И.И. Павлов (original) (raw)

XPOHOC

ВВЕДЕНИЕ В ПРОЕКТ

ФОРУМ ХРОНОСА

НОВОСТИ ХРОНОСА

БИБЛИОТЕКА ХРОНОСА

ИСТОРИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИ

БИОГРАФИЧЕСКИЙ УКАЗАТЕЛЬ

ПРЕДМЕТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ

ГЕНЕАЛОГИЧЕСКИЕ ТАБЛИЦЫ

СТРАНЫ И ГОСУДАРСТВА

ЭТНОНИМЫ

РЕЛИГИИ МИРА

СТАТЬИ НА ИСТОРИЧЕСКИЕ ТЕМЫ

МЕТОДИКА ПРЕПОДАВАНИЯ

КАРТА САЙТА

АВТОРЫ ХРОНОСА

Родственные проекты:

РУМЯНЦЕВСКИЙ МУЗЕЙ

ДОКУМЕНТЫ XX ВЕКА

ИСТОРИЧЕСКАЯ ГЕОГРАФИЯ

ПРАВИТЕЛИ МИРА

ВОЙНА 1812 ГОДА

ПЕРВАЯ МИРОВАЯ

СЛАВЯНСТВО

ЭТНОЦИКЛОПЕДИЯ

АПСУАРА

РУССКОЕ ПОЛЕ

И.И. Павлов

Из воспоминаний о "Рабочем Союзе" и священнике Гапоне

Глава V.

Тем временем во всех Отделах теперь уже несколько дней шли беспрерывные собрания рабочих, где ораторы всех партий имели возможность совершенно свободно высказывать свои партийные убеждения и взгляды на современный момент. Это все делалось совершенно открыто, и полиция пока не принимала решительно никаких мер. Но было еще одно обстоятельство, в организационном смысле имевшее не меньшее, если не большее, значение, чем открытые выступления ораторов в Отделах. Во все эти дни у Гапона на квартире по вечерам и днем шли собрания, вернее совещания, самых влиятельных рабочих на заводах, от которых шла инициатива в отдельных заводских районах. Здесь бросались определенные лозунги, которые потом пропагандировались на собраниях в Отделах, на квартирах рабочих, около заводов, и вся масса быстро проникалась получаемым отсюда направлением. Заслуживает особенного внимания, что "Женское Отделение Собрания", незадолго перед этим начавшее свою деятельность при Отделах, сразу же вступило в эту всеобщую пролетарскую борьбу и показало себя вполне созревшим для этой борьбы. Ораторы-женщины также иногда выступали и шли рука об руку с своими товарищами-мужчинами.

Было уже сказано, что собрания в Отделах шли беспрерывно, — надобно еще сказать, что собрания эти всегда были страшно многочисленны, в особенности с 5-го января, когда почти весь рабочий люд Петербурга проводил все свое время в Отделах и около них: вокруг каждого Отдела были толпы рабочего люда, и так как порядок нигде не нарушался, а полиция, очевидно, еще не имела специальных указаний или имела приказания чересчур специальные, — то обсуждения животрепещущего вопроса, происходившие в помещениях, тотчас же становились общим достоянием, и тут же все сообща решалось и принималось.

4-го января на многолюдном собрании, после того как было высказано предположение, что заводчики, если бы пожелали пойти на уступки, то не могли бы этого сделать, так как правительство наверное не допустит и вмешается, для обуздания чрезмерных, по его мнению, требований рабочих, — Гапон бросил в массы рабочих мысль идти к самому царю искать правды в русской земле. Мысль эта, как вихрь, облетела повсюду и была подхвачена десятками тысяч голосов: "к царю, к царю! искать правды!"

Речь Гапона была сильна, и в измученной душе русского простолюдина, с детства приученного видеть в своем царе-батюшке идеал справедливости, высказанная Гапоном мысль не только не вызвала никаких сомнений или опасений, но, наоборот, по тогдашнему общему мирному и лояльному настроению рабочих, она показалась единственно целесообразной, единственно могущей привести к желанному разрешению назревшего вопроса.

Мысль идти к царю принадлежала самому Гапону. От кого-то из штабных задолго до 9-го января, может быть, за год, я слыхал, что в разговоре, при обсуждении средств, которыми можно было бы достигнуть намечаемых рабочими целей, Гапон, между прочим, сказал, что, если бы обстоятельства могли сложиться таким образом, чтобы депутация от рабочих могла явиться непосредственно к царю, — то, принимая во внимание психологию момента, таким шагом можно было бы достигнуть многого. Тогда поговорили, поспорили о целесообразности такого шага и оставили эту мысль. Но как раз эта мысль кому-то вспомнилась теперь. У Гапона же с тех пор, очевидно, произошли изменения во взглядах на тактику. Теперь он отнесся к этой мысли отрицательно, находя, что положение с тех пор совершенно изменилось, и такой шаг в настоящее время, по его мнению, должен считаться безрассудным. Но оказалось, что штабные, до сих пор продолжавшие еще не вполне доверять ему, видя, как он решительно восстал против мысли идти к царю, и увлеченные общим массовым настроением, также высказались за эту мысль. Между штабными и Гапоном произошел резкий обмен мнений, — ему сказали, что теперь именно наступил предсказанный им самим момент, когда пролетариат должен выступить во всеоружии своих требований, хотя бы в форме непосредственного обращения к царю, и что он должен совершиться или теперь или никогда. Страсти у руководителей "Собрания", с одной стороны, и у Гапона с другой, — жестоко разгорелись, и Гапон сдался. В этом своем поражении, по моему мнению, Гапон именно и показал себя гениальным организатором масс. Несмотря на то, что он был против мысли идти теперь к царю, он, тем не менее, нашел в себе столько высокого мужества, что не только подчинился нежелательной ему мысли, но всем своим существом проникся ею. И в дальнейшем мы видим его уже энергично развивающим и обосновывающим эту мысль. Он также хорошо понял, что такой акт, как всенародное шествие к царю искать у него правды и защиты от произвола и насилия, есть акт революционный и глубоко народно-исторический, — и что поэтому в нем должны принять участие все те, кто более страдает от насилия, и все те, кто являлся выразителем этих народных страданий. До сих пор Гапон не только не имел общения с партиями, но даже был во враждебных с ними отношениях, и если партийные ораторы и выступали уже в последние дни на собраниях, то это было не то чтобы помимо Гапона — он одобрял их выступления, — но не сам он их приглашал. Теперь же он прямо обратился к представителям партий, приглашая их к совместным действиям. Захваченные общим рабочим движением, партии не могли не реагировать на него, но они всеми силами старались придать движению возможно более определенный пролетарский характер. К этому стремились все ораторы, выступавшие в Отделах. Настроение же рабочих масс шло таким быстрым темпом, что повернуть его не было никакой возможности, нужно было бежать за ним или хоть стараться идти рядом. Партийные организации также были против шествия к Дворцу, могущего, благодаря случайности, в окончательном виде получить такой результат, который на долгое время задержал бы развитие правильного исторического хода вещей. Но бороться с бурею общего народного желания не было никакой возможности. Сколько мне помнится, ошеломленные партийные ораторы даже не пытались бороться с этою мыслью, до того борьба казалась нелепой. Но когда Гапон пригласил партийных деятелей на совещание, последние тем не менее указали на опасность такого шага. Только что вынесший борьбу за этот же взгляд и побежденный своими сотрудниками, Гапон должен был теперь вновь выдерживать борьбу и проводить доказательства против своих взглядов.

Так или иначе, но никакие споры в этом отношении все равно не могли привести ни к какому иному заключению, кроме единственно тогда возможного: удержать массу было немыслимо и поэтому необходимо было подчиниться течению, и все силы направить к тому, чтобы течение это было в надлежащем русле. Партии это видели и они лишь не могли сразу подчиниться стихийности. Тем не менее, желая придать движению планомерность, партийные деятели приняли горячее участие в обсуждении общего положения дела и формулировке знаменитой петиции 9-го января.

В своей книге "Профессиональные союзы" г. Святловский впервые указывает на источник появления петиции. Там говорится в таком духе, что петиция есть продукт творчества самого Гапона, и приводится картина ее появления. Действительно, весною 1904 года, кажется, на Пасхе, на одном из штабных собраний оказалось довольно острое разногласие между Гапоном и штабной оппозицией. Было высказано несколько резких взаимных упреков. Возбуждение было сильное. Один из участников, если не ошибаюсь Карелин, резко обратился к Гапону: "Да, наконец, скажите нам, о. Георгий, кто вы и что вы. Какая ваша программа и тактика, и куда и зачем вы нас ведете?"

— Кто я и что я, — возразил Гапон, — я вам уже говорил, а куда и зачем я вас веду... вот, смотрите, — и Гапон выбросил на стол бумагу, в которой были перечислены по пунктам нужды рабочего люда; это было credo Гапона. Бывшие сотрудники Гапона утверждают, что петиция совершенно соответствовала этому ее прототипу; а Харитонов, впоследствии, уже в октябрьские дни, совершенно разошедшийся с Гапоном, затем партийный кандидат по рабочей курии С.-Петербурга в члены II-ой Государственной Думы, следовательно, не могущий быть заподозренным в пристрастии к Гапону, — недавно мне совершенно определенно заявил, что последние дни перед 9 января он все время находился с Гапоном, знает отлично, что петиция была составлена самим Гапоном, и лишь 7-го января у него на квартире Матюшенский слегка сгладил в двух-трех местах, по его мнению, угловатые выражения. Все это совершенно правильно, и с этим можно охотно согласиться, но сотрудникам Гапона, и в том числе уважаемому И. М. Харитонову, очевидно, неизвестны некоторые другие подробности. Известно, что Гапон старался вначале не допускать партийного влияния, в особенности с.-д. Но когда события приняли решительный революционный ход, он признал общие действия с партиями и с с.-д. партией в особенности необходимыми. 6-го января, на Гороховой, в доме №..., в 3 часа дня было назначено собрание, на которое были приглашены представители партий. Гапон, несколько запоздав, пришел в высшей степени возбужденный и прямо обратился к собравшимся: "Господа, события развертываются с поразительной быстротой, шествие к Дворцу неизбежно, а у меня пока только всего и имеется..." Он выбросил на стол три листка, вырванные из записной книжки и исписанные красными чернилами. Это был проект петиции. По ознакомлении с содержанием проекта, представитель с.-д. заявил, что в такой редакции петиция для социал-демократии неприемлема. Гапон предложил тогда сделать исправления или составить другую петицию. Представитель с.-д. тут же набросал проект, который был присутствовавшими и самим Гапоном одобрен, и в этот же вечер впервые был прочитан известным газетным сотрудником, близко тогда стоявшим к Гапону, в Невском Отделе, и там был принят многочисленным собранием рабочих. На другой день, т. е. 7-го января, утром, было еще собрание, на которое представитель с.-д. не мог прийти. На этом собрании к принятой уже петиции были присоединены некоторые пункты от народнических групп и от группы, так называемой, "Без Заглавия"16.

Кроме того, к составленным пунктам петиции сам Гапон прибавил всеподданнейшее обращение... Вероятно, в силу этого последнего обстоятельства, и пришлось Матюшенскому делать некоторые поправки, о чем говорит Харитонов. Благодаря тому, что к петиции прикладывались разные руки, она и оказалась такою невыдержанною, пестрою... Гапоновский черновик, написанный красными чернилами, остался, насколько мне известно, у того, кто собственно составлял историческую петицию, т. е. у представителя с.-д. Начисто переписывалась петиция 8-го января утром, причем Гапон ту квартиру, где петиция переписывалась, формальным образом защищал и самолично стоял у дверей, никого в квартиру не пуская. Подлинная петиция цела и находится, по мнению ее хранителей, в полной безопасности.

8-го января полиция, очевидно, получила уже несколько более определенные инструкции в отношении Гапона: были попытки схватить его, но попытки эти были в высшей степени осторожные: очевидно, опасались резкого сопротивления со стороны рабочих. Гапона старались схватить или на улице, или при выходе из Отделов, которые он посещал один за другим, но он ловко изворачивался, прибегая иной раз к переодеваниям, и пользовался хорошим извозчиком. Однако, надо признать, что вообще в это время правительство еще не пришло к окончательному решению даже относительно Гапона, так как 7-го и 8-го Гапон появлялся открыто у высших представителей власти, например, во главе депутации от рабочих у Святополк-Мирского с просьбою передать Государю ходатайство рабочих выйти к народу и выслушать его нужды.

А собрания рабочих по Отделам продолжались беспрепятственно.

Примечания.

1. Последнее совершенно неверно и передается автором, очевидно, по меньшей мере, из вторых рук. Ввиду этого и в интересах исторической истины, мы считаем необходимым указать на некоторые, известные нам с безусловною точностью, факты, касающиеся отношений в описываемый г. Павловым момент Гапона к группе "Без Заглавия". Заметим прежде всего, что в момент, о котором идет речь, никакой группы "Без Заглавия" вовсе не существовало. Этим именем стали называть группу лиц, принадлежащих к Союзу Освобождения, но не примкнувших к к.-д. партии (возникшей, как известно, лишь в октябре 1905 г.), по имени еженедельника "Без Заглавия", первый номер которого вышел 24 января 1906 г., т. е. более чем через год после "кровавого воскресенья" 9 января. Но отношения между Гапоном и некоторыми членами Союза Освобождения, действительно, существовали еще с ноября 1904 года, на что имеются уже некоторые указания в исторической литературе. (См. "Исторический Сборник", — разосланный подписчикам журнала "Былое" взамен неполученных ими, вследствие приостановки журнала, ноябрьской и декабрьской книжек. Стр. 30). Надо полагать, что именно эти отношения Гапона к освобожденцам и имеет в виду г. Павлов, когда неправильно говорит о группе "Без Заглавия". Но он ошибается и по существу дела, которое в действительности происходило так: 6 января, в 7—8 часов вечера, один из знакомых с Гапоном освобожденцев (назовем его хоть NN), получив сведения о том, что Гапон дает рабочим подписывать какую-то петицию, отправился в отдел на Выборгской стороне, где и встретился с Гапоном. Последний тотчас же дал NN петицию, сообщив, что под нею уже собрано 7000 подписей (многие рабочие продолжали давать свои подписи в присутствии NN) и просил его проредактировать петицию и внести в нее изменения, которые NN найдет нужным. Взявши петицию к себе домой и проштудировавши ее внимательно, NN вполне убедился, — на чем настаивает и теперь самым решительным образом, — что петиция эта представляла собою лишь развитие тех тезисов, которые NN видел у Гапона в писаном виде еще в ноябре 1904 года. Петиция действительно нуждалась в изменениях, но, ввиду того, что под нею уже были собраны подписи рабочих, NN и его товарищи не сочли себя вправе вносить хотя бы и самые малейшие в нее изменения. Поэтому петиция была возвращена Гапону (на Церковную, 6) на следующий день (7 января) к 12 ч. дня в том самом виде, в каком она была получена от Гапона накануне. Отсюда ясно, что, вопреки сведениям г. Павлова, не только не существовавшая тогда группа "Без Заглавия", но и члены Союза Освобождения к гапоновской петиции никаких "пунктов" не присоединяли. Что касается "пунктов", которые 7 января внесли в петицию "народнические группы", то об этом обстоятельстве мы не можем ничего утверждать с тою безусловностью, с какою мы писали предыдущие строки, но полагаем, однако, что за представителей "народнических групп" г. Павлов и тут ошибочно считает тех нескольких лиц (не принадлежавших ни к каким партиям), которые действительно редактировали петицию в квартире Гапона 7 января, именно тогда, когда она была доставлена туда от NN в неизмененном, в силу вышеобъясненной причины, виде. Ведь г. Павлов говорит, что "пункты" эти были внесены "народническими группами" и группой "Без Заглавия" утром 7 января, а по нашим сведениям, когда петиция была доставлена на квартиру Гапона к 12 ч. дня, там никаких представителей "народнических групп" не было, и редактированием ее занялись совсем другие лица. Была ли петиция и после этого передаваема Гапоном кому-либо для внесения в нее новых "пунктов", — мы не знаем.

Ред. "Минувших Годов" (Остальные примечания авторские).

Вернуться к оглавлению

И. И. Павлов. Из воспоминаний о "Рабочем Союзе" и священнике Гапоне / Минувшие годы, 1908, книги 3 и 4.

Далее читайте:

Гапон Георгий Аполлонович (биографические материалы).

Гапон Георгий. История моей жизни. «Книга», Москва, 1990. (Вы можете стаже скачать файл в формате .FB2 для электронных книг - gapon-georgij_gapon.zip).

Карелин А. Е. Девятое января и Гапон. Воспоминания. Записано со слов А. Е. Карелина. «Красная летопись», Петроград, 1922 год, № 1.

С.А. Ан-ский. Мое знакомство с Г. Гапоном. С. А. Ан-ский (Семен Акимович Раппопорт). Собрание сочинений. Книгоиздательское Товарищество "Просвещение". С.-Петербург, 1911-1913, том 5. Из заграничных встреч.

Л. Г. Дейч. Священник Георгий Гапон. Из книги: Провокаторы и террор. Тула, 1926 г.

Павлов И. И. Из воспоминаний о "Рабочем Союзе" и священнике Гапоне / Минувшие годы, 1908, книги 3 и 4.

Чернов В.М. Личные воспоминания о Г.Гапоне.

Рутенберг П.М. Убийство Гапона. Ленинград. 1925.

Б.Савинков. Воспоминания террориста. Издательство "Пролетарий", Харьков. 1928 г. Часть II Глава I. Покушение на Дубасова и Дурново. XI. (О Гапоне).

Спиридович А. И. «Революционное движение в России». Выпуск 1-й, «Российская Социал-Демократическая Рабочая Партия». С.-Петербург. 1914 г. Типография Штаба Отдельного Корпуса Жандармов. V. 1905 год. Гапоновское движение и его последствия. Третий партийный съезд. Конференция меньшевиков.

Маклаков В.А. Из воспоминаний. Издательство имени Чехова. Нью-Йорк 1954. Глава двенадцатая.

Герасимов А.В. На лезвии с террористами. Воспоминания руководителей охранных отделений Вступ. статья, подгот. текста и коммент. З.И. Перегудовой. Т. 2. - М.: Новое литературное обозрение, 2004. Глава 4. Герой «Красного воскресенья».

Э. Хлысталов Правда о священнике Гапоне "Слово"№ 4' 2002

Ф. Лурье Гапон и Зубатов.

Петиция рабочих и жителей Петербурга для подачи царю Николаю II, 9 января 1905 г.

Революция в России 1905 - 1907 (хронологическая таблица).

Персоналии:

Кто делал две революции 1917 года (биографический указатель).

Царские жандармы (сотрудники III отделения и Департамента полиции).

+ + +

Дейч Лев Григорьевич (1855-1941), меньшевик, организатор II съезда РСДРП, в 1917 примкнул к большевикам.

Зубатов Сергей Васильевич (1864 - 1917), жандармский полковник.

Раппопорт Шлиом Аронович (1863-1920), член Учредительного Собрания: Могилёвский № 1 Совет крестьянских депутатов и эсеры.

Рутенберг Пинхас Моисеевич (1878-1942), революционер, сионистский деятель.

Савинков Борис Викторович(1879–1925), один из лидеров партии эсеров, литератор.

Трегубов Иван Михайлович (?-?), толстовец, учитель Г.Гапона в полтавском духовном училище.

Чернов Виктор Михайлович (1873-1952), лидер партии эсеров.

Прочая литература:

Кавторин В.В. Первый шаг к катастрофе: 9 января 1905 года. Л. 1992.