1, 12 - Лк - Я.Кротов. К Евангелию. (original) (raw)

Яков Кротов

К ЕВАНГЕЛИЮ

Лк. 1, 12 Захария, увидев его, смутился, и страх напал на него.

№4 по согласованию. Фразы предыдущая - следующая.

В русском языке есть два имени собственных, прямо связанных с этой фразой - Тарас и Фобос. Герой Гоголя и спутник Марса. Ещё в русском привилось "атараксия", которое антоним Тарасу. "Захария, увидев ангела, старасился, и фобос напал на него". Тараситься, если уж совсем по-русски говорить, - возбуждаться, беспокоиться, смущаться. Колбаситься! Ещё яснее в сравнении с антонимом. "А" - греческое "не", "атараксия" - безмятежность, невозмутимость, и не какая-то там тупая апатия ("патос", "пафос" - "страсть"), а философическое спокойствие, приобретаемое ценой долгих усилий. "Страх" в этой фразе - "фобос". В принципе, словечко ближе к ужасу и трепету, но, коли уж Лука поставил его в одну фразу с "тараситься", то тут сильнее оттенок испуга, чем благоговения (как в рассказах Луки о воскрешении из мёртвых - Лк. 7, 16). Люди, которые так напуганы жизнью, что недовольны выражением "страх Божий", конечно, не слишком утешатся тем, что "страх Божий" есть, скорее "растерянность перед Богом", чем "кошмар Божий". Испуганный человек не хочет и растерянности. А напрасно - растерянность, смущение, колбашение это очень продуктивное состояние души. Оно не покою противоположно, а самоуверенности. Мало что (кто) может быть самоувереннее человека, совершающего каждение. Есть сильное подозрение, что этот же ангел являлся другим священникам, а может, даже первосвященникам, но они ни в какое смущение не приходили, фобос на них не падал, они высокомерно окаживали ангела и шли себе дальше. Ну, ангел... Раз я поп, ангелу тут самое место... Даже обидно - ангел, а не архангел... Кадим дальше... Так что волнению Захарии надо учиться: отупляющий человека страх перед всем, что нарушает привычную картину мира, где я - центр, преодолевается не наглостью бесстрашия, а радостным испугом и благодарностью за всё, что нас потрясает и изумляет. Не других трясти, не бронироваться от жизни, а предоставить Богу трясти себя, чтобы на месте созревших плодов появлялись новые.