком двух слов хитросплетения интриги, заплатив за это жизнью. Исследования документов отречения показывают, что сам факт подлинности так называемого "манифеста" об отречении вызывает серьёзные сомнения. До сих пор ни в одном архиве не найден текст Высочайшего манифеста. То, что выдается за таковой, — сомнительный и неизвестно кем составленный вариант телеграммы со странным названием "начальнику штаба", подписанный карандашом, что идет вразрез с практикой подписания царем всех официальных документов государственной важности. Любой именной указ, согласно законам Российской Империи, подписанный карандашом, недействителен. Кроме этого опубликован в Интернете материал, автор которого утверждает, что почерк на указе об отречении радикально отличается от почерка Государя. Но, в любом случае, был ли указ об отречении подписан неким лицом, который подделал подчерк Государя, или все-таки его подписал сам Николай II — в основных законах Российской Империи отречение монарха не предусматривается вообще. Поэтому в любом случае документ этот юридически недействителен. А значит нелегитимным является объявление Временным правительством республики 1917 года. И хотя великий князь Михаил Александрович по существу отказался от наследования, оговорив, что примет власть лишь по воле Учредительного собрания. Но по российской монархической традиции «воля народа» могла быть выявлена через Земский Собор Всея Руси, от всех сословий и губерний земли Русской, а не через придуманную «либеральной общественностью учредиловку». Николай II вполне определенно выразил свое отношение к позиции брата в своем дневнике: «3-го марта…Оказывается Миша отрекся. Его манифест кончается четыреххвосткой для выборов через 6 месяцев учредительного собрания. Бог знает, кто надоумил его подписать такую гадость!». 4 марта, узнав о поступке брата, Николай II заявил, что передумал и согласен на вступление на Престол царевича Алексея при регентстве брата. Однако генерал Алексеев не отправил эту телеграмму Временному правительству, «чтобы не смущать умы», поскольку отречения уже были опубликованы. Об этом малоизвестном эпизоде писали В.М.Пронин, Д.Н.Тихобразов, генерал А.И.Деникин, Г.М.Катков (Православный Царь-Мученик. Сост. С.Фомин.-М.,1997. –С.583-584).

«Эта восьмидневная революция была ..."разыграна" точно..., "актёры" знали друг друга, свои роли, свои места, свою обстановку вдоль и поперек, насквозь, до всякого сколько-нибудь значительного оттенка политических направлений и приемов действия», — писал тогда проницательный Ленин. Да, эта «революция», разыгрывалась очень точно, но вдруг дала осечку. Ибо неожиданным препятствием в успешном осуществлении заговора оказался Царь — основная мишень заговорщиков. Один из исследователей М. Кольцов, рассуждая об обстоятельствах так называемого "отречения", писал: "Где тряпка? Где сосулька? Где слабовольное ничтожество? В перепуганной толпе защитников трона мы видим только одного верного себе человека — самого Николая. Нет сомнения, единственным человеком, пытавшимся упорствовать в сохранении монархического режима, был сам монарх. Спасал, отстаивал Царя один Царь. Не он погубил, его погубили". Ему оказалось под силу не только противостоять мощной разветвленной организации и ее планам, но и повлиять на изменение их: планируемый как дворцовый переворот, заговор вдруг перешел в фазу восстания, поставив победивших заговорщиков лицом к лицу с разъяренным и раздразненным ими же народом; а сразу после переворота «революционный победитель» юрист Керенский метался от обер-прокурора Синода к прокурору Петрограда с одним вопросом: «Найдите зацепочку в законах, чтобы хоть как-то сделать Временное правительство законным!!», т.е. из законного мягкого хорошо продуманного внутридинастического переворота заговор стал незаконным революционным мятежом. Отречение не в пользу наследника (т. е. по законам Российской империи как и планировали заговорщики), а в пользу Михаила, было противозаконным (приравнивалось к самоубийству) и делало весь переворот преступлением. Как только заговорщики это осознали, их ликование сменилось яростью, и было объявлено через два дня об аресте «полковника Романова». Таким образом, видно, что Николай II пытался изменить сценарий установления конституционной монархии без его участия. Но вряд ли можно ли согласиться с новыми трактовками о том, что «отречение – это спасительный для самодержавия ответный удар».[xvi] Действительно, император Николай II своими действиями во время отрешения от власти нанес удар по монархической части заговорщиков (которые хотели оставить монархию без Николай II и сделать ее конституционной), но одновременно он объективно способствовал антимонархической – революционной – части заговора, который и стал стремительно реализовываться, сметая участников первой части и реализуя сценарий «народная революции».[xvii]

Более того, и первая часть монархического заговора смогла реализоваться при использовании планов самого Николая II. Ибо какую монархию в перспективе видел сам Николай II? Политика и идеология царствования Николая II после войны с Японией имеет четкую либерально-реформистскую направленность, которая вела к установлению конституционной монархии при благосклонности и попустительству «либеральной общественности» и отчуждению от традиционных самодержавно-православных монархистов. Это просматривается и в тексте отречения, в котором просматривается стремление править исключительно на основах демократических и конституционных, т.е. отречение происходит от самого принципа Самодержавия. Это повторено в приказе по армии от 8 марта 1917г. И, объясняясь с великим князем Александром Михайловичем, бывший царь сказал ему, что его отречение было Им продумано и Он уверен в его необходимости для блага армии и России. Поэтому когда в июне 1917г. М.О.Меньшиков написал статью по поводу отречения царя «Кто кому изменил?», то он имел определенные основания обвинить в измене своему долгу царского служения и главы государства самого Николая II, ибо обещание, данное Им при короновании хранить неповрежденной власть Самодержавную, было попрано еще в 1905 году, в частности о желании отречения от престола царь говорил задолго до революции. Поэтому С.Марков – один из немногих пытавшийся спасти царскую семью из заточения – приходит к выводу: «…когда грянула революция, Государь доказал, что Он в сущности Самодержцем не был…20-летнее царствование Его утомило, говорил Он, и единственное Его желание – довести Россию до победы и …провести земельную реформу…разработать широкую конституцию…а в день совершеннолетия Наследника отречься от престола в Его пользу с тем чтобы Он был первым русским царем, присягнувший на верность конституции…и конституционная Россия сделается более могучей, чем под скипетром Самодержавных монархов».[xviii] И когда современный монархист В.Карпец заявляет: « …мы знаем, что Государь планировал после победы созвать Земский собор примерно в 1922 году и принять на нём некое законодательство. Это не должна была быть конституция, это должно было быть некое соборное уложение, и, соответственно, страна начала бы возвращение к тому прообразу, который существовал во времена Московской Руси»[xix], это похоже на создание нового мифа, который хотят встроить в политически ангажированный «новомонархический проект», по мнению сторонников которого с юридической точки зрения в России продолжает существовать монархия (хотя они признают, что де-факто она прекратила свое существование), ибо «никто не может отменить Присягу 1613 года и основные законы Российской Империи», тем более в 1922 году во Владивостоке состоялся Земский собор, который собрала очень малая часть руководителей белых армий, которые не отказались от царской присяги и утвердили номинальное существование монархии. Но это уже политизированная и конъюнктурная аргументация и история, которые принимается и поддерживается ограниченной группой сторонников.

Само изменение трактовки «добровольного отречения Николая II» на «отрешение» и «вынужденное отречения» раскрывает последнего царя династии Романовых с новой стороны, реабилитирует его и воссоздает историческую правду о нем как активном и самостоятельном политике, а также существенно дополняет и демифологизирует действительный процесс Февральской революции 1917 года. Но нужно признать. что царь Николай II действовал в русле реформирования самодержавия и своими действиями способствовал его революционному свержению.

Примечания

[i] О «новомонархическом проекте» см.: Аверьянов В., Мультатули П. Другой царь и другой Сталин//Завтра–2008–№41-42. Эти же авторы являются сценаристами телефильма «Николай Второй. Сорванный триумф» (2009).

[ii] Целью большинства сценариев было сохранение монархии с ее модификацией и устранение от власти царя Николай II через разные варианты: захват царя и вынужденное отречение в пользу сына с регентом, выдвижение другого из династии (например, великий князь Николай Николаевич) и даже установление новой династии (Долгоруковы-Рюриковичи) (Вопросы истории.–1991.–;7-8. –С.200,204-207.) или цареубийства (Николаевский Б. Русские масоны и революция.- М., 1990. С.92-93.). Был сценарий свержения монархии и введение республиканского строя.

[iii] Так, когда в 1900 году, когда Николай заболел и врачи не исключали летальный исход, группа вельмож с благословения Александры Федоровны составила заговор: в случае смерти императора короновать пятилетнюю царевну Татьяну, назначив регентшей царицу, но Николай выздоровел. В 1915—1916 го­дах у Николая II появились сильнейшие сердечные боли, причинившие его окружению немало беспокойств. Слу­чись с царем смертельный приступ — и кто бы оказался на престоле? Царица-регенша с больным сы­ном? (Широкорад А. Темные силы Февраля, или кто вынудил Николая II отречься от престола Вопросительные знаки над могилами. – М.,1996. –С.5)

[iv] В обширной монографии В.Устинова (Гибель Романовых: прусский след. – М.,2008. 512с.) утверждается, что в свержении последнего российского императора приняли активное участие остзейские немцы из его ближнего окружения - прямые потомки Екатерины Второй, которые под страхом убийства наследника заставили Николая II отречься от престола, а затем «замели следы» и направили расследование по «революционному» следу.

[v] О том, что Николай II знал о своей печальной участи и о неизбежности краха монархии, известно достаточно широко. Причём самое удивительное, что пророчество было сделано за сто с лишним лет до революции и расстрела царской семьи. В статье «Таинственное в жизни Государя Императора Николая II» её автор А.Д.Хмелевский пишет: “Императору Павлу I Петровичу монах-прозорливец Авель сделал предсказание “О судьбах державы Российской”, включительно до правнука его, каковым и являлся Император Николай II. Это пророческое предсказание было вложено в конверт с наложением личной печати Императора Павла I и с его собственноручной надписью: “Вскрыть потомку нашему в столетний день моей кончины”. Документ хранился в особой комнате Гатчинского дворца. Все Государи знали об этом, но никто не дерзнул нарушить волю предка. 11 марта 1901 года, когда исполнилось 100 лет согласно завещанию, Император Николай II с министром двора и лицами свиты прибыл в Гатчинский дворец и, после панихиды по Императору Павлу, вскрыл пакет, откуда он и узнал свою тернистую судьбу. Об этом пишущий эти строки знал еще в 1905 году” 13.05.2003 г. на сайте:http://www.ari.ru/doc/print/?id=1698

[vi] Организованная дискредитация Распутина вызвала бурю возмущения, как среди общественности, так и в высших эшелонах власти и, в известной мере, легализовала деятельность заговорщиков, которые могли планировать переворот под предлогом устранения Распутина. В сущности, весь романовский клан, включая императрицу-мать, выступил против Распутина, и к 1916 году отношения Александры Федоровны с семьей мужа накалились до предела. Убийство Распутина 17 декабря 1916 года во дворце родственника царя князя Юсупова, в котором, кроме самого хозяина, участвовали великий князь Дмитрии Павлович и лидер монархистов Пуришкевич, подробно описана в той версии, которую хотели преподнести убийцы. Ситуация же была несколько иной. Главные цели заговора были гораздо шире, чем просто убийство Распутина. Так, в середине декабря 1916 года тифлисский городской голова вел переговоры о военном перевороте с великим князем Николаем Николаевичем, командовавшим Кавказской армией. Великий князь, сделав ряд оговорок, высказался все-таки в пользу такого переворота, составленного против Николая II. О масштабах заговора свидетельствует и перехваченное МВД письмо княгини Юсуповой, адресованное великой княгине Ксении Александровне с сожалением, что в тот день (17 декабря) «не довели дела до конца и не убрали всех, кого следует...». Дошло даже до того, что мать великого князя Кирилла Владимировича, беседуя с председателем Государственной думы М. В. Родзянко, как-то обронила: «Надо ее уничтожить!» — «Кого?» — спросил Родзянко. «Императрицу!» Но император Николая II, получив телеграмму Александры об исчезно­вении Распутина, оставил ставку в Могилеве и экстренно приехал в Царское Село. И царю удалось по­давить заговор «великокняжеской» группировки. Из Петрограда началась массовая высылка великих князей: Дмитрий Павлович отправился на Персидский фронт, Николай Михайлович — в свое имение Грушевку в Херсонской губернии, Кирилл Владимирович был командирован в Мурманск, Борис Владимирович — на Кавказ. (Вопросы истории. 1991. № 7—8. С. 210.)

[vii] Формально масоны называли своей целью объединение «всех прогрессивных элементов в борьбе против самодержавия» и считали свою организацию вне- и над-партийной. В XXVI томе «Красного архива» опубликован секретный документ из архива А. И. Гучкова — «Диспозицию № 1» от 8.09.1915 г. Цитируем по книге историка Н.Яковлева «1 августа 1914 года» — М., 1974.: «... на руках у России две войны — против упорного и искусного врага вовне и против не менее упорного и искусного врага внутри. Достижение полной победы над внешним врагом немыслимо без предварительной победы над врагом внутренним». «Диспозиция №1» «Комитета народного спасения» гласит, что внутренний враг - это правящий монарх и его преданные слуги. Это уже антимонархический заговор против Николая II.

[viii] «Кадетские государствоведы притащили на совещание толстые тома свода законов Российской империи и, справляясь в них, рассуждали, как составить регентский совет после отстранения Николая П.» Это совещание было у А. Гучкова еще в ноябре 1916 г. Кроме того, особую роль играла личность Михаила. («Мягкий характер Великого князя и малолетство наследника казались лучшей гарантией перехода к конституционному строю», — писал Милюков)

[ix] Сейчас уже можно прослеживать и причины, и виновников экономических «несуразиц». Это был настоящий организованный саботаж, который привел к «разрухе». К началу 1917 года, несмотря на чрезвычайные меры, которые предпринимало царское правительство, наступил продовольственный кризис. Одним головотяпством чиновников объяснить происходящее было невозможно, поэтому даже Родзянко тогда причитал: «сговорились всё делать во вред России». Так был создан «взрыв общественного возмущения режимом». Цитируем допрос министра Протопопова: «...для революционных действий, идущих, против старого строя, нет более удобных путей, как экономическая борьба, т. е. путь, чтобы еще более расстроить кровообращение страны, вселяя недовольство и доводя его до сильнейшего состояния, пока не произойдет взрыв. Это ужас».

[x] Царский поезд постоянно курсировал между ставкой и Царским Селом, где находилась императрица. Планировалось захватить в пути этот поезд и заставить царя отречься от престола прямо в вагоне. План был довольно сложен, и реализовать его в первоначальном варианте не удалось. Тем не менее, генералитету удалось все гвардейские полки (традиционную опору царской власти) отправить на фронт. А подавляющее большинство войск Петроградского гарнизона составляли запасные батальоны, которыми в основном командовали так называемые офицеры военного времени — бывшие студенты, инженеры, преподаватели. Вполне естественно, что первые не жаждали попасть на фронт, а вторые — не симпатизировали самодержавию. В конце 1916 — начале 1917 года Николай II неоднократно выражал желание, чтобы полки гвардии поочередно приходили в Царское Село на «отдых». Но все эти пожелания бойкотировались подчиненными, причем наиболее активную роль в противодействии этим планам царя играл генерал Гурко. Генерал В. Воейков в своих воспоминаниях высказал удивление, что не было боевого столкновения, на которое не направлялись бы гвардейские части. Он отмечал: « Такое систематическое истребление кадров гвардии начинало внушать сомнения в целесообразности подобных распоряжений для успеха нашего ратного дела». ( Воейков В.Н. С Царем и без Царя.–М.,1994.– С. 74.)

[xi] На 14 февраля 1917 года в Петрограде планировалось устроить массовое шествие рабо­чих и студентов к Таврическому дворцу — месту заседаний Государственной думы с требованием сформировать «ответственное министерство». Но этот вариант не прошел, так как накануне демонстрации охранка провела превентивные аресты членов рабочей группы Военно-промышленного комитета, и манифестация не состоялась. Через 9 дней, 23 февраля, в различных частях города начались хорошо организованные демонстрации. Военные власти действовали нерешительно, точнее, «играли в поддавки». К примеру, вывели морально неустойчивых резервистов на подавление беспорядков. Причем офицеры сами приказывали солдатам переходить на сторону рабочих. Рабочие, солдаты и обыватели, вышедшие на улицы Петрограда, требовали свержения самодержавия, эйфория победы кружила головы. (Император Николаи II и революция. Ред. С.Фомин. – СПб., 2005. -С.62.)

[xii] У истоков «военной группировки» стоял генерал А. А. Свечин; кроме него в нее входили генералы В. Гурко, А. Крымов, Н. В. Рузский, а также шеф жандармов В. Ф. Джунковский. Известны слова генерала Брусилова, который говорил: «Если придется выбирать между царем и Россией - я пойду за Россией». «Начинайте, и мы вас поддержим», - говорил генерал Крымов, «нет, пусть армия добивается отречения», отвечал Родзянко. В сплетении личных и государственных интересов уже было трудно определить, где кончалась измена Монарху и начи­налась измена Отечеству. (Отречение Николая II. Воспоминания очевидцев. – Л., 1927. С. 61.)

В последнее пребывание Государя в Ставке (22 февраля) было много странного. В Петрограде начались беспорядки, а здесь царила безмятежная тишина, спокойствие более обычного. Информация, которая поступала Государю, шла через руки генерала Алексеева, т.е. фактически до 27 числа Государь имел искаженное представление о происходившем в Петрограде. Первые сообщения о волнениях в Петрограде были получены в могилевской ставке только 26 февраля. Николай II повелел командующему Петроградским военным округом генералу Хабалову прекратить волнения в столице. Однако пришла телеграмма от председателя Государственной думы Родзянко, который просил императора дать согласие на создание ответственного правительства, назначаемого не царем, как раньше, а Госдумой. На это царь в ночь на 27 февраля ответил распоряжением о роспуске Думы. На следующий день, 27 февраля начальник штаба Николая II генерал М. В. Алексеев просил императора пересмотреть свой отказ и дать согласие на образование ответственного правительства во главе с Родзянко или князем Львовым. Снова ответив отказом, царь днем ве­лел главнокомандующим Западным и Северным фронтами срочно отправить в Петроград по два кавалерийских и по два пехотных полка и по пулеметной команде. Во главе этих частей он поставил генерала Н. И. Иванова, который в ночь на 28 февраля должен был отправиться из Могилева в столицу с Георгиевским батальоном и навести порядок в столице, ибо исход боя четырех отборных обстрелянных кавалерийских дивизий с перепившимися резервиста­ми Петроградского гарнизона был предрешен, но приказ царя не был выполнен. (Коняев Н.М. Романовы. Расцвет и гибель династии.-М.,2003. С.184-185).

[xiii] Царский поезд, контролируемый заговорщиками, вышел из Могилева на восток в 5 часов утра 28 февраля. В Малой Вишере Николаю II сообщили, что в Петрограде есть «какое-то Временное правительство» и что Любань и Тосно уже заняты восставшими войсками. Слегка обеспокоенный этими досадными помехами, царь приказал возвращаться назад в Бологое, а оттуда через станцию Дно следовать в Псков, где находилась ставка генерала Рузского. В Пскове царь действи­тельно был блокирован генералом Рузским. Вся входящая и исходящая информация подвергалась его «цензуре». Князь С. Е. Трубецкой, пытавшийся попасть к царю, убедился, что царь находится на положении арестанта, к нему никого не пускают. Причем охрана осуществлялась военными часовыми, подвластными главнокомандующему Северным фронтом генералу Рузскому. Для встречи с царем требовалось его особое разрешение. Многие, даже близкие люди не могли попасть к царю. Генерал Дубенский рассказывает, какое чувство негодования и оскорбления испытали все верные царю: «Более быстрой, более сознательной предательской измены своему Государю представить себе трудно... Государь очутился отрезанным от всех. Вблизи находились только войска Северного фронта под командой того же генерала Рузского, признающего «победителей». Один из близких царю людей предлагает арестовать и убить Рузского. Но все понимают, что положение этим не изменишь, так как Рузский действует в полном согласии с начальником штаба Ставки генералом Алексеевым, по сути дела принявшим на себя обязанности главнокомандующего и поэтому контролирующим все вооруженные силы. Он рассылает циркулярный запрос командующим армиями. Этот запрос в информационной части грубо фальсифицировал реально сложившуюся обстановку, утверждая, что войска деморализованы и войну можно продолжать только при выполнении требований об отречении царя. Обращаясь к командующим армиями, Алексеев утверждал, ссылаясь на Родзянко, что «обстановка, по-видимому, не допускает иного решения», и тем самым навязывал им, не имеющим другой информации, желаемый для заговорщиков ответ. В этих переговорах также намеренно сгущаются краски, и положение вещей представляется в свете, выгодном для заговорщиков. Сообщается, что беспорядки охватили большую часть России, и в частности Москву. Это была неправда. Беспорядки наблюдались только в Петрограде и Кронштадте, в Москве же и других городах России законная власть полностью контролиро­вала обстановку. Алексеев, Рузский и Родзянко идут на прямое государственное преступление, интерпретируя события в искаженном виде. Ответы командующих армиями соответствовали той информации, которая была ими получена. Еще не зная, что их обманывают, поверив, что дела действительно так плохи и иного пути нет, они соглашаются на отречение. Результаты этого необычного опроса: великий князь Николай Николаевич (Кавказский фронт) — за; генерал Брусилов (Юго-Западный фронт) — за; генерал Эверт (Западный фронт) — за; генерал Сахаров (Румынский фронт) — за; генерал Рузский (Северный фронт) — за; адмирал Непенин (ко­мандующий Балтийским флотом) — за; адмирал Колчак (командующий Черноморским флотом) — «принял безого­ворочно». Сам Алексеев — тоже за. (Отречение Николая II. Воспоминания очевидцев. Л., 1927. С. 61.)

[xiv] 1 марта на станции Дно из царского поезда отправляется телеграмма председателю Государственной Думы Родзянко, в которой царь приглашает его прибыть в Псков в штаб Северного фронта совместно с тем наиболее желательным кандидатом для составления правитель­ства, которому, по мнению Родзянко, «может верить вся страна и будет доверять население». В шесть часов вечера 1 марта в царский поезд летит теле­грамма, в которой сообщается, что «Родзянко задержан обстоятельствами, выехать не может». В 22.00 генерал Рузский по поручению генерала Алексеева начал убеждать царя как можно быстрее дать согласие на... создание ответственного правительства! «Государь возражал спокойно, хладнокровно и с чувством глубокого убеждения, — вспоминал потом Рузский. — Основная мысль государя была та, что он для себя в своих интересах ничего не желает, ни за что не держится, но считает себя не впра­ве передать все дело управления Россией в руки людей, которые сегодня, будучи у власти, могут нанести величайший вред родине, а завтра умоют руки, "подав с кабинетом в отставку". Государь высказал убеждение, что общественные деятели, которые, несомненно, составят первый же кабинет, все люди совершенно неопытные в деле управления и, получив бремя власти, не сумеют справиться со своей задачей». Рузский стал доказывать, что революция всюду побеждает, что экспедиция генерала Иванова обречена на про­вал, что власть прежнего совета министров фактически уже перешла в руки Временного комитета Государственной думы. В подтверждение своих слов он показал импе­ратору телеграмму от генерала Алексеева из могилевской ставки. В ней сообщалось, что беспорядки в Кронштадте вышли из-под контроля, что в Москве войска переходят на сторону восставших, что Балтийский флот признал Временный комитет. Более полутора часов генерал Рузский возражал, спорил, доказывал и, в конце концов, вы­рвал у царя согласие на сформирование ответственного правительства во главе с Родзянко. Но изменники чувствова­ли себя очень неуверенно и больше блефовали, чем были действительно уверены в себе. Как говорил находившийся рядом с царем адмирал Нилов, нельзя было идти на уступки. ( Отречение Николая II: воспоминания очевидцев, документы/ред. П.Е.Щеголева.– М.,1990. С.76, 134-142.)

[xv] Архиепископ Константин Тихвинский (Горянов О.А.) Да будет воля Твоя// Родная Ладога-2008-№4.– С.9.

[xvi] Рыжков Л. Н. О древностях русского языка. — М., 2002.–С.346-352.

[xvii] Так, «великокняжеская» группировка оказалась неудел, надеялась, что после отречения царя роль семьи Романовых возрастет, а один из ее членов займет императорский трон. Так, великий князь Николай Николаевич, по соглашению с генералитетом, спешно выехал с Кавказа в ставку, чтобы принять пост верховного главнокомандующего, но в дороге получил телеграмму от Временного правительства: «Народное мнение высказывается против занятия членами Дома Романовых какой-либо должности». Какое народное мнение? Кто и когда делал опрос по всей огромной России? Так Временное правительство исключило из игры «великокняжескую» партию. А когда выяснилось, что привезенный Гучковым манифест не устраивает заговорщиков, Родзянко настоял в прямом разговоре 3 марта в 5 часов с Рузским и Алексеевым о задержке его опубликования, т.к. «для успокоения России царствование Михаила Александровича «абсолютно неприемлемо, и генерал Алексеев час спустя телеграфировал командующим фронтами, что «в сообщениях Родзянко нет откровенности и искренности». И это было верно замечено. Генералитета «временные» боялись еще больше. Идя на отречение Николая II, генералы хотели получить крепкий тыл, который дал бы армии победоносно закончить войну. Временное же правительство, чтобы ослабить власть генералитета и «заплатить» толпам пьяных солдат, фактически соглашается на приказ № 1 Петроградского Совета. Согласно этому приказу солдатам Петроградского гарнизона давался иммунитет от отправки на фронт, устанавливались двоевластие и даже приоритет солдатских комитетов в армии перед воинскими начальниками и т. д. Приказ № 1 положил начало развалу армии, в стране начались анархия и хаос. Впоследствии все генералы – участники заговора были уничтожены.

[xviii] Мельгунов С.П. На путях к дворцовому перевороту. – М., 2007. С. 215.

[xix] Карпец В. Россия и монархия// Завтра- 2008- №24. К этому следует добавить сообщения о том, что еще до мировой войны Николай II сделал попытку воссоздать Патриархат и предложить свою кандидатуру на избрание Патриарха, т.е. добровольно уйти из светской в духовную деятельность (как и его далекий предок в начале династии), но не был поддержан руководством РПЦ.

II Романовские чтения. Центр и провинция в системе российской государственности: материалы конференции. Кострома, 26 - 27 марта 2009 года / сост. и науч. ред. А.М. Белов, А.В. Новиков. - Кострома: КГУ им. Н.А. Некрасова. 2009.

Далее читайте:

Николай II Александрович, российский император.