История МП: Владислав Цыпин (original) (raw)

Владислав Цыпин

ИСТОРИЯ РУССКИЙ ЦЕРКВИ

1917-1997

К оглавлению

ГЛАВА IX

РУССКАЯ ПРАВОСЛАВНАЯ ЦЕРКОВЬ

ПРИ СВЯТЕЙШЕМ ПАТРИАРХЕ ПИМЕНЕ
(1970–1990)

После блаженной кончины Святейшего Патриарха Алексия I Местоблюстителем патриаршего престола стал в соответствии с "Положением об управлении Русской Православной Церковью" старший по хиротонии из постоянных членов Священного Синода митрополит Крутицкий и Коломенский Пимен (Извеков). На своем заседании, состоявшемся 15 мая 1970 г., Синод постановил "призвать епископат, клир и всех верных чад Русской Православной Церкви творить заупокойное поминовение почившего Святейшего Патриарха Алексия в храмах Патриархата в течение года со дня кончины"600. 25 июня 1970 г. Священный Синод, заседавший под председательством митрополита Пимена, постановил "созвать Поместный Собор Русской Православной Церкви для замещения вдовствующего Московского патриаршего престола по истечении этого года, с 30 мая по 2 июня 1971 г."601 На этом же заседании была образована синодальная Комиссия для подготовки Поместного Собора Русской Православной Церкви во главе с Местоблюстителем митрополитом Пименом. Комиссия, взяв за образец практику Поместного Собора 1945 г., выработала квоту представительства клириков и мирян на Соборе (по одному клирику и мирянину от епархии, наряду с представителями духовных школ и монастырей) и процедуру их избрания, разработала программу соборных деяний и утвердила кандидатуры докладчиков, приняла чинопоследование интронизации Патриарха.

В епархиях под председательством правящих архиереев проходили съезды духовенства и мирян, избиравшие членов Собора и обсуждавшие кандидатуру Патриарха. Большая часть епархиальных съездов высказывалась за то, чтобы Собор избрал Патриархом Крутицкого митрополита Пимена. Впрочем, были сторонники и других кандидатов: митрополитов Ленинградского Никодима и Алмаатинского Иосифа, исповедника и архипастыря святой жизни, старшего по хиротонии в российском епископате и одного из старейших по летам, он родился в 1893 г. и был хиротонисан во епископа в 1932 г., его лагерный стаж насчитывал 25 лет.

В адрес подготовительной комиссии поступали петиции и письма от архиереев, священнослужителей и мирян часто с предложениями радикального характера. Иркутский архиепископ Вениамин (Новицкий) предлагал пересмотреть порядок приходского управления, введенный архиерейским Собором 1961 г., но без возвращения к тому положению, которое действовало до 1961 г. Он, в частности, предлагал: "1) приходское духовенство имеет право входить в двадцатку... и подписывать соглашения. Они могут избираться в приходские советы и его исполнительные комитеты. 2) Исполнительный орган приходской общины отчитывается в своей деятельности перед общим собранием прихода и священником. 4) Исполнительный орган не вмешивается в духовную и литургическую деятельность священника и может жаловаться в этой связи только своему епископу. 5) Прием на службу и увольнение исполнительным органом должен быть согласован с настоятелем"602. В письме священника Николая Гайнова и мирян Л. Регельсона, Ф. Карелина и В. Капитончука подвергалась критике деятельность митрополита Никодима, вероятного кандидата в Патриархи; его обвинили в апологии экуменизма и социального христианства. В письме, подписанном священником Георгием Петуховым, иеродиаконом Варсонофием Хабулиным и Петром Фоминым, вина за преследование Церкви в СССР возлагалась на международные "силы широкого сионизма и сатанизма", но были и вполне здравые, хотя по тому времени утопические предложения ходатайствовать перед правительством: 1) о предоставлении Русской Православной Церкви, ее высшим органам, епархиальным управлениям, монастырям и исполнительным органам права юридического лица; 2) о разработке четкого законодательства о правах и обязанностях уполномоченных; 4) о разрешении факультативного преподавания детям христиан закона Божия; 5) об открытии ранее действовавших семинарий и курсов по подготовке псаломщиков и регентов; 6) об учреждении при Московской Патриархии и некоторых епархиальных управлениях типографий; 8) об открытии Киево-Печерской лавры, Дивеевского женского монастыря; об открытии (во исполнение пожелания блаженной памяти Святейшего Патриарха Алексия) женского монастыря в селе Бородино Московской области"603.

В канун Поместного Собора, 26 мая 1971 г., в Успенском храме Новодевичьего монастыря состоялось архиерейское совещание. Выступления архиереев-эмигрантов внесли непривычно острый характер в дискуссию, на совещании Поместному Собору предстояло утвердить постановление архиерейского Собора 1961 г. о внесении изменений в "Положение об управлении Русской Православной Церковью". Архиепископ Брюссельский Василий (Кривошеин) напомнил, что они нарушают церковные каноны,

"согласно которым "епископ да имеет попечение о всех церковных вещах" (правило 38) и "предписываем епископу иметь власть над церковными вещами. И если ему следует вручать ценные человеческие души, то тем более ему можно управлять деньгами" (правило 41). А между тем по постановлениям 1961 г. епископ совершенно отделен от всякого контроля над материально-хозяйственной стороной жизни приходов, также отстранены и настоятели приходов, представители и доверенные лица епископов... Я отнюдь не предлагаю вернуться к порядкам 1945 г. Там был перегиб в смысле предоставления слишком большой власти настоятелям и умаления участия мирян в управлении материальной стороной приходской жизни. Но в 1961 г. произошел перегиб в противоположную сторону: настоятели были совершенно отстранены, и все было передано мирянам. Нужно сейчас выработать нечто среднее. Устранить оба перегиба, так чтобы права мирян в хозяйственной жизни приходов были бы сохранены, а надзор епископов и настоятелей над всеми сторонами жизни приходов, духовной и материальной, восстановлен. Чтобы настоятели опять стали возглавителями приходов, а не наемниками"604.

Как вспоминает архиепископ Василий, в частных беседах согласие с его позицией выразили Иркутский архиепископ Вениамин (Новицкий), Алмаатинский митрополит Иосиф (Чернов), Уфимский архиепископ Иов (Кресович)605. ""Почему же вы... не выступали тогда на совещании и не сказали этого?" — спросил архиепископ Василий Иркутского архиепископа Вениамина после заседания Собора. "Меня обманули... вызвали в Предсоборную комиссию и долго внушали, что постановления 1961 г., как вытекающие из государственных законов, не являются дискуссионным вопросом... Теперь я вижу, что дискуссия была". "Владыко... но раз вы увидели, что дискуссия была, почему же вы тоже не высказали своих взглядов?" Архиепископ Вениамин посмотрел на меня: "Знаете, я пробыл 12 лет на каторге, на Колыме. Вновь начинать это в моем возрасте я не в силах. Простите!""606

Этого же вопроса в своих выступлениях на совещании коснулись митрополиты Пимен и Никодим. Митрополит Пимен сказал, что есть единичные высказывания, которые нас возвращают к положению, существовавшему в приходах до 1961 г. "Но для этого нет никаких оснований, ибо принятие подобных решений противоречит государственному законодательству и не будет служить на пользу святой Церкви"607. Подробнее остановился на этом вопросе митрополит Никодим, который в первую очередь обратил внимание присутствующих на то, что структура и организация жизни Церкви не должны и не могут входить в противоречие с законами страны, и все, что может осложнять или ухудшать взаимоотношения между Церковью и государством, должно отвергаться. В памяти церковной никогда не должны забываться усилия приснопамятного Святейшего Патриарха Сергия по нормализации этих отношений и обо всем том, что было в церковной жизни при отсутствии этих отношений". Напоминание было весьма красноречивым и сильным"608.

Полемика возникла на архиерейском совещании и по вопросу о взаимоотношениях Московской Патриархии с так называемой Русской Православной Церковью за границей. Митрополит Никодим предлагал дать в соборных постановлениях самые жесткие характеристики карловчанам как раскольникам, наносящим вред Церкви. Сурожский митрополит Антоний (Блюм) высказался за более гибкий и мягкий подход к ним, за то, чтобы постановление лишено было компрометирующей Собор политической окраски.

На архиерейском собрании обсуждалась, естественно, и кандидатура Патриарха. Выступившие высказались за митрополита Крутицкого Пимена. Против открытого голосования возражал Брюссельский архиепископ Василий (Кривошеин): "Я говорю все это не потому, что я против кандидатуры митрополита Пимена. Я много ломал голову над календарем с портретами наших иерархов и никого, кроме владыки Пимена, подходящего не нашел. Один слишком стар, другой слишком молод, а третий мне недостаточно известен. Считаю митрополита Пимена достойным кандидатом в Патриархи и заявляю, что будет ли тайное, будет ли явное голосование, я буду голосовать за митрополита Пимена... Думаю, что так мыслят все. Но тогда тем более не нужно делать открытых выборов, раз и при тайном голосовании проявится единодушие"609. Его мнение не было принято членами совещания, утвердившими открытое голосование при избрании Патриарха.

Митрополит Никодим по вопросу о порядке избрания Патриарха сказал: "Предсоборная комиссия внесла рекомендацию, чтобы для избрания на престол Патриарха Московского и всея Руси был предложен один кандидат. Осуществление этого предложения выразит братское единомыслие наше в очень важном для Русской Православной Церкви вопросе, тем более что в отношении имени кандидата среди нас не может быть значительного разномыслия"610. Митрополит Никодим назвал имя кандидата в Патриархи — митрополита Крутицкого и Коломенского Пимена, особо отметив, что последние десять лет жизни Святейшего Патриарха Алексия владыка Пимен был одним из его ближайших помощников.

* * *

Поместный Собор открылся 30 мая 1971 г. в Троице-Сергиевой лавре Божественной литургией, которую совершил Местоблюститель патриаршего престола митрополит Пимен в Троицком соборе. Членами Соборами были по должности все архиереи Русской Церкви, а также клирики и миряне, представлявшие 67 внутренних и 14 зарубежных епархий, монастыри и духовные школы. Представлена была на Соборе и Японская Автономная Церковь. Среди 236 членов Собора было 75 архиереев, в том числе 9 митрополитов, 30 архиепископов и 36 епископов; 85 клириков и 78 мирян. Гостями Поместного Собора были представители православных автокефальных Церквей, инославных Церквей, экуменических организаций, среди них: Александрийский Патриарх Николай VI, Католикос-Патриарх Грузии Ефрем II, Румынский Патриарх Юстиниан; наместник-председатель Священного Синода Болгарской Церкви митрополит Максим, митрополиты Варшавский Василий, Пражский Дорофей; кардинал Виллебрандс, генеральный секретарь ВСЦ Ю. К. Блейк. Во вступительном слове на вечернем заседании митрополит Пимен приветствовал собравшихся и определил основные задачи предстоящего Собора — избрание Патриарха и рассмотрение деятельности Патриархии за период после Поместного Собора 1945 г.

Местоблюститель патриаршего престола, который по должности своей исполнял обязанности председателя Поместного Собора, сообщил о решении Архиерейского Совещания избрать заместителем Председателя Собора, митрополита Ленинградского Никодима, Председателем секретариата — митрополита Таллинского Алексия, председателя редакционной комиссии — митрополита Киевского Филарета и мандатной — митрополита Сурожского Антония.

31 мая Местоблюститель патриаршего престола выступил с докладом "Жизнь и деятельность Русской Православной Церкви", в котором была дана высокая оценка первосвятительскому служению почившего Патриарха Алексия I: "Достойный хранитель духовных сокровищ нашей Церкви, как драгоценного опыта живой любви и богословского созерцания отцов и учителей Церкви, он научил нас любить и ценить эти духовные сокровища и традиции, завещал нам не только хранить их далее, но и укреплять, и умножать своей доброй христианской жизнью"611. В докладе упомянуты основные события церковной истории за четверть столетия; охарактеризованы разные стороны церковной жизни. Однако реальный характер взаимоотношений Русской Церкви с атеистическим Советским государством не мог быть по обстоятельствам времени не только вскрыт, но даже и обозначен в докладе Местоблюстителя, не было в нем и статистических сведений о церковной жизни.

В содокладе митрополита Ленинградского Никодима "Экуменическая деятельность Русской Православной Церкви" был предложен экскурс в историю взаимоотношений Русской Православной Церкви с инославными Церквами, начиная со времени Крещения Руси. Переходя к временам более близким, он напомнил соборянам, что "одним из энергичных ревнителей единства христиан был Святейший Патриарх Московский Тихон. Особо выдающаяся роль в подходе к проблеме взаимоотношений с инославием принадлежит Святейшему Патриарху Московскому Сергию... Святейший Патриарх Московский Алексий привлек к этой важной области церковной жизни многих иерархов и других служителей и сынов Русской Православной Церкви"612. Митрополит Никодим обстоятельно охарактеризовал взаимоотношения с Римо-католической Церковью, с древними восточными нехалкидонскими Церквами, с англиканским, старокатолическим и протестантским исповеданиями, с ВСЦ и другими экуменическими организациями за весь послевоенный период. Смысл и характер участия Русской Православной Церкви в экуменических контактах докладчик выразил так:

"Неизменность основной линии этой деятельности определялась всецелой и бескомпромиссной преданностью соборным началам святого вселенского православия, при ясном, однако, сознании своего нравственного долга — сделать все возможное, дабы облегчить и другим христианам приближение к вожделенному единству веры, завещанному Господом Иисусом Христом. Побуждение и развитие экуменического сознания в среде христиан различных конфессий идет многими путями и представляет собой довольно сложное явление. В нем есть и подлинно святые устремления к искреннему покаянию, глубокому обновлению сердца, обогащению сокровищами истинной веры и благодатной жизни. Но есть в нем — и, к сожалению, весьма нередко,— и элементы несерьезного увлечения модой, элементы поспешных суждений и самоуверенных выводов. Все это обязывает бодрствовать, проявлять спокойную рассудительность, взвешивать каждый новый шаг, остерегаться и слишком радужных оценок, и тем более идеализации современного экуменизма, равно как и преувеличения мрачных на него взглядов и пессимистических прогнозов"613.

С докладом "О миротворческой деятельности Русской Православной Церкви" выступил митрополит Таллинский и Эстонский Алексий и предложил богословское обоснование миротворческого служения Церкви. Основа миротворчества, сказал он, "заключается в Божественных заповедях, данных людям Ветхого Завета через пророка Моисея (Втор. 6. 5; Лев. 19. 18) и обращенных к новозаветному человечеству Самим Христом: Возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим, и всею душою твоею, и всем разумением твоим... Возлюби ближнего твоего, как самого себя (Мф. 22. 37, 39; Мк. 12. 30, 31; Лк. 10. 27). Именно исполнение этих заповедений в приложении к конкретным требованиям времени и составляет сущность нашего миротворчества. Любить Бога значит прежде всего соблюдать Его заповеди (Ин. 14. 15). Блаженны миротворцы, ибо они будут наречены сынами Божиими,— говорит Христос в Нагорной проповеди (Мф. 5. 9). Эта заповедь нашего Господа является основополагающей для христианского служения миру на земле... Характерно, что апостольские Послания буквально пронизаны идеей утверждения мира в человеческом обществе. Апостол Павел так и говорит: К миру призвал нас Господь (1 Кор. 7. 15), и он же зовет нас искать того, что служит миру (Рим. 14. 19). То же возглашает апостол Петр: Уклоняйся от зла и делай добро; ищи мира и стремись к нему (1 Пет. 3. 11). Характерно, что первоверховные апостолы не просто констатируют ценность мира, но настойчиво призывают к активному его созиданию"614. Митрополит Алексий дал обстоятельный обзор участия архипастырей, пастырей и мирян Русской Церкви во всемирном движении сторонников мира начиная с 1949 г., отметив особый вклад Патриарха Алексия I, митрополитов Пимена и Никодима; упомянул он и о плодотворной деятельности митрополита Крутицкого Николая, имя которого в 60-х гг. стало одиозным в восприятии советского руководства и было почти запрещенным.

На вечернем заседании 31 мая митрополит Никодим выступил с докладом "Об отмене клятв на старые обряды и придерживающихся их", разъяснив, что уже само введение единоверия по существу обозначало отмену клятв на старые, дониконовские обряды. Но поскольку положительной отмены клятв Большого Московского Собора не состоялось, то, по словам докладчика, "старообрядцам-единоверцам... казалось, что они, хотя и соединились с Греко-российской Церковью, но продолжают оставаться под клятвой, как сохраняющие старые обряды, совершение которых Собором 1667 г. было для всех русских православных христиан безусловно воспрещено"615. Митрополит Никодим напомнил участникам Собора, что после обсуждения вопроса о снятии клятв 23 апреля 1929 г. на заседании Временного Патриаршего Синода под председательством митрополита Сергия было вынесено постановление, которое в несколько измененном виде докладчик и предлагал повторить теперь на уровне соборного определения. Предложение было принято.

Для выступлений в прениях записалось 68 членов Собора, но заслушали 36 выступлений, затем постановили прения прекратить, а не успевшим высказаться подать тексты выступлений в президиум Собора. Среди выступавших были митрополиты Киевский Филарет, Орловский Палладий, Сурожский Антоний, Ярославский Иоанн, архиепископы Херсонский Сергий, Львовский Николай, Курский Серафим, епископы Тульский Ювеналий, Дмитровский Филарет, Владимирский Николай, протоиереи Борис Осташевский, Сергий Румянцев, Николай Петров, профессор А. И. Георгиевский.

На вечернем заседании был оглашен проект решений Поместного Собора, в обсуждении которого участвовали митрополит Никодим, архиепископ Брюссельский Василий, епископ Тульский Ювеналий, епископ Баденский Ириней и Н. В. Лосский. Выступавшие предложили дополнить решения констатацией таких актов высшей церковной власти, как дарование автономии Японской Церкви и предоставление автономного статуса Финляндской Церкви. Характерно, что трое из принявших участие в дискуссии представляли церковную эмиграцию. В окончательной редакции решения Поместного Собора включали следующие положения:

"1) Одобрить деятельность Священного Синода во главе с блаженнопочившим Святейшим Патриархом Московским и всея Руси Алексием и Местоблюстителем Московского Патриаршего престола высокопреосвященнейшим Пименом, митрополитом Крутицким и Коломенским, по управлению Русской Православной Церковью, осуществленную в период от Поместного Собора 1945 г. и до сего дня, а также определения архиерейского Собора Русской Православной Церкви, состоявшегося 18 июля 1961 г. 2) Выразить глубокое удовлетворение по поводу решения Священного Синода во главе со Святейшим Патриархом Алексием на основании согласия епископата Русской Православной Церкви о даровании автокефалии ряду Поместных Церквей, входивших в Московский Патриархат, а также автономии Японской Православной Церкви... Одобрить решение Священного Синода Русской Православной Церкви от 30 апреля 1957 г. о признании автономии Финляндской Православной Церкви, бывшей части Московского Патриархата. 3) Отметить выдающееся историческое событие жизни Русской Православной Церкви — возвращение в православие в 1946 и 1949 гг. греко-католиков Галиции и Закарпатья и прекращение Брест-Литовской и Ужгородской унии, в свое время насажденных силою. 4) Признать делом исключительной важности напряженные усилия, предпринимавшиеся Святейшим Патриархом Алексием и Священным Синодом Русской Православной Церкви в обозреваемый период по возвращению в лоно Матери Церкви отшедших от нее в разное время архиереев, клириков и мирян... Поручить высшей церковной власти Русской Православной Церкви продолжать усилия по воссоединению с Матерью Церковью так называемой Русской Православной Церкви за границей (Карловацкий раскол), Украинской Автокефальной Православной Церкви за границей и других рассеянных ее чад... Ввиду того что активная деятельность приверженцев так называемой Русской Православной Церкви за границей... против Матери — Русской Православной Церкви и против Святой Православной Церкви в целом наносит вред святому православию, высшей церковной власти Московского Патриархата осуществить в ближайшее время необходимые канонические санкции по отношению к отступническому сонмищу...— Карловацкому расколу и его нераскаявшимся последователям. 5) Одобрить деятельность Святейшего Патриарха Алексия и Священного Синода Русской Православной Церкви по развитию взаимосвязей Московского Патриархата с поместными православными Церквами. 6) Одобрить деятельность Святейшего Патриарха Алексия и Священного Синода Русской Православной Церкви во взаимоотношениях с неправославными христианскими Церквами и исповеданиями и в экуменизме... Считать важнейшей задачей... дальнейшее развитие этой деятельности, которое должно быть неизменно обусловлено строгим соблюдением чистоты православной веры. 7) Поместный Собор высоко оценивает активную и многогранную деятельность Святейшего Патриарха Алексия, Священного Синода и всей Поместной Русской Православной Церкви в их служении современному человечеству, основой которого является постоянная и усердная молитва Владыке вселенной о мире всего мира"616.

2 июня Поместный Собор издал деяние "Об отмене клятв на старые обряды и на придерживающихся их", в котором говорилось:

"Мы, составляющие Поместный Собор Русской Православной Церкви, равносильный по своему достоинству и значению Московскому Собору 1656 г. и Большому Московскому Собору 1667 г., рассмотрев вопрос о наложенных этими Соборами клятвах с богословской, литургической, канонической и исторической сторон, торжественно определяем во славу Всесвятого Имени Господа нашего Иисуса Христа: 1) Утвердить постановление Патриаршего Священного Синода от 23 (10) апреля 1929 г. о признании старых русских обрядов спасительными, как и новые обряды, и равночестными им. 2) Утвердить постановление Патриаршего Священного Синода от 23 (10) апреля 1929 г. об отвержении и вменении яко не бывших порицательных выражений, относящихся к старым обрядам и, в особенности, к двуперстию, где бы они ни встречали и кем бы не изрекались. 3) Утвердить постановление Патриаршего Священного Синода от 23 (10) апреля 1929 г. об упразднении клятв Московского собора 1656 г. и Большого Московского Собора 1667 г., наложенных ими на старые русские обряды и на придерживающихся им православноверующих христиан, и считать эти клятвы яко не бывшие"617.

Старообрядческие общины не сделали после акта Собора, исполненного духом христианской любви и смирения, встречного шага, направленного на уврачевание раскола, и продолжают пребывать вне общения с Церковью.

Главным событием последнего дня заседаний Собора (2 июня) явилось избрание Патриарха. Епископы, голосуя от своего имени и от имени клириков и мирян своих епархий, начиная с младшего по хиротонии Самаркандского епископа Платона (Лобанкова) и кончая заместителем председателя Собора митрополитом Ленинградским и Новгородским Никодимом, назвали своим избранником митрополита Крутицкого и Коломенского Пимена. После состоявшегося избрания митрополит Пимен на вопрос, который от лица Собора задан был по чиноположению митрополитом Никодимом: "Принимаешь ли ты это избрание?", ответил полагающимися при этом словами: "Избрание меня Освященным Собором Русской Православной Церкви Патриархом Московским и всея Руси приемлю, благодарю и нимало вопреки глаголю"618.

На заключительном заседании Собор одобрил "Послание преосвященным архиереям, боголюбивым пастырям, честному иночеству и всем верным чадам Русской Православной Церкви", в проект которого, по предложению митрополита Сурожского Антония, было дополнительно включено обращение к тем ее сынам и дочерям, которые, как сказал митрополит Антоний, "принадлежат к нашей Русской Церкви, хотя и не являются советскими гражданами. Они любят Россию и благодарят Русскую Церковь за то, что она им дала"619. В тот же день было принято "Обращение Поместного Собора Русской Православной Церкви христианам всего мира". Закрывая Собор, его председатель новоизбранный Патриарх Пимен произнес заключительное слово, в котором благодарил членов Собора за доверие и просил их молитв.

3 июня 1971 г. в патриаршем Богоявленском соборе Москвы состоялась интронизация нареченного Патриарха. Божественную литургию в соборе после интронизации совершали Патриарх Александрийский Николай VI; Патриарх Московский и всея Руси Пимен, Католикос-Патриарх всей Грузии Ефрем II, Патриарх Румынский Юстиниан, наместник-председатель Священного Синода Болгарской Церкви митрополит Максим; архиепископ Новой Юстинианы и всего Кипра Макарий, одновременно исполнявший обязанности президента республики Кипр; митрополит Варшавский Василий, митрополит Пражский Дорофей, митрополит Доброславский Владислав (Сербская Церковь), предстоятели автономных Церквей; постоянные члены Священного Синода Русской Православной Церкви: митрополиты Никодим, Алексий, Филарет, а также митрополиты Орловский Палладий, Сурожский Антоний, Алмаатинский Иосиф. Архипастырям сослужили священники во главе с настоятелем патриаршего собора протопресвитером Иоанном Соболевым. Диаконский чин за литургией возглавил соборный архидиакон Владимир Прокимнов.

При вручении святейшему Патриарху Пимену Владимирской иконы Божией Матери митрополит Таллинский Алексий произнес приветственное слово:

"Господь и Спаситель наш, "Иже святую Свою Церковь неизреченною премудростию основавый", ныне всеблагим Промыслом Своим через избрание наше положил начало новому продолжению твоего архипастырского служения. Возведенный десницею Божией на Московский и всея Руси патриарший престол, ты облечен ныне первосвятительской властью и силой как достойный преемник святителей Московских, которые укрепляли нашу Церковь многими трудами, подвигами и благочестием и много послужили объединению, просвещению и славе нашего Отечества. Не того ли ожидает теперь и от тебя Русская Православная Церковь, изволением Святого Духа и своим поставившая твою святыню на церковной свещнице, подобно светильнику? Не с твоим ли именем связаны все надежды на дальнейшее укрепление жизни церковной и на объединение всех православных русских людей, в рассеянии сущих, в ограде нашей Матери Церкви? Да, все мы, твои сослужители и соработники, как и все члены Поместного Собора, актом единодушного избрания выразили свою уверенность в том, что на престоле Московских и всея Руси Патриархов тебе предстоит быть не только "хранителем апостольских преданий, столпом непоколебимым и православия наставником", но и постоянным молитвенником за нашу великую Родину и ее народ, быть его христианской совестью и правилом веры для наших пастырей и пасомых"620.

* * *

17 июня 1971 г. новоизбранный Патриарх Московский и всея Руси Пимен удостоил награждений архипастырей, деятельно участвовавших в подготовке и проведении Поместного Собора: митрополита Ленинградского и Новгородского Никодима — правом служения с предношением креста, митрополитов Таллинского Алексия и Киевского Филарета — правом ношения второй панагии; архиепископы Херсонский и Одесский Сергий (Петров) и Львовский и Тернопольский Николай (Юрик) были возведены в сан митрополита, а заместитель председателя ОВЦС епископ Тульский Ювеналий в сан архиепископа.

После интронизации Святейшего Патриарха вакантной осталась Крутицкая кафедра. Священный Синод на заседании 25 июня постановил назначить митрополитом Крутицким и постоянным членом Синода архиепископа Курского Серафима (Никитина) с оставлением его в должности председателя хозяйственного управления. Еще одно изменение в составе постоянных членов Синода произошло 30 мая 1972 г., когда митрополит Никодим по состоянию здоровья был освобожден от должности председателя ОВЦС, и эту должность занял возведенный незадолго перед тем в сан митрополита преосвященный Ювеналий (Поярков), сохранивший за собой Тульскую кафедру. С тех пор в течение нескольких лет (до 1977 г.) когда митрополит Серафим (Никитин) был уволен на покой, состав постоянных членов Синода оставался неизменным. В 1977 г. митрополит Ювеналий в связи с уходом на покой митрополита Серафима был переведен на Крутицкую кафедру.

Патриарх Пимен в своей первосвятительской деятельности продолжал путь, по которому шла Церковь в патриаршество Алексия I. Но в знаменательной речи, с которой Патриарх выступил в Московской Духовной Академии при вручении ему диплома почетного доктора богословия, обозначены были и некоторые новые акценты в линии Патриархии: сугубо бережное отношение к православному вероучению, каноническим основам церковного строя, богослужебным традициям Церкви:

"Теперь на меня возложено новое послушание. И я хочу сказать, что мои богословские познания — это познания, которым были научены Духом Отца святые апостолы — простые рыбари, воспринявшие призыв Господа — следовать за Ним (Мф. 4. 18–22). И то, о чем свидетельствует благодать Святого Духа (1 Кор. 15. 10; Еф. 1. 7–8; 2 Тим. 1. 9), то, чему научила она меня,— это и есть во мне... Я хочу, чтобы наше богословие было всегда сугубо ортодоксальным... Мне хотелось бы... чтобы традиции Русской Православной Церкви неукоснительно сохранялись и чтобы вы в учебных программах уделяли больше внимания укреплению в слушателях сознания, что необходимо традиции Русской Православной Церкви соблюдать и хранить... Студентам и воспитанникам необходимо прививать любовь к церковнославянскому языку, объяснять им, что церковнославянский язык — язык богослужебный, язык красоты особой, чистой. А этот вопрос либо замалчивается, либо принимаются попытки дать ему превратное, нежелательно толкование"621.

В 70-х гг. церковная жизнь оставалась относительно стабильной и протекала без потрясений, подобных тем, какие выпали на долю Церкви десятилетие назад, в годы хрущевских гонений. Государственная политика по отношению к Церкви оставалась в основных своих чертах неизменной, какой она сложилась после отставки Хрущева: жесткий, тотальный контроль за всеми проявлениями церковной жизни, противодействие попыткам расширить сферу дозволенного для Церкви, но без массовых репрессий против духовенства или верующих мирян, без массового закрытия церквей и без шумных пропагандистских атеистических кампаний. На общем фоне этой политики репрессивные меры воспринимались уже как эксцессы, но советское государство не могло все-таки вовсе обойтись без подобных эксцессов. Так, в 1973 г. по обвинению в коррупции был арестован Д. А. Остапов, хотя обвинение это юридически было в высшей степени несостоятельным: в Церкви, отделенной от государства, должностные лица не являются государственными служащими, по отношению к которым только и уместно выдвигать подобные обвинения. Это была месть почтенному старцу, перешагнувшему 80-летний рубеж, за то, что свое влияние на Патриарха Алексия I он употреблял порой для успешного противодействия антицерковным акциям властей, проводимых зачастую руками самих церковных деятелей, его продержали в застенке несколько месяцев и освободили, когда в оппозиционных режиму кругах уже началась кампания в защиту секретаря покойного Патриарха.

В 1975 г. Президиум Верховного Совета СССР своим указом внес изменения в сохранявшее силу постановление ВЦИК и СНК РСФСР 1929 г. "О религиозных объединениях". Эти изменения, главным образом, коснулись имущественных прав Церкви. Указом отменялась формулировка "Постановления" 1929 г.: "Религиозные объединения и группы верующих не пользуются правом юридического лица". В то же время в нем не декларировалось и усвоение религиозным объединениям такого права. Вместо этого в указе говорилось о том, что "религиозные общества имеют право приобретения церковной утвари, предметов религиозного культа, транспортных средств, аренды, строительства и покупки строений для своих нужд в установленном законом порядке"622. По существу дела, это было повторением положения, которое содержалось уже в неопубликованном постановлении Совнаркома от 22 августа 1945 г. В то же время дополнения, внесенные указом, еще более сужали круг дозволенной законом церковной деятельности: "54) Религиозные общества имеют право производить складчины и собирать добровольные пожертвования только на цели, связанные с содержанием молитвенного здания, культового имущества, наймом служителей культа и содержания исполнительных органов. 59) Религиозные шествия, совершение религиозных обрядов и церемоний под открытым небом, а также в квартирах и домах верующих допускается с особого каждый раз разрешения исполнительного комитета районного, городского Совета депутатов трудящихся"623.

Ничего нового в советское законодательство, касающееся статуса религиозных общин, не вносила и принятая в 1977 г. очередная Конституция СССР, 52 статья которой гласила: "Гражданам СССР гарантируется свобода совести, то есть право исповедовать любую религию или не исповедовать никакой, отправлять религиозные культы или вести атеистическую пропаганду. Возбуждение вражды и ненависти в связи с религиозными верованиями запрещается. Церковь в СССР отделена от государства и школа от Церкви"624. Неравноправие граждан СССР в зависимости от их отношения к религии очевидным образом вытекало из этой статьи Конституции, несмотря на декларируемый в иных местах этого документа принцип равенства всех граждан СССР независимо от национальности, расы, пола, отношения к религии. Граждане с атеистическими убеждениями, согласно Конституции, могли свободно пропагандировать их, а верующим предоставлялось лишь право "отправлять религиозные культы". Столь откровенное неравноправие граждан разных категорий по существу дела сообщало Советскому Союзу черты сословного государства.

Бесправное положение Церкви в 70-х гг. вызывало несравненно более острую, чем в предшествующие десятилетия советской истории, реакцию со стороны общественности на Западе и в самой России. Один из характерных документов начала 70-х гг., получивших самую широкую известность в мире, а через передачи русскоязычных зарубежных радиостанций также и в нашей стране,— открытое письмо А. И. Солженицына Святейшему Патриарху Пимену, составленное на Крестопоклонной неделе в 1972 г. и потому получившее название "Великопостного письма". Оно было реакцией на Рождественское послание Святейшего Патриарха, на призыв предстоятеля, обращенный к эмигрантской пастве прививать своим детям вместе с любовью к Отчизне любовь к православной Церкви. О разорении духовном в России, о бесправном и приниженном положении Церкви писали и до Солженицына, но он, обладая незаурядным литературным даром, находит особенно сильные слова для характеристики бедственного состояния церковной жизни в России: "На каждый действующий храм — двадцать в запустении и осквернении, есть ли зрелище более надрывное, чем эти скелеты, достояние птиц и кладовщиков? Сколько населенных мест по стране, где нет храма ближе ста и даже двухсот километров? И совсем без церквей остался наш Север — издавнее хранилище русского духа и, предвидимо, самое верное русское будущее. Всякое же попечение восстановить хоть самый малый храм, по однобоким законам так называемого "отделения Церкви от государства", перегорожено для делателей, для жертвователей, для завещателей. О колокольном звоне мы уже и спрашивать не смеем, а почему лишена Россия своего древнего украшения, своего лучшего голоса? Даже Евангелие у нас нигде не достать, даже Евангелие везут к нам из-за границы, как наши проповедники везли когда-то на Индигирку"625. Все это верно, но Солженицын несправедливо возлагает на священноначалие вину за пассивность, за непротивление разрушителям Церкви, за безропотное подчинение им. Солженицын призывал Патриарха вступить на путь бескомпромиссного противостояния атеистическому государству, видимо не вполне ясно представляя последствия. Советская власть была еще достаточно сильна, чтобы при решительном противодействии ей со стороны священноначалия еще раз провести массовое закрытие церквей, инсценировать раскол, передать оставшиеся храмы всецело лояльному духовенству, а прочих священнослужителей лишить свободы или во всяком случае запретить служить. Ради того чтобы сохранить для "малых сих" возможность легально молиться, Православная Церковь при Святейшем Патриархе Тихоне в 1923 г. вступила в своих отношениях с советским государством на тот путь, которым она шла потом без малого 70 лет. Патриарх Пимен, получив "Великопостное письмо", сказал: "Побыть бы ему в моих башмаках только пару дней... Но пусть пишет!" 626

В конце 1976 г. был образован "Христианский комитет защиты прав верующих в СССР" во главе со священником Глебом Якуниным. В него вошли иеромонах Варсонофий (Хайбулин), Виктор Капитанчук, впоследствии Лев Регельсон, священники Николай Гайнов и Василий Фонченков. Комитет собирал материалы о преследованиях за религиозную деятельность, выпускал машинописный бюллетень, экземпляры его передавал иностранным журналам для публикации за рубежом, составлял обращения в адрес советского правительства, Патриарха, видных церковных деятелей зарубежья, ВСЦ. В основном деятельность комитета была направлена на то, чтобы придать широкой огласке репрессивные акции Советского государства против верующих, что несомненно подрывало авторитет СССР в глазах мировой общественности. Насколько эта деятельность комитета служила действительной защите Церкви? Однозначно на этот вопрос ответить нельзя; с одной стороны, вероятно, она заставляла власть проявлять в отдельных случаях осторожность и сдержанность, но с другой стороны, комитет, продолжая линию "открытых писем" 1965 г., часто направлял острие своих обличений не столько против государственных властей, сколько против священноначалия Русской Православной Церкви и тем создавал угрозу появлений внутрицерковных разделений. В 1979 и 1980 гг. члены комитета подверглись арестам.

Наиболее серьезной акцией, предпринятой для защиты Православной Церкви ею самой, было письмо Л. И. Брежневу епископа Полтавского и Кременчугского Феодосия (Дикуна), составленное 26 октября 1977 г. В отличие от документов "Христианского комитета защиты прав верующих" епископ Феодосий избегает в своем письме широких обобщений и риторики, текст его основан на конкретных фактах и цифрах, автор письма волне благожелателен по отношение к адресату. Тем более страшное впечатление производят сообщенные им факты. Сдержанный и реалистический характер документа выражался в том, что по существу дела епископ Феодосий призвал в церковно-государственных взаимоотношениях вернуться к дохрущевской, послевоенной практике"627. Масштаб хрущевских гонений на Церковь епископ Феодосий иллюстрирует статистическими данными по своей епархии: "Чтобы иметь представление о размахе этого атеистического разгула, назову лишь один факт: до 1958 г. Полтавская епархия насчитывала 340 храмов, а в 1964 г. их осталось только 52... С уходом Н. С. Хрущева со своего поста первого секретаря ЦК партии,— продолжает владыка,— церковные дела несколько улучшились. Но ненадолго. Ибо цель уполномоченных как представителей безбожия осталась фактически та же, но к ней начали пробираться более деликатным путем. Говорю: более деликатным в сравнении с прошлыми годами, но в сущности далеко не деликатным"628. Вслед за тем епископ Феодосий приводит одну из многих печальных историй из жизни епархии, хорошо иллюстрирующих методы антирелигиозной борьбы представителей советской власти:

"Глобинский район Полтавской области, насчитывающий 26 сельсоветов, имеет всего лишь один маленький глинобитный молитвенный дом... Ввиду его ветхости и рыхлости стен, верующие решили вышеупомянутое здание обложить кирпичом. Работа, как видим, самая необходимая и без претензий на роскошь, но для ее осуществления нужно было получить разрешение от местных властей. Многие мучительные месяцы церковная община мытарствовала по разным инстанциям, вплоть до Москвы, пока получила нужное (на словах) разрешение. Когда же верующие приступили к работе и было обложено две стены, случилось самое неожиданное. Далее цитирую отрывок из жалобы, направленной глобинскими верующими к разным компетентным органам власти. Здесь говорится: "Вдруг в полночь с 30 на 31 июля 1971 г. явился председатель сельсовета Кириленко С. А. в сопровождении милиционера и 20 комсомольцев со специально сделанными в колхозной кузне ломами. Сам Кириленко С. А. постучал к домохозяйке в окно, разбудил ее, сказав, кто он (хозяйка его узнала), и добавил: "Ты не волнуйся и спи спокойно, а мы будем делать свое дело". И началось содрогание дома от сильных ударов... Домохозяйка от ужаса открыла дверь, хотела выскочить из дома, как в дверях схватил ее за руки милиционер и приказал не сметь кричать и вести себя смирно. На вопрос хозяйки, почему погром проводят ночью, а не днем, ответил: "Ночью никто из людей не увидит", а ее задерживают, чтобы она не начала кричать на улице и не узнала тех, кто участвует в этом деле". Название такой "операции" — средневековый татарский набег в конце XX в."629

О взаимоотношениях между епархиальными епископами, каждый из которых являлся духовной главой сотен тысяч православных людей, и уполномоченными Совета по делам религий — чиновниками не высокого ранга, можно судить по расколу епископа Феодосия. Ситуация различалась в деталях, но в целом повторялась по всей стране:

"24 мая утром мне по телефону позвонил полтавский уполномоченный Нечитайло И. Я. Он был зол, раздражен и говорил на высоких регистрах. "Вы должны сейчас приехать ко мне!" — заявил он в категорической форме. Я ему ответил, что, к моему огорчению, сию минуту не могу явиться к нему, так как епархиальный шофер отпросился в больницу, но, как только он вернется, я тут же постараюсь прибыть. "Вы всегда так делаете,— кричал в трубку Нечитайло,— как только я вас вызываю, вы находите какие-то отговорки"... В его кабинете сидели он и два его помощника. Беседы, собственно говоря, как таковой, на сей раз не было. Уполномоченный играл роль моего обвинителя. Но главным пунктом обвинения было прошение верующих села Поливяное и мое письмо В. А. Куроедову, которое уполномоченный держал в руках. "Вам это знакомо?" — спросил он меня, показывая конверт. "Да, знакомо",— ответил я. "Вы не имели права делать этого. Вы нарушили советский закон!" — говорил он. Я попросил уточнить, какой именно из законов я нарушил. Отвечая на это, он сказал: "Вы вмешиваетесь в дела верующих, помогали им составить прошение и отправили его". "Не вижу здесь никакого нарушения советской законности,— сказал я,— прошение я им не писал, что помогал верующим своими советами и сочувствовал им, то делать это велит мне моя архиерейская совесть и долг. Если епископ не окажет помощи верующим, то где и в каком месте им ее искать? И в чем, в таком случае, состоит служение епископа?" — "Вы на нас в Москву писали,— продолжал Нечитайло,—поэтому я официально заявляю вам, что мы напишем также и на вас!""

В связи с угрозами уполномоченного, которые он воспроизводит в своем письме, архипастырь многозначительно замечает: "Наша Русская Православная Церковь ныне попала в ту опасную для нее полосу, когда смело и безнаказанно бесчинствуют нечитайлы, и поэтому нужно сказать правду ради блага всех, даже и Нечитайло, сказать потому, что дальше "молчать опасно!" Терпение наше иссякает, мы доведены до крайнего и отчаянного положения, когда нужно сказать уже теперь, сегодня, ибо "медлить преступно!""630 В письме Брежневу автор отвергает права уполномоченных требовать от архиереев действий, граничащих с прямым доносительством:

"Дабы избежать недоразумений... уполномоченный по делам религий Нечитайло вменяет нам в обязанность впредь доносить ему о всяком взрослом, изъявившем желание принять святое крещение. Он говорит: "Не спешите с крещением взрослых. Сначала возьмите у них адреса, сообщите об этом мне, а потом через недельку-другую можете делать свое дело". Необязательно обладать особой проницательностью ума, чтобы понять, куда клонит Нечитайло... Я не могу согласиться с требованиями уполномоченного выдавать ему адреса всех взрослых, пожелавших принять крещение, так как это противоречит не только всему советскому законодательству о культах, но и ставит духовенство в унизительное положение — сделаться сыщиками в пользу того же самого атеиста-уполномоченного. Уполномоченный настаивает непременно давать ему сведения о всех имеющих намерение поступать на учебу в духовную семинарию. Такое требование с его стороны вселяет в меня тревогу, основанную на горьком опыте прошлого"631.

С большой тревогой владыка пишет о том, как уполномоченные Совета пытаются заставить архиереев прекратить рукоположения, с тем чтобы церковная жизнь заглохла из-за отсутствия священников:

"Пожалуй, самым больным местом в Русской Православной Церкви на сегодняшний день являются ее кадры: их нехватка ощущается повсеместно, особенно же на Украине, где наложен запрет на рукоположение в священный сан. Старое духовенство убывает, а нового недостаточно. Есть области, где десятки религиозных общин годами остаются без духовного окормления, в некоторых — один священник обслуживает 3–4 прихода. Истинная цель каждого уполномоченного, и полтавского тоже, любыми средствами помешать притоку новых кадров в Церковь, помещать поступлению в семинарию, и тогда храмы, оставшись без священников, сами собой закрываются. Как это делается на Полтавщине, покажу на примере. Когда я сюда прибыл в 1967 г., мне разрешалось принимать духовенство из других епархий, из чужих областей, а также подыскивать достойных кандидатов и рукополагать их в священный сан. Потом мне запретили принимать духовенство из других епархий, но не лишали права рукополагать. Еще немного и мне сказали: "Рукополагайте полтавских, а чужих не надо". Спустя несколько времени мне сообщили, что я могу рукополагать только местных пенсионеров. Немного погодя мне говорят: "Можешь рукополагать только псаломщиков своей епархии". Через некоторое время мне было приказано рукополагать только тех псаломщиков, кои находятся на этой работе не менее десяти лет. А теперь мне запрещено вообще кого-либо рукополагать... Итак, усердием нечитайл Русская Православная Церковь обречена на медленное умирание. А сейчас она пока пьет огненную чашу страданий"632.

Владыка Феодосий писал, что, клеветнически называя верующих реакционерами, пресса вычеркнула "добрую половину советского населения"; этим он пытался побудить руководство государства задуматься об угрожающих масштабах той внутренней идеологической войны, которую оно ведет с "доброй половиной" населения страны и которая, конечно же, не могла кончиться для столь незадачливого и политически бездарного руководства победой.

Конструктивный характер письма епископа Феодосия проявился в том, что те предложения, с которыми он обращался к руководителю страны не лежали за пределами возможного в Советском государстве, не предполагали в качестве необходимой предпосылки изменения основ государственного строя. Для принятия их требовалась всего лишь коррекция политического курса.

"Для общего блага, братства и большей сплоченности нашего народа,— писал владыка Феодосий,— нужно сделать очень немного: а) прекратить унизительную и антизаконную регистрацию треб и требоисправителей в церкви; б) дать возможность епископам рукополагать столько священников, сколько этого требуют обстоятельства, и независимо от того, из какой области будет рукополагаемый; в) не препятствовать делать ремонт храмов и молитвенных домов; г) уполномоченным отказаться от своей антирелигиозной деятельности и быть нейтральными в вопросах веры, как того требует советское законодательство; д) не закрывать храмов насильственным путем; е) увеличить тираж выпуска духовной литературы, в которой имеется острая нужда среди верующего населения: церковных календарей, например, так мало, что их не хватает по одному на село; ж) не мешать духовенству в выборе места жительства и служения; з) не делать в прессе таких выпадов против религии, которые могли бы дать право атеистам ненавидеть верующих, а также не допускать оскорбления чувств верующих в печати; и) необходимо Церковь избавить от гнетущей опеки уполномоченных и больше предоставить прав в делах веры епископам. Ибо, если было бы противоестественным, чтобы дела коммунистов решали антикоммунисты, то так же нелепо видеть, как неверующие в лице уполномоченных решают дела верующих. Пусть все станет на свои места. Таков закон правды"633.

И все-таки правда не восторжествовала, но прямым репрессиям епископа Феодосия не подвергли. Многозначительной реакцией священноначалия на письмо было возведение на следующий год Святейшим Патриархом Пименом епископа Феодосия в сан архиепископа. Правда, еще год спустя, уже в 1979 г., он был, вероятно не без требований со стороны Совета по делам религий, переведен из Полтавской на Вологодскую кафедру.

В 70-х гг. священноначалие подчеркнуто отмежевывалось от карательных акций гражданских властей против священнослужителей. Когда в 1977 г. скончался архиепископ Иов (Кресович), которого арестовали в годы хрущевских гонений, в "Журнале Московской Патриархии", в некрологе, покойного архипастыря назвали "человеком глубоко преданным Церкви, скромным, мирным", "добрым и щедрым пастырем", "горячо преданным Богу и милостивым к людям"634. Московская Патриархия пыталась помочь даже такому деятелю, как запрещенный в служении священник Глеб Якунин, несмотря на то, что уже тогда в своих шумных выступлениях он обрушивался с более жесткими обвинениями на священноначалие, чем на государственную власть. В 1976 г. ему было дано место чтеца в подмосковной церкви. Другой член "Христианского комитета защиты верующих", священник Василий Фонченков, сохранил место приходского священника, правда, на некоторое время он был удален из Московской Духовной Академии, но впоследствии, задолго до крушения советского режима, получил возможность вернуться в ее стены как преподаватель. "Всегда, когда это было возможно,— признает Д. И. Поспеловский, весьма придирчивый критик Московской Патриархии,— официальная Церковь не поддерживала обвинений советских органов против духовенства"635.

В 70-х гг. в печати за рубежом появился чрезвычайно характерный документ — "Извлечения из отчета Совета по делам религий членам ЦК КПСС" за 1974 г., подписанный заместителем председателя Совета В. Фуровым. Отчет этот озаглавлен "Церковные кадры и меры по ограничению их деятельности рамками закона". Особенно важен раздел документа "О составе епископата Русской Православной Церкви и усилении политической работы с ним в институтах государства", который начинается со статистических сведений о епископате. В пределах СССР Русская Церковь имела в начале 60-х гг. 73 епархии, а в 1974 — только 67, причем число правящих архиереев было значительно меньше — 58. Это значило, что многие епархии возглавлялись временно управляющими епископами, которые были правящими архиереями в соседних епархиях. В течение длительного времени фактически лишь номинально существовали такие епархии, как Ульяновская, Донецкая, Днепропетровская и др. Средний возраст архиереев, подсчитали в Совете, 58 лет, средний стаж архиерейского служения — 12 лет. Из 58 правящих архиереев до 1945 г. были хиротонисаны во епископа — четверо (это были митрополит Орловский Палладий (Шерстенников), хиротонисанный в 1930 г., митрополит Алмаатинский Иосиф (Чернов), хиротонисанный в 1932 г., архиепископ Чебоксарский Вениамин (Новицкий), хиротонисанный в 1941 г. и архиепископ Ивановский Иов (Крестович), хиротонисанный в 1942 г.) От 21 до 30 лет имели архипастырскую степень — 4 архиерея: митрополит Иоанн (Разумов), архиепископы Палладий (Каминский), Михаил (Чуб) и епископ Богдан (Анцух), от 11 до 20 лет — 30 и до 10 лет — 20 архипастырей. По образовательному цензу архиереи распределялись так: высшее духовное образование имели 44 архиерея, семинарское – 11; кандидатов богословия было 28, магистров — 6 и докторов — 3 (Патриарх Пимен, Ленинградский митрополит Никодим и Рижский архиепископ Леонид). 19 епископов было выпускниками МДА и 19 — ЛДА. Светское высшее образование имели 7, среднее — 22 и неполное среднее 29 епископов636.

Конечно, действительность отражалась в отчете Фурова как в кривом зеркале. Но его наблюдения и характеристики все-таки представляют известный интерес. В принятом в те годы стиле отчетов, призванных порадовать начальство радужными картинами триумфального успеха во всем, Фуров пишет о подконтрольности Патриархии его учреждению. Фуров пытается убедить политическое руководство страны в лояльности всего епископата правящему режиму: "Многолетние наблюдения, глубокое изучение настроений правящих архиереев еще раз подтверждают, что епископат лояльно относится к советской власти"637. В то же время непосредственно из текста отчета видно, что полного доверия Совета не заслуживает ни один из охарактеризованных в нем архиереев. В качестве примера проявления чуждых идеологических взглядов приводятся слова Святейшего Патриарха Пимена, сказанные им во время визита в Финляндию 6 мая 1974 г.: "Мы считали и считаем, что социальные вопросы не должны затемнять или заменять основное понятие спасения как освобождения от греха, проклятия и смерти и достижения жизни вечной в Царстве Небесном и в общении с Богом"638, а также отрывки из доклада митрополита Никодима, прочитанного им также в Финляндии перед преподавателями и студентами Хельсинского университета 9 мая 1974 г.: "Един Иисус Христос, и лучше Его нет ничего... Апостол Павел писал: если бы он перестал искать Божия благословения и стремился только людям угождать, то не был бы христианским служителем". Так весьма тонко, умно и в то же время открыто и недвусмысленно,— комментирует Фуров слова архипастыря,— митрополит Никодим стремится увести молодежь от решения современных и весьма острых политических социальных задач". По степени лояльности архиереев советской власти Фуров условно разделяет их на 3 группы. Первая из них характеризуется таким образом: "Правящие архиереи, которые и на словах и на деле подтверждают не только лояльность, но и патриотичность к социалистическому обществу, строго соблюдая законы о культах и в том же духе воспитывают приходское духовенство, верующих"639. Вторая — это "правящие архиереи, которые стоят на лояльных позициях к государству, правильно относятся к законам о культах и соблюдают их, но в своей повседневной административной и идеологической деятельности стремятся к активизации служителей культа и церковного актива, выступают за повышение роли Церкви в личной, семейной и общественной жизни с помощью модернизированных или традиционных концепций, взглядов, подбирают на священнические должности молодежь, ретивых ревнителей православного благочестия". Наибольшие опасения у автора доклада вызывает третья группа, о которой он пишет так: "Это та часть епископата, у которой в разное время проявлялись и проявляются попытки обойти законы о культах, некоторые из них религиозно консервативны, другие способны на фальсификацию положения в епархиях и сложившихся отношений к ним органов власти, у третьих — замечены попытки подкупа уполномоченных и клеветы на них и на должностных лиц местных органов власти"640. В первую группу включено 17 епископов, во вторую — 23 и в третью — 17 архиереев. В третью, наиболее опасную с точки зрения Совета по делам религий, группу архиереев, своего рода "черный список", попали митрополит Львовский Николай (Юрик), архиепископы Иркутский Владимир (Котляров), Чебоксарский Вениамин (Новицкий), Житомирский Палладий (Каминский), Архангельский Никон (Фомичев), Калужский Донат (Щеголев), Горьковский Флавиан (Дмитриюк), Уфимский Феодосий (Погорский), Владимирский Николай (Кутепов), епископы Астраханский Михаил (Мудьюгин), Саратовский Пимен (Хмелевский), Кировоградский Дамаскин (Бодрый), Курский Хризостом (Мартишкин), Ростовский Иоасаф (Овсянников), Куйбышевский Иоанн (Снычев).

В значительной мере распределение архиереев по группам в докладе Фурова носит случайный характер, и не следует, как это обычно делается в зарубежных публикациях, посвященных Русской Церкви, в этой "классификации" видеть в одних случаях свидетельство об исповедничестве (3 группа), в других — улику, обличающую переход на сторону противника. Всю неосновательность подобных заключений обнаруживает то обстоятельство, что митрополит Алмаатинский Иосиф (Чернов), исповедник, многолетний узник ГУЛАГа, архипастырь святой жизни и замечательный проповедник, привлекший в ограду Церкви множество лиц, воспитанных в атеистических семьях, пользовавшийся необычайной любовью своей паствы, оказался в документе Фурова в группе самых лояльных советской власти архиереев.

Ни один из постоянных членов Синода не был включен в 3 группу — это было бы признанием в провале кадровой политики Совета. Сейчас стало известно, что митрополит Никодим, равно как и ряд других архиереев, и среди них включенные вместе с ним во 2 группу архиепископы Ярославский Иоанн (Вендланд) и Рижский Леонид (Поляков) совершали тайные рукоположения, что по классификации Фурова оставляло им место лишь в третьей, наиболее "зловредной", группе архиереев, у которой проявлялись "попытки обойти законы о культах". Что же в поведении епископов заставляло уполномоченных включать архиереев в проскрипционный список, в 3 группу? Об архиепископе Житомирском Палладии (Каминском) местный уполномоченный докладывал в совет: "Архиепископ Палладий и настоятель собора Веськовский постоянно вмешиваются в финансовые и официальные дела. В общине утвердилось правило, по которому без благословения архиепископа никто не может быть избран в руководство общины, а лица, не удостоенные милости архиепископа, несмотря на регистрацию уполномоченного... и одобрение горисполкома, практически не допускаются к исполнению возложенных обязанностей". Епископу Ростовскому Иоасафу (Овсянникову) уполномоченный дает такую характеристику: "Опытный и хитрый церковный деятель, по своим убеждениям фанатично верующий монах, был настоятелем монастыря. Прилагает много усилий и ухищрений по активизации религиозной деятельности в области. Рекомендации уполномоченного воспринимает болезненно и под всякими предлогами не выполняет их"641.

"За последние годы,— утверждает автор доклада,— нами разработана четкая и широкая система воспитания епископата, а через него и рядового духовенства, в политическом плане, формирования у них патриотизма, гражданского долга, уважения к законам и деятельности советского правительства. А это дает заметные положительные результаты"642. После составления этого замечательного документа прошло всего лишь 15 лет, и миссия Совета была выполнена до конца, он исчерпал себя и прекратил свое славное существование.

В эти годы Русская Православная Церковь потеряла архипастырей, сполна изведавших в свое время ночные аресты и допросы с пытками, тюремные нары и каторжные работы. В 1975 г. отошел ко Господу митрополит Алмаатинский и Казахстанский Иосиф (Чернов), в 1976 г. преставились митрополит Орловский Палладий (Шерстенников) и архиепископ Чебоксарский Вениамин (Новицкий), в 1977 г. во Львове скончался пребывавший на покое архиепископ Иов (Кресович). В 1978 г. в Жировицком монастыре преставился уволенный на покой еще 13 лет назад архиепископ Ермоген (Голубев).

Но в иной мир уходили и архипастыри другого поколения, выросшие в советскую эпоху и вступившие на стезю церковного служения в послевоенные годы. 5 сентября 1978 г. в Ватикане, на аудиенции у новоизбранного папы Иоанна—Павла I безвременно скончался постоянный член Священного Синода митрополит Ленинградский Никодим (в миру Борис Георгиевич Ротов). Он родился в деревне Фролово Рязанской епархии в семье служащего в 1929 г. Дедушка архипастыря по матери был священником, и уже в отроческие годы Борис Ротов получил религиозное воспитание. Душа мальчика тянулась к Богу. Большое влияние на формирование его религиозности оказал архиепископ Рязанский Димитрий (Градусов). Окончив среднюю школу, Борис Ротов поступил в Рязанский педагогический институт. Но он стремился послужить Церкви, и 6/19 августа 1947 г., в день Преображения Господня, состоялся его постриг в монашество с наречением имени Никодим от руки тогда уже Ярославского архиепископа Димитрия (Градусова). Вскоре архиепископ Димитрий рукоположил его в иеродиакона, а в 1949 г., едва достигнув 20-летия, иеродиакон Никодим был посвящен в иеромонаха. Пастырское служение он проходил в Ярославской епархии, с января 1952 г. при кафедральном соборе; в декабре 1954 г. был назначен исполняющим обязанности соборного настоятеля. В 1955 г. иеромонах Никодим заочно закончил Ленинградскую Духовную Академию. Вскоре после этого, в феврале 1956 г., он был направлен на служение в Иерусалимскую духовную миссию, в 1957 г. был назначен Священным Синодом начальником миссии с возведением в сан архимандрита. После возвращения на родину архимандрит Никодим был назначен заведующим канцелярией Московской Патриархии. 31 мая 1960 г. состоялось его назначение на должность председателя ОВЦС. За этим последовала хиротония во епископа Подольского. Впоследствии он занимал Ярославскую и Минскую кафедры. В августе 1963 г. был назначен председателем комиссии Священного Синода по вопросам христианского единства с возведением в сан митрополита. 9 октября 1963 г. митрополит Никодим был переведен на Ленинградскую кафедру, которую уже занимал до конца своей жизни. В 1970 г. ему была присвоена степень магистра богословия за диссертацию о папе Иоанне XXIII. 17 июня 1971 г. митрополит Никодим был удостоен высокой награды — права служения с предношением креста. В 1972 г., по состоянию здоровья, митрополит Никодим был освобожден от должности председателя ОВЦС. С сентября 1974 г. до кончины митрополит Никодим исполнял обязанности патриаршего экзарха Западной Европы. В 1975 г. он был избран одним из президентов ВСЦ, а в 1978 г. почетным президентом Христианской мирной конференции. В феврале 1975 г. митрополиту Никодиму была присуждена степень доктора богословия. Докторской степени его удостоили и многие зарубежные богословские школы и факультеты. Несмотря на тяжелую болезнь (митрополит Никодим страдал сахарным диабетом, перенес несколько инфарктов), он не щадил себя и до конца своих дней отличался редкой трудоспособностью. Отпевание митрополита Никодима состоялось 10 сентября в Свято-Троицком соборе Александро-Невской лавры. Чин отпевания совершил Патриарх Пимен в сослужении сонма архипастырей и пастырей.

После кончины митрополита Никодима на Ленинградскую кафедру Священным Синодом был переведен митрополит Минский и Белорусский Антоний (Мельников), ставший постоянным членом Священного Синода, а Минскую кафедру занял митрополит Филарет (Вахромеев). Он был также назначен на должность экзарха Западной Европы, которую ранее занимал митрополит Никодим.

22 апреля 1979 г. в алтаре ленинградского Спасо-Преображенского собора за пасхальной литургией скончался митрополит Серафим (Никитин), родившийся в 1905 г. и хиротонисанный во епископа в 1962 г. За полтора года до кончины, в июне 1977 г., он был уволен на покой с Крутицкой кафедры. Его преемником на Крутицкой кафедре стал тогда митрополит Ювеналий, который и ранее, с 1972 г., являлся постоянным членом Священного Синода в силу своей должности председателя ОВЦС. На смену архипастырям, ушедшим в иной мир, приходили новые архиереи. В 70-х гг. были хиротонисаны ныне здравствующие постоянный член Священного Синода митрополит Кирилл (Гундяев), митрополиты Серапион (Фадеев) и Агафангел (Саввин), архиепископы Анатолий (Кузнецов), Максим (Кроха), Симон (Новиков), Хрисанф (Чепиль) и другие архипастыри.

В 70-х гг., как, впрочем, и во 2-й половине 60-х, массового закрытия церквей не произошло. Но в результате продолжающейся миграции сельского населения в города некоторые сельские приходы прекратили свое существование, а новые храмы в промышленных городах открывались исключительно редко. В докладе, с которым Святейший Патриарх Пимен выступил на конференции, посвященной 60-летию восстановления патриаршества (6 мая 1978 г.), он сказал, что за последние месяцы в СССР было построено 4 церкви и открылось 7 новых приходов. Такое количество новых церквей и приходов и в самой малой степени не могло удовлетворить огромную нужду в церквах больших промышленных городов, где часто не было ни одного православного храма. В полуторамиллионном Горьком в 60–70-х гг. оставалось только три церкви на окраинах. Многократные прошения православных жителей города, под которыми стояло более тысячи подписей, адресованные местным и центральным властям, оставались без положительного ответа. В 1978 г. было образовано пять двадцаток в различных районах города, которые хлопотали о передаче им сохранившихся храмов, но все оставалось тщетным. На Камчатке, Сахалине, Чукотке, Колыме, Курильских островах не было ни одного православного прихода. Верующий народ Камчатки в течение 10 лет хлопотал об открытии приходского храма в областном городе.

За пять лет, с 1971 г. по 1975 г., число приходов Русской Православной Церкви с 7274 сократилось до 7062, в 1976 г. насчитывалось уже только 7038 приходов. В среднем закрывалось по 50 приходов в год. В последующие 5 лет темпы закрытия были несколько приторможены, закрывалось до 6 приходов ежегодно, и в 1981 г. Русская Православная Церковь насчитывала всего лишь 7007 приходов.

Крайне серьезной для Церкви оставалась в 70-х гг. кадровая проблема: сказалось резкое сокращение числа учащихся в семинариях, происшедшее в начале 60-х гг. В 1971 г. Русская Церковь насчитывала 6234 зарегистрированных приходских священников, в 1972 г.– 6180, а 1 января 1975 г. только 5994, число диаконов с 1971 по 1975 г. сократилось с 618 до 594. Динамика в изменении числа священнослужителей, по данным Совета по делам религий, выглядела в первой половине 70-х гг. так: за 3 года (с 1972 по 1974 г.) было рукоположено 297 священников и 141 диакон. За это же время убыль в духовенстве от смертей и уходов на покой составила 537 человек. Некоторые священники, особенно в западно-украинских и прибалтийских епархиях, окормляли по два, три и даже по четыре прихода. Так, в Львовской епархии в 1974 г. на 657 зарегистрированных церквей приходилось 402 священника. В результате острой нехватки священников в Ивано-Франковской епархии, по данным Совета за 1974 г., из 363 зарегистрированных церквей, постоянно действующих было 162, периодически действующими (по одному-двум богослужениям в месяц) — 126; богослужения совершались лишь в самые большие праздники (4–5 раз в году) — в 23 церквах, а 33 зарегистрированных церкви стояли совершенно без богослужений.

По данным Совета за 1974 г., среди священников было 1089 (или 18%) лиц с высшим богословским образованием, в их числе — 422 кандидата богословия, 29 магистров и 5 докторов богословия; среднее духовное образование (семинарское) имели 2375 (или 39,6%) священников, а светское высшее — 139; 2556 священников окончили среднее общеобразовательные и средние специальные школы, а у 3299, то есть более чем у половины, было только начальное общее образование. Среди рукополагаемых священников около тысячи не имело богословского образования, и только часть клириков получала его потом, обучаясь заочно. Священников моложе 40 лет — 20,3%, от 40 до 60 лет — 31,2% и старше 60 лет — 48,5%; иными словами, средний возраст духовенства приближался к 60 годам643.

Во 2-й половине 70-х гг., в связи с увеличением притока абитуриентов в духовные школы и благодаря инициативе многих епархиальных правящих архиереев, рукополагавших значительное число ставленников, не учившихся в семинариях, но имевших богословское самообразование и часто окончивших высшие школы, наблюдается некоторый рост числа священнослужителей, притом что сокращение числа приходов продолжалось. Так, в 1979 г. было рукоположено во пресвитеры 276 лиц, т. е. совершенно хиротоний почти в 3 раза больше, чем совершалось за год в первой половине десятилетия. Вынужденные рукоположения лиц, не получивших школьного богословского образования, а часто и с недостаточным общим образованием и даже мало начитанных в церковной литературе, негативно сказывались на общем уровне духовенства, но важнее были все-таки религиозно-нравственные качества священнослужителей, наличие у них пастырского призвания, и поэтому даже малообразованные пастыри, но верные Богу и Церкви, отдававшие все свои силы духовному окормлению народа Божия, привлекали к себе любовь паствы. Бывали, конечно, и неудачные священники, но в целом, большая часть духовенства исполняла свой пастырский долг. Во всяком случае, Совет по делам религий в своем отчете для ЦК КПСС за 1974 г., несмотря на очевидное стремление представить собственные успехи в подавлении Церкви в самом радужном свете, вынужден был все-таки признать: "Все же духовенство — опытный идеологический противник. Оно имеет многолетнюю практику обработки верующих, умеет воздействовать на них, вести проповедь"644.

В начале 70-х гг. посещаемость церквей была ниже, чем десятилетие назад, в разгар хрущевских гонений; уже более половины населения страны составляло поколение, воспитанное вне влияния Церкви. Но к концу десятилетия положение изменилось в лучшую сторону. Более частыми становились случаи религиозного обращения людей, выросших в атеистических семьях, значительно увеличилось число крещений взрослых, особенно в больших городах. Средний возраст прихожан начал снижаться. В советской атеистической литературе доля верующих среди сельского населения оценивалась в 20–25%, а среди городского 20%. При этом, правда, вычленяли и такую группу лиц, которых по отношению к религии аттестовали как колеблющихся; величину этой группы оценивали в 10%. Совершенно очевидно, что объективность этой статистики, основанной на социологических опросах, весьма относительна. Именно у верующих, а не у атеистов были поводы уклониться от опроса или даже, идя на компромисс с религиозной совестью, дать лукавый ответ, чтобы не навлечь на себя неприятности; анонимность опросов, которые проводились советскими социологами, вызывала у многих оправданные сомнения, поэтому принимать результаты подобных статистических выкладок стоит со значительной поправкой в сторону увеличения числа верующих. Конечно, не все верующие, но значительно больше половины из них, принадлежали к Православной Церкви. На основании выборочных сведений число сознательно верующих в СССР конца 70-х гг. может быть оценено в 70–80 млн., из них, вероятно, около 50 млн. были православными. Крещенных по православному обряду было более 100 млн. Умножение числа новообращений, главным образом из среды столичной и городской интеллигенции, свидетельствовало о том, что влияние Церкви на общество не сойдет на нет, как надеялись ее недруги, после того как уйдет из жизни поколение, получившее традиционное воспитание, потому что, в отличие от политических, философских, социальных идеологий с их земным происхождением и земными горизонтами, христианское вероучение неотмирно и укоренено в вечности.

В ту пору протопресвитер Виталий Боровой в проповеди, произнесенной в кафедральном православном соборе в Лондоне, коснулся и темы новообращенных:

"Новое движение,— сказал он,— началось среди... образованной молодежи... Это поколение пришло к Христу само по себе путем глубочайших раздумий и внутренних переживаний. Это делает честь не нам... Это делает честь нашим верующим; и слава и благодарность Господу, который распространяет Свою весть через Святого Духа среди тех людей, которые далеки от Церкви и, казалось бы, для которых нет дороги, ведущей туда. Но все же они пришли к Церкви многими различными путями... Это часто заканчивается распадом семьи, принесением в жертву образования и карьеры... И сейчас у нас есть сотни и тысячи таких конкретных жизненных примеров... Это новое в нашей Церкви; этот процесс можно, конечно, замедлить, но никто в этом мире не обладает властью, чтобы полностью прекратить его. Это движение началось, и оно ускорится, так как за ним стоит харизма и могущество Господа нашего Иисуса Христа, который видел принятие веры своим народом, который подверг свой народ испытанию унижением, трудностями в таких условиях, что временами казалось, что еще немного и наступит конец. Господь испытывает веру русского народа... Господь видит, как она (Русская Церковь.— В. Ц.) преодолевает суровые испытания; Он видит, что за эти 60 лет у нас в тысячи раз больше святых, чем на протяжении всей остальной истории Русской Церкви, что сейчас живые святые идут по лику земли в России... и придет время, когда Русская Церковь канонизирует тысячи новых святых"645.

Конечно, разные обстоятельства приводили молодых людей в ограду Церкви, особенно часто это было чтение религиозно-философской литературы начала ХХ в. и эмигрантских изданий. Миллионы верующих и тысячи пастырей, в том числе и те, кто в 70-х гг. с опасением относился к неофитам, вынесли неимоверную тяжесть гонений, обрушившихся на Церковь в СССР. Отдельные пастыри считали духовное окормление новообращенных исключительно важным делом для Церкви, среди таких священнослужителей был отец Виталий Боровой, в 70-х гг. служивший настоятелем патриаршего Богоявленского собора. Клирики московского храма святителя Николая в Кузнецах, где настоятелем служил протоиерей Всеволод Шпиллер, проявляли особую заботу о неофитах, этот храм стал одним из самых популярных в среде верующей интеллигенции Москвы.

Новообращенная паства требовала особой пастырской мудрости в ее окормлении. Как и в начале XX в., многие из тех, кто приходил в Церковь, не столько искали водительства от нее, сколько пытались сами учить, прилагая к церковной жизни мерки, вынесенные из мира. Но огромная разница в образовательном уровне интеллигенции начала XX столетия и 70–80-х гг. делала ситуацию более сложной. К тому же надо учесть еще и то обстоятельство, что интеллигенция начала века получала в детстве религиозное образование и в Церковь действительно возвращалась, а новообращенные в детстве чаще всего получали о Церкви анекдотически искаженное представление, и часть их, причем особенно активная, приходила из среды, которая искони была чужда христианству. Новообращенные переживали трудный мировоззренческий кризис и не всегда изживали социальный нигилизм; дух критиканства они легко переносили и на церковную жизнь, которую их сознание часто отражало крайне неадекватно. Эта среда становилась питательной почвой для церковного диссидентства. В 70-х гг. появляются всевозможные кружки, их участники поглощены изучением мистицизма, теорий околоцерковных мыслителей прошлого, они унаследовали от обновленцев нигилизм в оценке церковной истории и политических тенденций того или иного толка.

Исключительно широкий, прямо миссионерский характер имела в 70-х гг. пастырская деятельность священника Димитрия Дудко. За год ему удавалось крестить до 400 взрослых людей, большинство из которых становилось ревностными прихожанами. В своих проповедях о. Димитрий, нарушая неписаное табу, затрагивал больные общественные темы: падение нравов, распространение пьянства, разрушение семьи; называл он и корень всех зол — насильственно пропагандируемое безбожие. Помимо проповедей он устраивал после богослужения беседы с паствой, обстоятельно отвечал на любые вопросы прихожан и всех, кто приходил к нему в храм. В своем приходе он организовал издание бюллетеня "В свете Преображения". В глазах контролирующих церковную жизнь инстанций миссионерское служение о. Димитрия было дерзким вызовом, его деятельность расценивалась как антисоветская. В отчете Совета по делам религий за 1974 г. характеристике отца Димитрия Дудко уделено значительное место:

"Освободившись в 1956 г. из заключения, Дудко стал священником в церквах г. Москвы... В течение последних лет продолжал писать пасквили, проповеди клеветнического характера, обрабатывал молодежь в идеологически вредном духе, хранил и распространял "самиздатовскую" и другую литературу, полученную из за границы. Местные органы власти проводили неоднократные профилактические беседы со священником Дудко... Однако священник Дудко не сделал для себя должных выводов и стал выступать с проповедями провокационного характера в церкви св. Николая Чудотворца (Москва, Преображенская улица). 20 апреля 1974 г. он говорил: "Безбожники воспользовались нашей боязнью перед страданием и подавляют наш дух, подавляют свободные мысли и чувства, ругают нас. Нужно преодолеть страх перед страданием, и тогда мы станем по-настоящему свободны, жизнедеятельны, непобедимы. ...Безбожия надо бояться, ибо это страшнее чумы... Я считаю, что преступник каждый, кто так или иначе вырывает веру у человека, веру в Бога... Христианин не может и не должен стоять в стороне, когда все гибнет"646.

Священноначалие, вынужденное перемещать о. Димитрия из прихода в приход по требованию Совета, все-таки, насколько это было возможно, пыталось защитить его и в той или иной форме выражало ему свою поддержку. Весной 1979 г. митрополит Крутицкий и Коломенский Ювеналий "посетил храм о. Дмитрия Дудко, расположенный в 40 километрах от Москвы, сослужил с ним и в своем слове похвалил духовную атмосферу храма и пастырскую деятельность о. Дмитрия, которого он назвал святым человеком. После ареста о. Дмитрия русские иерархи заявляли за границей, что Патриархия делает запросы об участи священника и постарается ему помочь, как только будет вынесен приговор"647. В январе 1980 г. священник Димитрий Дудко был арестован. Через полгода он выступил по телевидению, осудив свою прежнюю деятельность, его заявление было опубликовано в советской печати и последовало его освобождение. Он сразу получил приход в селе Виноградове, в ближнем Подмосковье. Среди его духовных чад произошло размежевание: часть ушла, обвинив его в трусости и предательстве, другие остались с ним. После ареста и возобновления пастырского служения отец Димитрий не прекратил активной миссионерской деятельности, по-прежнему много проповедовал, проводил беседы, вновь стал издавать приходской бюллетень, но уже избегал социально-критических тем, резко осуждал диссидентство, в его проповедях и печатных выступлениях особое значение приобрела патриотическая тема, которая, впрочем, и раньше резко отличала его от таких церковных диссидентов, как Глеб Якунин.

10 лет спустя о. Димитрий Дудко так объяснял мотивы своего выступления по телевидению:

"Из тех фраз, которые я говорил на допросах, и было составлено мое заявление. Если бы я составлял его сам, то я бы, конечно, по-своему выразил свою позицию, тем не менее в словах, что я буду делать дело Божие "как сын Православной Церкви и как сын своего Отечества", лежит мое сердце. Это основа моего заявления. Все остальное — шелуха. Но именно на шелуху обратили внимание мои недруги... Я никогда не ставил себе целью быть диссидентом ни в отношении своей страны, ни в отношении своей Церкви. Но я не мог не бороться с тем, что уродовало нашу жизнь, загоняло нас в тупик... Значит, вопрос встал так: страдать не за дело Христа, а за дело кесаря. За политику, а не за веру. За земное, а не за небесное. Чекисты мне предложили выбор: земную славу, венец мученика — или дело Божие... Я понимал, на какой позор я иду, как будет трудно меня понять, но я сознательно пошел на это"648.

В 70-х гг. неизменным оставалось число монастырей, принадлежавших Русской Православной Церкви, но в крайне стесненном состоянии оставалась Почаевская Успенская лавра. В сентябре 1973 г. духовный собор лавры во главе с наместником обители архимандритом Самуилом вынужден был подать жалобу председателю Совета по делам религий В. В. Куроедову650. Положительной реакции на жалобу не последовало, более того, в 1980 г. у лавры конфисковали последний принадлежавший ей земельный участок. Предприняты были новые действия, которые, вероятно, опять имели целью закрытие монастыря. Вечерами, после службы, милиция стала изгонять паломников из храмов, где они оставались ночевать, поскольку монастырская гостиница была конфискована, а в местные гостиницы их не пускали. Однажды даже из храма были изгнаны 20 послушников, ожидавших пострига и перевода на святую Афонскую гору. Из лавры насильственно удалены были 30 монахов и послушников, среди них игумен Амвросий (Юрасов), которого многие богомольцы почитали, как хорошего проповедника и духовника, игумены Антоний (Темников), Апеллий (Станкевич), монах Нестор. Архимандрит Олимпий был жестоко избит милицией на Светлой седмице 1981 г. и вскоре после этого скончался от побоев. Верующий народ стал подозревать наместника лавры архимандрита Иакова (Панчука) в сотрудничестве с гонителями Церкви, и одна фанатичная женщина совершила на него покушение, ударив его топором по голове. Для того чтобы спасти Почаевскую лавру от закрытия, в "Журнале Московской Патриархии" были опубликованы статьи об истории обители, которая в прошлом служила форпостом православия против римско-католической экспансии. В "Журнале" появлялись сообщения о богослужениях, которые совершали в Почаевской лавре посещавшие ее архипастыри, в одной из статей сообщалось о постриге в лавре американского студента-богослова. Закрытие монастыря и на этот раз, на рубеже 70–80-х гг., удалось предотвратить.

Вся церковная Россия знала и почитала схиигумена Савву и архимандрита Иоанна (Крестьянкина) из Псково-Печерского Успенского монастыря, архимандрита Тавриона (Батозского) из Спасо-Преображенской пустыни под Елгавой, архимандрита Кирилла (Павлова) из Троице-Сергиевой лавры. Духовничеством занимался и пребывавший на покое в Троице-Сергиевой лавре архиепископ Сергий (Голубцов), который 1968 г. до кончины написал здесь более 500 икон. Архиепископ Сергий скончался от воспаления легких в своей келье 16 июня 1982 г.

Большим событием церковной жизни 70-х гг. явилась канонизация 6 октября 1977 г. просветителя Америки, Сибири и Дальнего Востока митрополита Московского Иннокентия (Вениаминова), совершенная в ответ на просьбу Священного Синода Православной Церкви в Америке. В 1979 г. по благословению Святейшего Патриарха Пимена к лику общерусских святых был причислен местночтимый Харьковский святитель Мелетий (Леонтович). В 1980 г. наша страна праздновала 600-летие победы на Куликовом поле. Самое широкое участие Церкви во всенародном торжестве многим людям открыло глаза на огромную значимость патриотического служения Русской Православной Церкви; упоминание имени преподобного Сергия рядом с именем святого князя Димитрия Донского в отдельных публикациях юбилейного года помогло духовноищущим людям обратить мысленный взор к идеалу Святой Руси и вступить на путь воцерковления. Православная Церковь праздновала память о Куликовской битве, как и подобает, в день Рождества Пресвятой Богородицы, что побудило людей нецерковных, но непредубежденных с уважением отнестись к православному юлианскому календарю.

В 70-х гг. укреплялись связи Русской Церкви с Церквами-Сестрами. В апреле и мае 1972 г. Святейший Патриарх Пимен совершил паломничество в Святую землю и другие страны Ближнего Востока, встретился там с Предстоятелями Александрийской, Антиохийской и Иерусалимской Церквей. В этот период продолжалась подготовка к Всеправославному Собору. В сентябре 1976 г. в Шамбези близ Женевы состоялось Первое предсоборное всеправославное совещание; в нем участвовала и делегация Русской Церкви. На совещании были уточнены темы, которые предстояло обсудить на Соборе: 1) православная диаспора; 2) автокефалия и способ ее провозглашения; 3) автономия и способ ее провозглашения; 4) Диптихи; 5) календарный вопрос; 6) препятствия к браку; 7) приведение церковных требований о посте в соответствие с требованиями современной эпохи; 8) отношение поместных православных Церквей к прочему христианскому миру; 9) православие и экуменическое движение; 10) вклад поместных православных Церквей в торжество христианских идей мира, свободы, братства и любви между народами и устранение расовой дискриминации.

Упрочению всеправославного единства способствовал визит делегации Русской Церкви во главе с Патриархом Пименом в Константинополь в сентябре 1977 г. и встреча Святейшего Патриарха Пимена с Патриархом Константинопольским Димитрием. В 70-х гг. встречи предстоятеля Русской Церкви с главами других православных Церквей носили регулярный характер. Нашу Церковь неоднократно посещали Патриархи Грузии Давид V и Илия II, Патриарх Александрийский Николай VI, дважды в это десятилетие гостем нашей Церкви был Патриарх Антиохийский Илия IV; в Москву приезжали Патриархи Сербский Герман, Румынский Юстиниан, Болгарский Кирилл, архиепископы Кипрские Макарий (1971) и Хризостом (1978), архиепископ Афинский Серафим. Многократно встречались с Патриархом Пименом главы православных Церквей: Польской — митрополит Василий, Чехословацкой — митрополит Дорофей и Американской — митрополит Феодосий.

Развивались отношения с Римо-католической Церковью, проводились двусторонние богословские собеседования: в Троице-Сергиевой лавре в 1973 г., в Тренто (Триденте) — в 1975 г., в Одессе — в 1980 г. Контакты с католической Церковью явились стимулом для углубления богословского изучения католической доктрины и истории католической Церкви в русских духовных школах. Русская Церковь поддерживала в этот период интенсивные отношения с нехалкидонскими Церквами, в особенности с Армянской, Эфиопской, Малабарской Церквами. Регулярный характер носили и встречи делегаций Русской Церкви с представителями англиканской, старокатолической и протестантских Церквей.

Представители Русской Православной Церкви участвовали в деятельности ВСЦ. В ноябре—декабре 1975 г. в столице Кении Найроби состоялась V ассамблея ВСЦ, делегацию Русской Православной Церкви возглавил председатель ОВЦС митрополит Крутицкий и Коломенский Ювеналий. В адрес ассамблеи поступило письмо Г. Якунина и Л. Регельсона, в котором они сообщали о гонениях на Православную Церковь и другие христианские Церкви в СССР и упрекали ВСЦ за то, что он не выступил "инициатором международного движения в защиту гонимого христианства"650. В связи с этим письмом митрополит Ювеналий сделал заявление, в котором упомянул, что у о. Глеба Якунина сложные отношения со своей собственной Церковью, а Л. Регельсон враждебно относится к самой идее экуменизма. Митрополит Ювеналий не опровергал приведенные в письме факты, хотя и не комментировал их, но подтвердил, что были и есть проблемы в жизни Церкви, вызванные нарушениями законов.

Священный Синод Русской Православной Церкви на своем заседании рассмотрел ход работы V ассамблеи ВСЦ и принятые ею резолюции. 3 марта 1976 г. от лица Святейшего Патриарха Пимена и Священного Синода направлено было в адрес ЦК ВСЦ, его председателя архиепископа Эдварда Скотта и генерального секретаря Филиппа Портера послание, в котором священноначалие Русской Церкви выразило поддержку стремлениям ВСЦ к преодолению разделений между Церквами и в то же время высказало ряд критических соображений; в частности, в этом послании было отмечено:

"I. 1. ...Генеральная ассамблея в Найроби поставила перед Церквами вопрос об общем миссионерстве и евангелизации как важнейшую задачу на нынешней стадии экуменического развития... Но, по нашему глубокому убеждению, без достижения единства в вере и основах церковного устройства не может быть подлинного "общего христианского свидетельства", а следовательно, и достаточного успеха объединенных действий в миссии. Это, конечно, не означает, что должна отсутствовать взаимная помощь в исполнении каждой Церковью ее долга христианского свидетельства, миссии и евангелизации.

2. Другой опасностью, серьезно угрожающей христианскому единству и будущности экуменического движения после Найроби, является питаемая некоторыми участниками экуменического движения иллюзия, что Всемирный Совет Церквей будто бы может достичь такой степени экуменического сближения своих Церквей-членов, что одна из будущих его Генеральных ассамблей превратится во всехристианский Собор. Думать так — значит предполагать, что Всемирный Совет Церквей может в будущем стать некоей "сверхцерковью"... Отсюда один шаг к соблазнительной и опасной идее об основном экклезиологическом значении Всемирного Совета Церквей и его центрального аппарата в Женеве... Общеизвестно, что Всемирный Совет Церквей — это орудие в руках Церквей-членов в поисках и усилиях к достижению христианского единства. И если экуменическое движение достигнет, с помощью Божией, такой степени единства в вере и в основах церковного строя Церквей-членов, что можно будет восстановить евхаристическое общение между ними, то Всемирный Совет Церквей должен будет прекратить свою существование, как выполнивший свое служение.

4. Мы приветствуем стремление ВСЦ к дальнейшему развитию диалога с представителями нехристианских религий и секулярных идеологий, в котором находит свое выражение идея общей ответственности за судьбы того мира, в котором мы живем. Вместе с тем важно подчеркнуть, что Священное Писание и опыт Церкви исключают возможность конвергенции христианства с секулярными идеологиями. Именно поэтому диалог должен априори не допускать идеи таковой конвергенции. Что касается диалога с представителями нехристианских религий, то он на тех же основаниях ни в какой степени не должен вести к синкретизму.

5. ...Православная Церковь не может присоединиться к позиции протестантского большинства, допускающего возможность женского священства, нередко выражающего свое отношение к этой проблеме в чуждых Божественному Откровению секулярных категориях.

III. 1. На ассамблее в моменты нередких богослужений и общественных молитв обнаруживалась искусственно создаваемая атмосфера экзальтированности, которую некоторые склонны были рассматривать как действие Святого Духа. С православной точки зрения, это может квалифицироваться как возвращение к нехристианскому религиозному мистицизму, который не может способствовать созиданию подлинной молитвенной настроенности, когда верующие во Христа особенно чувствуют себя братьями и сестрами.

2. ...Нас также удивляет то обстоятельство, что все основные доклады на ассамблее были представлены ее протестантскими участниками, в силу чего не был услышан голос православных в представлении и раскрытии основной темы ассамблеи "Иисус Христос освобождает и объединяет"... В то же время, сознавая количественное меньшинство православных среди своих братьев-протестантов, мы понимаем, что в дискуссии или голосовании весьма легко собрать арифметическое большинство голосов христиан протестантской традиции. Перед нами возникает вопрос, насколько это правильно в межконфессиональной семье Всемирного Совета Церквей.

3. ...Была сделана попытка, не без поощрения отдельных официальных лиц Всемирного Совета Церквей, как бы подменить голос делегации Русской Православной Церкви мнением церковных диссидентов, находящихся в напряженных отношениях с церковной властью и в отчуждении от настроения подавляющего большинства членов Церкви. Нельзя пройти в связи с этим мимо наметившейся тенденции во Всемирном Совете Церквей иметь прямые контакты с такими людьми, минуя церковное руководство, что рассматривается нами как прямое или косвенное недоверие священноначалию нашей Церкви или стремление посеять это недоверие.

В свою очередь, Русская Православная Церковь, несмотря на свое несогласие с отрицательными сторонами ассамблеи, по-прежнему ценит свое участие в этом экуменическом содружестве Всемирного Совета Церквей. А потому вслед за участниками I Генеральной ассамблеи ВСЦ в Амстердаме мы хотим повторить, обращаясь к нашим сестрам и братьям во Всемирном Совете Церквей: "Мы решили оставаться вместе!" 651

Русская Православная Церковь в 70-х гг. участвовала и в деятельности региональных христианских организаций, прежде всего в КЕЦ, одним из президентов которой являлся митрополит Таллинский и Эстонский Алексий. В октябре 1979 г. представители Русской Православной Церкви участвовали в работе VIII ассамблеи КЕЦ, состоявшейся на острове Крит. В деятельности КЕЦ важнейшее место занимала миротворческая тема. В 1975 г. в немецком городе Бухове состоялась консультация КЕЦ на тему "Итоги Совещания на высшем уровне по безопасности и сотрудничеству в Европе и европейские Церкви", в марте 1977 г. в Австрии, близ города Линца, проведена была консультация КЕЦ "Европа после Хельсинки и развивающиеся районы". Представители Русской Православной Церкви участвовали в 70-х гг. в таких крупных миротворческих форумах, как Будапештская ассамблея мира 1971 г., Московский Всемирный конгресс миролюбивых сил (октябрь 1973 г.), Всемирный парламент народов за мир (София, 1980 г.).

* * *

80-е гг. в истории Русской Православной Церкви прошли под знаком великого юбилея — 1000-летия Крещения Руси. За 7 лет до праздничных торжеств, в 1981 г., Священным Синодом была образована юбилейная Комиссия под председательством Святейшего Патриарха Пимена для координации церковной деятельности, связанной с подготовкой юбилея. В Совете по делам религий было заявлено синодальной Комиссии, что празднование 1000-летия Крещения Руси — это только внутренний церковный юбилей. Но чиновники Совета оказались плохими пророками. В связи с предстоящим 1000-летием Крещения Руси Патриарх и Священный Синод просили правительство передать Церкви один из монастырей Москвы для устроения в нем и на примыкающих к нему участках церковного административного центра. Решение передать Церкви Свято-Данилов монастырь было принято еще при Л. И. Брежневе, в 1982 г., но официальная передача состоялась 17 мая 1983 г. Монастырские храмы и строения находились в крайне разрушенном состоянии, до передачи их Церкви они использовались в промышленных целях, ранее в монастыре находилась детская пересыльная тюрьма. Священный Синод назначил председателем Комиссии по приему, реставрации и строительству в Свято-Даниловом монастыре митрополита Ленинградского Алексия, и его попечением монастырь восстал из руин. Средства на восстановление святой обители жертвовала вся православная Русь.

Наместником обители был назначен архимандрит Евлогий (Смирнов). Монастырскую братию составили главным образом монахи, переведенные из Троице-Сергиевой лавры, из московских духовных школ. В воссозданной обители святого благоверного князя Даниила, почитание которого тогда заметно возросло в России, и особенно в Москве, развернулись реставрационные и строительные работы, средства на которые стекались из всех епархий. Восстановление православной обители в столице России рассматривалось как дело исключительной важности для Церкви, реставрационные работы контролировались высшей церковной властью; особое попечение о них нес управляющий делами Патриархии митрополит Таллинский Алексий. За пять лет воссозданы были монастырские храмы, стены обители, корпуса келий, выстроено здание официальной резиденции Патриарха Московского и всея Руси и Священного Синода. В монастырь перевели отдел внешних церковных сношений и была устроена Синодальная библиотека.

80-е гг. явились временем кризиса Советского государства и эпохой радикальных перемен в истории России. В последние годы правления Брежнева обнаружились несомненные черты разложения советского режима. Существенных перемен во взаимоотношениях Церкви и государства, несмотря на частую смену первых лиц в Кремле, в 1-й половине 80-х гг. не произошло. Передача Данилова монастыря Церкви была актом, который ввиду огромной, мировой значимости юбилея Крещения Руси, едва ли выходил за рамки политики, сложившейся уже в 60-х гг., после отставки Хрущева. В то же время при Андропове на фоне общего ужесточения репрессий против диссидентов, чаще, чем раньше, арестовывали и судили диссидентов религиозных. В апреле 1983 г. к году лишения свободы и пяти годам ссылки была приговорена за издание нескольких номеров бесцензурного религиозного журнала "Надежда" Зоя Крахмальникова, в декабре 1982 г. за нелегальное размножение религиозной литературы средствами малой типографии осудили на разные сроки лишения свободы пять диссидентов во главе с В. Бурдюгом. Общее число заключенных разных исповеданий, осужденных по религиозным делам в это время превышало 400 человек, и это самая большая цифра за два послехрущевских десятилетия. В 1984 г. власти попытались воспрепятствовать созданию монашеской общины в Свято-Даниловом монастыре, категорически настаивая на том, что передан он Церкви лишь под административные учреждения Патриархии. И только после смерти К. У. Черненко путь к созиданию в Даниловском монастыре полноценной монашеской общины был открыт.

Официальные идеологические партийные документы как при Андропове, так и при Черненко ставили атеистическое воспитание в ряд важнейших задач партии и комсомола. Июньский 1983 г. Пленум ЦК КПСС потребовал "активнее вести пропаганду научно-материалистических взглядов... уделять больше внимания атеистическому воспитанию... настойчивее внедрять советскую обрядность". В постановлении ЦК о работе комсомола, принятом в июле 1984 г., партийное руководство требует "закрыть все каналы проникновения... безыдейности. Разработать и осуществить систему мер... чтобы все формы досуга способствовали выработке... атеистических вкусов".

В ноябре 1984 г. В. А. Куроедов был уволен с должности председателя Совета по делам религий при Совмине СССР. Вместо него назначен был К. М. Харчев, в прошлом партийный работник и дипломат. В церковных кругах возникли опасения, что перемещение это не предвещает Церкви ничего хорошего, что Куроедова устранили из-за излишнего с точки зрения высшего руководства либерализма, который он обнаруживал в своем отношении к Церкви в последние годы пребывания во главе Совета. В марте 1985 г. произошла смена политической верхушки Советского государства. После смерти Черненко генеральным секретарем ЦК КПСС стал М. С. Горбачев, и уже в первый год его правления проявились реформистские намерения, которые, правда, очень мало еще коснулись религиозной политики. Новый политический курс, получивший название перестройка, включал в себя среди прочего либерализацию политической системы, гласность в средствах массовой информации, тотальный контроль над которыми уступал место более тонкому и сложному манипулированию со стороны политического руководства. Начиная с конца 1986 г. одной из самых популярных тем средств массовой информации становятся репрессии в годы советского режима. Среди жертв политических репрессий упоминаются и священнослужители. В первые перестроечные годы в обществе преобладали оптимистические настроения; экономические трудности и угроза распада государства обнаружились позже, в конце 80-х гг. Болезненные явления и прошлого и настоящего перестали быть запретными для освещения в средствах массовой информации; широкое звучание приобретает тема духовного выздоровления и возрождения общества, удобная в переходный период своей неопределенностью, потому что в понятие "духовности" всякий волен был вкладывать свое понимание. 17 декабря 1985 г. митрополит Ленинградский и Новгородский Алексий направил М. С. Горбачеву письмо, в котором обратил его внимание на многовековое служение Русской Церкви своему народу, на заслуги Церкви перед государством и поставил вопрос о пересмотре государственного законодательства, регламентирующего статус религиозных объединений. В этом письме, в частности, говорится:

"Русская Православная Церковь живет одними интересами с нашим народом... Происходящие сейчас в нашей стране изменения находят широкий отклик среди православных верующих и православного духовенства. Деловой и реалистический подход к существующим проблемам, отказ от пустой фразеологии и прожектерства — это веление времени. Если мы хотим сделать нашу Родину сильной и процветающей и таковой передать ее будущим поколениям,— мы должны действовать только таким образом. Глубоко импонируют нам и Ваши слова о том, что целью социально-экономических преобразований в нашей стране является создание не "общества потребления", а такого общества, которое обеспечило бы всестороннее духовное развитие человеческой личности — не человек ради материальных благ, а материальные блага для человека. В этих условиях перед нами, естественно, встает вопрос: что может сделать Русская Православная Церковь для того, чтобы содействовать претворению в жизнь курса, встречающего одобрение всего народа? Не вдаваясь в детали, которые требуют обдумывания, разработки, могу сказать, что основные направления нашего сотрудничества, которое, кстати, де факто уже имеет место, ясны. Русская Православная Церковь может внести существенный вклад в патриотическое и гражданское воспитание, в дальнейшее укрепление единства нашего общества, что столь необходимо в нынешней сложной международной обстановке. В церковной проповеди следует б€ольшее внимание уделять разъяснению необходимости добросовестного отношения к труду, к умножению общественного достояния, бережного отношения к хлебу насущному, деятельному участию в охране окружающей среды, в охране памятников истории и культуры,— к решению всех тех задач, которые стоят перед обществом. Церковь могла бы более активно и решительно бороться с различными пороками и "болезнями в обществе", не только с пьянством, но и с моральной распущенностью, черствостью, эгоизмом, добиваясь укрепления ... семьи, как важной ячейки общества, выступать за духовное и нравственное здоровье людей... Русская Православная Церковь всегда жила чаяниями и интересами своего народа. С ним она была и в радости, и в годину испытаний. В прошлом она содействовала становлению и единству нашего государства. Ее патриотическое служение в суровые годы Великой Отечественной войны не требует доказательств... Необходимо признать,— продолжает автор письма,— что для выполнения важных задач, о которых сказано выше, Русская Православная Церковь в полной мере еще не готова. Следует провести трудоемкую подготовительную работу, готовить соответствующие кадры. Назрел также вопрос о пересмотре существующих республиканских законодательств в отношении религиозных объединений, которые устарели и не отвечают новым реальностям, сложившимся в нашем обществе и государстве"652.

В 1986 г. начался пересмотр политики советского руководства по отношению к Русской Православной Церкви и другим религиозным общинам. В печати появились и статьи, авторы которых в стремлении к духовному возрождению общества возлагали надежду на Православную Церковь. Грандиозная Чернобыльская катастрофа углубила в обществе апокалиптические и религиозные настроения, а дискредитация советского периода истории России вызывала ностальгическое отношение к дореволюционной России; обострила интерес к Православной Церкви, в которой всегда виделся островок старой России, уцелевший в коммунистической пучине. В 1987 г. официальная идеология, в том числе и в атеистической своей части, ведет уже арьергардные бои при стремительном отступлении.

Благоприятные перемены в отношении политического руководства страны к Церкви стали очевидными, но до подлинной религиозной свободы было еще далеко, потому что существовала в основах своих непоколебленной старая политическая и юридическая система. Появилась возможность для открытия приходов, но возможность эта оставалась крайне ограниченной. В ноябре 1986 г. один из публицистов религиозного самиздата писал: "Где же открываются храмы? Вдоль китайской границы, где требуется сохранить русское присутствие и не озлоблять население, в бывшей Пруссии, где до сих пор — хотя немцев давно нет — не было ни одной православной церкви; в некоторых станицах и глухих селах, где после долгих хлопот отворяют изредка снова церкви, закрытые при Хрущеве. Но что значат эти новые 33 храма по сравнению с почти 10 000 закрытыми в те времена!.. Положение самой православной Церкви не столь радужно, как его порой видят заезжие гости, попавшие на благолепную службу в переполненный столичный храм. По словам самих священников, народу, по сравнению с предыдущим десятилетием, в храмах поубавилось из-за происходящей смены поколений. На место вымирающего поколения приходит сформировавшееся в 1930-е гг., когда не то что жить по-христиански, но и произносить имя Христово было крайне опасно из-за разгула самого оголтелого атеизма"653.

Несмотря на ясно обозначившийся новый курс в отношениях советского руководства к Церкви, на местах в полную меру действовала инерция прежних методов запрещения. В Краснодарской епархии попытки приходских общин построить себе новые просторные храмы вместо прежних ветхих и темных молитвенных домов встретили жесткое противодействие уполномоченного Совета и местной администрации, но печать уже могла позволить себе встать на защиту верующих. Произвол краснодарских властей получил достойное освещение на страницах чрезвычайно популярного в ту пору "перестроечного" "Огонька". В большинстве случаев с 1987 г. местные власти вынуждены были идти на уступки в своей запоздалой борьбе с Церковью, потому что печать поддерживала верующих, а московские власти чаще всего отказывали местной администрации в поддержке атеистических акций. С сентября 1987 г. число приходов Русской Церкви начало расти. В 1987 г. решением правительства Церкви были переданы Оптина пустынь, знаменитая подвигами своих старцев, и древний Толгский монастырь в окрестностях Ярославля. Наместником Оптиной пустыни назначен был архимандрит Евлогий (Смирнов), много потрудившийся над восстановлением Свято-Данилова монастыря. В обеих обителях начались интенсивные строительные и реставрационные работы, начала возрождаться иноческая жизнь. Во главе Толгского монастыря со времени его возвращения Церкви поныне стоит игумения Варвара (Третьяк). В 1987 г. объявлена была широкая амнистия, коснулась она и диссидентов, в том числе и осужденных по делам, связанным с религиозной деятельностью.

В 1-й половине 80-х гг. в связи с ухудшением состояния здоровья Святейшего Патриарха Пимена руководство церковной жизнью осуществлял митрополит Таллинский и Эстонский Алексий, который еще с середины 60-х гг. управлял делами Московской Патриархии и был председателем Учебного комитета. Постоянными членами Синода, помимо митрополита Алексия, оставались в 80-х гг. митрополиты Киевский Филарет, Ленинградский Антоний и Крутицкий Ювеналий. Единственным изменением в составе постоянных членов Синода стало включение в него в 1981 г. митрополита Минского Филарета (Вахромеева), по новой его должности председателя ОВЦС.

29 мая 1986 г. в возрасте 62 лет после долгой болезни отошел ко Господу митрополит Ленинградский и Новгородский Антоний (Мельников), церковное служение которого началось в 1944 г. иподиаконством у патриаршего Местоблюстителя, а впоследствии Патриарха Алексия I. В 1950 г. он окончил Московскую Духовную Академию, был пострижен и хиротонисан в иеродиакона и иеромонаха. Церковное служение будущего архипастыря до его архиерейской хиротонии связано было главным образом с руководством духовными школами и управлением монастырями. В 1964 г. архимандрит Антоний был хиротонисан во епископа Белгород-Днестровского, викария Одесской епархии; в 1965 г. он был переведен на Минскую кафедру, которую занимал до перевода на Ленинградскую в 1978 г. Как пишет о нем автор некролога, "несмотря на высоту своего иерархического положения, объем епархиальной и общественной работы, митрополит Антоний сохранял простоту в общении и доступность для всех, кто к нему обращался. Возглавляемые им богослужения отличала молитвенная сосредоточенность и праздничная приподнятость и вместе с тем сердечная простота и проникновенность. Владыка неизменно проповедовал за каждой своей службой, в простых и ясных словах донося до сознания молящихся истины веры Христовой. У многих людей, близко знавших митрополита Антония, он вызывал уважение широкой эрудицией, глубокой культурой, даром общения и доброжелательностью к людям. В последний месяц своей земной жизни, будучи тяжело больным, митрополит Антоний ежедневно причащался Святых Христовых Тайн, а за несколько дней до кончины исповедовался"654. Свою библиотеку митрополит Антоний завещал Данилову монастырю. Впоследствии она вместе с библиотекой архиепископа Тамбовского Михаила (Чуба) стала ядром Синодальной библиотеки. Погребение почившего возглавил митрополит Таллинский Алексий.

29 июля 1986 г. состоялось заседание Священного Синода, на котором на Ленинградскую кафедру был поставлен митрополит Алексий с сохранением за ним управления Таллинской епархией. В связи с переводом на Ленинградскую кафедру он был освобожден от должности управляющего делами Московской Патриархии, на которую Синод назначил митрополита Одесского и Херсонского Сергия (Петрова). С этой должностью сопряжено постоянное членство в Священном Синоде. 16 сентября 1986 г. Священный Синод по личной просьбе митрополита Ленинградского Алексия освободил его от обязанностей председателя Учебного комитета и назначил новым председателем ректора Московской Духовной Академии архиепископа Дмитровского Александра (Тимофеева). 30 декабря 1987 г. Священный Синод освободил от должности управляющего делами Московской Патриархии митрополита Одесского Сергия; новым управляющим и одновременно постоянным членом Синода был назначен митрополит Ростовский и Новочеркасский Владимир (Сабодан). Должность председателя хозяйственного управления Московской Патриархии в 80-х гг. последовательно занимали настоятель патриаршего Богоявленского собора протопресвитер Матфей (Стаднюк), архиепископ Владимирский Серапион (Фадеев), митрополит Воронежский Мефодий (Немцов) и с 1988 г. по 1990 г. епископ Зарайский Алексий (Кутепов). В хозяйственной жизни Церкви важным событием явилось создание в подмосковном Софрине церковных мастерских в 1980 г.

В 80-х гг. епископат Русской Православной Церкви, помимо митрополита Ленинградского Антония, утратил таких маститых архиереев, как митрополиты Львовский Николай (Юрик; † 1983), Калининский Алексий (Коноплев; † 1988), бывший Ярославский Иоанн (Вендланд; † 1989), Одесский Сергий (Петров; † 1990), архиепископ Тамбовский Михаил (Чуб; † 1985), Брюссельский Василий (Кривошеин; † 1985), бывший Берлинский Киприан (Зернов; † 1987), Орловский Глеб (Смирнов; † 1987), бывший Волынский Дамиан (Марчук; † 1987), Костромской Кассиан (Ярославский; † 1989). До 1988 г. епископат Русской Церкви численно оставался почти неизменным. В год совершались одна, две или три хиротонии.

В канун 1000-летия Крещения Руси было проведено три международных юбилейных конференции: церковно-историческая в Киеве в 1986 г., московская конференция в 1987 г., посвященная вопросам богословия и духовной жизни, ленинградская — в начале 1988 г. по проблемам литургики, богослужения, церковного искусства и церковного права. Эти конференции, во-первых, обнаружили огромный интерес отечественной и зарубежной научной общественности к предстоящему юбилею и к Русской Церкви вообще; во-вторых, они показали, что, несмотря на долгие гонения на Церковь, она сумела вырастить хотя и не сравнимые с дореволюционными, но все-таки реальные научные силы; в-третьих, конференции проложили путь к сотрудничеству церковной науки с наукой светской, среди деятелей которой оказались люди, либо сочувственно относящиеся к Церкви, либо принадлежащие к ней не только по факту крещения, но и по своему мировоззрению.

Начиная с конца 70-х гг. в литургическую жизнь нашей Церкви вошло такое явление, как включение в богослужебный календарь дней памяти местных Соборов святых. Так, начиная с 1979 г. установлено было празднование Соборов святых Тверских, Новгородских, Радонежских, Владимирских, Смоленских, Белорусских, Сибирских, Костромских, Рязанских и Крымских.

* * *

В 80-х гг. священноначалие Русской Церкви продолжало поддерживать контакты с предстоятелями братских православных Церквей. В августе 1987 г., менее чем за год до юбилейных торжеств, Патриарх Константинопольский Димитрий нанес визит Патриарху Московскому и всея Руси Пимену в ответ на бывший 10 лет назад визит Патриарха Пимена в Стамбул. Не один раз был гостем нашей Церкви Патриарх Александрийский Николай VI, 20 июля 1986 г. он скончался во время своего последнего пребываний в нашей стране. Новый Патриарх Александрийский Парфений посетил Русскую Церковь в марте 1988 г. В октябре и ноябре 1981 г. гостем Патриарха Пимена был Патриарх Антиохийский Игнатий IV. В сентябре 1981 г. визит в нашу Церковь нанес Патриарх Иерусалимский Диодор. Патриарх Грузинский Илия неоднократно посещал Москву в 80-е гг., регулярно встречаясь с Патриархом Пименом.

В сентябре 1982 г. в Шамбези состоялось II Предсоборное всеправославное совещание. Представители нашей Церкви выразили свое несогласие с тем, что на совещание не были приглашены делегации Автокефальной Православной Церкви в Америке и Японской Автономной Православной Церкви. На совещании в центре внимания стояли следующие вопросы: 1) о препятствиях к браку; 2) о приведении церковных постановлений о посте в соответствие с требованиями современной эпохи и 3) о календарном вопросе в свете решения I Вселенского Собора о пасхалии и об изыскании пути к сотрудничеству Церквей в данном вопросе, а также о совместном праздновании Пасхи всеми христианами в определенное воскресенье. В решении совещания по календарной проблеме говорилось, что "всякий пересмотр относительно уточнения практики в определении даты Пасхи, которой мы придерживаемся от века при общем праздновании нашей Пасхи, оставить на более благоприятное, угодное Богу время"655. Относительно поста большинство участников совещания, в том числе представители нашей Церкви, высказались против ослабления церковной дисциплины, за сохранение тех норм поста, которые предусмотрены Иерусалимским уставом.

III Предсоборное совещание проходило также в Шамбези, с 28 октября по 6 ноября 1986 г. Его тематику составляли следующие вопросы: 1) согласование церковных постановлений о посте в соответствии с требованиями современной эпохи; 2) отношение православных Церквей к прочему христианскому миру; 3) вклад поместных православных Церквей в преобладание христианских идей мира, свободы, братства и любви между народами и в устранение расовой дискриминации. На совещании принято было решение провести настолько тщательную подготовку IV Предсоборного совещания, чтобы оно уже окончательно определило тематику будущего святого православного Собора.

В 1980 г. на островах Патмосе и Родосе в Греции состоялась первая встреча смешанной православно-католической комиссии. На этой встрече начат был диалог, продолженный затем в Мюнхене в 1982 г. и на Крите в 1984 г. Во всех этих встречах участвовали и представители Русской Православной Церкви. Регулярный характер носили в 80-х гг. контакты нашей Церкви с нехалкидонскими восточными, старокатолической и протестантскими Церквами. С 24 июля по 10 августа 1983 г. в канадском городе Ванкувере состоялась VI Генеральная ассамблея ВСЦ; из 835 делегатов ассамблеи 38 человек представляли Русскую Православную Церковь.

В сфере миротворчества важнейшими форумами 80-х гг., в которых участвовали представители Русской Православной Церкви, явились всемирная ассамблея "За мир и жизнь против ядерной войны", состоявшаяся в Праге в 1983 г., всемирный конгресс под девизом "Сохранить мир и будущее человечество", проведенный в Копенгагене в 1986 г. и московский международный форум "За безъядерный мир, за выживание человечества" в 1987 г. Вопросы борьбы за мир стояли в центре ежегодно проводимых в Троице-Сергиевой лавре совещаний глав и представителей Церквей и религиозных объединений СССР.

* * *

Юбилейный 1988-й вошел в историю как год, в который произошли радикальные изменения во взаимоотношениях Церкви и государства, Церкви и общества. Однако изменения эти носили еще не юридический характер, правовой статус Русской Православной Церкви в основных чертах оставался прежним, продолжало действовать постановление ВЦИК 1929 г., лишавшее Церковь и другие религиозные общины возможности относительно нормального существования. Празднование 1000-летия Крещения Руси на фоне перестройки, которая к тому времени обнажила язвы коммунистического режима, обрекавшие его на скорое падение, совершило переворот в восприятии Церкви большинством народа. Церковь вышла из гетто, в сознании общества она стала тем, чем она была в действительности со времени святого князя Владимира — единственной духовной опорой государственного существования русского народа. Часть руководства страны в 1988 г. готова была сделать шаг навстречу Церкви, понимая, что ее влияние на общество носит стабилизирующий характер. Председатель Совета по делам религий К. М. Харчев после своей отставки с очень большой долей преувеличения утверждал, что "в партийном руководстве именно он был инициатором идеи отпраздновать 1000-летие Крещения Руси как всероссийский праздник, как праздник не только Церкви, но и национальной культуры, празднование которого помогло бы единению верующих и неверующих, преодолению отчуждения между ними, но что в ЦК КПСС были против, а М. С. Горбачев поддержал линию Харчева".

Для понимания основных принципов партийной политики во время перестройки очень интересен доклад К. М. Харчева, сделанный им "среди своих" — для преподавателей Высшей партийной школы в марте 1988 г. Состоянию религиозности в стране Харчев дал такую оценку: "В настоящее время в Советском Союзе тенденции к снижению религиозности нет. Каждый год производится миллион отпеваний, это 20–30% покойников, а отпевание, по моему мнению, наиболее достоверный показатель религиозности, так как при жизни человек врал из-за боязни потерять работу. 30% младенцев крестят. Раньше была практика: при крещении требовать паспорт. Это давало возможность партийным работникам находить крещеных по паспортным данным и административными методами воздействовать на верующих... Сейчас практику предъявления паспортов в церкви по нашей инициативе отменили"656.

Доклад Харчева дает ясное представление и о дифференцированном подходе партийного руководства к разным вероисповеданиям, при формальном провозглашении равенства всех конфессий:

"Наибольших успехов в контроле над религией и в подавлении ее инициативы мы достигли в среде священников и епископов Русской Православной Церкви. Сначала это радовало, а сейчас это грозит обернуться непредвиденными обстоятельствами. Несмотря на то что деятельность Русской Православной Церкви контролируется и ограничена и ее инициатива не вызывает опасений (хотя, впрочем, даже у забитой дворняжки терпение небезгранично), беспокойство вызывает усиление других конфессий... Раньше мы давили Русскую Православную Церковь и не сдерживали сектантов, так как боялись, что они уйдут в подполье и мы окончательно потеряем над ними контроль. Но ведь католики, протестанты, баптисты, евангелисты, адвентисты и многие другие имеют центры и органы управления вне досягаемости советской власти, и потому их бурный рост чреват непредсказуемыми последствиями"657.

Любопытна и весьма высокая оценка доли верующих в населении страны, которую дал Харчев: "70% верующих — это не шутка". Такая оценка значительно превосходит те, какие давались ранее как результаты выборочных социологических опросов, может быть, она превосходила и реальный процент верующих в стране.

В конце апреля 1988 г. состоялась встреча Святейшего Патриарха Пимена и постоянных членов Священного Синода: митрополитов Ленинградского Алексия, Киевского Филарета, Крутицкого Ювеналия, Минского Филарета и Ростовского Владимира (Сабодана) — нового управляющего делами Патриархии — с М. С. Горбачевым, которую, по ее последствиям, можно сравнить со встречей Сталина с митрополитами Сергием, Алексием и Николаем, но, в отличие от кремлевской встречи 1943 г., в 1988 г. прием происходил перед телекамерами разных стран мира. М. С. Горбачев сказал, что трагические события периода культа личности затронули и религиозные организации, но ошибки исправляются и разрабатывается закон о свободе совести, где будут отражены интересы религиозных организаций. С ответным словом выступил Патриарх Пимен и напомнил собравшимся о грядущем великом празднике 1000-летия Крещения Руси, о том, что Церковь всегда соединяла свое служение с заботой о целостности Отечества. В состоявшейся затем беседе, как сообщали средства массовой информации, был поставлен ряд конкретных вопросов, связанных с обеспечением нормальной деятельности Православной Церкви. После этой встречи был открыт путь к широкому, общенациональному празднованию 1000-летия Крещения Руси, которое стало подлинным триумфом Церкви, "расточившим ее врагов". 26 мая 1988 г. в Оружейной палате Кремля состоялась торжественная церемония передачи Церкви в лице ее иерархов святынь, хранившихся в кремлевских музеях, и среди них частицы Древа Креста Господня, камня Гроба Господня, десницы святого апостола Андрея Первозванного, главы святителя Иоанна Златоуста, частицы мощей святого равноапостольного князя Владимира, святых князей Александра Невского и Феодора Черниговского, святителя Московского Петра и других угодников. За несколько дней до начала юбилейных торжеств Церкви была возвращена часть Киево-Печерской лавры.

Самой серьезной проблемой для Церкви, начиная с 60-х гг., было недостаточное количество приходов, которое совершенно не соответствовало числу православных христиан. В 1986 г. Русская Православная Церковь имела 6794 прихода; в 1981–1986 гг. их число уменьшилось на 213, но в 1987 г. впервые после середины 50-х гг. количество их начало возрастать. За 5 месяцев 1988 г. число приходов Русской Православной Церкви увеличилось более чем на 60. В некоторых приходах начались внебогослужебные катехизические занятия с верующими, и священники, проводившие их, уже не подвергались, как ранее, травле со стороны уполномоченных Совета. Появились первые воскресные школы. Церковные деятели получили наконец доступ к средствам массовой информации — в печать, на радио и телевидение, они стали участвовать в публичных дискуссиях: о нравственном состоянии общества и путях его оздоровления, о культурном наследии, о проблемах сохранения мира, по национальному вопросу. Архипастыри и пастыри начали встречаться с общественностью в клубах, домах культуры, их приглашали в институты и школы.

Празднование 1000-летия Крещения Руси воспринималось как крупное событие во всем мире. Генеральная ассамблея ЮНЕСКО призвала отметить 1000-летие введения христианства на Руси как крупнейшее событие в европейской и мировой истории и культуре. Состоявшееся в мае 1988 г. в Новгороде празднование Дней славянской письменности, на котором священнослужители встретились с видными деятелями русской культуры, прошло под знаком великого юбилея.

* * *

Юбилейные торжества продолжались с 5 по 12 июня. На празднование 1000-летия Крещения Руси в Москву съехались члены Поместного Собора и 517 почетных гостей, среди которых были Патриархи Антиохийский Игнатий IV, Иерусалимский Диодор I, Грузинский Илия II, Болгарский Максим, глава Кипрской Церкви архиепископ Хризостом, Польской — митрополит Василий, Чехословацкой — митрополит Дорофей, православной Церкви в Америке — митрополит Феодосий и высокие инославные гости — кардиналы Агостино Казароли, Йозеф Глемп, архиепископ Кентерберийский Роберт Ранси, генеральный секретарь ВЦС Эмиль Кастро, Патриарх и Католикос всех армян Вазген I; митрополит Делийский Павел Мар Григорий, глава Коптской Церкви Патриарх Александрийский Шенуде III. В торжествах участвовали главы и представители нехристианских религиозных общин, общественные и политические деятели со всего мира.

23 мая (5 июня), в неделю всех святых, Божественной литургией в Московском Богоявленском соборе открылись юбилейные торжества. После поздравлений, с которыми к Патриарху Московскому и всея Руси обратились Патриарх Иерусалимский Диодор I и Патриарх Александрийский Шенуде III, первосвятитель Русской Церкви произнес ответное слово, в котором дал оценку 1000-летнему пути служения Русской Церкви.

На следующий день Божественной литургией в Троицком соборе лавры преподобного Сергия открылся Поместный Собор, на который прибыло 272 представителя от 67 внутренних и 9 зарубежных епархий, 22 монастырей, 2 духовных академий и 3 семинарий, от зарубежных учреждений Русской Церкви и от Японской Автономной Церкви. Заседания Собора проходили в Сергиевском трапезном храме лавры, в президиум были избраны Патриарх и постоянные члены Синода. Собор образовал секретариат во главе с митрополитом Одесским Сергием, мандатную комиссию под председательством митрополита Сурожского Антония и редакционную комиссию во главе с архиепископом Смоленским и Вяземским Кириллом (Гундяевым). На первом заседании после приветствия гостей Собора с докладом "1000-летие Крещения Руси" выступил митрополит Киевский Филарет. В докладе были прослежены исторические судьбы Русской Церкви от ее начала до наших дней.

6 июня председатель Комиссии по канонизации святых митрополит Крутицкий и Коломенский Ювеналий огласил доклад "Канонизация святых в Русской Православной Церкви". Этот доклад представляет собой основательное богословское, церковно-историческое и агиологическое исследование. Для прославления в лике святых были предложены: благоверный великий князь Московский Димитрий Донской, преподобный Андрей Рублев, преподобный Максим Грек, святитель Макарий Московский, преподобный Паисий Величковский, блаженная Ксения Петербургская, святитель Игнатий Брянчанинов, преподобный Амвросий Оптинский, святитель Феофан Затворник. В заключительной части доклада в прикровенной форме была выражена мысль о возможной в будущем канонизации новомучеников и новых исповедников и подход к этой теме, предполагающий тщательное предварительное исследование житий предлагаемых к канонизации святых. По решению Поместного Собора был совершен чин канонизации новоявленных угодников Божиих. В деяниях Поместного Собора о канонизации святых среди прочего говорится: "Напечатать их жития и творения, у коих таковые имеются, для назидания и наставления в благочестии чад церковных... Считать необходимым в послесоборный период продолжить работу по изучению дальнейших канонизаций для прославления других почитающихся в народе подвижников веры и благочестия, попечение о чем иметь Священному Синоду"658.

На заседании 7 июня с докладом "Жизнь и деятельность православной Церкви" выступил митрополит Ростовский и Новочеркасский Владимир (Сабодан), управляющий делами Московской Патриархии, патриарший экзарх Западной Европы. В докладе был дан обзор основных событий церковной жизни с 1971 по 1988 гг., приведены важнейшие статистические сведения. Ко времени созыва Поместного Собора Русская Церковь имела 6893 прихода, 67 внутренних и 9 зарубежных епархий, 74 епископа (7 из них несли служение за рубежом), 6674 священника и 723 диакона, 22 монастыря с 1190 насельниками и насельницами; 1999 учащихся духовных школ, включая регентские школы и заочный сектор. Церкви были переданы святыни, хранившиеся в музеях, в том числе мощи святителя Феодосия Черниговского, преподобного Феодосия Тотемского, гробница святителя Питирима Тамбовского. С сентября 1987 г. началось увеличение числа приходов. Более 60 новых православных общин возникло в 1-й половине 1988 г. Докладчик отметил более конструктивный, чем прежде, характер отношений приходов и епархий с местными органами гражданской власти. Вслед за тем митрополит Владимир остановился на актуальных проблемах церковной жизни, необходимости реорганизовать управление делами Московской Патриархии, увеличить тираж издаваемых книг Священного Писания и молитвословов, интенсивнее развивать церковно-издательскую деятельность, которую следует направить на катехизацию верующих и на подготовку квалифицированных преподавателей духовных школ. В церковных общинах необходимо поощрять активность прихожан, особенно в делах благотворительности. Пастыри,— говорил митрополит Владимир,— обязаны благоговейно и ревностно совершать богослужения, проповедовать за каждой воскресной и праздничной службой. Докладчик высказался за централизацию церковных реставрационно-строительных работ, он подчеркнул необходимость решить вопрос о подготовке квалифицированных реставраторов-иконописцев, специалистов по церковной архитектуре.

Доклад "Внешние связи Русской Православной Церкви" представил председатель ОВЦС митрополит Минский и Белорусский Филарет. В нем дан обзор взаимоотношений Русской Церкви с другими православными Церквами во второе тысячелетие христианской истории. Большой раздел доклада посвящен экуменической деятельности Русской Церкви. Излагая позицию Русской Православной Церкви по вопросу о пути к единству всех христиан, митрополит Филарет сказал:

"Мы убеждены, что решение проблемы общехристианского сближения и единства заключается в восстановлении неврежденным предания Древней неразделенной Церкви, в обращении к боговдохновенному опыту святых отцов. Это и есть тот истинный путь, который приведет ныне разделенных христиан к воссоединению в ограде Единой Церкви. Только будучи связаны единством веры, они придут к общению в таинствах и литургическому сослужению и составят в неразрывном единстве любви и святости Божией одно Тело, Богочеловеческое таинство — Единую Церковь Христову. На многотрудном пути к достижению вожделенного христианского единства у Русской Православной Церкви свое призвание и задачи. Она вместе с другими православными Церквами-Сестрами призвана свидетельствовать, что Святая Православная Церковь сохранила в целости и полноте учение ее Основателя Господа нашего Иисуса Христа, преданное Его апостолами, запечатленное в творениях святых отцов"659.

На вечернем заседании 7 июня с докладом о миротворческой деятельности Русской Православной Церкви выступил митрополит Ленинградский и Новгородский Алексий. В докладе дано глубокое обоснование миротворческого служения Церкви с опорой на святоотеческое наследие и показана органическая связь церковного миротворчества с неизменно патриотической позицией Русской Церкви:

"Христианство — это всемирная наднациональная религия, не зависящая от политических границ. Ближний в христианстве — это каждый человек на земле. Но в то же время христианство учит, что прежде всего христианин отвечает за свою семью, за свой народ, государство, печется о них и готов за них, за друзей своих положить душу свою (Ин. 15. 13). Патриотизм архипастырей, пастырей и мирян Русской Православной Церкви всегда составлял неотъемлемую часть нашей церковной жизни. В тяжелые для Руси времена татарского, шведского и немецкого нашествий (XIII–XV вв.) Церковь помогала своему народу изгонять иноземных захватчиков и способствовала собиранию и укреплению Русского государства вокруг Москвы. В период тяжелого испытания для нашей Родины в конце XVI и начале XVII в. вместе с народом Церковь самоотверженно участвовала в освобождении Отечества. Достаточно вспомнить подвиги Патриархов Московских Иова и Гермогена или подвиг иноков и посадских людей, в течении 16 месяцев отражавших осаду Троице-Сергиевой лавры. В 1812 г. во время нашествия на Россию полчищ Наполеона Церковь целиком посвятила себя делу освобождения Отечества. Но мировые войны XX в. побудили Русскую Православную Церковь искать новые формы миротворческого служения. Из недр войны родился могучий протест жизни против всеразрушающей силы смерти. Это дни трагических испытаний и дни высшего подъема духовных сил"660.

Свой доклад митрополит Алексий закончил выражением надежды на торжество мира и справедливости. С докладами выступили также председатель издательского отдела митрополит Волоколамский Питирим и председатель учебного комитета архиепископ Дмитровский Александр. Доклад председателя хозяйственного управления митрополита Воронежского и Липецкого Мефодия "Хозяйственная деятельность Русской Православной Церкви от древности до наших дней (988–1988) ввиду болезни докладчика был зачитан секретарем Хозяйственного управления протоиереем Леонидом Кузьминовым.

Главным событием вечернего заседания 8 июня явилось обсуждение и принятие нового устава Русской Православной Церкви. Проект устава был представлен Собору архиепископом Смоленским и Вяземским Кириллом. "Церковные уставы,— сказал он,— являются своего рода комментариями к канонам. При этом они сами обладают высоким каноническим авторитетом, поскольку принимаются Поместными Соборами. "Положение об управлении Русской Православной Церковью", принятое на Поместном Соборе 1945 г., устарело. Изменения, внесенные в него в 1961 г., продиктованные сложной ситуацией, в которой оказалась Церковь на рубеже 50–60-х гг., привели к тому, что духовенство оказалось фактически отстраненным от руководства приходами, а юридически — и вообще от самих приходов"661. Предлагаемый проект докладчик поставил в преемственную связь с "Определениями" Собора 1917–1918 гг. Эта связь воплощена в попытке выразить в современных категориях основную идею православной экклезиологии — идею соборности.

Вместе с предложенными поправками устав Русской Православной Церкви был принят Поместным Собором. Новый устав ввел периодичность созыва Поместных и архиерейских Соборов. Устройство высшего управления Русской Церкви регламентируется в главах 2–6. Поместному Собору принадлежит высшая власть в области вероучения, церковного управления и церковного суда — законодательная, исполнительная и судебная. Собор созывается Патриархом (Местоблюстителем) и Священным Синодом по мере необходимости, но не реже одного раза в пять лет. В его состав входят архиереи, клирики, монашествующие и миряне. Поместный Собор 1917–1918 гг. предусматривал в своих определениях трехлетний промежуток между очередными Поместными Соборами, а "Положением" 1945 г. сроки созыва Соборов вовсе не регламентировались. Все архиереи — члены Собора составляют архиерейское совещание. Оно созывается председателем Собора, Советом Собора или по предложению 1/3 архиереев. В его задачу входит обсуждение тех постановлений, которые особенно важны и вызывают сомнение с догматической и канонической точки зрения. Если решение Собора отвергается 2/3 присутствующих архиереев, оно повторно выносится на соборное рассмотрение. Если же и после этого 2/3 архиереев его отвергнут, оно теряет силу. Согласно уставу в состав архиерейского Собора входят епархиальные архиереи и епископы, возглавляющие синодальные учреждения и другие школы. В период между Поместными Соборами архиерейский Собор обладает полнотой высшей церковной власти. В уставе определена периодичность созывов архиерейского Собора: не реже одного раза в два года. Соборы созываются также по мере необходимости.

Предстоятель Русской Православной Церкви имеет первенство чести среди епископов и подотчетен Поместному и архиерейскому Соборам. Имя Патриарха возносится за богослужением во всех храмах Русской Православной Церкви. Святейший Патриарх управляет Церковью вместе со Священным Синодом: "Отношения между Патриархом и Священным Синодом, в соответствии с общепризнанной традицией, определяются 34-м правилом святых апостолов и 9-м правилом Антиохийского Собора"662,— гласит статья 5 (глава 4) устава. Патриарх созывает Поместные и архиерейские Соборы, назначает заседания Синода и председательствует на них, осуществляет начальственное наблюдение за всеми синодальными учреждениями и духовными школами, обращается с посланиями к полноте Русской Церкви, вступает в сношения с предстоятелями православных Церквей и главами иных исповеданий, представляет Русскую Церковь перед государственной властью. Патриарх издает указы о назначении епархиальных и викарных архиереев, руководителей синодальных учреждений, ректоров духовных школ и других должностных лиц, назначаемых Синодом; заботится о своевременном замещении архиерейских кафедр, об исполнении архиереями своих архипастырских обязанностей, поручает архиереям временное управление епархиями, имеет право визитации всех епархий Русской Церкви, дает архиереям братские советы; принимает жалобы на архиереев и дает им надлежащий ход. Патриарх награждает архиереев титулами и высшими церковными отличиями, а клириков и мирян — церковные наградами, утверждает присуждение ученых степеней и званий, имеет попечение о своевременном изготовлении святого мира. Патриарх является епархиальным архиереем Московской епархии. По его указанию Московской епархией управляет на правах епархиального архиерея патриарший наместник, носящий титул митрополита Крутицкого и Коломенского. Сан Патриарха является пожизненным.

Новый устав предусматривает также расширение состава Священного Синода: число его временных членов увеличено до пяти. Возвращаясь к основным принципам "Определений" Собора 1917–1918 гг. о епархиальном управлении, Поместный Собор в уставе восстанавливает такой институт как епархиальные собрания. "Высшим органом, при содействии которого архиерей управляет епархией, является епархиальное собрание",— сказано в уставе. Епархиальное собрание состоит из равного числа представителей клира и мирян. О епархиальном совете в уставе говорится, что он "образуется по благословению правящего архиерея и состоит не менее чем из четырех лиц в пресвитерском сане, половина из которых назначается архиереем, а остальные избираются епархиальным собранием на один год"663.

Важнейшие изменения, в сравнении с действовавшим ранее "Положением об управлении Русской Православной Церковью", касаются приходов. По уставу, клирики включаются в состав приходского собрания, а председательство в приходском собрании устав предоставил настоятелю прихода. Приходской совет, по уставу, является исполнительным органом приходского собрания и как таковой подотчетен ему. В состав приходского совета должны входить председатель, его помощник и казначей, избираемые на трехлетний срок. Председателем приходского совета может быть и мирянин и клирик, в том числе и настоятель прихода.

На вечернем заседании Собора 8 июня был принят ряд других документов: "Обращение к чадам, не имеющим канонического общения с Матерью Церковью", "Обращение ко всем, держащимся старых обрядов и не имеющим молитвенного общения с Московским Патриархатом", "Послание боголюбивым пастырям, честному иночеству и всем верным чадам Русской Православной Церкви". При обсуждении проекта "Обращения к чадам, не имеющим канонического общения с Матерью Церковью" ряд поправок, направленных на то, чтобы наполнить документ духом христианской братской любви, был предложен митрополитом Сурожским Антонием. Эти поправки были одобрены Собором. В окончательном виде обращение гласит:

"На соборных заседаниях... мы стремились объективно осветить и те события в церковной жизни, которые произошли в текущем столетии, в том числе разделения, не преодоленные, к нашей скорби, и до сего дня. Мы с вами знаем, что в основе существующих разделений лежат не вопросы веры, но внешние исторические обстоятельства, в обстановке которых между нами выросла стена отчужденности. Но мы должны верить, что общими благими усилиями эта стена может быть разрушена... Некоторые наши братья, находящиеся в разделении, имеют желание вступить с нами в диалог. Мы приветствуем это и надеемся, что такой диалог, милостью Божией, мог бы привести нас к столь желаемому восстановлению церковного общения, помог бы разрушить разъединяющие ныне нас преграды. Заверяем вам, что никоим образом мы не хотим ни стеснить вашу свободу, ни получить господство над наследием Божиим (1 Пет. 5. 3), но всем сердцем стремимся к тому, чтобы прекратился соблазн разделения между единокровными и единоверными братьями и сестрами, чтобы мы все могли в единомыслии единым сердцем возблагодарить Бога у единой Трапезы Господней... Поместный Собор призывает вас, дорогие братья и сестры, внять голосу этой любви, обращенному к вам в дни празднования 1000-летия Крещения Руси. Мы не перестаем надеяться на то, что средостение недоверия будет упразднено благоразумием, и восторжествует между нами мир Божий (Кол. 3. 15)"664.

9 июня члены Собора обсудили и приняли ряд новых документов: "Определения Поместного Собора", "Обращение ко всем христианам мира", "Заявление по насущным проблемам современности". Поместный Собор провозгласил чрезвычайную важность попечения о нравственной чистоте клира, монашествующих и всех чад церковных:

"Необходимо отбирать в клир лучших кандидатов, воспитанных в христианском духе доброделания и высокой гражданственности, дабы они, восприняв благодать священства, в жизни своей показывали зримый пример (Мф. 5. 16)... На протяжении своего 1000-летнего исторического пути Русская Православная Церковь была неразрывно связана со своим народом. Она всегда воспитывала своих чад достойными гражданами земного Отечества. И ныне, руководствуясь заботой о благосостоянии Родины, она благословляет их ответственно вносить достойный вклад в процесс духовного, социального и экономического обновления советского общества"665.

В своих "Определениях" Поместный Собор постановил:

"Одобрить деятельность Священного Синода во главе со Святейшим Патриархом Московским и всея Руси Пименом... в период от Поместного Собора 1971 г. и до сего дня. Считать необходимым увеличение издания книг Священного Писания, творений святых отцов и молитвословов, а также катехизической, назидательной, богословской, церковно-исторической и другой литературы, необходимой для удовлетворения духовных нужд нашей многомиллионной паствы. Равным образом отметить важность увеличения наименований и тиражей церковных периодических изданий... а также учебных пособий для духовных школ. Обратить внимание на необходимость церковного издания на языках народов, верующие которых являются членами Русской Православной Церкви... Отметить необходимость открытия новых учебных заведений, организации подготовки псаломщиков в епархиях, а также совершенствования учебного и воспитательного процесса в духовных школах, развития научно-богословской мысли в духе лучших традиций отечественной богословской науки. Считать необходимым изыскать возможные внебогослужебные формы для катехизации и духовного просвещения верующего народа... Отметить важное значение подготовки собственных церковных кадров художников-реставраторов... Признать необходимым всемерное развитие традиционного для нашей Церкви служения в области милосердия и церковной благотворительности"666.

На Поместном Соборе 1988 г. в отличие от двух предшествующих Соборов (1945 и 1971 гг.) обсуждение некоторых тем приобретало острый, полемический характер. В этом отношении особое внимание привлекла к себе речь архиепископа Иркутского Хризостома (Мартишкина). Он говорил, в частности, об отсутствии согласованности в действиях епархиальных архиереев по отношению к священнослужителям, нарушающим свои пастырские обязанности:

"Мне стоило громадного труда,— сказал он,— избавиться от нескольких клириков. Они очень недостойно вели себя, они, может быть не столько порочны, сколько бравировали своими недостатками, они сознательно разлагали церковное общество. Я говорил, что нельзя их назначать настоятелями в приходы, они должны служить под наблюдением в надежде на их исправление. Они получили хорошие места. Один из них здесь даже представляет епархию. Это печально, мы сознательно сами разлагаем Церковь"667.

Архиепископ Хризостом высказался также против того, чтобы настоятели вернулись к административному руководству в приходах и распоряжению приходскими средствами:

"Помню 40-е гг., с 1943 по 1954 г., у нас тоже было возрождение, даже более мощное, чем сейчас: открывались храмы тысячами. Священнослужители имели возможность и административной и пастырской деятельности. С чего они начинали и чем они кончили, я думаю, все, кто жил в это время, знают. Начинали с того, что покупали себе роскошные дома на самом видном месте, красили заборы в зеленый цвет. Приезжай в любое место: лучший дом с зеленым забором и злой собакой — дом священника, и к нему не подберешься. А машины — не просто "Волги", а ЗИЛы. Я думаю, что великим благом, Промыслительным действием Божиим было то, что в 1961 г. отказались от административной деятельности. Это промыслительно потому, что последующие годы были трудные, но если бы священники были бы у власти, то их бы всех пересажали на законном основании. В эти годы управляли административной деятельностью, были у ящика, у денег — светские люди. Да, они, может быть, нечестно поступали, но они светские. По крайней мере, у нас не было возможности так широко пользоваться церковным карманом, мы часто путаем его со своим"668.

Речь митрополита Львовского Никодима была проникнута тревогой в связи с обнаружившимися уже в конце 80-х гг. стремлениями сепаратистов возродить унию в Галиции при поддержке со стороны экспансионистки настроенных католических кругов:

"Странным и тревожным в нашу экуменическую эпоху является тот факт, что и некоторые приезжающие как туристы клирики и лица, именующие себя униатскими священниками, под разными предлогами агитируют верующих православных галичан с целью усилить конфликт. Они склоняют верующих к тому, чтобы они давали присягу на святом Евангелии и навсегда отказывались посещать православные храмы как "схизматические", даже при погребении родственников, и игнорировали бы святые таинства православной Церкви, признаваемые Римо-католической Церковью. Так, миссионеры унии до конца верны своей цели — сеять вражду в православном народе, которая выгода Риму. Они прикрывают свою антиправославную деятельность незаконными антиканоничными титулами для своей иерархии, используя названия Киева, Волыни, Полтавы, Севастополя и других городов Украины, в которых якобы действуют "катакомбные церкви", то есть там, где сроду не было таковых. Это делается для того, чтобы фальсификацией истории ввести несведущую мировую общественность в заблуждение"669.

Архиепископ Смоленский Кирилл, в своем выступлении главным образом говорил о проблемах, которые стоят перед духовными школами, особо обратив внимание на "слабую подготовку к практической церковной деятельности. Рукоположенного после семинарии священника буквально нужно учить богослужению, учить проповеди. Выпускник духовной семинарии практически беспомощен в вопросах душепопечения, пастырства"670.

Архиепископ Куйбышевский Иоанн (Снычев) в своем выступлении выразил озабоченность тем, что в среде не только студентов, но и преподавателей духовных школ встречаются неправославные богословские воззрения предложил "создать своего рода цензуру, которая бы проверяла преподавателей и профессоров с точки зрения их православного направления"671.

Протоиерей Илия Карлинов критиковал Издательский отдел Патриархии за то, что не печатаются книги на чувашском языке: "Изданные до 1917 г. книги пришли почти в полную негодность, и верующие чуваши вынуждены их переписывать. Одним словом, у нас есть насущная необходимость переиздать хотя бы часть книг на чувашском языке для общего употребления как в храме, так и дома"672.

Заключительное слово на Соборе произнес Патриарх Пимен. Возблагодарив Господа, "благословившего успехом деяния... юбилейного Поместного Собора", и поблагодарив членов и гостей Собора, он объявил Поместный Собор Православной Церкви закрытым.

10 июня в Большом театре состоялся торжественный акт, посвященный 1000-летию Крещения Руси. В президиуме разместились Святейший Патриарх, постоянные и временные члены Священного Синода, предстоятели поместных православных Церквей, главы инославных Церквей, другие высокие гости из-за рубежа, государственные и общественные деятели. Доклад о 1000-летнем пути Русской Церкви был зачитан митрополитом Крутицким и Коломенским Ювеналием, который, касаясь последних 70 лет церковной истории, сказал, что "складывающиеся между государством и Церковью отношения не были однозначными. Это было вызвано различными причинами. Среди тех, кто подвергся массовым репрессиям, были и священнослужители, и верующие. Церковь разделила с народом тяготы выпавших на его долю испытаний". Характеризуя современное состояние Церкви докладчик сообщил следующие сведения: "В настоящее время в лоне Русской Православной Церкви находятся десятки миллионов верующих. Достаточно указать на то, что со времени Поместного Собора 1971 г. святое крещение приняло свыше 30 млн. человек. Средний возраст духовенства Русской Православной Церкви составляет 47 лет"673. В тот же день в Екатерининском зале Большого Кремлевского дворца группа архипастырей во главе со Святейшим Патриархом Пименом была награждена государственными орденами.

В неделю всех святых, в земле Российской просиявших, в Даниловом монастыре было совершено торжественное богослужение. Божественную литургию служили Патриарх Антиохийский Игнатий IV, Патриарх Иерусалимский Диодор I, Патриарх Московский Пимен, Католикос-Патриарх всей Грузии Илия II, Патриарх Румынский Феоктист, Патриарх Болгарский Максим, архиепископ Кипрский Хризостом. Молитвы и возгласы произносились на греческом, арабском, славянском, грузинском и румынском языках. За литургией молились почетные гости и десятки тысяч православных людей, собравшихся в древней обители на великое торжество.

* * *

После празднования юбилея наметившиеся ранее перемены во взаимоотношениях Церкви и государства приобретают реальные черты; Церкви повсеместно возвращаются отнятые у нее и разоренные храмы. Конечно, не обходилось без препятствий, но теперь эти препятствия действительно исходили не от Кремля, а были следствием либо закоренелой ненависти коммунистов, либо чиновничьей лени и нежелания хлопотать об устроении выводимых из храмов складов, контор, лабораторий, фабрик, жилых квартир в другие, более приспособленные для этого помещения. Особенные сложности возникали, если храмы занимали музеи, библиотеки или архивы. За 5 первых месяцев 1988 г. открыто было более 60 храмов, а в оставшиеся месяцы года Церкви возвратили около 1000 храмов; при этом большая их часть приходится на Украину, на территории Российской Федерации в 1988 г. было зарегистрировано только 176 новых приходов. Процесс восстановления приходов продолжался и в 1989 г., причем с ускорением, так что в РСФСР на 1 января 1990 г. действовало уже 3120 православных приходов; общее же число приходов Русской Православной Церкви к этому времени превысило 11 000.

В 1988–1989 гг. были замещены правящими архиереями кафедры, не имевшие епископов в течение десятилетий: Ижевская, Хабаровская, Ульяновская, Челябинская, Сумская, учреждена была новая — Тернопольская епархия, выделенная из Львовской. После празднования юбилея до конца 1989 г. возобновлено было 29 новых монастырей в Московской, Рязанской, Курской, Кишиневской и Львовской епархиях.

Новый устав об управлении Русской Православной Церковью и, главное, новый характер взаимоотношений между Церковью и государством дал возможность архипастырям и пастырям заняться удалением из приходских советов лиц, которые были включены в них уполномоченными для подрыва и разрушения церковной жизни. Так, архиепископ Саратовский Пимен (Хмелевский) в интервью "Московскому церковному вестнику" рассказывал о том, что представляли собой старосты прежних лет и как ему удавалось избавить приходы своей епархии от некоторых из них: "Достоинств у старого "Положения" не было. Главный же из недостатков состоял в том, что приходские советы делались практически независимыми от иерархии и в них могли проникать люди не только неверующие, но и вообще недостойные, а настоятель и даже архиерей, ничего не могли с ними поделать"674.

Утрата уполномоченными своих былых неограниченных прав распоряжения церковными делами области, по словам председателя Совета К. М. Харчева, вытекала из той линии, которую он проводил в Совете, вызывая, если верить его высказываниям, сопротивление со стороны некоторых работников ЦК и Комитета государственной безопасности. В ЦК и КГБ К. М. Харчевым действительно были недовольны, но, несмотря на проводимый либеральный курс, он сумел испортить отношения со многими архипастырями Русской Православной Церкви, с религиозными деятелями других конфессий. Религиозные лидеры, в том числе и члены Священного Синода Русской Церкви, обращались к Горбачеву с просьбой о замене председателя Совета по делам религий. И Харчев был действительно уволен, а на его место был назначен Ю. Н. Христораднов, в прошлом в течение 15 лет первый секретарь Горьковского обкома, при нем религиозная ситуация в области была одной из самых тяжелых в стране. Особого влияния на церковную жизнь Христораднов уже не имел, но вошел в историю тем, что отказался нанести визит Святейшему Патриарху, заставив тяжело больного, почти неподвижного первосвятителя явиться в Совет.

Либерализация режима в стране, раскрепощавшая Церковь, открывала шлюзы и для таких религиозных движений, которые носили деструктивный характер. В 60–70-х гг. церковное диссидентство, казалось, было направлено главным образом против репрессивной политики советского руководства, стремившегося к удушению Церкви, хотя уже тогда очевидной была и его антииерархическая тенденция; теперь, когда советский режим приблизился к состоянию распада, диссиденты свой воинственный пыл обратили против священноначалия православной Церкви. Священник Глеб Якунин обвинил Патриархию и епископат в сговоре с коммунистической властью, не стесняясь и прямой клеветы на архипастырей. 30 ноября 1988 г. в Москве состоялась конференция "Церковь и перестройка", в которой участвовало около 200 лиц, среди них были и священнослужители православной Церкви, и раскольники, порвавшие с Церковью, и протестанты. Помимо совершенно разумных мыслей о развитии миссионерства, особенно среди молодежи, о церковной благотворительности, об открытии приходов, на конференции звучала и несправедливая критика епископата и Патриархии.

В 1989 г. Русская Церковь отмечала новый юбилей — 400-летие учреждения патриаршества. В связи с этим юбилеем 5–8 сентября в Москве была проведена Международная научная церковная конференция.

С 9 по 11 октября в Даниловском монастыре заседал архиерейский Собор, который по докладу председателя синодальной Комиссии по канонизации святых митрополита Крутицкого и Коломенского Ювеналия совершил прославление первого Патриарха Московского Иова и первого предстоятеля Русской Православной Церкви после восстановления патриаршества святителя Тихона. По существу, канонизация Святейшего Патриарха Тихона была первым шагом к прославлению новомучеников и новых исповедников Российских, пострадавших в годы революционной смуты и большевистского террора. Одновременно Собор поручил Комиссии по канонизации святых подготовить материалы для канонизации протоиерея Иоанна Кронштадтского.

В своих "Определениях" Собор особое внимание уделил состоянию приходской жизни: "Собор связывает свои надежды на благотворные преобразования церковной жизни с возрождением жизни приходов, включающей в себя богослужение, диаконию, научение в вере, взаимную поддержку его членов"675. Собор принял решение о реорганизации системы духовного образования, признав целесообразным преобразовать духовные семинарии в высшие школы. По решению архиерейского Собора, должны быть возрождены печатные органы духовных академий. Собор рекомендовал епархиальным архиереям возобновить издание "Епархиальных ведомостей". Собор высказал свою точку зрения на содержание подготавливаемого "Закона о свободе совести": "Мы считаем необходимым,— говорится в его "Определениях",— внесение в него следующих положений: 1) юридическое признание Церкви как единой религиозной организации и уравнение ее в правах с другими общественными организациями; 2) предоставление равных прав для религиозного и атеистического обучения, воспитания и пропаганды; 3) предоставление возможности широко и многообразно осуществлять дела милосердия и благотворительности; 4) свободное издание и распространение религиозной литературы; 5) доступ Церкви к средствам массовой информации; 6) отмена дискриминационного налогообложения и уравнение в этом отношении духовенства и церковных работников со всеми советскими гражданами"676.

Архиерейский Собор выразил озабоченность состоянием церковной жизни в западных епархиях Украины, где предпринимались усилия к возрождению унии. Собор подтвердил определение Всеправославного совещания 1986 г., что униатская проблема является "препятствием на пути к единству" и омрачает наши отношения с Римо-католической Церковью. По постановлению архиерейского Собора был образован Белорусский экзархат Московского Патриархата, в состав которого вошли Минская, Могилевская, Брестская и Полоцкая епархии. Экзархом Белоруссии стал митрополит Минский Филарет. В связи с этим Священный Синод освободил его от обязанностей председателя ОВЦС. Новым председателем ОВЦС был назначен архиепископ Смоленский Кирилл. В № 2 "Журнала Московской Патриархии" за 1990 г. была опубликована статья нового председателя ОВЦС архиепископа Смоленского Кирилла, в которой остро представлены взаимоотношения Церкви с государством и обществом в прошлом и настоящем:

"Для того чтобы Церковь могла осуществлять пастырское служение в обществе, необходимо соблюдать, по меньшей мере, два непременных условия. Во-первых, общество должно допускать и уважать пророческую миссию Церкви, которая предполагает противостояние греху и утверждение духовно-нравственных ценностей. Пророческое служение Церкви есть бескорыстное провозглашение правды, которое не должно и не может преследовать какие-либо скрытые политические, экономические или даже мировоззренческие интересы. Голос Церкви должен быть голосом совести, пробуждающим спящую совесть людей, формирующим систему нравственных ценностей. Во-вторых, Церковь призвана быть вне политики в том смысле, что у нее не должно быть своих собственных политических программ, а в равной мере и претензий на политической лидерство...

Хорошо известно, что в течение нескольких десятилетий пророческий голос Церкви слышали немногие наши соотечественники. В обществе господствовал ложный и весьма опасный стереотип, относящий религию и Церковь к досадным "пережиткам буржуазного строя", противоречащим социалистической морали, построение нового общества связывалось с идеей искоренения "религиозных предрассудков". На этом пути использовались разнообразные методы: от репрессий и грубого администрирования до оскорбительной пропаганды и замалчивания. В результате Церковь оказалась вытесненной из общественной жизни. Ей было предоставлено узкое и неосвещенное пространство за "полями" этой жизни, призванное демонстрировать "массовый" отход граждан от религии. Видимым символом положения религии в нашем обществе был закрытый кафедральный собор в центре города и переполненная старушками маленькая церковь на городской окраине. Такая картина была призвана показать, что Церкви нет места в динамичной жизни современного общества, а значит, нет места в будущем"677.

Особенно болезненные и тревожные события происходили с начала 1988 г. в церковной жизни Галиции. Сохранившиеся там немногочисленные нелегальные униатские общины вышли из подполья, появились униатские священники и епископы, и началась опирающаяся на местные националистические силы и на помощь из Польши и Ватикана агрессивная кампания, целью которой был захват православных храмов. Местные власти, еще коммунистические, но уже ориентирующиеся на союз с националистами, не оказывали противодействия организаторам и участникам этой кампании даже тогда, когда она осуществлялась в формах неприкрытого насилия над верными православной Церкви священнослужителями и мирянами. Пытаясь предотвратить легализацию и распространение унии, патриарший экзарх Украины митрополит Киевский Филарет главную ставку делал на то, чтобы убедить руководство СССР не допустить легализации униатской Церкви, поскольку это в конечном счете приведет к децентрализации государства. Выбранная им церковно-политическая линия, с одной стороны, скомпрометировала правое дело защиты православия в глазах верующих галичан, много пострадавших от советского режима, а с другой — не привела к успеху. Кремль остался глух к его аргументам. Уже в сентябре 1988 г. представитель Совета по делам религий Ю. Смирнов заявил, что униаты на Украине могут действовать легально, в июне 1989 г. он публично пообещал, что после принятия нового закона о свободе совести на Украине начнется регистрация униатских общин. Заявления эти делались для того, чтобы заслужить одобрение советской перестроечной политики в религиозной области со стороны влиятельных политических и общественных кругов на Западе, а в Галиции они были поняты униатским духовенством и "Комитетом защиты Украинской Церкви" во главе с Иваном Гелем, как прямое поощрение произвола. Комитет организовывал тогда уже прямо погромные и разбойные акции по захвату православных храмов.

Осенью 1989 г. ситуация в церковной жизни Западной Украины стала еще более сложной и тяжелой. Униаты начали в массовом порядке захватывать православные храмы. Уволенный на покой после многократных жалоб на состояние здоровья, бывший епископ Житомирский Иоанн (Боднарчук), который этими просьбами добивался, собственно, не увольнения, а перевода в одну из прикарпатских епархий, 1 ноября 1989 г. сообщил в Патриархию о выходе из ее юрисдикции. Священный Синод пригласил его на свое заседание, назначенное на 13 ноября, но епископ Иоанн отказался явиться в Москву, заявив, что он вошел в юрисдикцию Украинской Автокефальной Православной Церкви во главе с "митрополитом" Мстиславом (Скрыпником). В благодарность за переход митрополит Мстислав пожаловал раскольнику сан архиепископа. Несколько приходов в Галиции ушли в Украинскую Автокефальную Православную Церковь вместе с епископом Иоанном. За внесение раскола Священный Синод Русской Православной Церкви на своем заседании 13 ноября 1989 г., лишил епископа Иоанна сана, объявив безблагодатными священнослужения, совершаемые им и находящимся в общении с ним духовенством.

1 декабря 1989 г. на встрече М. С. Горбачева с папой Иоанном Павлом II в Ватикане был окончательно решен вопрос о легализации унии. В этот же день председатель Совета по делам религий Украинской ССР сделал заявление о том, что униатские приходы впредь будут регистрироваться на тех же основаниях, что и другие религиозные общины, утверждая при этом, видимо, для того чтобы скрыть впечатление о несомненной связи визита Горбачева в Ватикан с полной легализацией унии, что решение это принято было ранее, 24 ноября; что, впрочем, вполне могло и соответствовать действительности.

30 и 31 января 1990 г. в Свято-Даниловом монастыре в Москве состоялся архиерейский Собор. Собор открыл краткой речью Святейший Патриарх Пимен: "Со всей остротой перед нами стоит вопрос о взаимоотношениях между православными и католиками восточного обряда на Западной Украине. С болью мы воспринимаем раскол, учиненный сторонниками так называемой Украинской Автокефальной Православной Церкви. Эти горестные события потребовали их срочного обсуждения на настоящем Соборе епископов Русской Православной Церкви. На Соборе мы предполагаем также обсудить некоторые вопросы дальнейшего церковного строительства"678.

Далее заслушаны были доклады митрополита Киевского Филарета "О положении в Русской Православной Церкви в связи с обострением межнациональных и межтерриториальных отношений в некоторых регионах нашей страны" и "О результатах переговоров между делегациями Русской Православной и Римо-католической Церквей по нормализации отношений православных и католиков восточного обряда в западных областях Украины", и доклад архиепископа Смоленского Кирилла о проекте "Положения об экзархатах Московского Патриархата".

В связи с раскольническими действиями бывшего епископа Иоанна (Боднарчука) Собор подтвердил определение Священного Синода от 14 ноября 1989 г. относительно бывшего епископа Иоанна (Боднарчука) и заявил о полной неканоничности провозглашенной им Украинской Автокефальной Православной Церкви греко-украинского обряда, призвав всех священнослужителей и мирян, уклонившихся в раскол, вернуться в ограду Матери Церкви.

По докладу председателя ОВЦС архиепископа Смоленского и Калининградского Кирилла архиерейский Собор принял "Положение о экзархатах", внеся его в качестве 12 раздела в "Устав об управлении Русской Православной Церковью". "Возглавляет управление экзархатом экзарх, имя которого возносится за богослужением во всех храмах экзархата. Он созывает Синод экзархата и является его председателем. Экзарх наблюдает за правильным прохождением дел в канцелярии Синода и за точным исполнением принятых постановлений; представляет экзархат в Священном Синоде Русской Православной Церкви как его постоянный член"679.

Архиерейский Собор упразднил зарубежные экзархаты Русской Церкви, подчинив девять зарубежных епархий Русской Церкви непосредственно Святейшему Патриарху и Священному Синоду. В определении Собора о ситуации на Западной Украине в связи с захватами православных храмов униатами, проникнутом духом христианской любви, предлагался вполне конструктивный подход к мирному разрешению конфликта:

"Факты изгнания католиками восточного обряда православных из храмов с угрозой и применением физической силы и самовольного занятия этих храмов к настоящему времени нарушили нормальное течение жизни православных приходов на Западной Украине. Усилия православных разрешить конфликт на местном уровне ни к чему не привели. По договоренности с Ватиканом 12–17 января 1990 г. в Москве состоялась встреча представителей Римо-католической и Русской Православной Церквей. Делегации в духе братства и взаимного доверия откровенно рассмотрели проблему положения католиков восточного обряда на Западной Украине и последствия развития ситуации для православных. Были выработаны совместно "Рекомендации по нормализации отношений между православными и католиками восточного обряда на Западной Украине". Этот документ после одобрения его священноначалием обеих Церквей должен послужить основой для реальных шагов к нормализации церковной жизни на Западной Украине.

Архиерейский Собор подтверждает, что уния, возникшая 400 лет назад как попытка соединить православную и католическую Церкви, не привела к желаемой цели. Напротив, она породила новое разделение. Ориентированная на прозелитизм, уния служила отторжению православных от своей Церкви, вызывая этим отторжением боль и страдание людей. Хорошо известно, что страдали как православные, так и католики восточного обряда... Одновременно мы утверждаем, что католики восточного обряда (униаты), как и все верующие граждане нашей страны, должны иметь равные со всеми права, включая право на открытое и легальное исповедание своей веры. Богословское неприятие унии не означает неприятие людей или отсутствие терпимости к иным убеждениям. Напротив, мы считаем, что католики восточного обряда могут и должны внести свой положительный вклад в развитие добрых отношений и в продвижение диалога между православными и католиками. Поэтому мы призываем их осознать свою ответственность за настоящее и будущее православно-католических отношений, немедленно прекратить акты насилия и захваты храмов, в которых молятся православные. Не бесчинство и силовое давление, а сотрудничество в духе взаимопонимания на основе достигнутых договоренностей и в рамках закона может быть фундаментом для решения существующих проблем... Протестуя против незаконных действий местных органов власти во Львовской, Ивано-Франковской и Тернопольской областях и неэффективности мер областных уполномоченных Совета по делам религий в их деятельности по обеспечению законности, Собор обращается к правительствам Союза ССР и Украинской ССР с настоятельной просьбой способствовать немедленному прекращению актов насилия и беззакония со стороны униатских экстремистов, чтобы существующие проблемы в отношениях между православными и католиками восточного обряда на Западной Украине решались на основании закона, с учетом интересов и прав сторон, без какой-либо дискриминации и с уважением к договоренностям, выработанным в результате переговоров между Московским Патриархатом и Римо-католической Церковью"680.

После архиерейского Собора на основании достигнутой ранее договоренности с Римо-католической Церковью начаты были четырехсторонние переговоры об урегулировании конфликтной ситуации в Галиции. В этих переговорах участвовали по два представителя от Московской Патриархии, Украинского экзархата Русской Православной Церкви, Ватикана и униатской Церкви. Переговоры проходили во Львове с 8 по 13 марта 1990 г., достигнута была договоренность о том, что путем опроса населения с тайной подачей голосов в каждой местности (городе и селе) будет выявляться соотношение православных и униатов. Распределение храмов между конфессиями будет определяться результатами этих опросов. Религиозное большинство при наличие нескольких храмов в городе или селе получит больше храмов, при наличии двух храмов большинство получит храм больших размеров; в случае если храм один — оно получит его, но с обязательством помочь общине меньшинства устроить молитвенный дом или выстроить новый храм. Члены комиссии выезжали на места для выяснения там религиозной ситуации. Переговоры шли, казалось бы, успешно, но 13 марта униатский архиепископ Владимир Стернюк заявил, что он не согласен с действиями комиссии и прекращает участие в ней, причину своего выхода из комиссии он не объяснил, но через девять дней в газете "Лениньска молодь" опубликована была статья, которая известила о том, что униатский епископ отказывается вести переговоры до тех пор, пока Русская Православная Церковь не признает за униатской Церковью прав юридического лица. Требование это было нелепо, потому что, во-первых, это дело не церковной, а государственной власти давать или не давать права юридического лица, а во-вторых, потому, что, как сказал тогда участвовавший в переговорах председатель ОВЦС митрополит Смоленский Кирилл: "Какое признание можно требовать от нас, если сама Русская Православная Церковь почти лишена права юридического лица?"681 За этим требованием признания за униатской Церковью прав юридического лица стояло притязание на передачу униатам всех храмов, принадлежавших униатской Церкви в 1939 г., независимо от воли прихожан. Униаты настаивали на незаконности перехода этих храмов в юрисдикцию Московской Патриархии в 1946 г., православная сторона возражала, ссылаясь на то, что после Брестской унии 1596 г. греко-католической Церковью незаконно захватывались храмы, принадлежавшие православной Церкви.

Массовые захваты православных храмов между тем продолжались при полной поддержке местных властей, состоявших после местных выборов из приверженцев сепаратизма. Во Львове, Тернополе, Ивано-Франковске к лету 1990 г. униатами захвачены были почти все храмы. Значительное большинство храмов было захвачено униатами и по всей Галиции, хотя, по результатам социологических исследований, проведенных Академией наук в марте—апреле, доля униатов составляла в Львовской области 28%, в Ивано-Франковской — 22%, а в Тернопольской — только 12%. Но православные, не имея иных побуждений к тому, чтобы оставаться православными, кроме религиозных, не могли защищать свои храмы кулаками и кольями, с помощью которых отнимали у них церкви банды униатов, воспламененных политическими сепаратистскими страстями, ненавистью к Москве.

* * *

3 мая 1990 г., в 15 часов в Патриаршей резиденции в Чистом переулке в Москве почил в Бозе Святейший Патриарх Московский и всея Руси Пимен. 6 мая совершено было погребение почившего первосвятителя в крипте Успенского собора Троице-Сергиевой лавры, возле могилы его предшественника, Патриарха Алексия I.

Святейший Патриарх Московский и всея Руси Пимен (в миру Сергей Михайлович Извеков) родился 10 (23) июля 1910 г. в праздник Ризоположения в городе Богородске (Ногинск) в благочестивой семье. Его отец Михаил Карпович служил механиком на фабрике. Дети в семье Извековых умирали в младенчестве, кроме первой дочери — Марии Михайловны, крестной матери своего брата — будущего Патриарха. Когда родился сын Сергей, его мать Пелагея Афанасьевна дала обет посвятить дитя Богу. Вместе с матерью мальчик совершал паломничества по святым местам, особенно часто они бывали в Троице-Сергиевой лавре. В богородской средней школе Сергей Извеков был одним из лучших учеников. Даже в школьные годы он находил время для чтения Священного Писания и духовноназидательных книг, особенно ему полюбились сочинения архиепископа Иннокентия (Борисова), находил он время и для клиросного послушания в богородском Богоявленском соборе, а потом для исполнения иподиаконских обязанностей при Богородских епископах Никоне и Платоне. Мальчик брал уроки музыки у профессора Воронцова, постигая вокальное и регентское искусства.

В 1925 г., окончив среднюю школу, Сергей Извеков переехал в Москву и в Сретенском монастыре принял постриг в рясофор с именем Платон. 4 октября 1927 г., в семнадцать лет, от руки игумена Агафодора он принял постриг в мантию с наречением имени преподобного Пимена Великого. После пострига будущий первосвятитель управлял хором в московском храме преподобного Пимена Великого. В 1931 г. он сдал экзамены за курс духовной школы комиссии под председательством бывшего ректора Вифанской семинарии протоиерея Зверева. После этого, 16 июля 1931 г., архиепископ Звенигородский Филипп (Гумилевский) рукоположил его в иеродиакона, а 25 января 1932 г.— в иеромонаха. В течение нескольких лет юный иеромонах нес послушание регента Дорогомиловского Богоявленского собора — в ту пору кафедрального храма Москвы. Вспоминая начало 30-х гг., Патриарх Пимен говорил: "Мое благовестничество началось с того времени, как я принял сан иеромонаха"682.

Во время Великой Отечественной войны призывался в действующую армию, а в конце войны он уже служил священником в Благовещенском соборе Мурома. В 1946 г. иеромонах Пимен был переведен в Одессу, служил там казначеем Ильинского монастыря, помощником благочинного монастырей епархии, в 1947 г. был удостоен сана игумена и переведен в Ростовскую епархию, где состоял секретарем епископа и ключарем кафедрального собора. В конце 1949 г. по указу Патриарха Алексия I игумен Пимен был назначен наместником Псково-Печерского монастыря, а весной 1950 г. митрополит Григорий (Чуков) возвел его в сан архимандрита. Во время своего наместничества будущий Патриарх посвятил много трудов реставрации монастырских церквей, мудро управлял братией, духовно окормлял паломников и усердно проповедовал.

В январе 1954 г. архимандрит Пимен был переведен наместником в ставропигиальную Троице-Сергиеву лавру. В годы его управления лаврой были сооружены два придела в трапезном храме преподобного Сергия. При нем был восстановлен и академический храм. За каждой воскресной и праздничной литургией наместник лавры произносил догматически глубокие и наставительные проповеди, которые привлекали сердца верующих. Вспоминая о своем служении в лавре преподобного Сергия, Святейший Патриарх говорил: "За этот прекрасный и содержательный отрезок жизни много получено духовного утешения и неведомой для мира радости, понятной только инокам"683.

17 ноября 1957 г. в Успенском соборе Одессы Патриарх Алексий возглавил хиротонию архимандрита Пимена во епископа Балтского. В слове, произнесенном при наречении, ставленник сказал: "Большим утешением для меня является то, что на высоту епископского служения я был призван из дорогой моему сердцу лавры преподобного аввы Сергия, с которой тесно связана вся моя жизнь. Приведенный своей родительницей в святую лавру Сергиеву, когда мне исполнилось восемь лет, я впервые исповедовался и причащался Святых Тайн в Зосимо-Савватиевской церкви лавры, в пустыни Святого Духа Параклита состоялось мое пострижение в монашество, и там проходили первые шаги моего монашеского искуса, вся вменяющего во уметы, да Христа приобрящу (Флп. 3. 8). Здесь же я насыщался от сладостной трапезы бесед и наставлений, исполненных глубокой мудрости, огромного опыта и духовной настроенности, всегда любвеобильного и благостного приснопамятного наместника лавры архимандрита Кронида, много добрых семян посеявшего в мою душу"684.

В декабре 1957 г. епископ Пимен был переведен из Одессы в Московскую епархию на викарную Дмитровскую кафедру, а в ноябре 1960 г. удостоен архиепископского сана. В марте 1961 г. он был назначен на самостоятельную Тульскую кафедру, а 14 ноября того же года переведен на Ленинградскую митрополичью кафедру. Через два года митрополит Пимен был назначен митрополитом Крутицким и Коломенским, став ближайшим помощником Патриарха. В воскресные и праздничные дни митрополит Пимен совершал богослужения в кафедральном Богоявленском соборе, неизменно произнося проповеди. 16 апреля 1970 г., за день до своей кончины, Патриарх Алексий возложил на митрополита Крутицкого и Коломенского Пимена вторую панагию, символически выразив этим свою мысль о преемстве первосвятительского служения.

Последние годы Святейший Патриарх тяжко болел. Резкое ухудшение в состоянии его здоровья наступило в ноябре 1985 г. В конце апреля 1990 г. стало очевидным приближение кончины первосвятителя.

Во время отпевания Святейшего Патриарха Пимена Католикос-Патриарх всей Грузии Илия II произнес слово соболезнования, проникнутое искренней любовью к почившему собрату: "Ныне, в час последнего прощания, перед нами встает светлый образ первосвятителя, который воистину был добрым пастырем всероссийской паствы. Когда мы со стороны смотрим на жизнь Святейшего Патриарха Пимена, то видим только величие и славу, вспоминаем торжественные богослужения, но не видим тяжелых испытаний, которые он перенес, бессонных молитвенных ночей, слез и страданий, того тяжелого креста, который нес он на своих раменах. Святейший владыка, прости нас за нашу близорукость!"685

ПРИМЕЧАНИЯ

560 Там же. С. 233.

561 Manuil (Lemesevskij). Die russischen orthodoxen Bischofе. Bd 1. S 420.

562 Там же. S. 421.

563 ЖМП. 1961. № 10. С. 11.

564 Там же. 1962. № 9. С. 5.

565 Там же. 1961. № 5. С.

566 Там же. С.

567 Там же. 1962. № 9. С. 14–16.

568 Там же. № 11. С. 9–10.

569 Алексеев. "Штурм небес". С. 242.

570 См.: Русская Православная Церковь в советское время. Кн. 2. С. 65–66.

571 Алексеев. "Штурм небес". С. 243.

572 См.: Русская Православная Церковь в советское время. Кн. 2. С. 74–77.

573 Там же. С. 77.

574 Цит. по: Цыпин. История. С. 167.

575 См.: Эллис Джеймс. Русская Православная Церковь. Согласие и инакомыслие. London, 1990. С. 17.

576 Патриарх. М., 1993. С. 15.

577 Поспеловский. Русская Православная Церковь. С. 312.

578 Там же. С. 313.

579 Вестник РХД. 1979. № 130. С. 275–344.

580 Там же.

581 Там же.

582 Там же.

583 Там же.

584 Там же.

585 Алексеев. "Штурм небес". С. 244.

586 Там же. С. 244.

587 Вестник РХД. 1979. № 130. С. 275–344.

588 Там же.

589 Там же.

590 ЖМП. 1970. № 5. С. 25.

591 Ардов. Мелочи. С. 200.

592 ЖМП. 1957. № 11. С. 25.

593 Там же. С. 30.

594 Там же.

595 Там же. С. 31.

596 Цит. по: Правда о религии в России. М., 1942. С. 98–99.

597 Цит. по: Цыпин. История. С. 175.

598 Ардов. Мелочи. С. 199.

599 Там же.

600 Цит. по: Русская Православная Церковь. 988–1988. Вып. 2. 1917–1988 гг. М., 1988. С. 75.

601 ЖМП. 1970. № 7. С. 11.

602 Вестник РХД. 1977. № 120. С. 297–300.

603 Вече. 1971. № 2. 1020. С. 33–47;
№ 3. 1108. С. 62–67.

604 Вестник РХД. 1986. № 147. С. 212.

605 Там же. С. 221.

606 Там же. С. 214.

607 ЖМП. 1971. № 8. С. 22–24.

608 Там же.

609 Вестник РХД. 1986. № 147. С. 211.

610 ЖМП. 1971. № 8. С. 23–24.

611 Русская Православная Церковь. 988–1988. Вып. 2. С. 77.

612 ЖМП. 1971. № 7. С. 28–29.

613 Там же. С. 44.

614 Там же. С. 45.

615 Там же. С. 69.

616 Поместный Собор Русской Православной Церкви. 30 мая — 2 июня 1971. М., 1972. С. 126–129.

617 Там же. С. 129–131.

618 ЖМП. 1971. № 7.

619 Там же. № 8. С. 48.

620 Там же. № 9. С. 22.

621 ЖМП. 1972. № 2. С. 14–15.

622 Русская Православная Церковь в советское время. Кн. 2. С. 127.

623 Там же. С. 128–129.

624 Конституция Союза Советских Социалистических Республик. М., 1988.
С. 21.

625 Русская Православная Церковь в советское время. Кн. 2. С. 111.

626 Поспеловский. Русская Православная Церковь. С. 366.

627 Русская Православная Церковь в советское время. Кн. 2. С. 141–142.

628 Там же. С. 142.

629 Там же. С. 142–143.

630 Там же. С. 147–148.

631 Там же. С. 151.

632 Там же. С. 152–153.

633 Там же. С. 154–155.

634 ЖМП. 1978. № 3. С. 10–11.

635 Поспеловский. Русская Православная Церковь. С. 362.

636 Вестник РХД. 1979. № 130. С. 277.

637 Там же.

638 Там же. С. 283.

639 Там же. С. 278.

640 Там же. С. 279.

641 Там же. С. 291.

642 Там же. С. 281.

643 Там же. С. 297–298.

644 Там же. С. 298.

645 Поспеловский. Русская Православная Церковь. С. 373–374.

646 Вестник РХД. 1979. № 130. С. 312.

647 Поспеловский. Русская Православная Церковь. С. 361.

648 Литературная Россия. 19 января 1990.

649 Вестник РХД. 1973. № 106. С. 120.

650 Русская Православная Церковь в советское время. Кн. 2. С. 129–134.

651 ЖМП. 1976. № 4. С. 7–13.

652 Архив Московской Патриархии.

653 Русская Православная Церковь в советское время. Кн. 2. С. 203.

654 ЖМП. 1986. № 10. С. 16.

655 Там же. 1983. № 8. С. 49.

656 Русская мысль. № 3725. 20 мая
1988.

657 Там же.

658 Поместный Собор 1988 года. С. 23.

659 Там же. С. 281.

660 Там же. С. 290.

661 Там же. С. 377.

662 Там же. С. 28.

663 Там же. С. 37.

664 Там же. С. 61.

665 Там же. С. 57–58.

666 Там же.

667 Там же. С. 396.

668 Там же. С. 397.

669 Там же. С. 392–393.

670 Там же. С. 412.

671 Там же. С. 417.

672 Там же. С. 418.

673 ЖМП. 1988. № 9. С. 24–25.

674 Московский церковный вестник. 1989. № 8.

675 ЖМП. 1990. № 1. С. 11.

676 Там же. С. 12.

677 Там же. № 2. С. 32–33.

678 Там же. № 5. С. 4.

679 Там же. С. 9–12.

680 Там же. С. 7.

681 Поспеловский. Русская Православная Церковь. С. 418.

682 ЖМП. 1990. № 8. С. 9.

683 Там же. 1957. № 12. С. 19.

684 Пимен, Патриарх Московский и всея Руси. Слова, речи, послания и обращения. 1957–1977. М., 1977. С. 52.

685 ЖМП. 1990. № 8. С. 14.