Журнал "Гласность" о положении в Московской Патриархии (original) (raw)

Яков Кротов. Путешественник по времени. Вспомогательные материалы: Русская Церковь в 1960-е годы.

«ГЛАСНОСТЬ» №13, 1988 год

ЗАПИСЬ БЕСЕДЫ состоявшейся в Совете 21 февраля 1967 г. с митропол. Пименом (Извеков С.М.)

Митрополит Пимен по своей инициативе 21 февраля 1967 г. посетил Совет и сообщил о принятых мерах по отношению к протоиерею Шпиллеру (Москва), сказал, что на-днях он вызывал Шпиллера и потребовал от него прекращения затеянной им провокации – натравливания одной группы верующих против другой с целью удаления из состава “двадцатки” неугодных ему лиц. Одновременно, говорит Пимен, спросил, почему он (Шпиллер) распространяет своё письмо по этому вопросу, по которому патриарх ещё не принял решения. В ответ на это Шпиллер заявил: А знаете, что за порядками в церкви наблюдают иностранцы, они всё видят, в церкви был даже консультант МИД’а Франции и де Голля Андронников, и это письмо может появиться за границей. Пимен говорит, что в связи с таким заявлением Шпиллера, он назвал его действия эшлимановскими и предупредил об ответственности. Шпиллер после этого сказал, что он подумает и уладит свои отношения с “двадцаткой”.

Далее Пимен сказал, что вчера его посетила группа членов “двадцатки” и вручила жалобы о том, что Шпиллер и священник Тимаков оказывают на них давление, добиваясь, чтобы они вышли из состава “двадцатки”. Тимаков во время исповедания настаивает написать в райисполком заявление о выходе из “двадцатки”, спрашивает, кто уговорил о вступлении в последнюю и т.д. Жалобщики просят принять меры к Шпиллеру, избавить их от него и Тимакова.

Пимен заявил, что он решил внести предложение патриарху об отмене неканонических санкций Шпиллера по отношению к некоторым членам “двадцатки” и переводе его в другую церковь.

Какие явления наблюдаются в епархиях среди духовенства?

Пимен сказал, что каких-либо новых явлений он не замечает. Об Эшлимане и Якунине стали забывать, да среди Московского духовенства широкой поддержки их действия и не получили. О них, пожалуй, больше говорили верующие, которые знают их. Действия их, полагаю, дело рук других людей типа архиепископа Ермогена[7], Леонида (Полякова), Феодосия Пензенского, Павла Новосибирского и Вениамина Иркутского. (Были разговоры, что Якунин ездил в Иркутск, там он в своё время женился).

Сами они, пожалуй, не отважились бы на такой поступок, люди-то они мелкие и по существу никого не представляют.

На какой почве, по вашему мнению, возникли такие “идеи” у Эшлимана и Якунина, что побудило их?

Деньги, ответил Пимен. Изъятие из рук духовенства церковной кассы, лишение их возможности неограниченной наживы, я считаю, является главным мотивом. Возьмите, к примеру, того же Шпиллера Как только новый староста воспрепятствовал ему набивать свои ларман столько, сколько он хотел, Шпиллер взбунтовался, стал писать и распространять слухи о том, что райисполком в “двадцатку” включил неверующих людей и т.д. Хотя этот староста является, как говорят, его ставленником. Ещё патриарх Тихон говорил, заметил Пимен, что деньги портят московское духовенство, лиши его этого, оно взбунтуется.

Прошедшие годы ясно показали, подчеркнул Пимен, правильность постановления архиерейского собора об освобождении духовенства от денежных дел в церквах. Теперь спокойнее стало.

Конечно, пояснил Пимен, у таких, как Леонид (Поляков), Ермоген, очевидно, другие причины, которые их объединяют. В частности, Леонид недоволен освобождением его из патриархии.

Положение ваше высокое, но что-то мало видно и слышно вас. Возможно, имеются какие-либо причины. Не расскажете ли об этом откровенно?

Пимен заявил, что он всегда старался быть откровенным перед Советом и на этот раз готов рассказать всё, что может интересовать.

Видите ли, – продолжал он, – по натуре своей я замкнутый, человек и не хочу скрывать этого. Мало с кем общаюсь, если нет конкретных деловых вопросов. Понимаю, что может создаться впечатление, что я избегаю деловых контактов, чувствую, что редко обращаюсь в Совет, но существенных вопросов не возникает, а по пустякам идти считаю несолидным. Но я хочу со всей честностью отметить, – сказал Пимен, и прошу поверить, что с большим уважением отношусь к Совету, очень благодарен ему за всё, что сделано для меня.

С московскими архиереями отношения нормальные, продолжал Пимен. Сам я ко всем отношусь хорошо и думаю, что нет оснований плохо относиться ко мне. У каждого свой участок работы. Например, у Никодима международные вопросы, и он часто бывает в разъездах, у Алексия – Управление Делами, с которыми он освоился хорошо вошёл в курс дела. Поэтому встречаемся редко. Но, например, при решении общих вопросов на Синоде мы всегда имеем единое мнение. Архиепископа Алексия знаю давно, с начала 50-х годов, когда он был ещё семинаристом и приезжал ко мне в Псковско-Печерский монастырь со своими отцом и матерью. Затем в бытность мою Управ.делами патриархии, он приезжал в Москву, я много помогал ему. Считаю его порядочным и деловым архиереем. Бывают разные слухи, но я смотрю на это сквозь пальцы, мало ли что говорят.

Что это за слухи?

Раньше, ответил Пимен, говорили, что меня отправляют на Украину, а теперь пустили слух, ещё куда-то переводить хотят. И говорят-то об этом в церкви, миряне. Но я отвечаю, что это вздор какой-то, прекратите, говорю, распускать такие слухи. Про себя же думаю /Пимен при этом усмехнулся/,возраст у меня пенсионный, да и где бывать не приходилось. Если надо служить в другом месте, значит надо, была бы польза делу.

Как чувствует себя в данном положении митрополит, не встречаются ли какие-либо явления, о чём можно было бы в данной беседе рассказать?

По своей епархии (Московская область) я, конечно, ничем не ограничен и все вопросы решаю, как надлежит правящему архиерею. Контакт с Уполномоченным всегда поддерживаю. Такая же самостоятельность была и в Ленинграде. Но другое дело по г.Москве.

Здесь я таких прав не имею, и приходится только выполнять указания патриарха, а вернее Остапова, который нажужжит патриарху, а потом передаёт от его имени, что надо сделать. А поди проверь, всегда ли всё исходит от самого патриарха. Так что такая роль незавидная. Возражать же бесполезно. Приходится всякий раз лавировать (Пимен при этом жестом руки продемонстрировал зигзаги), чтобы не вызвать ненужных обострений из-за мелочей. Я помню, – продолжал он, – когда работал Управ.делами, то по неопытности попадал в немилость, и, чтобы подальше держать меня от дел в патриархии, посылали временно управлять то Костромсокой, то Смоленской, а затем Тульской епархиями. Остапов это ведь такой нахал и провокатор, что пробы ставить негде, ужасный человек.

Не имеет ли Остапов против вас что-либо такое, что позволяет ему повелевать вами?

Нет, – ответил Пимен, против меня он ничего не имеет и иметь не может. Он просто нахал и наглый человек, использует патриарха так, как ему надо, а если возражать против этого, то огорчения вызовешь у патриарха.

Так что лучше с ним не связываться. Остапов не повелевает, а всегда действует от имени патриарха. Командовать мною я ему не позволю. Он иногда до того доходит, что не пускает к патриарху, говорит, что он болен, и обязательно спросит, зачем идёшь. Приходится уж делать так: напишешь три-четыре рапорта, а Остапову покажешь только один с маловажным вопросом. Тогда он скажет “ладно, идите, только долго у патриарха не задерживайтесь и не переутомляйте”. Но Остапов почти всегда присутствует у патриарха, так что другой раз с ним одним и поговорить не удаётся. Вот так дело обстоит, – заключил Пимен.

А как патриарх относится к вам?

Считаю, что хорошо, – ответил Пимен.

В беседе был проявлен интерес к личной жизни Пимена.

Он ответил на это так, что в основном пребывает в своей епархиальной резиденции, живёт же большую часть в Перловке (на своей старой квартире) и на новой 2-х комнатной квартире, которую он купил в кооперативном доме, и дал телефон её АД-1-48-52[8], сказал, что его обслуживает одна монашка, которая живёт в Перловке на его быв. квартире, но когда он приезжает на свою новую квартиру, приглашает туда и эту монашку.

В конце беседы Пимен заявил, что он доволен тем, что так подробно поговорил, поблагодарил за беседу и сказал, что, если можно, он будет чаще обращаться в Совет.

А.Плеханов.

[7] Архиепископ Ермоген (Голубев)
[8] по адресу: г.Москва, ул.Часовая, д.19/8