Владимир ТЫЦКИХ. Сигнальные костры (original) (raw)
Владимир ТЫЦКИХ
Сигнальные костры
Путевые заметки
ПРИКЛЮЧЕНИЯ «ТАУН-АЙСА», ИЛИ ПЕСНИ В ТАЙГЕ
Газетная хроника первых двух июньских дней в Красном Яре немногословна. «Встретили гостей очень хорошо. Принимал их у себя национальный художник Иван Дункай, у которого остановились на ночёвку. Были приготовлены баня и ужин.
На следующий день возле старой школы состоялся концерт. Владимир Листровой выставил на показ свои художественные картины… и 100 фоторабот, рассказал об истории их создания и подарил часть художественных фоторабот краснояровцам, которых отснял в прошлую командировку. Обменялся также с ним своими работами Иван Дункай.
Все выступления артистов были встречены и удэгейской молодёжью, и седоволосыми стариками очень здорово. Сильно аплодировали барду В.К. Костину, которого долго не хотели отпускать. Очень остались довольны дети от выступления-игры актрисы Н.К. Кучук, от музыкальных номеров Нины Назаренко и Серёжи Кузнецова».
Можно только догадываться, какой праздник состоялся на берегу реки Бикин, в экзотическом таёжном селе, где приморцев побывало меньше, чем, допустим, в Париже или, тем более, в любом из знаменитых портов Америки и Австралии! Мы, троица, в первом броске прибывшая в Чугуевку, немножко догадывались. И время от времени невольно заговаривали о Красном Яре, не признаваясь друг другу, как сильно и непрерывно завидуем коллегам.
Остановились у Надежды и Геннадия Бабковых, настолько хороших, неподдельно близких друзей, что они стали родными. С порога – расспросы, конечно, про общих знакомых. И сразу – книги: семья, особенно хозяйка, очень читающая. Подарок от Джона Кудрявцева – постер его известной картины «Снежный человек». На голом склоне поднебесной вершины спиной к летящему «Шатлу-Бурану» сжался, скрючился гуманоид, обняв колени. Глаз широко, испуганно распахнут. Взгляд вопрошающий. Молчаливый крик души – что с нами будет?!.
Пришли в себя, отмылись от дорожной пыли, основательно потрапезничали и принялись гонять чаи с разговорами.
Потихоньку стало одолевать беспокойство: по расчётам, уже должна бы подъехать команда Листрового.
Пошёл одиннадцатый час. Звонок мобильника. Кто услышал в нём надежду, кто – тревогу.
Автобус из гостеприимного Красного Яра выехал не в полдень, как планировалось, а ввечеру. И… ещё не добрался даже до Лучегорска. Километрах в пятнадцати от города путешественники, пробив два колеса, застряли в тайге.
Связи с Лучегорском нет. «Домашние телефоны никто не берёт, мобильные – вне зоны. Наверное, все на дачах: суббота, понятное дело, – плавающий, дрожащий голос Костина слышен не слишком отчётливо. – Дорога пустая, кто в такой глухомани будет разъезжать по ночи!».
Так… Ночь в горах. Хо-лод-но. Ко-ма-ры. Тьма комаров. Так… Молодые женщины. Мальчишка – ребёнок совсем. «Вы берегите телефоны, чтоб заряд не сел». Посоветовать бы что-нибудь посущественней, но что? Как помочь за полтысячи километров?! Безнадёга полная.
Надя, молодчина, думала недолго.
– Гена, звони Федоренко. В Лучегорске «Примавтодор» есть? Вот! Надо выйти на контору, попросить о помощи.
Бабковы работают в районном отделении «Примавтодора», занимающегося ремонтом и строительством дорог. Пётр Федоренко – их начальник.
Звоним ему.
– Всё понял. Только у меня записная с телефонами на работе. Сейчас съезжу…
Набираем номер Листрового. Так и так, потерпите. Сколько, не знаем, быстро не получится. Ситуация прояснится, сообщим.
Ждём. Уже как-то не до бесед на приятные темы.
– Да вы не волнуйтесь, – успокаивает Надя. – Всё будет хорошо.
Ждём.
Звонок от Костина. К ним, по нежданному счастью, приблудилась машина. Листровой поехал в Лучегорск, повёз колёса в шиномонтажку.
Слава Богу! Даём отбой Федоренко…
Они объявились под утро, уже брезжил рассвет. Мало сказать – усталые. Но о приключении рассказывали весело, как будто ничего не случилось или случилось не с ними. Пока ждали по ночи Листрового с колёсами из Лучегорска, играли на аккордеонах и гитаре, пели песни.
Тайга слушала и удивлялась.