Баратынский Евгений Абрамович (original) (raw)
Евгений Абрамович Баратынский
Баратынский и Пушкин
Баратынский Евгений Абрамович (1800-1811). В 1827 году в черновом наброске статьи Пушкин назвал Баратынского «одним из первоклассных наших поэтов» и отметил, что в элегиях «он первенствует».
В следующем году в наброске другой статьи, с похвалой отзываясь о поэме Баратынского «Бал», Пушкин замечает: «Пора Баратынскому занять на русском Парнасе место, давно ему принадлежащее».
В неоконченной статье 1830 года Пушкин развивает эту мысль: «Время ему занять степень, ему принадлежащую,— и стать подле Жуковского и выше певца Пенатов и Тавриды» (то есть выше К. Н. Батюшкова.— Л. Ч.).
Здесь же дается чрезвычайно лестная характеристика поэзии Баратынского: «Гармония его стихов, свежесть слога, живость и точность выражения должны поразить всякого хотя несколько одаренного вкусом и чувством».
Никого из поэтов своего времени Пушкин не ценил так высоко. Они познакомились в 1818—1819 годах в Петербурге и сошлись довольно коротко. Дельвиг — близкий друг обоих — стал для них связующим звеном.
В годы ссылки Пушкина и «финляндского изгнания» Баратынского (он служил унтер-офицером в одном из полков, стоявших в Финляндии) поэты вели между собой оживленную переписку, но, к сожалению, до нас она не дошла.
Несколько южных стихотворений Пушкина обращено к Баратынскому («Сия пустынная страна...», «Стих каждый в повести твоей...» и другие). И в третьей главе «Евгения Онегина»:
Певец Пиров и грусти томной,
Когда б еще ты был со мной,
Я стал бы просьбою нескромной
Тебя тревожить, милый мой:
Чтоб на волшебные напевы
Переложил ты страстной девы
Иноплеменные слова.
Где ты? приди: свои права
Передаю тебе с поклоном...
Но посреди печальных скал,
Отвыкнув сердцем от похвал,
Один, под финским небосклоном,
Он бродит, и душа его
Не слышит горя моего.
В 1826 году, когда Пушкин вернулся в Москву, отношения возобновились и стали, по словам Баратынского, «короче прежнего». 29 октября 1826 года в доме Баратынского Пушкин читает «Бориса Годунова». Вероятно, в том же году Баратынский посвящает Пушкину стихотворение «Новинское». В 1827 году в одной книжке выходят «Бал» Баратынского и «Граф Нулин» Пушкина. В последующие годы, приезжая в Москву, Пушкин часто видится с Баратынским. В январе 1831 года после смерти А. А. Дельвига Баратынский, Пушкин, П. А. Вяземский и Н. М. Языков собираются на поминках в ресторане «Яр». 17 февраля того же года Пушкин зовет Баратынского на «мальчишник» накануне своей свадьбы. В этих приятельских отношениях тем не менее обоими ощущается какой-то холодок. Баратынский отмечает это в письме к Вяземскому (апрель 1829), Пушкин — в письме к жене (май 1836): «Баратынский... очень мил. Но мы как-то холодны друг к другу».
Они были ровесниками. Оба — выдающиеся поэты. Читали друг друга с ревнивым восхищением. Но, вероятно, то ли разность характеров, то ли тень затаенного соперничества (мучившая главным образом Баратынского) всю жизнь мешала им стать друзьями.
На смерть Пушкина Баратынский отозвался строками, почти в точности повторявшими слова Пушкина о самом Баратынском: «Мы лишились таланта первостепенного...»
Л.А. Черейский. Современники Пушкина. Документальные очерки. М., 1999, с. 172-173.