Лапшин, Иван Иванович (original) (raw)
XPOHOC
ВВЕДЕНИЕ В ПРОЕКТ
ФОРУМ ХРОНОСА
НОВОСТИ ХРОНОСА
БИБЛИОТЕКА ХРОНОСА
ИСТОРИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИ
БИОГРАФИЧЕСКИЙ УКАЗАТЕЛЬ
ПРЕДМЕТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ
ГЕНЕАЛОГИЧЕСКИЕ ТАБЛИЦЫ
СТРАНЫ И ГОСУДАРСТВА
ЭТНОНИМЫ
РЕЛИГИИ МИРА
СТАТЬИ НА ИСТОРИЧЕСКИЕ ТЕМЫ
МЕТОДИКА ПРЕПОДАВАНИЯ
КАРТА САЙТА
АВТОРЫ ХРОНОСА
Родственные проекты:
РУМЯНЦЕВСКИЙ МУЗЕЙ
ДОКУМЕНТЫ XX ВЕКА
ИСТОРИЧЕСКАЯ ГЕОГРАФИЯ
ПРАВИТЕЛИ МИРА
ВОЙНА 1812 ГОДА
ПЕРВАЯ МИРОВАЯ
СЛАВЯНСТВО
ЭТНОЦИКЛОПЕДИЯ
АПСУАРА
РУССКОЕ ПОЛЕ
Иван Иванович Лапшин
Лапшин Иван Иванович [11(23) октября 1870, Москва – 17 ноября 1952, Прага] – русский философ-неокантианец, ученик А-ра И.Введенского. Учился на историко-филологическом факультете Петербургского университета, после защиты докторской диссертации «Законы мышления и формы познания» (СПб., 1906) становится в 1913 экстраординарным профессором, а позднее заведующим кафедрой философии Петербургского университета. В 1922 вместе с группой ученых выслан из Советской России, жил в Чехии.
Для философских взглядов Лапшина характерна жесткая антиметафизическая направленность, приводящая к отказу переносить законы мышления на вещи вне всякого отношения к нашему сознанию. Познаваемы лишь предметы, обладающие чувственным содержанием, оформленные временем, пространством и др. категориями, т.е. явленные в опыте. Метафизические построения и проблемы (в т.ч. и проблема «чужого я») есть лишь «рабочие гипотезы», имеющие эвристическую ценность. Творчество, изобретение, имея истоком «философскую страсть удивления», осуществляются за счет идейной и стилистической комбинаторики.
О.В. Марченко
Новая философская энциклопедия. В четырех томах. / Ин-т философии РАН. Научно-ред. совет: В.С. Степин, А.А. Гусейнов, Г.Ю. Семигин. М., Мысль, 2010, т. II, Е – М, с. 374.
Лапшин Иван Иванович (1870-1952) - русский философ, психолог, ученик и последователь Введенского. Учился на историко-филологическом факультете Петербургского университета, по окончании которого был командирован за границу. Работал в Британском музее, специализировался по кантианству в английской философии, с 1897 - приват-доцент, с 1913 - экстраординарный профессор Петербургского университета, преподавал логику в Александровском лицее. В 1906, минуя степень магистра, защитил докторскую диссертацию ("Законы мышления и формы познания").
В 1922 выслан из России. Был профессором Русского юридического факультета в Праге. Главный труд - "Законы мышления и формы познания" (1906). Л. также автор работ: "Проблема "чужого я" в новейшей философии" (1910); "Гносеологические исследования. Вып. 1. Логика отношений и силлогизм" (1917); "Философия изобретения и изобретение в философии" (тт. 1-2, 1922); "Художественное творчество" (1922); "Философские взгляды Радищева" (1922); "Эстетика Достоевского" (1923); "Феноменология" (1937) и др.
Обосновывая систему абсолютного имманентизма, Л. полностью отрекается от метафизики, стесняющей своими догматами свободу мысли. Обладая обширной эрудицией, Л. в своих работах систематично разобрал основные метафизические построения западной и российской философий, показав, что во всех них речь идет о "проблематических объектах мысли". Метафизический дуализм "вещей в себе" и "познающего субъекта" Л. называет "фальшивым", "фикцией" и т.п., за ним стоит "мышление в несобственном смысле слова". Гармония духа как цель критической философии недостижима на почве метафизики. Познаваемы только те предметы, которые обладают чувственным содержанием, будучи оформлены временем, пространством и другими категориями, т.е. даны в опыте. За "вещь в себе", считает Л., принимают неисчерпаемость явлений. Показать это и призвана философия, которая должна первоначально доказать изначальную слитость и взаимопроникновение форм познания и законов мышления.
Законы познания - суть законы мира, "потому, что самый мир мне дан как представление и, следовательно, a priori подчинен логическим условиям представимости - категориям". В свою очередь, субъективность сводима к логическому единству сознания. Основной закон - закон противоречия, который (как и другие законы мышления) не обладает онтологическим статусом, не применим вне опыта, а следовательно, и к "вещам в себе", о которых нельзя сказать, существуют они или нет. Л. вводит понятие сплошного опыта, в котором неразличимы ощущения, формы созерцания и категории. Только те или иные интенции сознания актуализируют определенные сегменты опыта, перадресовывая на них внимание. Ощущения, созерцание, опыт в целом даются нам через акты суждения, обусловлены ими в силу единства самосознания. С этих позиций Л. дана критика баденского неокантианства (Виндельбанда) за его попытку разделения законов природы и законов истории. Познание идет через постепенную выработку в сознательном понятии апостериорным путем априорных форм, которые, хотя и присущи человеческому сознанию извечно, раскрываются ему не сразу.
В ходе познания будут вскрываться понятия, уже заданные самой структурой сознания (важно их "усмотреть"). Таким образом, законы мышления находятся "виртуально" в тесной связи с материалом чувственного познания. Отсюда определение Л. своей позиции как "виртуального априоризма" и тезис об оправданности для имманентизма эмпирического реализма. Метафизике в этих построениях нет места, и ее появление свидетельствует, согласно Л., о редукции философии к мифологии (в этом ключе Л. был проделан анализ гносеологического символизма, рассматривающего явление как символ "вещи в себе"). Однако в этом пункте размышлений для него встает проблема реальности "чужого я", так как чужая душа и "дана" и "не дана нам". Будучи имманентна нашему сознанию, она всегда и запредельна ему, что противоречит исходным принципам Л., - "чужое я" есть тогда лишь гипотетическая конструкция: мы постоянно переживаем иллюзию непосредственной данности "чужого я", в основе которой - склонность к "эстетической перевоплощаемости". Фактически же я познаю лишь непрерывные подстановки душевных состояний в "чужом я". Трансцендентное "чужое я" заменяется имманентным представлением о плюрализме сознаний. Во многом сложность этой проблемы для философии Л. объясняется невыраженностью у него традиционной для кантианства моральной проблематики (его интересы смещены в эстетическую сферу) и его активным неприятием того, что он называл "интеллектуальной трусостью". Под последней он имел в виду непоследовательность в мышлении, возникающую из-за боязни утратить такие ценности, как, например, вера в Бога, что вытекает из последовательного отрицания метафизики. Последние работы Л. (пражского периода) были посвящены главным образом вопросам творчества в области философии, науки и, в первую очередь, искусства, а также изучению русской и чешской культур (прежде всего музыки).
В.Л. Абушенко
Новейший философский словарь. Сост. Грицанов А.А. Минск, 1998.
Лапшин Иван Иванович (11 (23). 10Л870, Москва - 17.11.1952, Прага) - философ, ученик и последователь А-а И. Введенского. Учился на историко-филологическом ф-те Петербургского ун-та, по окончании которого был командирован за границу. С 1897 г. - приват-доцент, с 1913 г. - экстраординарный проф. Петербургского ун-та, преподавал логику в Александровском лицее. В 1922 г. выслан вместе с группой философов из России. Поселился в Чехословакии, был профессором Русского юридического факультета в Праге. Главным трудом Лапшина является книга «Законы мышления и формы познания» (Спб., 1906), за которую он получил степень доктора философии. В ней он занимает позицию кантовского критицизма, провозглашает полный отказ от метафизики, которая своими догматами стесняет свободу мысли. Метафизический дуализм «вещей в себе» и «познающего субъекта» он считает «фальшивым». «Мы отказываемся переносить законы мышления на вещи вне всякого отношения к нашему сознанию», - пишет Лапшин (Законы мышления и формы познания. С. 135). Для Лапшина познаваемы лишь те предметы, которые обладают чувственным содержанием, оформлены временем, пространством и др. категориями, т. е. в опыте. Большую роль отводит Лапшин применению к познаваемым предметам закона противоречия, который находится в необходимой связи с формой времени и пространства. Объект может иметь противоречивые свойства в разное время, но это невозможно в одно и то же время. Этот закон неприменим к «вещам в себе», и о них нельзя сказать, существую! они или нег. Отвергая все виды догматической метафизики, Лапшин тем не менее рассматривает их как «рабочие гипотезы», имеющие в руках наиболее даровитых мыслителей известную эвристическую ценность, «определенный коэффициент полезного действия». Изучая проблему «чужого я», Лапшин пришел к выводу, что последнее есть гипотетическая конструкция, что «трансцендентная реальность чужого я недоказуема» и можно говорить лишь об имманентной реальности чужого я (благодаря представлению о «плюрализме сознаний»). Несомненный интерес представляет работа Лапшина «Философия изобретения и изобретение в философии» (Пг.,1922, т. 1-2; 2-е изд. 1, Прага, 1924), в которой он всесторонне разбирает внешние и внутренние условия творчества. При этом он исходит из следующих идей, в которых выражается его общая философская система: 1) философия есть особая наука, не совпадающая по своему содержанию ни с одною из положительных наук; 2) прогресс философии теснейшим образом связан с эволюцией специальных областей научного знания; 3) изучение научного, технического и философского творчества может оказывать полезное влияние на сам процесс изобретения. Лапшин отграничивает философское творчество от религиозного. Философия есть научная область духовной деятельности, сфера познавательного, а не эмоционального мышления. В силу этого нельзя, по Л., говорить о философии и как об искусстве. По мере восхождения к более высоким и тонким потребностям человека, каковыми являются религия, искусство, наука и философия, формы изобретения углубляются, но механизм изобретательности в основных чертах остается тем же. Исходным пунктом для философской изобретательности (творчества) является «великая философская страсть удивления» человека перед фактом его бытия, перед загадками познания и деятельности, перед вопросом о сущности мира и цели бытия. Лапшин выявляет «философскую потребность» в изобретении. Она состоит в том, чтобы дать разумные ответы на 3 вопроса, поставленные в древности Пирроном и повторенные в измененном виде И. Кантом: «Из чего состоят вещи?», «Какое отношение мы должны себе к ним усвоить?», «Какую выгоду получат те, которые выполнят это?» (по Канту: «Что я могу знать?», «Что я должен делать?», «На что я могу надеяться?»). «Подталкивающим импульсом» к поискам новой концепции мысли является для Лапшина страдание, недовольство «привычной стороной ранее принятого мировоззрения». Кроме «подталкивающего импульса», в процессе изобретения играет роль и «притягивающий мотив» - «тяга к интеллектуальной гармонии, смутное прозрение в сферу нового миропонимания, более истинного». Изобретение, по Лапшину, осуществляется за счет «комбинаторики фактов», «комбинаторики мыслей», «комбинаторики точек зрения» и «комбинаторики форм выражения» (т. е. экспериментов в области стиля, с тем, чтобы выработать «ясную и отчетливую терминологию для передачи своих совершенно новых мыслей»). Все 4 типа комбинаторики (или «поля испытаний») действуют в творческом духе ученого или философа под «непрестанным контролем мысли». Творчество для Лапшина есть сочетание «упорного труда и свободной и непринужденной игры».
В. В. Ванчугов
Русская философия. Энциклопедия. Изд. второе, доработанное и дополненное. Под общей редакцией М.А. Маслина. Сост. П.П. Апрышкоо, А.П. Поляков. – М., 2014, с. 317-318.
Сочинения: О трусости в мышлении (этюд по психологии метафизического мышления)// Вопросы философии и психологии. 1900. Кн. 5 (55); Проблема «чужого я» в новейшей философии. Спб., 1910; О вселенском чувстве. Спб., 1911; Гносеологические исследования. Вып. 1: Логика отношений и силлогизм. Пг., 1917; Художественное творчество. Пг., 1922; Мистический рационализм С. Л. Франка И Мысль. 1922. № 3; Философские взгляды Радищева. Пг., 1922; Эстетика Достоевского. Берлин, 1923; Умирание искусства// Воля России. Прага, 1924. № 16-17; О двух «планах» реальности - житейском и художественном // Там же. 1926. №10; Бессознательное в научном творчестве // Там же. 1929. №1-3; Опровержение солипсизма // Учен. зап. Науч. ин-та в Праге. 1924. Т. 1, вып. 1; Творческая догадка историка // Сб. Русского ин-та в Праге. 1929. Т. 1; Эстетика Пушкина // Там же. 1931. Т. 2; О схематизме творческого воображения в науке // Записки Русского науч. ин-та в Белграде. 1931. Вып. 5; Феноменология. Прага, 1937.
Литература: Зеньковский В. В. История русской философии. Л., 1991. Т. 2, ч. 1. С. 236-243; Пустарнаков В. Ф. И. И. Лапшин как философ, исследователь научного и художественного творчества // Лапшин И. И. Философия изобретения и изобретение в философии. М., 1999.
Лапшин Иван Иванович (24.10.1870—17.11.1952), философ, музыковед. Родился в Москве.
По окончании Петербургского университета и выдержании магистерского экзамена Лапшин не раз ездил за границу для научных занятий. Его диссертация «Законы мышления и формы познания» дала ему сразу степень доктора и кафедру философии. В 1922 он вместе с другими философами был изгнан из России и поселился в Праге.
«Заветная цель критической философии, — писал Лапшин, — гармония духа». Сочетая с критическим феноменализмом эмпирический реализм, Лапшин видит в «неисчерпаемости явлений» то, что принимается др. за «вещь в себе»: «Критицизм, — пишет он, — освобождает нас от подмены «неисчерпаемости» явлений бледными метафизическими схемами и дает возможность почувствовать всю красочность бытия».
У Лапшина нигде не выражены постулаты морального сознания. О моральной сфере он если где и говорит, то лишь в порядке психологического анализа, но зато у него очень ярко выдвигаются запросы эстетической сферы. Характерны, напр., такие слова: «Эротика и мистика перерождаются в философском творчестве во вселенское чувство, в любование миром как целым». Для Лапшина не существует императивов морального сознания. Для него моральные моменты не идут дальше «эмоционального мышления», которое, по словам Лапшина, «останавливается лишь на пороге чистого мышления». Запросы религиозного сознания для него пусты. «Дело положительных религий, — писал он, — безвозвратно проиграно, и в дальнейшем прогрессе философии это будет выступать все яснее и яснее наружу, но запас религиозных верований еще очень велик в человечестве».
Формально гносеология Лапшина примыкает к Канту и ко всему критицизму. Задача гносеологии состоит, по мысли Лапшина, в «выяснении вопроса об отношении законов мысли к формам познания». Лапшин ставит себе задачу выяснить вопрос о праве применять законы мышления за пределами опыта, к «вещам в себе». Чтобы подойти к решению этого вопроса, от которого, конечно, зависит решение всей темы о метафизике, Лапшин пользуется приемом, который заранее исключает приложимость законов мышления к «вещам в себе»: он исследует ощущения и тесную связь всех элементов познания с ними и находит, что нам никогда не бывают даны «чистые ощущения». Центральное место в этих анализах занимает та часть, где устанавливается неотделимость «ощущений» от законов мышления. Из этого Лапшин делает вывод, что «законы мышления целиком опираются на формы познания» и «что, помимо признания необходимости последних, они не имеют права на существование». «Возможно, что законы мышления распространяются на бытие в себе, но столь же возможно, что они неприменимы к вещам в себе». «Мы отказываемся переносить законы мышления на вещи вне всякого отношения к нашему сознанию».
Одной из основных проблем в учении Лапшина является проблема чужого «я». Сначала Лапшин сводит в один план 3 разные проблемы: 1) реальности чужого «я», 2) моего прошлого и 3) физического мира. Лапшин замечает: «Между отдельными сознаниями существует, как будто, абсолютная разобщенность, а с другой стороны, чувствуется какая-то глубочайшая, интимная, внутренняя связь». «В духовном общении мы постоянно переживаем иллюзию непосредственной данности чужого “я”. …Непосредственное восприятие чужого “я” есть иллюзия, — иллюзия, в основе которой лежит сильно развитая склонность к эстетической перевоплощаемости». Последнему моменту Лапшин придает решающее значение в вопросе о чужой душевной жизни. Какой бы высоты ни достигала эта «склонность к эстетической перевоплощаемости» в нашем проникновении в чужую душу, она никогда не могла бы сообщить всем переживаниям при этой «перевоплощаемости» того твердого чувства реальности чужой души, которая характерна для наших отношений с людьми. Лапшин не замечает решительной непропорциональности между «эстетической перевоплощаемостью» (неодинаковой у разных людей, неодинаковой у каждого человека в разные моменты жизни) и ясным, твердым ощущением того, что перед нами живой человек — со своим внутренним миром, со своим «я». Вся неестественность объяснения приводимого Лапшиным, искупается для него тем, что она спасает его антиметафизическую позицию. «Чужое “я”, — заявляет Лапшин, — не боясь явного противоречия фактам, — как непрерывная тождественная личность, есть конструкция мысли — фактически же я познаю лишь непрерывные подстановки душевных состояний в чужом я». Поэтому Лапшин учит об «имманентной» реальности чужого «я», что есть, конечно, отрицание «самостоятельной» реальности чужого «я»; он даже рискует утверждать, что «вера в трансцендентность чужого «я» никому не нужна и не оправдывается философией». «Замена трансцендентного чужого “я” имманентным представлением о плюрализме сознаний и о координации всех духовных центров под одним гносеологическим субъектом создает живое и глубокое чувство интимной связи между микрокосмом и макрокосмом».
Лапшину не удалось разрешить проблему чужого «я» в пределах его абсолютного имманентизма, и это означает, по его собственному признанию, шаткость всей его системы. За Лапшиным остается та заслуга, что он вскрыл с полной убедительностью невозможность принять систему абсолютного имманентизма.
Прот. Зеньковский В.
Использованы материалы сайта Большая энциклопедия русского народа.
Лапшин, Иван Иванович (1870–1952), русский философ. Родился 11 октября 1870. Окончил историко-филологический факультет Петербургского университета (1893). В молодости увлекался европейским позитивизмом (прежде всего философией Дж.С. Милля), идеями Н.Г.Чернышевского, Н.Н.Страхова. Его учителем в университете был известный кантианец А.И. Введенский, оказавший на Лапшина определяющее влияние. По предложению Введенского он был оставлен при кафедре философии для приготовления к профессорскому званию. С 1897 – приват-доцент Петербургского университета. В 1898–1899 находился в научной командировке в Англии, опубликовал статью Судьба критической философии в Англии до 1830 г. В университете Лапшин преподавал историю философии, историю педагогики, теорию познания, психологию. Вел занятия (с 1900) по логике в Александровском лицее, по психологии на Высших женских курсах. В 1906 опубликовал свой основной философский труд – Законы мышления и формы познания. За эту работу ему было присвоено звание доктора философии. С 1913 он – экстраординарный профессор Петербургского университета (позднее возглавил кафедру философии университета). В 1922 была опубликована его книга Философия изобретения и изобретение в философии (тт. 1–2, 2-е изд. Прага, 1924). В том же году Лапшин вместе с другими известными русскими философами был выслан из России. В последующие годы занимал должность профессора Русского юридического факультета в Праге. Умер Лапшин в Праге 17 ноября 1952.
Основные положения философской системы Лапшина нашли отражение в его диссертации. Отстаивая принципы кантовского критицизма, он утверждал неразрывную связь априорных форм познания с логическими законами мышления и необоснованность любых апелляций к логике, не учитывающих такого рода связи («те, кто отвергает значение критической теории познания, тем самым лишают себя права ссылаться на законы формальной логики»). В то же время, критикуя разнообразные типы метафизики, Лапшин усматривал ложность принятого в классическом кантианстве дуализма субъекта познания и «вещей в себе». Существование последних не может быть доказано (впрочем, как и обратное), т.к. к ним в принципе не могут быть применены законы логики (в первую очередь закон противоречия). Обратившись к проблеме «чужого Я», Лапшин, по существу, развивал идеи своего учителя А.И.Введенского, которые тот сформулировал в книге О пределах и признаках одушевленности (1892). Реальность «чужого я» лишь гипотетична («трансцендентная реальность чужого я недоказуема»), соответственно – представление о «чужой» одушевленности должно быть отнесено к числу метафизических гипотез, которые, однако, необходимо сопутствуют познавательному процессу и могут, согласно Лапшину, играть продуктивную роль. Понимание Лапшиным специфики философского знания получило последовательное обоснование в его сочинении Философия изобретения. Включая философию в сферу научного знания, он одновременно доказывал принципиальную несводимость философского опыта к методам и содержанию конкретных наук. Философию роднит с наукой познавательная функция, последовательная рациональность. В этом отношении философский опыт существенным образом отличается отличается от религиозного и художественного (сфера «эмоционального мышления»). «Изобретательность» в философии – это, по Лапшину, творческий элемент, который постоянно присутствует в философском познании. «Философская страсть удивления» перед самим фактом бытия становится первоначальным творческим импульсом метафизического самоопределения человека. Лапшин выстраивает систему принципов философского творчества – изобретения, включая в их число «комбинаторику фактов», «комбинаторику мыслей», «комбинаторику точек зрения», «комбинаторику форм выражения». Все эти моменты образуют творческое единство философского опыта и при этом совершенно рациональны, поскольку находятся под «непрестанным контролем мысли».
Использованы материалы энциклопедии "Мир вокруг нас".
Далее читайте:
Философы, любители мудрости (биографический указатель).
Сочинение:
Проблема «чужого я» в новейшей философии. СПб, 1910
Художественное творчество. Пг., 1922
О возможности вечного мифа в философии. СПб., 1898;
О трусости в мышлении (этюд по психологии метафизического мышления) // Вопросы философии и психологии. 1900. Кн. 5 (55);
Мистическое познание и «вселенское чувство». СПб., 1905;
Законы мышления и формы познания. СПб., 1906;
Проблема чужого «я» в новейшей философии. СПб., 1910;
О вселенском чувстве. СПб., 1911;
Философские мотивы в творчестве Н. А. Римского-Корсакова. СПб., 1911;
О перевоплощаемости в художественном творчестве. Харьков, 1913;
Неокритицизм Шарля Ренувье // Новые идеи в философии Сб. 13. СПб., 1914;
Психология эмоционального мышления Генриха Майера // Там же. Сб. 16. СПб., 1914;
Гносеологические исследования. Вып. 1. Логика отношений и силлогизм. Пг., 1917;
Мистический рационализм С. Л. Франка // Мысль. 1922. № 3;
Философские взгляды Радищева. Пг., 1922;
Заветные думы Скрябина. Пг., 1928;
Эстетика Достоевского. Прага, 1923;
Философия изобретения и изобретение в философии. Т. 1—2. Пг., 1922;
Умирание искусства // Воля России. Прага, 1924. № 16—17;
О двух «планах» реальности — житейском и художественном // Там же. 1926. № 10;
Бессознательное в научном творчестве // Там же. 1929. № 1, 2, 3;
Творческая догадка историка // Сб. Русского института в Праге. Т. 1. Прага, 1929;
Эстетика Пушкина // Там же. Т. 2. 1931;
О значении моделей в научном творчестве // Научные труды Русского народного университета в Праге. Т. 4. Прага, 1931;
О схематизме творческого воображения в науке // Записки русского научного института в Белграде. Вып. 5. Белград, 1931;
Феноменология. Прага, 1937;
Спор о свободе воли в современной философии. Прага, 1941;
О своеобразии русского искусства. Прага, 1944;
Миф и диалектика в философии Платона // ФН. 1991. № 4;
Опровержение солипсизма // Там же. 1992. № 3.
Гносеологические исследования, в. 1, Логика отношений и силлогизм. Пг., 1917;
Философия изобретения и изобретение в философии, т. 1–2. Пг., 1922;
Философские взгляды Радищева. Пг., 1922;
Эстетика Достоевского. Берлин, 1923;
Феноменология. Прага, 1937;
Спор о свободе воли в современной философии. Прага, 1941;
О своеобразии русского искусства. Прага, 1944;
Римский-Корсаков и его значение в истории русской музыки. Прага, 1945;
La synergie spirituelle. Praha, 1935.
Литература:
Зеньковский В.В. История русской философии, т. 2, ч. 1. Л., 1991;
Лосский Н.О. История русской философии. М., 1994.
Пустарнаков В. Ф. И. И. Лапшин как философ, исследователь научного и художественного творчества // Лапшин И. И. Философия изобретения и изобретение в философии. М., 1999.
