Александр Шишкан, Игорь Петреев, повесть о выборе (original) (raw)
Александр Шишкан, Игорь Петреев
ВАМ КОГО -
МАЛЬЧИКА ИЛИ ДЕВОЧКУ?
(повесть)
. . . . . . . . . . . мени невозможно. Не пройдет и трех дней, как она, не найдя себе выхода, разорвет нам мозги - и племя тоже погибнет. Что делать?!
Племя, прислушивающееся к его словам, затосковало.
- Три часа!!! - крикнул вождь. Рау усыпил младенца, вырезал пупок, откусил крохотнюсенький кусочек и пустил его по рукам. Пока племя причащалось, вождь полушепотом совещался с Главным Жрецом.
- Квау смутьян, но его устами говорит сермяжная правда, - втирая в виски интеллектуальный самовозбудитель, говорил вождь. - Следующего пупка ждать девять месяцев, а понадобится он через пять минут. Если даже мы приостановим деятельность, свернем Ученые Советы - одно изобретение в девять месяцев - наша цивилизация задохнется. Да и люди не выдержат: творческая энергия - коварная штука, ее трудно подавить. Может, выводить младенцев искусственным путем? Как гомункулов? Или изготовлять синтетически?
- Нельзя, - сказал Жрец. - Это оскорбление богов. Боги уничтожат племя.
- А если научно доказать, что богов нет? Откроем кафедру научного атеизма…
- Нельзя, - сказал Жрец. - Они нас могут уничтожить раньше, чем мы успеем доказать.
- Выход? - спросил вождь.
- Внешняя экспансия. Будем ориентироваться на младенцев недоразвитых цивилизаций: США, Европы, Японии, бразильских городов, - пожевав губами, ответил Жрец.
Вождь задумался.
- Хорошо, - наконец, кивнул он. - Я за два часа переведу промышленность на военные рельсы. Ты подготовь шовинистический угар.
2
Капитан Урия Трес Сантуш последнее время боялся ночных звонков из дома. Он вздрагивал всякий раз, услышав трескотню телефонного аппарата и с болезненной гримасой брал трубку.
Звонок вспорол тишину уснувшего полицейского участка в одном из районов Рио-де-Жанейро. Капитан нервно хмыкнул, уронив пепел на форменные брюки. "Неужели началось? - подумал он и снял трубку. В трубке послышался далекий голос сержанта из патрульной машины:
- Докладывает 32-й. У нас все тихо. Находимся на улице Ресифи. Будут какие-нибудь распоряжения?
Трес Сантуш облегченно вздохнул, выпустил струйку дыма, выругался, и, сказав несколько обычных фраз, откинулся в кресле.
До конца дежурства оставалось три часа. Неплохо было бы сейчас принять ванну, думал он, потом закусить как следует и завалиться спать. Только бы у Терезии было все хорошо. Если будет мальчик, - решил он, - брошу курить, если девочка, начну курить трубку.
Капитану всегда хотелось курить трубку, но он боялся, что будет выглядеть смешным и слишком старомодным.
Минуты текли медленно, как масло из упавшей лампадки, такие же тягучие и однообразно желтые. Обычные минуты ночного дежурства. Когда думаешь о времени, оно спешит как пожарники, возвращаясь после битвы с огнем. Урия с детства хотел быть пожарником. Он всегда относился к ним с уважением, часто представляя себя в блестящей каске, с брандспойтом в руке. Черт возьми, из него получился бы неплохой пожарник, если бы он не боялся высоты. Может быть, тогда и жизнь была бы лучше. Он представил свой портрет в газете с надписью: "Человек, идущий сквозь огонь".
Капитан улыбнулся своим мыслям, но вновь подумал о Терезии и лицо его сморщилось, как у мумии. Урия отхлебнул из бутылки пива и, встряхнув головой, чтобы отогнать неприятные мысли, зашагал по комнате.
Минуты и шаги. Больше ничего и не было.
Урия опять вздрогнул и поднял трубку. Хриплый голос, прерываемый помехами на линии, доложил:
- Патрульная машина 24 на связи. Убийство на улице Н…
Капитан, слушая доклад, автоматически успел заметить, что это было совсем рядом с его домом.
Потом он действовал быстро и решительно, направляя машины к месту происшествия.
Изрядно вспотев, он вытер лицо и шею цветастым платком; позвонил в соседний полицейский участок и стал ждать дальнейших событий.
Через полчаса капитан начал беспокоиться, почему нет сообщений от патрульных машин. Он начал вызывать их по очереди и всех вместе, но они он отвечали.
- Идиоты, кретины! Они что там, уснули, или ушами хлопают?!
Он соединился со сводной патрульной машиной и раздраженно отдал команду:
- Двигайтесь в сторону улицы Н…, как прибудете, сообщите, что там произошло.
Еще полтора часа - и все, чтоб им всем провалиться, пусть все горит огнем, а он, Урия Трес Сантуш, будет спать.
Капитан схватил телефонную трубку:
- Ну, что там?
- Докладывает Трозеру. Ничего не могу понять… Просто ужас… Три наши машины словно расплавились на асфальте. А, черт! Кажется, начинается! Вижу…
Послышался грохот и голос умолк. Урия остолбенело стоял, выпучив глаза, прижимая трубку к уху. Слышал он только стук своего сердца.
3
Двухместная летающая тарелка, изготовленная фрачкцичкционерами по лучшим инопланетным образцам, скользила на высоте 70 км над Сельвой.
- Рюмашку тою-толу? - спросил почесывая кольцо в носу Чиу - штурман и командир.
- Не надо, у меня и так тонус на максимуме, - ответил Гиу, конфискатор. - Что это за город на горизонте?
- Рио-де-Жанейро, - справился по карте Чиу. - Одни роды каждые шесть минут.
Тарелка подлетела к городу: на панели замигала красная лампочка. Чиу нажал на педаль. Тарелка начала терять высоту. Город быстро увеличивался в размерах, появились улицы, бульвары, площади, фонтаны; наконец тарелка повисла в двух метрах над застрявшем в уличной пробке автобусом. Внизу в панике люди разбегались. Ярко накрашенная негритянка стояла, раскрыв рот. Люмпен-пролетарского вида субъект пытался сбить тарелку кепкой. Кепка стукалась о дно тарелки и падала обратно. Из автобуса доносились женские крики - большинство их выражало ужас, один - резкую боль.
Конфискатор ввел в изыматель данные и нажал на кнопку. Луч лазера срезал крышу автобуса. Из тарелки высунулись две длинные паучьи лапы; одна приподняла крышу, другая выхватила беременную на последнем месяце женщину и перенесла ее в тарелку.
Из-за поворота вылетело несколько полицейских машин. Гиу включил вестибулятоноцельный дезориентатор. Машины резко развернулись в разные стороны: одни врезались друг в друга, другие - в стены домов.
Тарелка взмыла вверх и помчалась прочь.
4
После утреннего кофе Жуао Флореш как обычно, погружался в чтение утренних газет.
В то утро его взгляд привлек броский заголовок:
ДЛЯ БЕРЕМЕННЫХ ЖЕНЩИН!
Неудивительно, ведь его жена была на девятом месяце. Он заботливым взглядом окинул располневшую фигуру Марии и начал читать:
"Внимание! Всем беременным женщинам категорически запрещается появляться на улицах города в связи с участившимися случаями убийств будущих матерей. Следует сообщить в ближайший полицейский участок в случае нападения на беременную…"
Сенатор Флореш отбросил газету и злобно пробормотал:
- Я им покажу! До такой наглости еще никто и никогда не доходил. Мария, куда ты спрятала мой карабин?
- Что случилось, дорогой, опять переворот?
- Нет-нет, радость моя, не волнуйся, тебе нельзя волноваться.
Будущий отец торопливо вылез из-за стола, чуть не опрокинув чашки, снова спросил:
- Ну, так куда ты его дела?
- Жуао, сейчас тебе нельзя уезжать на охоту, ты же знаешь, что со дня на день у меня может начаться…
- Я никуда не собираюсь, Машенька.
Он подошел к жене и ласково поцеловал ее в лоб.
- Надеюсь, ты не отвезла его к своим родителям?
- Нет, он лежит под кроватью.
Флореш бросился в спальню, извлек пыльный "Смит и Дуглас" и успокоился после того только, как зарядил его.
Вдруг он услышал звук разбившейся чашки.
Потом вскрик жены.
В два прыжка он был возле нее и сразу понял, что началось.
Позвонить по телефону было делом минуты. Жена стонала от боли и Флореш, проклиная все на свете, ждал, когда же придет скорая помощь.
Серьезный и уравновешанный коммерческий директор фирмы "Бананас джинс Компани Лимитед" Жуао Флореш никогда не верил слухам о "летающих тарелках" и, когда он увидел подобный объект, опускающийся в саду, он подумал, что это галлюцинация.
Шагая по комнате и витиевато ругаясь, он ничем не мог помочь своей жене - оставалось только ждать, - проходя мимо окна в сад, он краем глаза видел тарелку. Ему показалось, что на ней написано "Кока-кола". Значит, это реклама, подумал он.
Дверь распахнулась, в комнату вошли двое, они были в джинсовых костюмах, на головах - шлемы, напоминающие мотоциклетные. В руках одного из них он увидел барабан, но не придал этому значения. Он шагнул им навстречу:
- Ну, наконец-то!
- Слава богу, мы успели! - сказал один из вошедших и приблизился к кровати с роженицей. Другой ударил в барабан, а третий превратил в пепел Флореша, выстрелив из бластера.
5
Чиу и Гиу мчались над Сельвой в обратном направлении. Чиу наяривал фрикассе из домашней анаконды. Гиу слушал 272-ю симфонию Карашковича, созданную по мотивам сонат Бетховена. Обстановка в комфортно обставленной тарелке и хорошее настроение после удачно выполненного задания настраивали на дружескую беседу.
Женщина лежала в трансе, в стеклянном родильном саркофаге.
- Через пять минут начнутся схватки и роды произойдут автоматически, - неизвестно зачем сказал, улыбнувшись, Гиу.
- Мы доставим свеженького младенца вождю и нарисуем еще один коготь на борту тарелки, - в тон ему ответил Чиу. - Как ты думаешь, мы победим в соревновании?
- А женщину отправят на плантацию, - продолжая улыбаться, говорил общеизвестные истины Гиу.
- И правильно сделают. Надо же удовлетворить возникший с ростом НТС спрос на младенцев.
- А когда эти женщины и младенцы кончатся, наших жен и матерей отправят на плантации, - произнес Гиу то, о чем нет-нет, да и задумывался каждый из них в эти два дня перехода.
- Не говори так, - поперхнулся Чиу. - Наше доблестное племя идет на восток. Мы вооружены лазерами, бластерами и смертоносными щекотунчиками, действующими на расстоянии. Мы завоюем планету!
- Я подсчитал, - отозвался Гиу. - Бразилии хватит на два дня. А через два с половиной месяца вслед за трофейными младенцами пойдут наши, сначала - из самых низших слоев нашего первобытнопостиндустриального общества. Потом наши - рядовых тарелко-летчиков. Потом - ассистентов жреца и придворной интеллигенции. А потом? Человечество, перестав воспроизводиться, исчезнет. Есть только один выход.
Чиу посмотрел на конфискатора со сложным чувством задумчивости и затравленности во взгляде.
- Племя боится гнева богов: если не приносить жертв при каждом открытии, боги уничтожат племя. Но что если захватить власть в племени?
- Ну и что? - не понял Чиу. - Какая разница, кто будет у власти, когда нас будут уничтожать разгневанные боги?
- Look here
, - сказал Гиу. - Когда мы захватим власть, мы соберем Совет Племени и выдвинем - нарочно - самую дикую, какую только можно придумать, программу. В знак протеста Совет призовет всех выйти из племени. Отколовшиеся - а ими станут все, кроме нас с тобой, да еще горстка добровольцев, примут новое название, и на них закон действовать не будет уже! Им не надо будет приносить в жертву трехчасовых младенцев!!!
- А боги?! - закричал Чиу.
- Боги, разгневавшись, уничтожат нас!! Потому что только мы останемся франкччонерами!! А все остальное человечество останется целым и невредимым! - счастливо засмеялся Гиу.
- Э-э, нет, - засмеялся командир. - Это не для меня. Я лучше доживу жизнь в свое удовольствие и - плевать мне на человечество. Я не хочу умирать.
- Жаль, - сказал Гиу, выстрелив ему из бластера в живот. - Жаль. Я думал, ты со мной.
После этого он повернулся к женщине. Та начала рожать. Рожать ребенка, который должен будет прожить долгую счастливую жизнь.
6
Гиу, обнимающая его за плечи юная мать и сообразительный не по возрасту новорожденный сидели перед пультом управления. Гиу следил за стрелкой на шкале Выявителя Мятежных Настроений. Такой выявитель был на каждой тарелке, был он и у вождя.
- Хорошо, что я пошел на это дело из одного спокойного, трезвого расчета, - думал Гиу. - Меня не запеленгуют.
Стрелка дернулась. Гиу вычислил координаты и направил тарелку туда, где была зарегистрирована мятежность, превышающая критический уровень.
Внизу снова показались пригороды Рио-де-Жанейро.
Тарелка повисла над головой юного мулата, чистильщика сапог. "Подлый эксплуататор и капиталист!" - думал мулат о своем хозяине. - "Вся наша система - система подлой эксплуатации и капитализма! Разломать бы ее всю! Вот и эта тарелка - дай ей только волю - тоже потенциальный эксплуататор и капиталист! Все, кроме меня - эксплуататоры и капиталисты!"
Из тарелка высунулся Гиу.
- Хочешь участвовать в государственном перевороте? - по фракцчикцчионерски прокричал он.
Следом высунулся новорожденный и перевел его слова на кариокский язык.
- Да!!! - заорал юный чистильщик. Ему кинули лесенку и он быстро поднялся наверх.
Тарелка помчалась дальше и замерла над двухэтажным домиком, выстроенным из картонных ящиков и консервных банок - самым большим домом, в фавеллах. Из окна второго этажа хозяйка дома вытряхивала за ноги, как половичок, своего мужа.
- Я протестую против подобного издевательства над свободной личностью! Во мне поднимается мятежный дух предков! - кричал муж.
- Хотите участвовать в государственном перевороте с целью установления патриархата? - спросил по-кариотски новорожденный.
- Да!!! - закричал муж и протянул руки своим спасителям. Но хозяйка самого большого в фавеллах дома крепко держала его за ноги.
- За что вы его так? Домой поддатый пришел? - осведомился младенец.
- Хуже. Вчера он не смог перепить Кинкаса Тонконогого - самого замухрышистого мужчину нашего баррио, - и я стала посмешищем для всех женщин квартала!
- Мы его так научим пить, что ни один бармен за ним не успеет пробки из бутылок выдергивать! - пообещал новорожденный.
Женщина подумала и отпустила ноги мужа.
Тарелка взмыла вверх. Теперь она мчалась по направлению к духовной семинарии.
Жоакино Мендес, сорокалетний полуинтеллигентный взломщик сейфов, скрывающийся в семинарии под видом молодого второгодника-семинариста, сидел и зубрил латинские склонения с чувством растущей ненависти к растяпе Ганнибалу, упустившему момент и не уничтожившему Рим раньше, чем латынь успела превратиться в письменный язык, и к слабосильной Реформации, не стершей в свое время с лица земли ни Ватикан, ни католическую церковь.
- Вы настроены мятежно по отношению к семинарии или к обществу? - прокричал из раскрытого иллюминатора чистильщик.
- К оковам, сковывающим ищущую свободную мысль! - ответил ему взломщик.
- Хотите принять участие в государственном перевороте? - спросил улыбающийся мятежный муж.
- А я буду за это иметь убежище от полиции, где не надо учить латынь?
- Десять. И все десять - летающие. Мы предоставим в ваше распоряжение десять летающих тарелок. Правда, Гиу? - осведомился у Гиу младенец.
Гиу ничего не понял, но кивнул.
- Да!!! - закричал Жоакино.
Он забрался в тарелку и тарелка полетела назад. В устье Амазонки.
7
Тарелка приземлилась посреди Поляны Жертвоприношений, перед Священным Осциллографом. На поляне проходила ожесточенная борьба между Советом Старейшин и молодой верхушкой звездолетчиков, возглавляемой вождем в джинсовом костюмчике с пером кагуара за ухом.
- Руки вверх. Власть переходит в руки студсоветов и низов армии, - направляя на Совет бластер, сказал Гиу первое, что пришло ему в голову.
- А где же матриархат? - разочарованно произнес мятежный муж.
- Уже нет. Только прилетели - и его уже нет. Представляете, чего мы достигнем, если и дальше будем идти такими же шагами? - объяснил новорожденный. Муж успокоился.
- Долой геронтократов-эксплуататоров! - прокричал чистильщик, разгоняя Совет пулеметными очередями.
- Именем Временно Революционного Комитета вы арестованы, - объявил, подходя к жрецу и вождю Жоакино. - Гиу, объявляй свою программу.
Жрец чем-то пощелкал в Осциллографе.
- Вас слушают все радиостанции мира, - объявил он, с услужливой улыбкой поднося Гиу микрофон.
- Говорит Временный Революционный Комитет фракцчикцчионеров, - сказал Гиу и задумался. - Власть перешла в наши руки. Вождь, Главный жрец и Совет Старейшин низложены. Всем звездолетчикам! Всем членам племени! Всем женщинам, собранным на родильных плантациях! Мы прекращаем Трехдневную экспансию и выпускаем всех женщин на свободу! Мы также принимаем новый Закон вместо старого: все члены племени отныне обязаны ходить на ушах! За неподчинившимися остается право выхода из племени!
- Вот и все, - устало подумал Гиу. - Остается ждать массового выхода членов племени из племени, а затем - Гнева Богов.
Он оглянулся на соратников по перевороту. Чистильщик загорал, развалившись на крыше летающей тарелки. Жоакино, забившись в угол, читал "Новейший курс резания металлов"; на лице его играла блаженная улыбка. Мятежный муж прохаживался взад-вперед по Поляне; с каждым разом в его походке появлялось все больше чувства собственного достоинства. Они были счастливы…
Вдруг Гиу охнул.
На Поляне появился Жрец. Неумело, но очень старательно он, стоя на голове, передвигался на ушах.
Осциллограф вспыхнул. На нем появилось лицо Командующего первой эскадрильей.
- Обучение хождению на ушах проходит успешно. Большинство звездолетчиков подошло к решению ВРК сознательно. Несознательных мы расстреляли.
Экран снова вспыхнул.
- Говорит детская организация пионеров-ушаходов! Мы продолжаем форсированный прием в наши члены новорожденных младенцев. Младенцы уже разучивают песню "Здравствуй, Гиу-освободитель!" Возникают трудности в связи с тем, что новорожденные еще не умеют говорить, но мы уверенно идем по пути преодоления этих трудностей!
Свет померк в глазах у Гиу.
8
Только придя в себя, Гиу понял всю сложность обрушившегося на него проблем. Боги не спешили со своим гневом. Наверное, они решили, что племя сошло с ума. Значит, единственный выход - поддерживать в них это убеждение, ведя прежнюю идеологическую линию. Вместе с тем надо осуществлять управление племенем, необходимо создавать Временное правительство. Жить нормальной жизнью, но прикрывать ее такой сложной и туманной идеологией, чтобы никто, и в первую очередь Боги, не смог докопаться до сути и не тронул племя.
Гиу вырвал из блокнота листок бумаги и начал составлять кабинет министров. Во главе он поставил себя. Затем записал: "Муж" и задумался. Мятежный муж был женоненавистником. Сейчас он еще не разобрался в политике фракцчикцчионеров; но, разобравшись, он сразу же станет ярым сторонником прежнего правительства, политики экспансии и, в конечном счете - реставрации власти вождя и Главного Жреца. Переубедить его вряд ли будет возможно. Значит, как потенциальный противник, он должен быть уничтожен. Такова политическая необходимость.
Чистильщик сапог. Кем он может быть? У него нет ни знаний, ни желания работать. Только ненависть. А почему он так ненавидит эксплуататоров? Тысячи людей живут в гораздо худших условиях - и ничего… Не думают об этом… А он думает. Почему? Почему он об этом думает? Почему у него такое болезненное отношение к власти? Может быть, это задавленное с детства честолюбие? Может быть, он только и мечтает о том, как бы дорваться до власти? И потом - и так уже его группа на 5/6 состоит из иностранцев. Определенно, чистильщик опасен для революции. Он должен быть уничтожен.
О Жоакино же и говорить нечего. Взломщик, уголовник, враг общества - такие умеют разрушать, но не созидать. Он должен быть уничтожен.
Теперь - младенец. Что-то уж слишком он развитой. Двенадцать часов от роду - и уже решает государственные проблемы. А что будет через год? А через десять? Отстранить его от власти? Затаит обиду. Нет, младенец тоже должен быть уничтожен.
Женщина.
Гиу вдруг схватился за голову. Он же сейчас чуть не уничтожил всех соратников! Он обернулся. Чистильщик загорал. Жоакино читал. Муж с женщиной танцевал танго, которое играл на губной гармошке младенец.
Гиу сделал глубокий вздох и медленный выдох.
Как бы там ни было, искушение деспотизмом он преодолел.
9
Гиу до сих пор стоит во главе Верховного Совета, избираемого прямым и свободным голосованием каждые пять лет, и Совета Министров Племени. Чистильщик занимает пост министра Национальной Безопасности. Жоакино - министр Юстиции, мятеж ………………………………………
…………………………………………………………………………
……………………………………………………………………
…………………………………………………………………………
…………………………………………………………… После этого идеологическая система была осуждена как перегиб и сдана в архивы Истории; Вождь и его правая рука - юный Ввау, ставший мужчиной в расцвете сил, стали эмигрантами и работают на радиостанции "Голос Родины". Бразильское правительство, напуганное ужасами Трехдневной Экспансии, выделило Племени территорию в устье Амазонки и признало Фракцчикцчионерию суверенным независимым государством. Племя благополучно развивается и процветает; по уровню технического развития и объему выпуска валовой продукции на душу населения оно превосходит все страны мира, вместе взятые.
Эту историю мне рассказал развитый не по годам младенец, которому в этом году исполнилось восемь лет и который учится в Университете Дружбы народов. Говорят, он готовится стать представителем Фракцчикцчионерии при Организации Объединенных Наций.