Мф. 5, 31: Я.Кротов. К Евангелию. (original) (raw)

Яков Кротов

К ЕВАНГЕЛИЮ

Мф. 5, 33. Еще слышали вы, что сказано древним: не преступай клятвы, но исполняй пред Господом клятвы твои.

№50 по согласованию (Нагорная проповедь). Фразы предыдущая - следующая.

Комментарий Бонхёффера.

В течение многих, в основном весьма средних по качеству веков, перед толкователями Евангелия стояла сложная проблема: доказать, что клясться можно, хотя клясться нельзя. Даниил Андреев написал даже восхитительный юмористический рассказ об этом: как в суде проститутка отказывается давать клятву на Евангелии, считая себя недостойной, а судья, видящие в клятве пустую формальность, сердятся на неё. Пресвитерианин Уильям Баркли в своём комментарии, упомянув некоторых зловредных квакеров, которые вообще не клянутся, всё-таки защищал обычай клясться на Библии тем, что Иисуса-де первосвященник вопросил, закляв Богом. Хотя, казалось бы, после этого трагического использования клятвы (кстати, клялся-то первосвященник, судья, а не подсудимый Иисус) христианин скорее удавится, чем будет кляться чем-либо - ан нет... Клятва как обещание Богом или перед Богом кошмарна тем, что обезбоживает Бога, сводя Его до участника человеческих игр. Сама высота клятвы религиозной делает эту клятву богохульством - как именно высота Вавилонской башни делала эту башню фикцией. Клятва имитирует отношения с Небесным Отцом, как порка ремнём имитирует отношения с земным ребёнком. Полбеды, если клятва - легкомысленна, но ведь она бывала и серьёзной - и тогда во имя Божие убивали. Проблема не в том, что можно не выполнить клятву, а в том, что можно выполнить. Богу не остаётся зазора и свободы, человеческая душа затыкает Бога себе за пояс, где бы этот пояс ни находился, делает Бога подобием ездовой собаки. В конечном счёте, человек, поклявшийся Богом, может убить либо себя, либо Бога - и, как это видно на примере первосвященника, человек склонен выбирать последнее. Особенно если Бог в пределах досягаемости, - а во Христе Бог всегда в пределах полицейской досягаемости.

ОБЕЩАНИЕ, КЛЯТВА, ОБЕТ

Обещание есть обещание что-то сделать.

Клятва - обещание добиться удачи либо принять наказание за неудачу.

Обет - обещание что-то сделать, когда Бог совершит нечто, что человек сделать не может.

КЛЯТВА КАК ЛОЖЬ

Запрет произносить клятвы связан с запретом лжесвидетельства. Всякая клятва есть в какой-то степени ещё и ложь - в той степени, в которой даётся не вполне свободно, а вполне свободных клятв не бывает по определению. Свободный человек не клянётся. Простейший пример: верноподанническая присяга, которую должны были приносить все жители Российской империи. Можно сказать, что все, кто свергнул монархию, - клятвопреступники. Так и говорят. Было бы дешёвкой указывать на факт отречения монарха. Люди невиновны совсем по иной причине: у них не было выбора - присягать либо нет. Точно так же демагогичны призывы покидать Россию тем, кто не хочет быть верным её властям.

Никакого выбора у человека, получающего паспорт, нет. Отказ от гражданства влечёт за собой такие ущемления в правах, что было бы несправедливо ставить человека перед выбором. Государство попросто шантажирует своих подданных. Чем более шантажирует, чем велеречивее составляет оно присяги.

Если нужно приносить клятву, то клятва ничего не стоит и нарушение её не греховно. Надёжно слово, исходящее от свободного человека, и призыв Иисуса не кляться, а говорить кратко "да" или "нет", есть призыв быть свободными. Свободно то общество, где гражданин и негражданин обладают одинаковыми правами - за исключением права голосовать. Кажется, таких пока нет.

*

Слово всегда - маленькая клятва. И "вложить себя в слово" можно понимать очень буквально, и веками так понималось, что видно из отношения, к примеру, древних римлян к клятвопреступлению (далее реферирую статью: Кофанов Л.П. Сакральная клятва как гарантия частных и публичных контрактов // Право в средневековом мире.СПб.: Алетейя, 2001. С. 5-16).

Таинство на латыни "сакраментум" - слово, первоначально означавшее клятвенное обещание совершить жертвоприношение. В древнем Риме "сакраментум" было обещанием жертвы, которое приносилось перед началом суда и подкрепляло клятву: я клянусь, что дело обстоит так-то и так-то, а если судья признает меня лжецом, то я обязусь совершить жертвоприношение. "Сакрум", таким образом, это штраф. Человек вносит залог - от 50 до 500 ассов, если тяжба шла о вещи, и не более 50 ассов, если речь шла о свободе человека. Сумму штрафа устанавливали и законы, и "понтифик" - верховный жрец. Первоначально, конечно, штраф взимался овцами или быками.

"Сакрум" - жертва, искупавшая ложь, клятвопреступление. Клялись божеству, которое оказывалось свидетелем (поручителем) сделки. Такая сакральная клятва называлась нункупацией. Приносилась клятва публично и торжественно. Свидетелем клятв, которые приносились без свидетелей, было божество верности - Фидес.

Жертвой мог оказаться и тот, кто поклялся - если речь зла о серьёзном преступлении. По законам XII таблиц банкрота могли казнить или продать в рабство: он становился жертвой в искупление нарушенной клятвы (клятву он давал, когда брал деньги взаймы). Лжесвидетель сбрасывался с Тарпейской скалы, причём лжесвидетелем считался и свидетель сделки. В более позднее время лжесвидетеля просто ограничивали в правах - например, он лишался права составить завещание и давать свидетельские показания, что было близко к полной гражданской недееспособности.

В древности, однако, жертва была жертвой. Аполлону приносили "дециму" - десятую часть собственности, Юпитеру приносили человеческие головы, а человеческое тело - его отцу Сатурну. Вот клятвопреступники и были теми, кого приносили в жертву. "Сакер эсто" - эти слова делали человека жертвой ("сакрум"), его голову приносили божеству, почему смертная казнь и называлась "капитис пена" - "наказание головой".

Очень часто человек клялся не своей головой ("юро пер капут меум"), а головой сына - только в 509 году до р.Х. законом Брута было запрещено приносить в жертву детей. Закон Петелия 313 года заменил "капитис пена" в отношении банкрота бесчестьем ("инфамиа") и конфискацией имущества, причём одновременно было запрещено продавать детей банкрота в рабство. Популярность культа Геркулеса объяснялась, возможно, тем, что Геркулесу были неугодные человеческие жертвы, ему - в случае клятвопреступления - было достаточно пожертвовать десятую часть дохода. А ведь все откупщики приносили клятву, что они уплатят обещанные за монополию деньги. Смягчание нравов, видимо, шло постепенно, и когда-то приносили жертвы и Геркулесу, но со временем стали ограничиваться тем, что городской претор во время праздника приносил в жертву только изображения людей .

*

Человек абсолютно свободен и должен принимать решение от сердца, изнутри. Именно поэтому решение должно быть облечено в слово, а слово необходимо держать. Нельзя клясться никем и ничем, особенно, разумеется, нельзя кляться Тем, кто вне твоей компетенции. Клятва есть слово убитое, выпотрошенное, отчуждённое от себя. Клятва помещает центр авторитета за пределами себя, в поступок, в ценность. Между тем, источник авторитета лишь сам человек.

Пошёл за Иисусом? Твоё решение, хотя без благодати не пошёл бы. Ушёл от Иисуса? Твоё решение, хотя без нашёптывающего не обошлось. Не просто ушёл, а пошёл и донёс? Предательство, именно потому, что никто никому ничего не должен. Ты предал не ради денег, не ради спасения народа, не ради чего угодно ещё, ты предал только потому, что решил стать предателем. Мог просто уйти.

Это очень просто в международных отношениях. Никто не заставлял Англию брать какие-то обязательства по защите Польши, но если уж взяла, обещание следовало выполнить. Договоры можно не заключать, но если уж заключил, держись. Конечно, и тут подлости хватает: иногда отсутствие договора трактуют как отсутствие обязательств вообще (и Запад предал Грузию, как раньше предал Чечню, а еще раньше предал диссидентов - предал собственные слова о свободе и помощи). В любви, дружбе, сотрудничестве договора неуместны, клятвы недопустимы, но именно здесь основной массив предательств. Причина не в том, что не хватает клятв: человечности не хватает, субстанции зыбкой и неудержимой, но самой надёжной из всех возможных.

Ср. о военной присяге.