Розанов Василий Васильевич (original) (raw)
XPOHOC
ВВЕДЕНИЕ В ПРОЕКТ
ФОРУМ ХРОНОСА
НОВОСТИ ХРОНОСА
БИБЛИОТЕКА ХРОНОСА
ИСТОРИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИ
БИОГРАФИЧЕСКИЙ УКАЗАТЕЛЬ
ПРЕДМЕТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ
ГЕНЕАЛОГИЧЕСКИЕ ТАБЛИЦЫ
СТРАНЫ И ГОСУДАРСТВА
ЭТНОНИМЫ
РЕЛИГИИ МИРА
СТАТЬИ НА ИСТОРИЧЕСКИЕ ТЕМЫ
МЕТОДИКА ПРЕПОДАВАНИЯ
КАРТА САЙТА
АВТОРЫ ХРОНОСА
Родственные проекты:
РУМЯНЦЕВСКИЙ МУЗЕЙ
ДОКУМЕНТЫ XX ВЕКА
ИСТОРИЧЕСКАЯ ГЕОГРАФИЯ
ПРАВИТЕЛИ МИРА
ВОЙНА 1812 ГОДА
ПЕРВАЯ МИРОВАЯ
СЛАВЯНСТВО
ЭТНОЦИКЛОПЕДИЯ
АПСУАРА
РУССКОЕ ПОЛЕ
Василий Васильевич Розанов
Еврейский вопрос в произведениях Розанова
Еврейский вопрос в произведениях Розанова. Писателя нередко обвиняют в юдофильстве, напоминая при этом его последнюю записку-завещание, где он просил прощения за свои статьи против евреев, а также умолял позаботиться после его смерти о своих родных и близких. При этом забывается, что все это было написано в полном душевном отчаянии, физически обессиленным, умирающим от голода стариком, которого терзало одно — что будет после его смерти с членами его семейства и пришлет ли Горький, которого он умолял о помощи, немного денег.
У раннего Розанова можно найти благодушные суждения о евреях, но в письме к М. О. Гершензону он признавался, что после гибели Столыпина у него в душе «все оборвалось… Это посмел бы русский убить Ротшильда и вообще “великого из них”. Это — простите нахальство натиска, это “по щеке” всем русским — убило во мне все к ним (т. е. евреям. — Ю. С.), всякое сочувствие, жалость».
Мнения о евреях, их роли в общественной и литературной жизни России у зрелого Розанова наиболее ярко представлены в очередном томе собрания его сочинений под названием «Сахарна». Подзаголовок к «Сахарне» звучит так: обонятельное и осязательное отношение евреев к крови. Здесь Розанов вспоминает, что когда он начинал свою творческую деятельность, «еврей в литературе» — было что-то незначительное, но через 20 лет «еврей в литературе» стал такой силой, с которой «никто не умеет справиться… Так русские мало-помалу очутились “несвоими” в своей литературе. В “Литературном фонде” у кассы стали Венгеров и Гуревич, в “Кассе взаимопомощи русским литераторам и ученым” стал у денежного ящика “русский экономист и публицист” Слонимский. В “Русском богатстве” принимает рукописи и переводы Горнфельд, в “Современном мире” — Краникфельд…»
Называя еврея, поучившегося в гимназии и университете, который «потерял свое», микробом разложения, Розанов подчеркивает «страшное и разрушительное их действие на русскую литературу, которое происходит от пошлости их, от слабости их, а отнюдь не от того, что они “заразили ее ложными идеями”. Никаких ни ложных, ни истинных “идей” они не принесли и вообще никаких идей. Социализм пришел гораздо раньше их, — социалистом был уже Белинский, когда “еврей” и на горизонте не показывался. Они примкнули к этой до них явившейся пошлости как космополитической и красной, “разрушительной”. Примкнули в социализме к “распни его”, — как вообще примыкают в Европе к разрушению, не понимая Европы и не имея сердца полюбить ее».
«Банки, — констатирует Розанов, — сосредоточенные в еврейских руках, т. е. золото страны, сосредоточенное у евреев, и дает им возможность “давать дышать” или “давить” русских… Ну и уж, конечно, “давить”, если кто решается поднять голос против этого задушения страны».
«И когда революция, — пророчествует Розанов, — начнет вообще одолевать (надеемся, однако, что этого никогда не будет, несмотря на помощь Философова), то евреи сбросят маску “сочувствия русскому народу”, какую пока носят, и “примыкания к русскому литературно-освободительному движению”, начиная с декабристов, Белинского и Добролюбова, и быстро и энергично передушат… всю русскую часть революции, всех собственно русских вождей революции, и в ворота “взятой крепости” войдут, конечно, одни! — войдут с криками “Радуйся, русский народ, — мы даровали тебе свободу!”».
После убийства русского мальчика Андрюши Ющинского, евреи, по словам Розанова, открыли для себя новую истину: в России почти нет неиспуганных людей и мало некорыстных людей. «И тогда евреи, естественно, сказали: “Теперь-то мы уж свободные и все можем в этой подлой России”».
«Было крепостное право, — подытоживает Розанов. — Вынесли его. Было татарское иго. И его вынесли. Пришел еврей. И его будем выносить. …Все уляжется. Все утишится. И мы, русские, поплачем у могилки Ющинского. … Подождите. Через 150—200 лет над русскими нивами будет свистеть бич еврейского надсмотрщика. И под бичем — согнутые спины русских рабов… В настоящее время для России нет двух опасностей. Есть одна опасность. Евреи».
Вот почему, разъясняет Розанов, — «везде перед евреями страх, но ни одного о них теплого слова, даже левых… Евреи, таким образом, и просочились в русских. И внешний теперешний захват, очевидно, временен… И отдаленно и ноуменально: Христос еще раз победил, после того, как они “еще распяли”… И, по-видимому, это судьба и будущность: евреи тем более будут всякий раз проваливаться, чем они еще раз будут “распинать”».
Говоря об интеллектуальном измельчении русских, соединившихся с евреями, Розанов пишет: «Да, евреи вообще не имеют углубления в вещи, — нашего арийского; они — скользящие… Вот отчего Мережковский и Философов, соединяясь с евреями и почти что с адвокатами, потеряли глубину и интерес. Они тоже стали поверхностны, трясут кулаками, повергают “гоев” в прах, и никакого из всего этого толку. Шум есть, мысли нет. Вот отчего Философов и Мережковский обмелели. И мелеют все русские, и будут обмеляться все по мере вступления с ними в связь».
И все это происходит потому, что «пустота мысли у евреев, однако, удивительна. Это, действительно, изношенная нация, — тертая и перетертая и обратившаяся в труху. Только талант к банку». Вот почему «еврей и без таланта, но уже все “свои” ждут от него таланта; он и без чести — но все (“свои”) защищают его честь. И пока он не уголовный преступник… все, как девицу женихи, или как жениха девицу, провожают (проталкивают) его к успеху, славе, богатству, положению, власти. Вот в чем дело».
Говоря о том, что отечество евреев в крови их, Розанов отмечает: «Евреи Америки чувствуют еврея русского, тогда как я не чувствую русского даже с соседней улицы. Каждый из нас “один”, но евреи “все”, и они везде “все”, во всякой точке “все”. Так что они отечество имеют, и даже прочнее нашего.
Но подходя к нам, они говорят: “Будьте без отечества”, “будьте просто только людьми”, “храните и культивируйте в себе просто человека, как делаем это мы, бескорыстные и идеальные. И каждому русскому это кажется истинным и убедительным. Он поддается их гипнозу и логике. И тогда его пожирает их странное “отечество”».
28 окт. 1913 Розанов делает многозначительную запись на эту тему:
«Евреев не 7 миллионов.
Еврей
ОДИН,
у которого 14 миллионов рук и 14 миллионов ног.
И он везде ползет и везде сосет».
Одно из великих откровений Библии, которое они таили от всех народов, заключается, по словам Розанова, в трех словах «кровь есть душа». «Мы любим кровь». «Идея человеческого жертвоприношения содержится во всем законодательстве Моисея, — и его не видят только совы, не видящие днем». Отсюда, по убеждению Розанова, и ритуальное убийство Андрюши Ющинского.
И обращаясь к своему сыну Васе, Розанов предупреждает его: «Берегись же, Вася, — берегись. И никогда не союзься с врагами земли своей. Крепко берегись… Не доверяйся жидкам, в особенности жидовочкам, которые будут тебя сманивать, будут чаровать тебя… А к чарам, я знаю, ты будешь слаб».
Эту же мысль Розанов развивает в др. своей записи: «Борьба с евреями должна заключаться в “как можно меньше дела”, — разговоров, общения, особенно денежных и материальных связей. Вы можете успеть против еврея только тогда, когда еврей не замечает, что вы с ним боретесь. Но боритесь внутренне непрестанно и неустанно.
Лучше же: выкинуть его из мысли, не думайте о нем. Живите “как просто русский”. И только когда увидите протянутую его лапу — отвертывайтесь».
Аналогичные мысли излагает Розанов в др. месте «Сахарны»: «Позвольте нам автономизироваться от вас, как вы автономизировались от нас… Пусть учатся в своих хедерах. Сколько угодно и чему угодно. Заводят там “своего Дарвина” и хоть десять Спиноз. Не нужно вовсе вмешиваться в “жаргонную литературу” и ихние “хедеры”, не нужно самого наблюдения за этим, никакого надзора и цензуры за печатью и школами. Пожалуйста, — пишите там что угодно и учите чему угодно, только не с нашими детьми и вообще не с нами».
В «Мимолетном» Розанова содержится такая «программная» запись о евреях: «Вот что все евреи от Спинозы до Гузенберга не могут отвергнуть, что когда произносится слово “ЕВРЕЙ”, то все окружающие чувствуют ПОДОЗРЕНИЕ, НЕДОВЕРИЕ, ЖДУТ ХУДОГО, ждут беды себе. Что? Почему? Как? — Неизвестно. Но не поразительно ли это общее беспокойство, недоверие и страх».
Убежденный в том, что Христос не был евреем, Розанов выражает надежду, что Он не напрасно умер: «Христос вас победил и раздавил. Он выступил как “пастырь кротких” и дал с тех пор победу кроткому, терпеливому на земле. Вот этого-то “кроткого начала” вы и не победите своим омерзительным “гевалтом”».
Ю. С.
Использованы материалы сайта Большая энциклопедия русского народа - http://www.rusinst.ru