Нейрат Отто (original) (raw)
XPOHOC
ВВЕДЕНИЕ В ПРОЕКТ
ФОРУМ ХРОНОСА
НОВОСТИ ХРОНОСА
БИБЛИОТЕКА ХРОНОСА
ИСТОРИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИ
БИОГРАФИЧЕСКИЙ УКАЗАТЕЛЬ
ПРЕДМЕТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ
ГЕНЕАЛОГИЧЕСКИЕ ТАБЛИЦЫ
СТРАНЫ И ГОСУДАРСТВА
ЭТНОНИМЫ
РЕЛИГИИ МИРА
СТАТЬИ НА ИСТОРИЧЕСКИЕ ТЕМЫ
МЕТОДИКА ПРЕПОДАВАНИЯ
КАРТА САЙТА
АВТОРЫ ХРОНОСА
Родственные проекты:
РУМЯНЦЕВСКИЙ МУЗЕЙ
ДОКУМЕНТЫ XX ВЕКА
ИСТОРИЧЕСКАЯ ГЕОГРАФИЯ
ПРАВИТЕЛИ МИРА
ВОЙНА 1812 ГОДА
ПЕРВАЯ МИРОВАЯ
СЛАВЯНСТВО
ЭТНОЦИКЛОПЕДИЯ
АПСУАРА
РУССКОЕ ПОЛЕ
Отто Нейрат
Э.Никиш про О. Нейрата:
Я всемерно способствовал консультациям между партиями, депутаты от которых входили в ландтаг, чтобы в результате этих консультаций было сформировано новое правительство. 21 февраля был убит Эйснер, 18 марта — сформирован кабинет Хоффмана. Тем самым завершилась моя миссия носителя высшей власти.
После формирования кабинета Хоффмана я, выступая в качестве председателя Центрального совета рабочих, крестьянских и солдатских советов, стал — на основе Временной конституции земли Бавария — членом Совета министров и регулярно принимал участие в его заседаниях.
Министром торговли стал независимый социал-демократ Йозеф Симон, который долгое время был председателем профсоюза сапожников. Он обладал внушительной фигурой и манерами коммерции советника. Своей должности он придавал огромное значение; он хорошо разбирался в том, что происходит в финансовой сфере, и умел убеждать. Этот человек был тщеславен: он очень хотел организовать и наладить что-то самостоятельное. По какому-то стечению обстоятельств он установил контакт с Отто Нейратом, известным социал-демократическим теоретиком из Вены. Отто Нейрат приехал в Мюнхен в 1918 году, до того прожив некоторое время в Лейпциге. Это был высокий, широкоплечий человек с мощным черепом, запоминающимся лицом и длинной рыжей бородой. Можно было принять его за ассирийца или вавилонянина.
Его целиком и полностью захватила идея планового хозяйства. Экономика, по его мнению, должна была быть организована таким образом, чтобы каждый трудящийся человек мог удостоиться такого уровня жизни, который соответствует его достижениям, заслугам и внутренним качествам. Согласно проекту Нейрата, экономика должна планироваться; жизненный стандарт складывался из настоятельных жизненных потребностей, квартиры, одежды и, сверх того, из благ цивилизирующего типа, из развлечений, путешествий, которые можно было выбирать, по собственному желанию заменяя одно на другое. Нейрат любил говорить, что индивиду должно быть представлено право самому решать, поехать ли ему в Северную Африку или купить себе пианино.
У Нейрата был честолюбивый замысел: основать в Мюнхене плановую экономику. Он рассчитывал привлечь в сотрудники для реализации этого замысла двух социал-демократов — Германа Кранольда и Вольфганга Шумана. Нейрату удалось сделать союзником министра торговли Симона.
Симон дал поручение разработать законопроект на основе замысла Нейрата. Нейрат предпринимал усилия, направленные на привлечение внимания общественности к себе и к своему проекту. Он уже участвовал в публичной дискуссии с либеральным профессором экономики из Мюнхенского университета Л. Брентано; тот назвал его «древнеегипетским экономическим романтиком». Брентано полагал, что реализация планов общественной организации по Нейрату имеет своим прообразом древнее царство фараонов.
Жизненная энергия Нейрата была неукротимой. Он посетил всех тех людей, от которых ожидал содействия в достижении своих целей; он тратил свои силы на то, чтобы убедить в своей правоте противников. Когда он почувствовал мой скепсис, то нагрянул ко мне с визитом и несколько часов втолковывал мне свои идеи. Он и в самом деле добился того, чтобы его затея была представлена Совету министров. Он был приглашен на заседание, чтобы выступать в качестве защитника своего собственного проекта. Премьер-министр Иоханнес Хоффман был сдержанным, рассудительным человеком, не любившим рискованные предприятия. Напористость Нейрата была ему не по душе. Было удивительно, как Нейрат тиранил весь Совет министров. Он сражался за каждый параграф законопроекта, отвергал всякую поправку, выставлял ультиматумы, грозил отъездом и по очереди подавлял одного министра за другим. Не менее жестко он вел себя при определении окладов. Он выставил достаточно высокие требования; если мне не изменяет память, он потребовал для себя годовой оклад в двадцать четыре тысячи марок, для Кранольда — в двадцать две тысячи марок и для Шумана — в восемнадцать тысяч марок. Эти суммы превышали оклады министров. Было понятно, почему министры колебались и не хотели принимать эти предложения; но они недооценили речистость, силу аргументации и фанатизм Нейрата. Он заклинал и умолял, доказывал и выпрашивал столь долго и столь непрерывно, пока не добился всего, чего хотел, — пункт за пунктом. Проект Нейрата был принят Советом министров, и Нейрат мог приступать к созданию ведомства плановой экономики. С той же напористостью и быстротой, с какой подготовил создание ведомства, он приступил к работе по его организации. Когда 7 апреля была провозглашена республика советов, он продолжил свою деятельность. Для него было совершенно безразлично политическое устройство земли Бавария; он был одержим мыслью воплотить свой проект в жизнь.
В итоге оказалось, что падение республики советов имело для него опасные последствия: он тоже предстал перед судом по обвинению в государственной измене. На этом процессе я выступал в качестве главного свидетеля. Я показал, что ведомство плановой экономики было создано в соответствии с законом. После провозглашения республики советов Нейрат продолжал работать в нем, занимая столь же нейтральную позицию, как и прочие чиновники в своих ведомствах. Участия в посягательствах на Конституцию с его стороны не было. Он вообще не обращал внимания ни на какие политические процессы и едва ли знал о них. В принципе, то, что Нейрат предстал перед судом, — несправедливо. Ведомство плановой экономики было связано с республикой советов совершенно произвольно, потому что баварская буржуазия восприняла его создание как революционную затею. Нейрат был оправдан, однако его выслали в Вену.
В 1924 году я встретил Нейрата на выставке «Гезоляй» * в Дюссельдорфе. Я участвовал в открытии павильона Германского союза работников текстильной промышленности; Нейрат готовил павильон от города Вены. Германский Союз работников текстильной промышленности был представлен живописными и скульптурными работами Катарины Хайзе, ученицы К. Колльвиц; она изобразила развитие и деятельность союза в многочисленных рисунках, символизирующих отдельные этапы, а кроме того создала скульптуру «Текстильщица». Нейрат, напротив, хотел представить впечатляющую статистику исключительно посредством чисел и схем. Единственными наглядными изображениями, которые он допускал, были маленькие рисованные фигурки, которые — в зависимости от порядка символизируемых ими математических величин и параметров — различались по цвету или имели другие отличительные признаки. Нейрат разработал эти рисованные символы для того, чтобы сделать статистику наглядной, и создал хитроумную их систему.
Он упрекнул меня за то, что я использую художественные символы, сказав, что время орнаментов миновало. Тогда я поставил его в тупик вопросом, почему же он тогда все еще ходит с бородой? Ведь она противоречит и чистой фактичности, и рациональности; она скрывает нечто и в какой-то мере призвана приукрашивать реальность.
Нейрат на какой-то миг потерял дар речи, а потом ответил: «Вы правы!». Потом прижал свою бороду рукой под подбородком и продолжил: «Но взгляните-ка на меня: борода придает моему лицу импозантный вид. Без бороды получается только какая-то вульгарная рожа».
В последний раз я встретил Нейрата в 1932 году в Москве. Он руководил там Отделом статистического управления и теперь мог с помощью своих схематических фигурок наглядно приблизить статистику ко всему советскому народу в целом. К моему удивлению, он был гладко выбрит; он сказал мне с плутовским видом: «Это — ваша заслуга; что, так я вам нравлюсь больше?».
Насколько мне известно, Нейрат умер в Вене.
Чисто случайно у меня сохранились дневниковые записи за 29 марта 1919 года. В них отражены непосредственные впечатления от появления Нейрата в те времена — во всей свежести и без всякой правки. Записи таковы:
14 или 15 марта в Центральном совете появился доктор Нейрат из Лейпцига и стал развивать здесь свою экономическую программу. Его имя мне было известно и раньше, я слышал его речь, произнесенную в Мюнхенском совете рабочих депутатов, и там профессор Брентано назвал его древнеегипетским экономическим романтиком.
Высокий, статный мужчина; лысина, высокий лоб, красивой формы голова, рыжая борода, маленькие карие глаза, слегка семитский тип (действительно, похож на египтянина!); живой, умный, приковывающий к себе внимание.
У меня сразу же возникло чувство, что мне противостоит человек, у которого есть программа, который обладает волей, чтобы провести ее в жизнь; огонь, полет, вдохновение.
Он хотел осуществить полную социализацию путем создания центрального ведомства и установления контроля над производством предметов широкого потребления. В дальнейшем — тесное взаимодействие с Саксонией.
Центральный совет передал в прессу предложенное им заявление.
Премьер-министр Хоффман почувствовал, что эта акция представляет собой шаг, который не укладывается в рамки программы правительства, и пригрозил подать в отставку. Тогда Центральный совет прокомментировал свое заявление в прессе следующим образом: в это тяжкое время он полагает, что должен способствовать делу социализации всеми средствами, в том числе и обсуждая предложения, которые могут оказаться в какой-то мере приемлемыми; он надеется, что чисто социалистическое по составу министерство во всем будет сотрудничать в работе, направленной на создание социализма.
Конфликт был урегулирован.
Несколько позднее Нейрат появился вновь и обратился к независимому 1 министру Симону (торговля, ремёсла и промышленность), полностью завоевав его симпатию. Симон привел Нейрата на Совет министров; он блестяще изложил там свои идеи и приковал к им всеобщее внимание.
Министры чувствовали: надо что-то делать. Неважно, хорошее или плохое, это пока не имеет значения; главное, чтобы делалось что-то.
Поэтому Хоффман, несмотря на большие сомнения, был близок к тому, чтобы разделить идею создания центрального экономического ведомства.
Нейрат весь горел ею и повел себя как диктатор, склонный заставлять других принимать решения под дулом пистолета.
Немедленно принять меня на службу — или я ухожу отсюда.
Немедленно дать мне эти полномочия — или я подниму массы.
Немедленно дать такой оклад — или я все брошу. И министры проглотили все это, установив Нейрату оклад в двадцать четыре тысячи марок в год сроком на шесть лет и наделив его широкими полномочиями.
Симон полностью находился под властью его чар.
Вчера Нейрат выставил на Совете министров требования: 1) принять на работу директора Унрата (двадцать тысяч марок и срок действия полномочий шесть лет), 2) принять доктора Баллода (десять тысяч марок и последующее пенсионное обеспечение).
При этом Нейрат снова раздавал направо и налево свои оплеухи.
Он-де рассматривает все с исторической точки зрения. Он рассматривает людей, которые еще не поверили в то, что грядет миг великого свершения, и не смотрят на сегодняшний день с точки зрения этого мига, а потому находятся в плену повседневности, не выходя в некоторых мыслях за его пределы, как «косную массу», как «преступников перед человечеством», которым жалко лишнюю тысячу марок.
Его страстное, жгучее нетерпение, его жажда работать без отдыха, его полет, его воодушевление заставляли его действовать без оглядки, быть «жестоким, смелым, дерзким». Возможно, быть гением?
О министрах он говорил свысока, часто с презрением, давал почувствовать свое полное превосходство.
Они сколь же любезны и готовы к услугам: они, в конце концов, делают все, что он хочет, не выставляя его за дверь. Они терпят этого злобного и назойливого человека — и даже следуют за ним.
Конечно, ему помогает давление обстоятельств.
Но поистине очень неприятно быть ответственным правительством — и при этом терпеть, что с тобой ведут себя, как с болваном, помыкают тобой и наставляют даже в мелочах.
И у меня тоже порой закипала злость. Нет ничего удивительного, что судьба гениев обыкновенно складывается трагически.
Примечания
* Выставка, посвященная достижениям в сферах здравоохранения, социальной политики, физической культуры (Сокращение «Гезоляй» образовано по первым буквам слов: Gesundheits-wesen, Sozialpolitik, Leibesubungen).
1. Представителю партии независимых социал-демократов (прим. перев.).
Эрнст Никиш. Жизнь, на которую я отважился. Встречи и события. СПб, 2012, с. 105-113.