ДМИТРИЙ МАНИН (original) (raw)

Деструктивно-демоническая драма дактилем в серии страшноватых, сумасшедших, слезоточивых строф.

Черные скалы над морем нависли,
Темную отмель покрыла вода.
Мрачные камни внушают мне мысли
О временах, что ушли в Никогда.

Тихо вода лижет гладкие камни —
Слушаю плеск этот милый с тоской;
Здесь рука об руку, — шепчет волна мне, —
С Ундой бродил ты, невестой морской.

То были юности дни золотые,
Свежей, как бриз над простором морей.
С радостью принял оковы любви я,
Радостно было ей зваться моей.

Было неважно ей, где родился я,
Я не расспрашивал, где ее дом.
Моря и брега дары принимая,
Счастливы были, как дети, вдвоем.

Раз лунной ночью, порою прилива,
Мы на высоком стояли мысу;
В кудри вплела она веточки ивы,
Собранной в птичьем веселом лесу.

Взгляд ее, вниз устремленный, был странным,
В лунном сиянье предстала она,
Будто заворожена океаном,
Темной, как ночь, дикой, словно волна.

И, потрясен, средь немолчного гула,
Я увидал, как, не глядя назад,
Нежная Унда по склону скользнула
Вниз, где валы меж камнями бурлят.

Штилем сменилося буйство прибоя;
Унда по влажным пескам пронеслась,
Радуясь встрече с пучиной седою,
И, поманив меня, скрылась из глаз.

Долго по брегу бродил я уныло,
В небе луна совершила свой круг,
Ночь перед хмурой зарей отступила,
Грудь разрывалась от тягостных мук.

Всюду искал я ее по вселенной,
Рыскал в пустыне, моря бороздил.
Как-то средь бури, в волне белопенной
Образ помстился мне, нежен и мил.

Так и скитался, не зная покоя,
Не разбирая в печали дорог,
Ныне же вновь слышу грохот прибоя
Там, где ушло мое счастье в песок.

Чу! Лунный диск показался багровый
Взору измученному сквозь туман;
Грозный и полный величия злого,
Призрачный блеск свой лия в океан.

Прямо на брег, где стою я, потерян,
Вдруг протянулся мерцающий мост.
Манит шагнуть он, прозрачен, неверен,
К сферам, где грезы витают меж звезд.

Что за лицо там в неясном сиянье?
Той, кем покинут я, слышу ли зов?
Мостиком лунным спешу на свиданье,
Сам под собою не чуя шагов.

Волны ласкают меня, колыхаясь,
Образ любимой вдали меня ждет.
Светлой дорожкой, молясь, задыхаясь,
Я тороплюсь все вперед и вперед.

Вот уж видение ближе, яснее,
Воды смыкаются над головой.
Кончены муки, навеки я с нею,
С Ундою вместе, невестой морской.

Эпилог

Как тот глупец, что жертвой Унды пал,
Безумно в море страсти утопал,
Юнцы теряют, уступив соблазну,
И мужество, и разум безобразно.
Печально зреть, как страстью уязвлен,
Пред Хлоею конфузится Стрефон;
Тоска берет от жалостного вида
Утратившего свой трофей Пелида.
О, братья! Тот избегнет многих зол,
Кто гонит от себя коварный пол.

—————————————
*) “Я, старик, пою луну” (лат.) — псевдоцитата из выдуманного автора, имя которого можно примерно перевести как “Мэвий Бавийский”, вероятно, от имен римских поэтов Бавия и Мэвия, упоминавшихся Вергилием и Горацием и ставших нарицательными именами заносчивой бездарности. Неизвестно, существовали ли они на самом деле.