Об убийстве Меня, Cергей Бычков (original) (raw)
ХРОНИКА НЕРАСКРЫТОГО УБИЙСТВА
Глава 3
ХОД РАССЛЕДОВАНИЯ
В конце октября 1991 года в Москве находилась группа представителей христианских общин США. Они встречались с президентом СССР М.С.Горбачевым, а также с заместителем председателя КГБ СССР Н.С.Столяровым. После этих встреч удалось побывать на Лубянке и автору этих строк. В тот период следствие вела прокуратура Московской области. В состав группы также входили следователи МВД РСФСР и следователи УКГБ по Москве и Московской области и Агентства федеральной безопасности РСФСР. Следователи УКГБ и АФБ не вели самостоятельного расследования - они лишь исполняли те поручения, которые давала им группа И.И.Лещенкова. После публикации в «МК» первой части «Хроники нераскрытого убийства» некоторые народные депутаты СССР направили запросы в КГБ СССР с просьбой сообщить, как продвигается ход расследования. УКГБ по Москве и Московской области подготовило официальный ответ депутатам (12).
Текст записки занимает пять неполных машинописных страниц. Повествуя об убийстве отца Александра, следователи сообщают, что «смерть наступила от большой потери крови». «Если вначале уголовное дело было возбуждено по статье 102 УК РСФСР (умышленное убийство при отягчающих обстоятельствах), то впоследствии оно переквалифицировано на статью 108 часть 2 (умышленное тяжкое телесное повреждение)». Рассматривая версии убийства, записка насчитывает их четыре:
**«1. Убийство на великодержавной националистической почве, 2. Просионистская версия, 3. Убийство в интересах идейных противников А.Меня в общественно-религиозной деятельности, 4. Убийство религиозными фанатиками с экстремистскими наклонностями или психической неустойчивостью».**Естественно, что следователи УКГБ рассматривали лишь возможные мотивы политического убийства, поскольку уголовные - вне их компетенции.
Пастырская деятельность сельского священника Александра Меня всегда привлекала внимание «компетентных» органов: он пережил несколько обысков (сказалась дружба с А.И.Солженицыным и другими правозащитниками). Но самое пристальное внимание на него было обращено в начале восьмидесятых годов, когда правозащитное движение в СССР было окончательно разгромлено. Весной 1982 года тогдашний руководитель КГБ Ю.В.Андропов заявил, что уцелевшие от репрессий диссиденты, ушли в Церковь и поэтому необходимо очистить и церковные ряды. Начались аресты христиан (13).
Осенью 1983 года был арестован бывший прихожанин Сретенского храма в Новой Деревне, в котором с 1970 года служил отец Александр, Владимир Никифоров. В течение нескольких лет он был одним из близких отцу Александру людей. Во время частной поездки в Чехословакию он принял священство у одного из опальных католических епископов. Вернувшись в Москву, организовал подпольный католический приход. Собирались на квартире, вместе молились, совершали богослужение, изучали Священное Писание, занимались религиозным воспитанием детей.
Когда отец Александр узнал о тайном рукоположении Никифорова, он прекратил с ним общение и предупредил об этом прихожан. Дело в том, что Никифоров принял сан без его благословения. Отец Александр понимал, что существование подпольной церкви в среде московской интеллигенции обречено на провал.
Во время следствия выяснилось - с момента возникновения подпольной общины в нее был внедрен осведомитель КГБ. Никифорову предъявили неоспоримые доказательства, и он счел за лучшее чистосердечно признаться во всем. Он дал показания не только на своих прихожан, но и на отца Александра, а также на близких ему людей.
Начались допросы. 7 января 1984 года Никифорова освободили из-под стражи, но вскоре был арестован другой прихожанин отца Александра - Сергей Маркус. Его вина заключалась в том, что несмотря на усиливающиеся гонения он продолжал встречаться с иностранцами, получать от них и распространять Священное Писание, а также вести занятия в небольшой группе христиан. 26 января 1984 года после богослужения отец Александр был увезен в черной «Волге». Мгновенно распространился слух о его аресте. Однако после многочасового допроса он был отпущен.
Новодеревенским приходом занималась группа следователей 4 отдела КГБ во главе с полковником Владимиром Сычевым (ныне преподаватель Высшей школы ФСБ). Сергей Маркус вскоре был осужден по статье 190 (1) **(14)**на три года. Во время следствия он отказался от дачи показаний. А вскоре, в 1985 году в Москве был арестован Сандр Рига, руководитель экуменической группы христиан, работавший в среде алкоголиков и наркоманов, часто бывавший в Новой Деревне. Опять начались допросы. Но апогей пришелся на сентябрь 1985 года, когда отца Александра вызвали в Совет по делам религий, где с ним была проведена длительная беседа в присутствии первого заместителя председателя Совета по делам религий Генриха Михайлова (15). На беседе присутствовали специальный корреспондент газеты «Труд» Николай Домбковский и работники КГБ.
Результатом беседы явилась статья, опубликованная Николаем Домбковским в газете «Труд» 10 и 11 апреля 1986 года, «Крест на совести» (16). Накануне публикации, вечером 9 апреля 1986 года, по программе Центрального телевидения выступил Николай Домбковский. Он беседовал с диссидентом из Уфы Борисом Развеевым, который каялся в «антисоветской» деятельности. В заключение он признался, что на этот скользкий путь его подтолкнули два человека: священник Александр Мень и автор этих строк. В мае 1986 года начались еженедельные вызовы отца Александра в Совет по делам религий, где от него требовали публичного покаяния. Тексты, которые он предлагал блюстителям церковной чистоты, неоднократно отвергались. И лишь в сентябре 1986 года напряжение начало спадать. 21 сентября в газете «Труд» появилась редакционная статья, в которой цитировалось «покаянное» письмо отца Александра, где он сожалел, что «утратил контроль за магнитозаписями своих проповедей и несомненно несет ответственность за своих прихожан, которые преступили закон». Естественно, статья требовала призвать к ответу нераскаявшихся.
В 1988 году казалось, что началась новая эпоха. Все чаще отец Александр выступал в Домах культуры и клубах Москвы (17). Он сотрудничал с газетами и журналами, после празднования Тысячелетия Крещения Руси впервые выехал за границу. Его имя все чаще и чаще появлялось на устах самых различных людей. Одни говорили о нём с восторгом, другие - сквозь зубы. За последние три года жизни ему удалось сделать удивительно много: он воссоздал закрытое после революции Библейское общество, создал Православный университет, несколько братств, которые трудились в больницах Москвы и области, церковно-приходскую школу.
Небольшой храм в Новой Деревне уже не вмещал прихожан, и отец Александр решает выстроить крестильню, в которой планировалось разместить лекционный зал и помещение для школы. Его приглашали на богословские собеседования за рубеж. «Опекунам» из КГБ, естественно, было досадно - отец Александр становился все более недостижимым для них.
Докладная записка УКГБ содержит весьма интересные сведения:«В Комитете государственной безопасности не оказалось какой-либо значимой информации в отношении А.Меня, его связей и существа выдвинутых версий». Эта загадочная фраза требует более пристального прочтения. Сегодня ни для кого не является секретом, что начиная с 1918 года в ВЧК-ГПУ-НКВД- МГБ-КГБ существовал так называемый «церковный отдел», который занимался только церковными делами. ОтецАлександр находился в поле постоянного внимания этого отдела более двадцати лет. Неоднократно подвергался обыскам, допросам. Статьи в газете «Труд» готовились также сотрудниками церковного отдела. И вдруг оказывается, что КГБ ничего не знает о существовании и деятельности выдающегося священника и богослова.
С этим вопросом в конце 1991 года автор обратился к заместителю председателя КГБ СССР Н.С Столярову. Каких-либо официальных данных получить не удалось. Но из неофициальных источников стало известно, что в течение лета 1990 года проводился тщательнейший пересмотр всех диссидентских дел 70-80-х годов. Почти все они были уничтожены. В том числе многотомные дела А.Д.Сахарова, восемьдесят четыре тома дела А.И.Солженицына и, естественно, протоиерея Александра Меня. Формулировки, согласно которым уничтожались дела, были различными. Например, дело академика Сахарова уничтожено согласно инструкции, которая гласит, что если наблюдаемый достиг известных номенклатурных должностей (стал, к примеру, народным депутатом СССР), то его досье следует уничтожить. Документ, на основании которого были уничтожены тома А.И.Солженицына, вообще уникален: «В связи с тем, что документы не имеют культурной и исторической ценности, подлежат уничтожению». Видимо, мы недооцениваем тех, кто готовил августовский путч 1991 года.
Идеологи переворота, центральной фигурой которого был председатель КГБ Владимир Крючков, считали, что еще возможно повернуть время вспять. Они только ждали удобного момента. Убийство православного священника - на наш взгляд - одна из ступеней подготовки переворота. Не будем забывать о той важной, почти главенствующей, роли Русской Православной Церкви, которую она играла в обществе с 1988 года. Коммунистическая идеология утрачивала прежнее влияние - постепенно общество начинало возвращаться к христианским ценностям. В возникающем идеологическом вакууме трудно было переоценить роль Церкви. Это прекрасно понимал отец Александр и поэтому трудился не покладая рук. Поэтому вполне естественно - путчисты стремились нанести удар и по Церкви, но чувствуя, с другой стороны, что их выступление может окончиться неудачей, они заранее заметали следы. Остается надеяться только на то, что и в КГБ было немало умных и дальновидных людей, которые, уничтожая бесценные документы, успели все же сделать копии, ныне хранящиеся в надежных местах.
Результаты рассмотрения версий весьма и весьма неутешительны. Национал-патриоты совершенно не при чем, гласит докладная записка УКГБ РСФСР. Как, впрочем, и еврейские националисты: «анализ добытой оперативной информации по среде еврейских националистов не выявил конкретных лиц, способных на совершение преступления в отношении А.Меня». И в то же время докладная записка обращает внимание следственной группы на неожиданный факт - оказывается, УКГБ установил, что некто Т. и ее муж Д. хранили у себя «фамильные драгоценности» отца Александра, которые в 1984 году оценивались более чем в 20 тысяч рублей. Эта версия вызывает ряд вопросов: почему фамильные? Известно, что ни отец Александр, ни его вдова не принадлежали к каким-либо дворянским родам, а происходили из семей среднего достатка. Докладная записка сообщает, что проверяются также подозрения в отношении некоего Д., который. «не разделяет взгляды А.Меня, дважды судим» и принадлежит к языческой секте.
Большое внимание в записке уделяется теме «церковного рэкета»: **«В июле сего года поступила информация, что А.Мень мог стать жертвой церковного рэкета. Свои доводы заявители обосновали тем, что немало священнослужителей якобы обложены «данью» со стороны преступных элементов, о чем духовенство предпочитает не распространяться, так как действительно в ряде случаев они имеют неконтролируемые церковью и государством доходы. Данное обстоятельство подтверждает также целый ряд разбойных нападений на священников в 1990-1991 годах».**Воздержимся от комментария, поскольку, если это действительно соответствует истине, остается только посочувствовать православным священникам, которых раньше грабило государство, взимая гигантские налоги и требуя отчислений в Фонд мира, а теперь вульгарно грабят рэкетиры.
Православные священники в послевоенный период были высокооплачиваемой категорией среди советских граждан. Решения Архиерейского собора 1961 года были направлены на то, чтобы умерить аппетиты священников. И все же московское духовенство в подавляющем большинстве по-прежнему остается одной из высокооплачиваемых категорий граждан России.
В докладной записке подробно комментируется провалившаяся бытовая версия, согласно которой в убийстве подозревался Г.Бобков. Оценивая эту версию, УКГБ сообщает: «Проведенный анализ полученных данных в процессе расследования материалов, а также добытая оперативным путем информация показали, что причастность Бобкова Г.А. к данному преступлению целенаправленно фальсифицирована». Записка упоминает, что при расследовании был применен «детектор лжи», который и подтвердил непричастность Г.Бобкова к убийству отца Александра.
Возникает вопрос, кому же понадобилось «целенаправленно фальсифицировать» расследование? И хотя в записке сообщается, что к фальсификации причастен «один из сотрудников милиции», трудно представить, чтобы оперуполномоченный мог на свой страх и риск выстроить столь глубокую и вполне правдоподобную версию, суть которой мы рассмотрели ранее. Интересно было бы узнать у руководителя следственной группы И.Лещенкова, выяснена ли цель фальсификации? Был ли этот «сотрудник милиции» связан с кем-либо или фальсифицировал расследование в одиночку? Следует признать, что докладная записка порождает гораздо больше вопросов, нежели дает какие-либо ответы.
ПРИМЕЧАНИЯ
Глава 3
ХОД РАССЛЕДОВАНИЯ
12. См. Приложение № 3.
13. Маховик, запущенный Андроповым, продолжал набирать обороты и после его смерти. Более того, даже после прихода к власти Горбачева, с 16 марта 1985 года по 31 декабря 1986 года в СССР было арестовано 177 человек. Из них 126 - за свои религиозные убеждения, а 51 - правозащитники.
14. Статья 190, п. I УК СССР предусматривала трехлетний срок заключения за клевету на государственный строй. Эта статья часто применялась против диссидентов.
15. Г.Михайлов сегодня является консультантом Государственной Думы по религиозным вопросам, вхож к Патриарху и Президенту и продолжает вершить политику в Церкви.
16. См. Приложение № 14.
17. См. к примеру расписание его лекций на май 1990 года в Приложении № 15.