Станислав Федоров (original) (raw)
Станислав ФЕДОРОВ
стихи
Вчера ты ушла, а сегодня вернулась назад,
Хотя и считаешь, что именно я был не прав:
Весь вечер тебя доставал с этим озером Чад,
Где бродит бездомный жираф.
Всю ночь, вместо секса, я бредил каким-то вождем...
Ну, может и бредил, ведь выкушал столько вина.
Во сне же с прекрасной мулаткой гулял под дождем,
И грудь была счастьем нездешним и негой полна.
Потом все смешалось, как часто бывает во сне,
Исчезла мулатка, и дождик закончился вдруг.
За белым жирафом я мчался на черном коне,
В широкой ладони сжимая игрушечный лук.
Жираф вдруг подпрыгнул и сделался белым орлом,
А конь мой растаял, и я повалился в кусты:
Лицом на колючки, костями на металлолом.
И дико смеялась из джунглей откуда-то ты...
Наутро проснулся. В квартире - тяжелый туман,
И в дверь барабанят, по силе - мужским сапогом.
Я сразу же понял, что кто-то не выключил кран,
Сорвался с постели и дернул на кухню бегом.
Там дикой струею на стены хлестал кипяток.
Я выключил кран, но при этом ошпарил ладонь.
Визжащих соседей затем успокоил, как мог,
Хотя и пришлось повдыхать их словесную вонь.
Ну ладно, пришла - раздевайся, поможешь убрать...
Я вижу, ты плачешь, да бог с ней, с ладонью, - пройдет.
Ты время, пожалуйста, на сантименты не трать
Я новых стихов для тебя приготовил блокнот.
Как много я делал в свои времена невпопад:
И дома не нажил, и дерева не посадил,
И в отпуск не съездил куда-нибудь к озеру Чад,
Где водится самый большой на Земле крокодил,
Где ходят жирафы стадами и растут,
И черные девы не прячут под платьями грудь;
пальмы Под каждым кустом там и пища тебе и уют,
И чем-то постылым не кажется жизненный путь.
Там прямо в стакане дробится на бисер луна,
Там хочется плакать от счастья и радостно петь,
Там все напускное смывает ночная волна,
И самое главное сделать там можно успеть.
А здесь лишь работа и вечером старый диван.
Накуришься так, что и телека не различить,
Мозги, словно панцирь, окутает тяжкий туман,
И, кроме вина, ипохондрию нечем лечить.
Я вижу - ты плачешь. Тебе без того тяжело.
Жена вместе с тещей устроили истинный ад.
А слушай, приятель, давай-ка всем бедам назло
Махнем по весне на недельку на озеро Чад.
Скажи, ты мне веришь, что я совершенно не пьян?
Ах, Колька звонил, рассказал все... Зачем? Он не прав!
Просил же, как друга, так нет, ему надо... Баран!
Ну что ты стоишь надо мной и глядишь, как жираф?
Ну, выпили малость... Не бойся, разуюсь я сам.
Разденусь, разденусь. Ты лучше вон чайник поставь.
Я чаю купил, называется "Голдэн Асам".
А, Дуська пришла... Ты ее поскорее отправь.
Какой тебе повод? Иди-ка ты, милая, в зад.
Серега проставил с дороги. Вернулся вчера!
Он ездил на отдых на месяц на озеро Чад,
Сказал, что за сорок жара...
Ну что тебе надо? Прошу, ради Бога, заткнись.
Давно с фонарями ходила? Я дам тебе "гад"!..
Достала работа, жена, эта чертова жизнь...
Махнуть бы хотя бы на месяц на озеро Чад.
Мне снилось три ночи, а может четыре подряд,
Что я - Гумилев, что еще революции нет,
Что мы собираемся с другом на озеро Чад,
Уж куплен билет.
Уж собраны вещи, родные проститься пришли,
С напутственной речью готовится выступить граф.
Но вижу в окошко - как парус, маячит вдали
Какой-то жираф.
Я вышел из дома, смотрю, что саванна вокруг,
Назад оглянулся, а дома-то больше и нет.
Под пальмой засохшею пьяный валяется друг,
И рваный билет.
Подходит жираф и спокойно так мне говорит:
"Валюту привез или нет? Я к тебе от вождя".
И дьявольский отблеск в глазах его желтых горит.
Ну, думаю, влип... Но чуток погодя
Явилась старушка с огромным мохнатым кнутом.
В эбеновых бусах, с браслетом на правой руке.
Отстань от людей, говорит. О валюте потом.
Еда в гамаке.
И я повороту такому и рад и не рад,
Как мог, был любезен. Пастушке смиренно кивнул.
А что, говорю, там блестит? Это озеро Чад?
Дружок мой уснул.
А я б искупался... Пираний, надеюсь, там нет?
Она улыбнулась, взмахнула ужасным кнутом,
И громким щелчком был ее непонятный ответ.
Что было потом?
Потом вдруг весь черный откуда-то выскочил вождь
И спящего друга пронзил деревянным копьем.
И странная, тайная, дивная, дикая дрожь
Их била вдвоем.
И стоны пастушки не в силах терпеть и сносить,
Которую ночь просыпаюсь в холодном поту.
В больницу пойду, аналитика надо спросить
Про женщину ту.
Мне часто хотелось послать тебя попросту в зад,
Но я был хитрее и прятал свой бешеный нрав -
Ведь ты обещала поездку на озеро Чад,
Где вечером бродит жираф.
И я выжимался, как спелый и сочный лимон
В тебя каждый вечер, то раз, то, случалось, и два.
И слушал с тоскою твой пошлый неистовый стон,
И как мне ночами болела потом голова.
Но ты обещала мне сказки таинственных стран
И черную деву... Себе молодого вождя.
И так день за днем напускала тяжелый туман
И слезы роняла, как частную форму дождя.
А я тебе верил, однажды случайно узнав,
Что все это блеф, и что ты обеднела давно,
А значит, накрылся навеки мой милый жираф.
И жизнь, как уже говорилось однажды, - говно.