ВОЕННАЯ ЛИТЕРАТУРА --[ Военная история ]-- Боевой путь Советского Военно-Морского Флота (original) (raw)

Глава пятая.

Великая Отечественная война и задачи Военно-Морского Флота

Усиленно готовясь к войне против Советского Союза, Германия использовала экономические и военные ресурсы союзных и оккупированных ею стран. В ее распоряжении находились людские резервы, сырье и промышленность почти всей Европы. В результате к середине 1941 г. она значительно превосходила СССР по количеству вооруженных сил, оснащению их боевой техникой, имела большой опыт ведения современной войны.

Руководители фашистской Германии считали, что достигнутого превосходства достаточно для уничтожения Советского Союза. Однако, понимая, что в ходе военных действий соотношение в силах может измениться, они избрали стратегию «молниеносной войны», в соответствии с которой победа должна быть достигнута в течение одной кратковременной кампании.

Как известно, Коммунистическая партия и Советское правительство видели нарастание угрозы военного нападения. Были осуществлены важные мероприятия по развитию военно-промышленной базы страны, по перестройке работы оборонной промышленности, по повышению боеготовности Советских Вооруженных Сил. Однако некоторые вопросы, связанные с обороной страны, решить не удалось{124}. Война началась при неблагоприятном для нас соотношении сил: общая численность вооруженных сил Германии составляла около 7,3 млн человек, СССР — около 5,4 млн{125}. В то же время экономическое и военное могущество Советского Союза, достигнутое за годы социалистического строительства, социальное и морально-политическое единство советского народа, патриотизм явились теми важными факторами, которые обеспечили будущую победу. В самое трудное время народ не покидала вера в свои силы, вера в Коммунистическую партию, в торжество социализма. [153]

Изменение соотношения сил на советско-германском фронте в ходе войны

Начало войны для нас было неблагоприятным. К моменту нападения на СССР в первом эшелоне немецко-фашистских войск было развернуто 103 дивизии, в том числе 12 танковых. В первом эшелоне советских армий прикрытия находилось 56 дивизий. 22 июня советские войска отражали вдвое превосходящие силы врага, а на ряде направлений — даже в четыре раза. В результате поражений в кровопролитных боях на границе советские войска были вынуждены отступить в глубь страны. Началась стратегическая оборона на всем фронте. В середине июля из 170 дивизий Красной Армии 28 вышли из строя, а свыше 70 лишились половины состава. На оккупированной территории осталось около 200 складов с горючим, боеприпасами и вооружением. Все это привело к тому, что соотношение сил на советско-германском фронте еще более изменилось в пользу противника{126}.

Центральный Комитет Коммунистической партии сформулировал цели войны, мобилизовал народ на их достижение. Для руководства государством в условиях войны была реорганизована система управления. 30 июня 1941 г. был образован чрезвычайный высший государственный орган СССР — Государственный Комитет Обороны (ГКО), сосредоточивший в своих руках всю полноту власти. ГКО руководил деятельностью всех государственных ведомств и учреждений. Партийные, государственные, военные, хозяйственные и профсоюзные органы были обязаны выполнять его решения. ГКО ставил перед Вооруженными Силами военно-политические задачи, руководил борьбой народа в тылу врага. Стратегическое руководство вооруженной борьбой ГКО осуществлял через Ставку Верховного Главнокомандования.

В ночь с 22 на 23 июня была образована Ставка Главного Командования Вооруженных Сил СССР в составе Наркома обороны маршала С. К. Тимошенко (председатель), начальника Генштаба генерала армии Г. К. Жукова, И. В. Сталина, В. М. Молотова, маршалов К. Е. Ворошилова, С. М. Буденного, Наркома ВМФ адмирала флота Н. Г. Кузнецова. При Ставке создавалась группа постоянных советников из наиболее опытных государственных и военных деятелей.

Чтобы еще больше поднять авторитет Ставки и расширить ее права, повысить оперативность в управлении войсками действующей армии, 10 июля 1941 г. она была преобразована в Ставку Верховного Командования. В ее состав вошли И. В. Сталин (председатель), В. М. Молотов, С. К. Тимошенко, С. М. Буденный, К. Е. Ворошилов, Б. М. Шапошников и Г. К. Жуков. Через месяц (8 августа) И. В. Сталин был назначен Верховным Главнокомандующим и соответственно Ставка стала называться Ставкой Верховного Главнокомандования (СВГК). В дальнейшем в состав СВГК включались или выводились из нее отдельные лица. И только в конце войны (17 февраля 1945 г.) Государственный Комитет Обороны еще раз объявил состав высшего органа стратегического руководства: И. В. Сталин (Верховный Главнокомандующий), Г. К. Жуков (заместитель Верховного Главнокомандующего), А. М. Василевский, А. И. Антонов, Н. А. Булганин, Н. Г. Кузнецов.

Ставка ВГК являлась органом верховной военной власти и непосредственно руководила фронтами, флотами, авиацией дальнего действия. Она ставила им задачи, утверждала планы операций, распределяла людские и материальные ресурсы, занималась подготовкой стратегических [154] резервов и определяла способы их использования, подбирала и расставляла командующих фронтами и армиями. Ставка организовывала взаимодействие фронтов, флотов, авиации и координировала их действия в ходе операций.

Основным оперативным рабочим органом Ставки ВГК по планированию и руководству Вооруженными Силами на фронтах был Генеральный штаб, который последовательно возглавляли выдающиеся военачальники Г. К. Жуков, Б. М. Шапошников, А. М. Василевский, А. И. Антонов. Генеральный штаб собирал и анализировал сведения об обстановке на фронтах, готовил Ставке предложения и на основе ее решений разрабатывал планы кампаний и операций. Особое внимание уделялось поддержанию постоянной связи с командованием фронтов, флотов и их штабами, а также организации контроля за выполнением войсками директив и распоряжений Верховного Главнокомандования.

В работе Ставки ВГК большую роль играло Главное управление Тыла Вооруженных Сил (генерал А. В. Хрулев), которое принимало от промышленности и обеспечивало подвоз войскам материальных средств борьбы, а также Главное управление формирования и укомплектования войск (генерал Е. А. Щаденко), готовившее резервы пополнения для сухопутных войск.

В начале войны, когда обстановка быстро менялась, а связь с фронтами часто нарушалась, были созданы главные командования направлений (Северо-Западного, Западного, Юго-Западного, Северо-Кавказского). Однако той роли, которая отводилась им в руководстве фронтами, они не сыграли. По мере того, как обстановка на фронте все более стабилизировалась и связь Ставки с фронтами становилась все более устойчивой, главные командования направлений были упразднены. Ставка ВГК постоянно стремилась непосредственно руководить боевой деятельностью фронтов и флотов. Верховный Главнокомандующий путем переговоров по телеграфу, а затем по телефону ВЧ общался с командующими фронтами и армиями. Принятые Ставкой ВГК решения доводились до исполнителей в виде директив, подписанных Верховным Главнокомандующим и начальником Генерального штаба. Приказания и распоряжения по частным вопросам отдавались от имени Ставки ВГК и подписывались заместителем Верховного Главнокомандующего или начальником Генерального штаба.

Сложность руководства деятельностью большого количества фронтов (11 фронтов, 2 фронта ПВО, 4 флота, авиация дальнего действия, отдельные армии и флотилии), особенно при одновременном проведении нескольких операций, заставила Ставку ВГК прибегнуть к посылке на фронты своих ответственных представителей для контроля и помощи в организации и ведении операций. Это были высококвалифицированные, авторитетные военачальники, способные самостоятельно решать на месте вопросы, возникающие при реализации замыслов Ставки. Наиболее часто в качестве представителей Ставки ВГК выезжали [155] Г. К. Жуков, А. М. Василевский, К. Е. Ворошилов, С. К. Тимошенко, А. А. Новиков, Н. Г. Кузнецов, Н. Н. Воронов. Институт представителей Ставки был ликвидирован в 1944–1945 гг., когда устойчивость и оперативность руководства фронтами и флотами из Москвы оказалась вполне обеспеченной.

Заслуга Ставки Верховного Главнокомандования и Генштаба состоит в том, что они были способны производить конкретные расчеты сил и средств для стратегических операций и кампаний, могли предсказывать их ход и завершение.

Всю войну Верховным Главнокомандующим был И. В. Сталин. Заместитель (с 26 августа 1942 г.) Верховного Главнокомандующего Г. К. Жуков считает, что он владел основными принципами организации стратегических операций и руководил ими со знанием дела; разбирался в строительстве вооруженных сил и больших стратегических вопросах. «Несомненно, он был достойным Верховным Главнокомандующим»{127}.

Г. К. Жуков утверждает, что советское военно-стратегическое руководство отвечало уровню развития военной техники и военного искусства. «В ходе войны наше Верховное Главнокомандование сумело за сравнительно короткий срок преодолеть огромные трудности, возникшие в начале войны, в результате чего Советские Вооруженные Силы отстояли Ленинград, разгромили немецко-фашистские войска под Москвой, Сталинградом, на Курской дуге, в Белоруссии и на Украине, вырвали у врага стратегическую инициативу, чтобы затем сокрушительными ударами довести войну до победного конца»{128}.

Вынужденный отход войск потребовал организовать эвакуацию из западных республик и областей промышленных предприятий, государственных запасов, имущества колхозов и совхозов, населения. Все это замедлило перевод экономики на военный лад, снизило темпы роста военного производства, сократило возможности формирования новых соединений и армий, создания резерва оружия и материальных средств. Необходимо было остановить противника и выиграть время для перестройки народного хозяйства. Это была первейшая задача армии и флота.

В начале войны, когда для нас складывалась критическая обстановка, проявились лучшие качества советского народа: стойкость, мужество, самоотверженность. На Западном направлении в двухмесячном Смоленском сражении было остановлено продвижение противника к Москве. В сентябре немецко-фашистские войска были остановлены у стен Ленинграда, где они впервые в ходе второй мировой войны не смогли преодолеть оказанного сопротивления. Героическая оборона Киева, Одессы, Крыма и Донбасса сорвала замыслы гитлеровцев беспрепятственно продвигаться на юге.

Встретив упорное сопротивление, гитлеровцы вынуждены были прекратить наступление в Заполярье. Во всех этих жестоких оборонительных боях соединения Красной Армии и народного ополчения поддерживали флоты и флотилии. К концу сентября потери врага составили 552 тыс. человек и 1603 самолета{129}. Но потери Советских Вооруженных Сил тоже были велики. Военная промышленность не могла пока восполнить нанесенный урон в оружии и боевой технике. В борьбе за военно-морские базы и приморские плацдармы в 1941 г. большие [156] потери понесли флоты, особенно Краснознаменный Балтийский. В ходе обороны Прибалтики и Ленинграда, эвакуации гарнизонов Лиепаи, Таллина, Ханко и др. было потеряно 100 различных боевых кораблей и катеров, около 60 транспортных и вспомогательных судов{130}. Однако на боевые возможности флота больше всего влияла потеря передовых баз.

К началу наступления на Москву (операция «Тайфун») противник превосходил советские войска в людях в 1,3 раза, в орудиях и минометах — в 1,9, в самолетах — в 2,1 раза{131}. В полосе наступления это превосходство было еще более значительным. Октябрь и ноябрь были самыми критическими месяцами первой оборонительной кампании. Весь советский народ напряг силы, чтобы отстоять Москву. Государственный Комитет Обороны принял постановление о формировании десяти резервных армий. С 1 по 15 ноября Западный фронт получил пополнение: 100 тыс. воинов, 300 танков, 2 тыс. орудий. Число коммунистов в декабре во всех армиях под Москвой достигло почти 200 тыс. человек{132}.

В ходе ноябрьского наступления на Москву противник потерял более 155 тыс. человек, около 800 танков, 300 орудий и большое количество самолетов. 27–29 ноября, введя в сражение свежие резервы, советские войска стали теснить противника. Гитлеровцы уже не выдерживали контрударов, и инициатива перешла к советским войскам. «К началу декабря, — отмечал А. М. Василевский, — изменилось соотношение сил воюющих сторон. В составе нашей действующей армии было около 4,2 млн человек, до 22,6 тыс. орудий и минометов, 583 установки реактивной артиллерии, 1954 танка и 2238 боевых самолетов. (Правда, почти две трети наших танков и до половины самолетов были старых типов.) Вражеская армия (без ВМФ), включая союзников Германии, имела в то время около 4 млн. человек, 26,8 тыс. орудий и минометов, 1940 танков и штурмовых орудий и 3280 боевых самолетов.

Превосходство противника сохранялось в артиллерии и самолетах, но он уже уступал нам по количеству танков. Гораздо важнее то, что в начале декабря наше Верховное Главнокомандование располагало крупными стратегическими резервами, которые Ставка могла использовать для усиления действующей армии. Наличные резервы врага на советско-германском фронте были в основном израсходованы»{133}.

На направлениях намеченных ударов быстро и скрытно было создано небольшое превосходство в силах и средствах. 5–6 декабря войска Западного, Калининского и Юго-Западного фронтов перешли в решительное контрнаступление, оказавшееся неожиданным для врага. В результате его были разгромлены ударные группировки вермахта под Москвой. План «молниеносной войны» окончательно провалился.

Каковы же причины первого стратегического поражения вермахта во второй мировой войне? Вот некоторые из них. Гитлер и его генералы допускали, что наша страна может мобилизовать 11–12 млн человек, но были уверены, что из-за нехватки техники и командного состава будет мобилизовано не более 6,2 млн человек. По их расчетам, в распоряжении [157] советского командования могло быть не более 209 резервных дивизий. В действительности же до декабря 1941 г. в действующую армию влились 291 дивизия и 94 стрелковые бригады, или 338 расчетных дивизий, в том числе 241 была сформирована вновь{134}. Генералы вермахта считали, что Красная Армия вооружена устаревшим оружием и боевой техникой, и были удивлены, встретив на поле боя танки Т-34 и KB, новые типы истребителей, штурмовики Ил-2 и реактивную артиллерию («катюши»). Не учел противник и большие оперативные возможности советского флота для обороны.

Недооценила гитлеровская клика также сопротивления советских людей, оставшихся в тылу врага. К концу 1941 г. действовало около 2 тыс. партизанских отрядов. И хотя их действия еще не координировались с действиями фронтов, они наносили фашистским захватчикам чувствительные удары. Жители городов и сел срывали экономические и политические мероприятия оккупантов. На захваченной врагом территории вели работу 18 обкомов, более 260 окружкомов и других подпольных партийных органов{135}. Оккупанты не рассчитывали встретить сопротивление всего народа.

Пять с половиной месяцев 1941 г. длилась оборонительная кампания Красной Армии, в ходе которой немецко-фашистские войска были обескровлены и затем разгромлены под Москвой.

На 1 января 1942 г. соотношение сил воюющих сторон расценивалось как примерно равное{136}. Это обстоятельство, а также то, что в военных округах продолжалось формирование новых соединений, давало Ставке ВГК основание для перехода к активным наступательным действиям и на других участках советско-германского фронта. Однако большой план общего наступления, как оказалось, не был обеспечен достаточными силами и материальными средствами. Многие из эвакуированных заводов находились еще на колесах или в стадии строительства. Текущее производство только наполовину удовлетворяло потребности фронта и новых резервных формирований. К середине февраля 1942 г. верховному командованию Германии в результате переброски свежих дивизий из Западной Европы удалось стабилизировать обстановку на фронте, и вермахт, прекратив отступление, избежал нависшей над ним катастрофы.

В ходе первой наступательной кампании Советских Вооруженных Сил зимой 1941/42 г. было разгромлено 50 дивизий противника, общие потери его сухопутных войск составили около 833 тыс. человек{137}.

К весне 1942 г. на советско-германском фронте сохранялось примерное равновесие сил, и руководители «третьего рейха» задумались о дальнейшем ведении войны. Гитлер говорил своим приближенным, что «если ни одна из сторон не может решить спора вооруженной борьбой, то надо его решать иными средствами»{138}. Но для агрессора мирного выхода из войны уже не существовало. Логика событий диктовала гитлеровцам создание нового подавляющего превосходства над [158] Красной Армией в силах и средствах для достижения прежних политических целей. Причем этого превосходства нужно было добиться до того, как Советский Союз сумеет значительно увеличить ударную мощь своей армии.

Принимая решение о повторном наступлении на советско-германском фронте, фашистское руководство учитывало сокращение военно-экономических возможностей СССР в связи с оккупацией его западных областей и незавершенностью перестройки народного хозяйства, неготовность США и Великобритании к вооруженной борьбе в Европе. Гитлеровцы надеялись во второй наступательной кампании вывести Советский Союз из борьбы, пока «война на два фронта не стала реальностью». В отличие от 1941 г. они рассчитывали в 1942 г. не только привести нашу страну к «военному краху», но и к ее «экономической катастрофе»{139}.

Почему Германии удалось к лету 1942 г, снова изменить соотношение сил в свою пользу и захватить стратегическую инициативу? Это стало возможным в связи с благоприятными условиями мобилизации экономических и военных ресурсов фашистского государства; способностью его выжать максимальное количество сырья, военной продукции и войск из стран-сателлитов, а также оккупированных и зависимых государств. Короткие, не подверженные вооруженному воздействию внутриевропейские коммуникации обеспечивали экономические перевозки, быструю доставку резервов к месту назначения. В Советском же Союзе весной 1942 г. еще продолжалась перестройка народного хозяйства. Из-за недостатка вооружения и технических средств формирование резервных армий задерживалось. Помощь Советскому Союзу со стороны Англии и США была незначительной и не шла в сравнение с вкладом в борьбу стран — союзниц фашистской Германии.

Соотношение сил весной 1942 г. для СССР ухудшилось также вследствие затянувшегося до марта — апреля наступления советских войск, когда были израсходованы ресурсы без значительного поражения врага. А. М. Василевский в связи с этим отмечал: «В ходе общего наступления зимой 1942 года советские войска истратили все с таким трудом созданные осенью и в начале зимы резервы. Поставленные задачи не удалось решить»{140}. Не оправдались надежды на истощение резервов Германии. С конца февраля немецко-фашистская оборона стабилизировалась, и противник расходовал ресурсов значительно меньше, чем наступавшие советские армии.

К маю 1942 г. в нашей действующей армии (без Войск ПВО страны и ВМФ) имелось 5,1 млн человек, около 45 тыс. орудий и минометов, 3,9 тыс. танков и около 2,2 тыс. боевых самолетов. Немецко-фашистские войска на советско-германском фронте имели свыше 6 млн человек, около 57 тыс. орудий и минометов, 3230 танков и штурмовых орудий и около 3400 боевых самолетов. Противник превосходил Красную Армию в личном составе, артиллерии, авиации. Советские войска имели несколько больше танков, часть из которых была устаревших конструкций. Германия производила больше снарядов и мин (в 1942 г. — на 15,2 млн шт.){141}. Такое соотношение сил позволяло Красной Армии вести успешную оборону при условии использования выгодных естественных рубежей и оборонительных сооружений. Однако [159] в мае — июне развернулись встречные сражения под Любанью, Харьковом и в Крыму с неудачным для нас исходом. Соотношение сил резко изменилось в пользу противника, особенно на южном крыле фронта, где он сосредоточил свыше 90 дивизий. Советские же войска не успели получить пополнение и закрепиться на новых рубежах{142}.

К июлю 1942 г. на советско-германском фронте Германия вместе со своими союзниками имела наибольшее за все время войны количество дивизий — около 270, т. е. в 1,4 раза больше, чем в момент нападения на СССР. Численность вооруженных сил противника возросла на 700 тыс. человек — с 5,5 до 6,2 млн человек. Повысилось и качество вооружения{143}. Но созданное противником превосходство уже не было таким значительным, как в начале войны. Поэтому если летом 1941 г. активные наступательные действия врага охватывали три четверти общей протяженности фронта, то в 1942 г. — менее чем одну треть (см. табл. 1).

Таблица 1. Оборонительные кампании Советских Вооруженных Сил

Накануне своего главного наступления (конец июня 1942 г.) на южном крыле враг развернул 97 дивизий (900 тыс. человек, 1,2 тыс. танков и штурмовых орудий, более 17 тыс. орудий и минометов и 1640 боевых самолетов){144}. Этим силам противостояли советские войска примерно с такой же численностью личного состава, но уступавшие противнику в орудиях и самолетах. На направлениях главных ударов группировки врага в 1,5–3 раза превосходили оборонявшиеся войска. Этим группировкам удалось продвинуться к Сталинграду и на Северный Кавказ. Однако военно-политические цели наступления не были достигнуты. Германия не получила кавказской нефти, не прорвалась на Средний Восток, не смогла изолировать Советский Союз от союзников. Связь стала осуществляться через [160] арктические моря и Иран. Врагу не удалось также захватить Ленинград и повторить свое генеральное наступление на Москву.

В ходе оборонительной кампании 1942 г. Вооруженные Силы СССР истощили врага, потери которого составили около 1 млн солдат и офицеров, свыше 20 тыс. орудий, 1,5 тыс. танков, более 4 тыс. самолетов{145}. В течение лета и осени 1942 г. противник перебросил на советско-германский фронт еще 70 дивизий{146}. Но и такое наращивание войск не смогло изменить ухудшавшегося для него соотношения сил. Армии фашистской Германии и ее союзников, израсходовав выделенные на кампанию ресурсы, в октябре 1942 г. снова (как и в декабре 1941 г.) были вынуждены перейти к стратегической обороне.

В это время отчетливо проявились постоянно действующие факторы нашей победы. «Экономическое чудо» — перебазирование на восток страны за первые полгода войны 2593 промышленных предприятий (в том числе 1523 крупных) и свыше 10 млн трудящихся — помогло восстановить материальную основу достижения победы{147}. Если в начале 1942 г. военное производство СССР еще уступало военному производству Германии, то во втором полугодии это соотношение изменилось. Всего за год СССР выпустил больше, чем Германия: самолетов — на 9701, танков — на 17856, артиллерийских орудий — на 17255 шт.{148}

Как произошло, что СССР, производя меньше Германии электроэнергии в два раза (за 1940–1944 гг. в Советском Союзе было выработано 195,9 млрд кВтч, а в Германии 352,7 млрд кВтч), угля и металла в четыре с лишним раза, мог изготовить оружия и боевой техники в 2–4 раза больше? Причина этого феноменального явления в преимуществах социалистической экономической системы. Обладая высокой концентрацией промышленности, Советский Союз эффективно использовал ресурсы для обеспечения фронта. В военной промышленности резко возросла производительность труда.

Успехи руководимого партией советского народа позволили не только улучшить обеспечение армии оружием, техникой, боеприпасами, но и реорганизовать Красную Армию в соответствии с требованиями войны.

Весной 1942 г. начали формироваться воздушные и танковые армии. Появились авиация дальнего действия, инженерно-саперные бригады, противотанковые артиллерийские полки и артиллерийские дивизии прорыва, чего не было у противника. Дивизии переводились на новые штаты, в соответствии с которыми увеличились их огневая мощь и ударная сила{149}.

Большое значение имела реорганизация войскового тыла. В повышении стойкости и боеспособности войск определенную роль сыграл приказ НКО от 28 июля 1942 г. № 227, широко известный [161] как приказ «Ни шагу назад!». Выросло мастерство бойцов и всех звеньев командного состава. По всем показателям — технической оснащенности, организации, опыту — Красная Армия перестала уступать вермахту, а во многом и превзошла его.

Таким образом, соотношение сил между противоборствующими сторонами изменялось в результате уничтожения войск и боевой техники, а также формирования новых воинских соединений, насыщения действующей армии более совершенным оружием. Оно могло бы измениться также вследствие открытия союзниками второго фронта или поставки в СССР крупных партий вооружения. Но, как известно, второй фронт в Европе был открыт только в июне 1944 г., а поставки оружия и материалов в 1941–1942 гг. были незначительны.

В течение лета и осени 1942 г. Советский Союз добился изменения соотношения сил на фронте в свою пользу. Флоты все чаще переносили свои усилия из прибрежной зоны на морские коммуникации. Профессиональное мастерство командных кадров повысилось. Эффективнее стали использоваться новейшее оружие и боевые технические средства. В октябре был упразднен институт военных комиссаров и установлено полное единоначалие. В новый этап вступила борьба партизан и подпольщиков, которая после образования в мае Центрального штаба партизанского движения стала более организованной, целенаправленной. Она, как правило, согласовывалась с действиями фронтов и армий{150}.

В целом вторая наступательная кампания противника была сорвана во многом благодаря экономическим достижениям советского народа. Наличие оружия и средств борьбы определяло и численность Вооруженных Сил. Если к началу первой наступательной кампании в декабре 1941 г. в действующей армии СССР находилось 4200 тыс. человек, а в армиях фашистской Германии и ее союзников — 5093 тыс. человек (соотношение 0,8 : 1), то к началу зимней кампании 1942/43 г. в нашей действующей армии было 6591 тыс. человек, а у противника на советско-германском фронте — 6200 тыс. человек (соотношение 1,1 : 1){151}. Существовало примерное равенство и по основным видам вооружения и боевой техники. ГКО и Ставка ВГК большое внимание уделяли созданию и использованию резервов как средства решающего влияния на ход вооруженной борьбы, в то время как командование вермахта по-прежнему возлагало надежды на тщательность планирования первоначального удара и старалось обходиться незначительными резервами{152}.

К октябрю 1942 г. немецко-фашистские войска понесли огромные потери и утратили наступательные возможности. Ставка ВГК высокими темпами накапливала средства борьбы, чтобы использовать их после израсходования ресурсов противником. К началу контрнаступления соотношение сил на сталинградском направлении было [162] в нашу пользу: по личному составу — 1,1 : 1, орудиям и минометам — 1,5:1, танкам — 2,2:1, боевым самолетам — 1,1 :1{153}. Это позволило советскому командованию поставить перед войсками более масштабные задачи и применить более активные формы наступления по сравнению с декабрем 1941 г. под Москвой. Особое внимание уделялось уничтожению мощных группировок врага, что должно было привести к дальнейшему изменению соотношения сил в пользу Красной Армии.

Разгром немецко-фашистских войск под Сталинградом стал началом нанесения новых мощных ударов. В течение января 1943 г. контрнаступление переросло в общее стратегическое наступление, которое продолжалось до конца марта. Советские войска разгромили свыше 100 вражеских дивизий, отбросили противника от Сталинграда и Орджоникидзе на 600–700 км. Враг потерял около 1,7 млн человек, 24 тыс. орудий, свыше 3,5 тыс. танков, 4,3 тыс. самолетов{154}. В это же время была прорвана блокада Ленинграда, что улучшило стратегическое положение на всем северо-западном направлении. Ленинград превращался в плацдарм для наступления. Чтобы закрыть бреши, немецко-фашистское командование до конца марта перебросило на восток 33 дивизии и 3 бригады, большое количество маршевого пополнения{155}.

Победы Советских Вооруженных Сил зимой 1942/43 г. явились решающим вкладом в создание коренного перелома в ходе всей второй мировой войны. Советско-германский фронт покатился на запад безостановочно, то замедляя, то ускоряя свое движение.

Весной 1943 г. на советско-германском фронте наступила стратегическая пауза, которая продолжалась в течение трех месяцев (апрель — июнь). Государственный Комитет Обороны и Ставка ВГК поставили перед войсками задачу закрепить успехи зимних сражений, удержать в своих руках стратегическую инициативу. Предстояло развернуть новое крупное наступление, чтобы очистить от врага богатую хлебом Левобережную Украину и угольно-металлургическую базу — Донбасс, а также восточные районы Белоруссии и Кубань.

К новому наступлению готовился и вермахт. Жажда реванша за крупные поражения зимой 1942/43 г., особенно под Сталинградом, стремление во что бы то ни стало поддержать пошатнувшийся среди своих союзников престиж толкали руководителей «третьего рейха» на очередные авантюры. Нацистское руководство жаждало крупной победы, чтобы доказать, что война не проиграна. Но для этого нужно было еще раз изменить соотношение сил в свою пользу, создать превосходство в силах и средствах над Красной Армией, поднять дух солдат.

К этому времени гитлеровцы продолжали удерживать в своих руках Западную Европу, промышленность которой оставалась почти не пострадавшей от войны. Жестоко эксплуатируя рабочих, согнанных из оккупированных стран, Германия увеличила выпуск военной продукции. Производство основных видов вооружения в 1943 г. по сравнению с 1942 г. возросло в 2 раза. Проведя тотальную мобилизацию, фашисты собрали крупные силы для нового летнего наступления. С учетом полумиллиона войск стран-сателлитов летом 1943 г. враг имел [163] на фронте 5,2 млн человек, 232 дивизии, 49 тыс. орудий и минометов, около 3,4 тыс. танков и штурмовых орудий, 3 тыс. боевых самолетов. Но общее соотношение сил было в пользу Красной Армии: по личному составу — в 1,1 раза, по орудиям и минометам — в 1,7, по танкам и САУ — в 1,4 и по боевым самолетам — в 2 раза{156}.

Планы наступления врага были своевременно раскрыты советским командованием. Учитывая тяжелый опыт лета 1942 г., Ставка ВГК решила упорной обороной на заранее подготовленных рубежах обескровить ударные группировки противника и затем перейти в контрнаступление. Таким образом, обе стороны готовили наступательные кампании. Однако с советской стороны в ней был элемент преднамеренной обороны.

Результаты Курской битвы общеизвестны. Наступательная кампания врага была сорвана в самом ее начале, тем самым опровергнута германская доктрина сосредоточения всех танковых сил для нанесения первого решающего удара.

12 июля войска Западного и Брянского фронтов перешли в контрнаступление против орловской группировки противника. 15 июля в него включился и Центральный фронт. 3 августа началось наступление войск Воронежского и Степного фронтов на белгородском и харьковском направлениях. В сражение вступили шесть армий, до этого не участвовавшие в боях. Всего с обеих сторон в операцию было включено более 4 млн человек, свыше 13 тыс. танков, 69 тыс. орудий и минометов, до 12 тыс. самолетов{157}. Характерно, что если раньше в начале контрнаступления удары наносились по наиболее слабым группировкам противника, то теперь — по наиболее мощным.

Победу под Курском обеспечили высокая боеспособность и высокое моральное состояние советских войск, массовый героизм солдат, их хорошая выучка в использовании новых образцов оружия и военной техники. С точки зрения военного искусства здесь было все продумано: правильная оценка обстановки, целесообразное решение на кампанию, тщательная подготовка к ней, твердое и гибкое руководство войсками в ходе сражения. За 50 дней кровопролитных боев 30 немецких дивизий были разгромлены, в том числе 7 танковых; гитлеровцы потеряли более 500 тыс. солдат и офицеров, 1,5 тыс. танков, 3 тыс. орудий, свыше 3,7 тыс. самолетов{158}. После поражения под Курском нацистская Германия больше не помышляла о наступлении.

Контрнаступление советских войск переросло в общее наступление, которое длилось более пяти месяцев. Как видно из табл. 2, в ходе наступательных операций были уничтожены стратегические группировки вражеских войск и выведено из строя огромное количество боевой техники.

Почему провалилась попытка врага осуществить крупное наступление на советско-германском фронте и вернуть утраченную стратегическую инициативу? Одной из причин этого было то, что политические и военные руководители фашистской Германии игнорировали рост военного могущества Советского государства, пренебрегли учетом изменившегося соотношения сил. Примечательно, что военное превосходство над гитлеровской Германией и ее союзниками было [164] достигнуто, когда экономика фашистского блока еще не исчерпала своих возможностей по увеличению военного производства. До середины 1944 г. Германия продолжала наращивать выпуск вооружения и боевой техники.

Несмотря на тяжелое поражение в Курской битве, враг располагал еще значительными силами для обороны. Руководители фашистской Германии особенно рекламировали неприступность Восточного вала по Днепру, на котором они собирались продолжать долгую позиционную войну.

Перед советскими войсками стояла задача нанести мощные удары по наиболее сильным группировкам врага, с тем чтобы он не успел разрушить Донбасс (и всю Левобережную Украину). Необходимо было форсировать Днепр, захватить плацдармы на его правом берегу для последующего наступления. Эта задача была выполнена. Оборонительная стратегия командования немецко-фашистских войск оказалась несостоятельной. Боевая деятельность флотов в это время переместилась на морские коммуникации.

До полного разгрома вермахта и капитуляции гитлеровской Германии Советские Вооруженные Силы провели еще три наступательные кампании при неуклонном нарастании превосходства в силах над противником. Вместе с этим повысилась и степень инициативы советского командования. К началу 1944 г. оно сосредоточило на фронте более 6 млн солдат и офицеров, до 91 тыс. орудий и минометов, 4,9 тыс. танков и САУ, 8,5 тыс. самолетов{159}. Тщательный анализ соотношения сил и перспектив войны позволил Советскому Верховному Командованию переносить удары с одного направления на другое. В двух кампаниях 1944 г. стратегические операции (десять ударов) проводились последовательно в целях поочередного разгрома наиболее боеспособных группировок вооруженных сил противника, освобождения западных областей нашей Родины, а также народов Европы от фашистского ига.

Таблица 2. Наступательные кампании Советских Вооруженных Сил, начавшиеся контрнаступлением{160}

[165]

Мощный удар был нанесен силами Ленинградского, Волховского, 2-го Прибалтийского фронтов и Балтийского флота по группе немецких армий «Север». В результате полностью была снята блокада Ленинграда и были созданы условия для освобождения Прибалтики. Затем в ходе девяти связанных между собой операций была освобождена Правобережная Украина, в апреле — мае — Крым, в июне — июле — Южная Карелия. В ходе Белорусской операции были нанесены удары по самой сильной группировке противника, действовавшей в центре и прикрывавшей основные пути в Германию. К этому времени значительно окрепли и выросли наши командные кадры, которые научились бить врага, применяя различные формы ведения боевых действий. Окружение вражеских войск в ближайшей глубине обороны противника в районах Витебска, Могилева, Бобруйска, прорыв обороны на других участках привели к дроблению более чем тысячекилометрового фронта от Витебска до Жлобина. Стремительность и большая глубина фронтовых и армейских ударов дали возможность окружить вражеские войска не на оборонительных рубежах, а на марше, в лесах восточнее Минска. Наступление в Белоруссии (операция «Багратион») характеризовалось четкостью взаимодействия фронтов и армий между собой, а также с авиацией, партизанами и Днепровской военной флотилией. Высокий наступательный порыв и мастерство советских войск привели к полному уничтожению 17 дивизий и 3 бригад противника. Еще 50 вражеских дивизий потеряли более половины своего состава. Чтобы стабилизировать фронт, противник перебросил на это направление 46 дивизий и 4 бригады{161}.

В 1944 г. было проведено наибольшее количество операций по окружению и уничтожению вражеских войск. Значительные группировки противника были окружены и уничтожены также в районе Корсунь-Шевченковского, в Крыму, в ходе Ясско-Кишиневской и Прибалтийской операций. Свыше 30 вражеских дивизий группы армий «Север» были прижаты к Балтийскому морю на северо-западе Латвии и изолированы с суши (так называемая курляндская группировка){162}. Все флоты и флотилии привлекались к разгрому приморских группировок войск.

В завершающей кампании 1945 г. в Европе Красная Армия (без резерва Ставки) имела 6,7 млн человек, 107,3 тыс. орудий и минометов, 12,1 тыс. танков и САУ, 14,7 тыс. самолетов{163}. Превосходство Красной Армии было настолько значительным, что позволило ей вести наступление на всем фронте одновременно: в Восточной Пруссии, Польше, Чехословакии, а затем в Померании, Венгрии, Австрии. Целью операций были дробление фронта противника и стремительное продвижение к важным районам фашистской Германии и к ее столице — Берлину.

Таким образом, в ходе всей войны шла упорная борьба за военно-техническое превосходство. Соотношение в силах определялось двумя основными показателями: количеством вооруженных сил сторон, количеством и качеством вооружения и боевой техники. Наибольшее влияние на изменение соотношения сил оказывали: мобилизация и развертывание новых соединений; потери сторон в живой силе и технике, способность к их восстановлению; привлечение сил и средств [166] союзников; размах партизанского движения. Советский флот играл важную роль в усилении сухопутных войск, а также в решении самостоятельных задач на театре. Важное значение придавалось политико-моральному состоянию войск, профессиональному мастерству командиров и бойцов. Соотношение сил определяло стратегию противоборствующих сторон и оказывало влияние на политику государств.

Задачи советского флота накануне и в ходе войны

Перед войной при разработке оперативных планов исходили из предположения, что против СССР выступит коалиция государств, возглавляемая Германией. В соответствии с этими планами Северный флот готовился к тому, чтобы уничтожить флот противника при появлении его в Баренцевом и Белом морях; содействовать 14-й армии в обороне полуостровов Средний, Рыбачий, Кольский (и в первую очередь не допускать высадки десанта); закрыть проход судам противника в Белом море; совместно с частями Архангельского военного округа оборонять побережье Белого моря; проводить крейсерские действия подводными лодками на морских сообщениях у западного побережья Норвегии.

Наиболее напряженные боевые действия ожидались в Балтийском море. Поэтому Краснознаменный Балтийский флот должен был не допускать высадки морских десантов на побережье Латвийской и Эстонской ССР (в первую очередь на острова Эзель и Даго), совместно с ВВС нанести поражение германскому флоту при его попытках пройти в Финский и Рижский заливы.

В случае одновременного с Германией выступления Финляндии КБФ должен был уничтожить ее флот, содействовать сухопутным войскам на побережье Финского залива и на полуострове Ханко, осуществить в первые дни войны переброску стрелковых войск с северного побережья Эстонской ССР на полуостров Ханко, прервать морские коммуникации противника в Балтийском море{164}.

Преимущество советского флота на Черном море позволяло использовать его более активно. Черноморский флот должен был обеспечить господство на море, активными минными постановками и действиями подводных лодок не допустить прохода кораблей враждебной коалиции через проливы в Черное море, подвоза морем войск и боевого снаряжения в порты Румынии, Болгарии и Турции, высадки морских десантов. В случае вступления в войну Румынии уничтожить ее флот, прервать морские коммуникации и блокировать побережье, включая устье Дуная, содействовать левому флангу сухопутных войск на побережье.

Таким образом, в случае войны Северный флот должен был решать в основном оборонительные задачи. Краснознаменный Балтийский флот, обороняя побережье, должен был удержать господство в Финском и Рижском заливах, создать опорный пункт в районе Ханко, Аландские острова. Черноморский флот, удерживая господство на всем море, должен был решать возникшие задачи главным образом наступательными действиями. Предполагалось, что все флоты будут действовать совместно с сухопутными войсками; на всех театрах ставилась задача по нарушению морских коммуникаций, но отсутствовали указания о защите собственных морских сообщений.

С первых часов войны флоты начали самостоятельные операции по планам прикрытия: постановку оборонительных минных заграждений [167] и развертывание подводных лодок на коммуникациях противника. Намеченные совместные операции флотов и армий не проводились в связи с неудачным ходом приграничных сражений. События потребовали от флотов оказания непосредственной помощи приморским соединениям сухопутных войск. При этом совместные действия войск и Военно-Морских Сил приняли такие широкие масштабы, которые и не мыслились по предвоенной теории использования военно-морского Флота. Неожиданно возникла сложная задача обороны и удержания военно-морских баз. Больших усилий потребовала защита морских коммуникаций.

Советские войска после неудачного начального периода войны в середине июля перешли к стратегической обороне. Это обстоятельство определило характер дальнейших действий флотов. В первую очередь оказывалось содействие сухопутным войскам, столь необходимое в ходе обороны на приморских направлениях. Все флоты готовили силы и оборонительные позиции для прикрытия флангов сухопутных войск и отражения морских десантов. Немаловажной задачей флотов было нарушение морских сообщений противника и защита своих коммуникаций. Удары флотов по береговым объектам вражеского тыла носили эпизодический характер.

В июле — сентябре 1941 г. Северный флот помог сухопутным войскам сорвать наступление немецких войск на мурманском направлении: фронт здесь стабилизировался до октября 1944 г. В связи с этим задача содействия сухопутным войскам отошла на второй план.

В августе 1941 г. был установлен морской путь между Англией и северными портами Советского Союза{165}. С весны 1942 г. и до конца войны внешние коммуникации были основным объектом борьбы на Северном морском театре.

В течение июня — сентября подводные лодки и даже надводные корабли противника пытались сорвать перевозки по арктической коммуникации (на западном участке Северного морского пути). Защита коммуникации и береговых объектов в западном секторе Арктики была возложена на вновь сформированную Беломорскую военную флотилию. Эта задача для Северного флота была новой, не предусмотренной разработанными перед войной оперативными планами.

Группировка германских вооруженных сил в Заполярье имела единственный путь снабжения — морем вдоль берегов Норвегии, что ограничивало ее состав. Вывозимая из порта Киркенес никелевая руда покрывала потребности германской промышленности более чем на 80%. Поэтому нарушение перевозок руды и срыв снабжения вооруженных сил противника стали важнейшими задачами Северного флота. Они решались систематически в ходе повседневных действий, а также проведением специальных операций.

Состав Северного флота не полностью соответствовал задачам, решаемым им в ходе войны. Государственный Комитет Обороны принимал энергичные меры по его усилению. К концу войны состав [168] флота увеличился во много раз. Система базирования Северного флота в ходе войны в отличие от других флотов расширялась: сначала на восток (Иоканьга, Новая Земля, о. Диксон) для защиты внешней и арктической коммуникаций, а в 1944 г. и на запад (Петсамо, Киркенес) для содействия сухопутным войскам в наступлении. В отличие от других советских флотов Северный флот взаимодействовал с военно-морскими силами Великобритании и США.

На 1942 г. Народный комиссар ВМФ Северному флоту поставил следующие задачи: не допустить захвата районов базирования флота, прорыва кораблей и высадки десантов в Кольском заливе, Иоканьге и Белом море; содействовать флангу 14-й армии авиацией, артогнем, десантами и морскими перевозками; продолжать нарушение перевозок противника в Норвежском и Баренцевом морях; активизировать действия подводных лодок, авиации и надводных кораблей против боевых кораблей и транспортов противника, систематически производить активные минные постановки; обеспечить движение внешних конвоев усилением охранения и всеми видами обороны в прибрежной зоне; сохранить морскую коммуникацию Мурманск — Белое море — Арктика{166}.

В 1942–1943 гг. борьба на коммуникациях стала главным содержанием боевых действий на театре. При этом первоочередной задачей было обеспечение внешних и внутренних конвоев, второстепенной — нарушение морских перевозок противника вдоль северного побережья Норвегии. Оборона баз и побережья со временем все меньше и меньше отвлекала силы флота.

Проводка каждого конвоя с марта 1942 г. превратилась в серьезную морскую операцию британских военно-морских сил и Северного флота. Основная роль в этих операциях принадлежала британскому флоту. Поэтому движение внешних конвоев полностью зависело от союзников, которые систематически неоправданно прерывали его. Были случаи, когда в Исландии скапливалось свыше 100 транспортов с вооружением и различными грузами для Советского Союза в то время, когда Красная Армия вела напряженную битву за Сталинград и Кавказ. Поставки материалов, поступающих через Персидский залив и Иран, также полностью зависели от союзников. Лишь в порты Дальнего Востока шел в то время еще незначительный поток грузов на советских судах. Советские транспортные суда совершали плавания в океанах самостоятельно, подвергаясь риску уничтожения, или подолгу ожидали включения их в состав союзных конвоев.

Ставка ВГК придавала исключительно важное значение безопасности внешних конвоев, организуя специальными директивами обеспечение проводки наиболее важных из них (PQ-16, PQ-17, PQ-18) и придавая Северному флоту на время операции части авиации из своего резерва, Карельского фронта и Войск ПВО страны{167}.

Нетипичную и, следовательно, неожиданную задачу поставила Ставка ВГК 12 июля 1942 г. Северному флоту — оборонять полуострова Средний и Рыбачий. Расположенные там силы прикрывали фланг сухопутных войск и одновременно вход в Кольский залив. В то же время они угрожали флангу войск противника и входу его судов в залив Петсамо, в котором заканчивалась вражеская коммуникация снабжения. Для этого в составе флота был образован Северный оборонительный [169] район{168}. Задачи по обороне полуостровов и нанесению ударов по флангу противника Северный флот выполнял до осени 1944 г., вплоть до разгрома 20-й немецкой армии.

Карельский фронт и Северный флот осуществили одну совместную стратегическую наступательную операцию на приморском направлении — Петсамо-Киркенесскую, в результате которой была разгромлена 20-я горная армия противника и освобождены районы Петсамо и Киркенес. Успех операции определялся прорывом обороны противника как с суши, так и с моря, в частности высадкой морских десантов, тесным взаимодействием сухопутных войск, военно-морских сил и авиации.

В ходе стратегической обороны разнообразные задачи пришлось решать КБФ. На этом театре противник имел превосходящие военно-морские силы, однако активность проявляли лишь подводные лодки и малые надводные корабли, которые, используя мины, пытались парализовать действия КБФ. В некоторых случаях для уничтожения крупных кораблей противник вводил в действие соединения 1-го воздушного флота (в августе — сентябре 1941 г., в апреле 1942 г.).

В начале войны КБФ действовал по предвоенному плану прикрытия, согласованному с Ленинградским и Прибалтийским военными округами. Чтобы не допустить неожиданного подхода противника, захвата военно-морских баз и высадки десантов, в первые дни войны была оборудована Центральная оборонительная минно-артиллерийская позиция по линии Ханко — устье Финского залива — острова Даго, Эзель — Ирбенский пролив. Развернутые на этой позиции силы препятствовали проникновению вражеских кораблей в Финский и Рижский заливы. В июле КБФ оборудовал в средней части Финского залива Восточную, а в конце августа — начале сентября Тыловую минно-артиллерийские позиции, которые прикрывали фланги сухопутных войск и не допускали противника в восточную часть Финского залива. В системе этих позиций большое значение имели передовые опорные пункты Ханко и особенно Моонзундские острова. Пока удерживали Моонзундский архипелаг (до второй половины октября), флот вел активные боевые действия подводными лодками на всем Балтийском море, авиацией наносил удары по Берлину и другим объектам, эскадренными миноносцами, торпедными катерами, авиацией и береговыми батареями не допускал движения судов в Ригу и Пярну.

27 июня КБФ в оперативном отношении был подчинен командующему Северным фронтом. Наиболее эффективным способом содействия сухопутным войскам в борьбе за Латвию, Эстонию, а затем и Ленинград явилась совместная оборона военно-морских баз, которые оказались опорными пунктами не только флота, но и сухопутных войск. Она дополняла оборону сухопутных войск и стабилизировала ее на приморских участках фронта. Оборона Лиепаи, Таллина, Моонзундских островов, Ханко, ораниенбаумского плацдарма замедлила темпы продвижения врага, в ее ходе истреблялись живая сила и техника противника. Удерживая господство в Финском заливе, КБФ смог эвакуировать гарнизоны Таллина, Ханко, островов Гогланд и Тютерс, частей 23-й армии с Карельского перешейка и островов Бьёркского архипелага (Выборгского залива) по истечении целесообразности их обороны. [170]

С конца августа 1941 г. почти все корабли, самолеты, форты, береговые батареи, части морской пехоты и другие боевые средства КБФ были использованы в обороне Ленинграда. Части флота усиливали дивизии, самостоятельно удерживали отдельные участки фронта. Морская артиллерия и авиация составляли армейские или фронтовые группы. КБФ не допускал давления противника на Ленинград с моря. 3 сентября Военный совет Ленинградского фронта поставил Ладожской военной флотилии важную задачу: перевозить грузы через Ладожское озеро для осажденного Ленинграда.

Осенью 1941 г. вследствие отхода наших войск к Ленинграду система базирования флота сузилась (восточная часть Финского залива — Кронштадт, Ленинград — южная часть Ладожского озера). Крупные надводные корабли практически не могли выйти из базы и ограничивались лишь сменой стоянок для ведения артиллерийских стрельб. Из-за этого КБФ был лишен возможности эффективно использовать свои боевые средства в Балтийском море. Однако обстановка требовала, чтобы КБФ препятствовал судоходству противника.

20 апреля 1942 г. Военный совет КБФ, представляя в Наркомат ВМФ план операций на 1942 г., писал, что при существующих условиях для действий в море флот может быть использован ограниченно. Главной задачей флота Военный совет считал нанесение наибольшего урона противнику на его коммуникациях силами авиации, катеров и подводных лодок{169}. Находившиеся в блокированной зоне основные силы КБФ были включены в общую систему обороны и вошли в единое с фронтом оперативное построение.

С июля 1941 г. по август 1944 г. КБФ основными силами поддерживал сухопутные войска, оборонявшие Ленинград и все северозападное стратегическое направление. Соединения флота усиливали войска фронта в блокированной зоне. В то же время КБФ обеспечивал коммуникацию через Ладожское озеро, удерживал господство в восточной части Финского залива и действовал на коммуникациях противника в Балтийском море сначала (в 1942 г.) подводными лодками, а затем (1943–1944 гг.) авиацией. Задачи КБФ в 1944–1945 гг. заключались в содействии сухопутным войскам в разгроме противника в районах Ленинграда, Прибалтики, Восточной Пруссии и Померании, в нарушении коммуникаций противника в Балтийском море.

Условия для использования военно-морских сил на Черном море определялись наступлением германских вооруженных сил, которое проходило в большем удалении от моря (Люблин, Львов, Киев, Донбасс). На побережье оставались значительные группировки советских сухопутных войск. Черноморский флот, значительно превосходивший военно-морские силы противника, совместно с сухопутными войсками успешно оборонял обойденные противником Измаильскую область, Одессу, а затем Крым. Длительная оборона этих районов отвлекла с главного направления 4-ю румынскую и 11-ю немецкую армии, значительную часть 4-го воздушного флота и имела стратегическое значение.

Более активно действовал Черноморский флот, выполняя задачи самостоятельно. 26 июня 1941 г. Народный комиссар ВМФ поставил Черноморскому флоту задачу: обеспечить морские перевозки, и в первую очередь перевозку топлива. Через четыре дня он от имени Ставки ВГК приказал уничтожить объекты нефтепромышленности в Плоешти. В дальнейшем ставились задачи по усилению борьбы на коммуникациях [171] противника, высадке десантов, воинским перевозкам, эвакуации грузов, населения и войск, блокаде участков побережья, занятого противником.

В период первого стратегического наступления в 1941 г. Ставка ВГК использовала превосходство советского флота на Черном море для высадки в Крыму оперативно-стратегического десанта. В результате Керченско-Феодосийской операции был отвоеван Керченский полуостров, на котором образовался Крымский фронт. Своими действиями совместно с войсками, удерживавшими Севастополь, он создал предпосылку для освобождения Крыма.

В 1942 г. основные усилия воюющих сторон переместились на южное крыло советско-германского фронта. Черноморский флот оказался на главном стратегическом направлении и сыграл значительную роль в срыве наступления врага. Основная задача флота, который с 21 апреля подчинялся командованию Северо-Кавказского направления, заключалась в содействии войскам Крымского флота и Севастопольского оборонительного района в борьбе за Крым. Для этого он должен был прочно удерживать Севастополь, не допустить использования противником морских коммуникаций для снабжения вермахта, огнем корабельной артиллерии и высадкой тактических десантов поддерживать фланги своих войск. Кроме того, он должен был оборонять побережье и обеспечивать безопасность своих морских перевозок.

После оставления нашими войсками Керченского полуострова 19 мая 1942 г. Ставка ВГК преобразовала Северо-Кавказское оперативное направление в Северо-Кавказский фронт, который 21 мая поставил флоту главным образом оборонительные задачи: удерживать Севастополь, оборонять Кавказское побережье, вести борьбу на морских коммуникациях.

Оставление Севастополя резко изменило обстановку на всем юго-западном направлении. В связи с этим 4 июля директивой Военного совета Северо-Кавказского фронта флоту еще раз были уточнены задачи: нарушение коммуникаций противника и защита собственных коммуникаций. 10 августа Ставка ВГК директивой нацелила войска Северо-Кавказского фронта и Черноморский флот на оборону Туапсе и Новороссийска — обширного приморского района{170}.

Морские коммуникации противника проходили вдоль западного и северного побережья Черного моря до Анапы и в Азовском море.

Как только обстановка на сухопутном фронте стабилизировалась, Народный комиссар ВМФ 26 сентября 1942 г. снова потребовал активизировать действия флота на коммуникациях, включая набеги надводных кораблей на вражеские коммуникации у крымских и румынских берегов{171}. После Сталинградской битвы Черноморский флот был использован в борьбе за освобождение приморских плацдармов: Таманского полуострова, Приазовья, Крыма и междуречья Днепра и Дуная. Основными его задачами были высадка десантов, наращивание сил на отвоеванных плацдармах, нарушение коммуникаций изолированных вражеских войск, поддержка фланговых соединений огнем корабельной и береговой артиллерии, непрерывным подвозом всех видов снабжения и подкреплений{172}. [172]

Таким образом, на 1942 г. Северному флоту задачи поставил Нарком ВМФ после одобрения их Ставкой ВГК, хотя флот оставался в оперативном подчинении Карельского фронта. КБФ получал директивы от Военного совета Ленинградского фронта после согласования их с Наркомом ВМФ. Черноморскому флоту задачи определяла непосредственно Ставка или командование Северо-Кавказским направлением (затем фронтом). Это явилось отражением своеобразия обстановки на театрах.

После перелома в ходе войны отпала необходимость в подчинении флотов командованию фронтов и появилась потребность в организации оперативно-стратегического взаимодействия между фронтами и флотами, в планировании боевых действий на морских театрах на более длительный срок. Ставка взяла это на себя. С этого же времени Нарком ВМФ адмирал Н. Г. Кузнецов стал осуществлять функции главнокомандующего Военно-Морскими Силами.

Командующий КБФ адмирал В. Ф. Трибуц на ближайший период уточнил задачи с командующим Ленинградским фронтом генералом Л. А. Говоровым. Флот должен был прикрывать фланги войск 21-й и 23-й армий, не допускать воздействия кораблей противника и высадки десантов, препятствовать подвозу его войск и грузов, подготовить тактические десанты для освобождения островов в Финском заливе и на Ладожском озере, перевезти из Ораниенбаума на Лисий Нос соединения и части 21-й армии. Артиллерия флота во взаимодействии с артиллерией фронта должна была разрушать узлы сопротивления и оборонительные сооружения в полосе наступления армии{173}.

По мере улучшения положения на северо-западном направлении непосредственная поддержка сухопутных войск для КБФ отошла на второй план, а задачи борьбы на морских коммуникациях стали первостепенными.

С переходом советских войск в стратегическое наступление главным в деятельности КБФ снова стало содействие сухопутным войскам в разгроме приморских группировок врага путем нарушения их морских коммуникаций. В случае изоляции группировки противника на побережье возникала необходимость блокирования ее с моря, т. е. недопущения ее снабжения, а затем эвакуации.

На последнюю кампанию 1945 г. Балтийскому флоту были поставлены следующие задачи: кораблями и авиацией нарушать вражеские морские сообщения до Померанской бухты включительно, особенно с прижатой к морю курляндской группировкой; содействовать наступлению войск Прибалтийских фронтов, а также оборонять свое побережье и коммуникации.

В ходе последней кампании в отдельных случаях задача формулировалась более решительно — блокировать с моря изолированные на побережье группировки вражеских войск.

В связи с продолжительной стабилизацией сухопутного фронта в Заполярье, с учетом самостоятельного характера внешних и арктических коммуникаций, ростом сил Северного флота на этом театре раньше, чем на Балтийском и Черном морях, возникла потребность планирования боевых действий на длительный срок. На 1943 г. задачи флоту определил Народный комиссар ВМФ по согласованию со Ставкой. 31 марта 1944 г. Ставка поставила Северному флоту задачи на весь период до конца года. [173]

Флот должен был: содействовать приморскому флангу Карельского фронта высадкой десантов и артиллерийским огнем; осуществлять воинские перевозки; систематически нарушать коммуникации противника у северного побережья Норвегии; наносить удары с воздуха по военно-морским базам и аэродромам противника с целью разрушения портовых сооружений и срыва налетов фашистской авиации на советские корабли; защищать коммуникации в Карском море, а также совместно с силами союзников обеспечивать переходы конвоев к Мурманску и Архангельску. В директиве Ставки подчеркивались важность активного применения торпедных катеров во взаимодействии с авиацией, необходимость поиска эффективных способов боевых действий подводных лодок на коммуникациях врага{174}. В ближайший оперативный период флот должен был готовиться к разгрому вражеских войск в Заполярье.

Основным содержанием боевых действий на Черном море в последний период войны были разгром противника в Крыму, освобождение междуречья Днепра и Дуная, обеспечение продвижения войск в Румынию и Болгарию, а также очищение моря от мин и налаживание судоходства.

Таким образом, несмотря на различие обстановки, на каждом из морей основу боевой деятельности всех флотов в ходе войны составляли совместная с сухопутными войсками оборона приморских районов и разгром приморских группировок врага. Ряд стратегических и оперативных задач флот решал самостоятельно. Он должен был, во-первых, обеспечить собственные морские коммуникации с целью увеличения военно-экономического потенциала за счет сырьевых и промышленных ресурсов прифронтовых районов, а также других государств и препятствовать в этом противнику, нарушая его коммуникации; во-вторых, использовать море для обеспечения развертывания группировок сухопутных войск на изолированных направлениях и препятствовать противнику в создании таких группировок.

Все эти задачи могли быть решены наиболее успешно при выгодном соотношении сил. Поэтому флоты стремились изменить его в свою пользу путем уничтожения или ослабления противника, лишения его выгодных баз или блокирования в ограниченном районе, а также путем наращивания своих сил, в частности, за счет привлечения сил союзников (на Севере). Шла постоянная борьба за удержание оперативной инициативы действий на театре.

Оборона и освобождение любых приморских районов требовали совместных усилий армии и флота. Их тесным взаимодействием определялся успех борьбы за такие районы, как Таманский полуостров, Новороссийск, Туапсе, Крым, междуречье Днепра и Дуная, Ленинград вместе с приморским и озерным районами, Эстония, Латвия, район [174] Заполярья, прилегающий к Кольскому заливу и Варангер-фьорду. В решении этой главной задачи советское командование достигло значительных результатов, перейдя от традиционной поддержки флотом сухопутных войск к совместным операциям армии и флота с целью поражения основных группировок врага.

В течение всей войны Военно-Морской Флот возглавлял Народный комиссар ВМФ Герой Советского Союза (1945 г.) адмирал флота (в 1955–1956 гг. Адмирал Флота Советского Союза) Николай Герасимович Кузнецов.

* * *

С 23 июня 1941 г. Н. Г. Кузнецов — член Ставки ВГК. В течение войны он выезжал на все флоты и в Волжскую военную флотилию в качестве представителя Ставки ВГК.

Основным оперативным рабочим органом по планированию боевых действий флотов и флотилий и руководству ими был Главный морской штаб, который работал в тесном взаимодействии с Генеральным штабом и центральными управлениями Наркомата обороны. Начальником Главного морского штаба до 3 июля 1942 г. являлся адмирал И. С.Исаков. Затем штаб возглавляли адмирал В. А. Алафузов, вице-адмирал Г. А. Степанов, вице-адмирал С. Г. Кучеров.

В руководстве флотами и флотилиями, обеспечении их боевой деятельности большую роль играло Главное политическое управление ВМФ, которое возглавлял генерал-полковник береговой службы И. В. Рогов.

Командующим авиацией ВМФ в течение всей войны был маршал авиации С. Ф. Жаворонков, начальником Главного управления тыла ВМФ — генерал-полковник С. И. Воробьев.

Слаженность в работе органов управления ВМФ помогла ко времени нападения врага привести флоты в боевую готовность, в ходе войны в целом успешно решать совместные с армией и самостоятельные задачи в обороне и наступлении, достойно выполнить свое предназначение [175] в войне и закончить ее, имея на всех театрах боеспособные силы. [176]