Греческий Textus Receptus и текстология Нового

Завета (original) (raw)

Первым опубликованным (изданием Нового завета на древнегреческом языке), т. е. выпущенным на рынок, оказалось издание, подготовленное знаменитым голландским ученым Эразмом Роттердамским (1469–1536). Невозможно точно определить, когда именно Эразм решил подготовить издание новозаветного текста на греческом языке, но существуют точные сведения, что Эразм обсуждал такую возможность (вероятно, не в первый раз) с известным издателем Иоганном Фробеном (Johann Froben) во время своего пребывания в Базеле в августе 1514 г. По всей видимости, их переговоры были на время прерваны, но возобновились в апреле 1515 года, когда Эразм находился в университете в Кембридже.

Именно тогда Фробен через их общего друга Беата Ренана убедил его немедленно заняться подготовкой издания Нового Завета. Без сомнения, Фробен слышал о готовящемся выходе испанской многоязычной Библии и, предчувствуя готовность читательского рынка к подобному изданию Нового Завета на греческом языке, захотел обратить ситуацию в свою пользу прежде, чем будет закончен и разрешен к выпуску проект Хименеса.

Предложение Фробена, которое сопровождалось обещанием платить Эразму столько, сколько могла стоить подобная работа, было сделано как раз вовремя (se daturum pollicetur, quantum alius quisquam). Отправляясь в Базель в июле 1515 г., Эразм надеялся, что греческие рукописи находятся в достаточно хорошем состоянии для того, чтобы отправить их печатнику и набрать вместе с его собственным латинским переводом, над которым он работал в течение нескольких лет. К его разочарованию, те рукописи, которые он смог получить, требовали определенной правки, прежде чем их можно было использовать как оригинал для печати.

Печатать книгу начали 2 октября 1515 г., и в удивительно короткий срок (1 марта 1516 г.) все издание было закончено. Огромный том в 1000 страниц, по признанию Эразма, был «скорее обрушен на читателя, чем издан» (praecipitatum verius quam editum). Вследствие спешки издание содержало сотни типографских ошибок; Скривенер как–то сказал: «В этом отношении это самая неудачная книга из всех, какие я знаю»[1]. Поскольку Эразм не смог найти рукопись, которая содержала бы полный Новый Завет на греческом языке, он использовал несколько источников для подготовки разных частей Нового Завета.

Большую часть новозаветных текстов Эразм взял из двух довольно посредственных в научном отношении рукописей, найденных им в монастырской библиотеке в Базеле: Евангелия — из одной (см. илл. XV), Деяния и Послания — из другой. Обе рукописи датируются приблизительно XII в.[2] Эразм сравнил их с несколькими другими рукописями, содержащими те же книги, и внес кое–какие исправления для печати на полях и между строк греческого текста[3].

Что касается Книги Откровения, то Эразм располагал лишь одной рукописью XII в., взятой им на время у своего друга Рейхлина (Reuchlin), в состав которой она входила. К несчастью, последний лист рукописи, который содержал заключительные шесть стихов Откровения, был утерян. Эти стихи, равно как и некоторые другие места Апокалипсиса, где греческий текст настолько смешивался с комментариями, что был практически неразличим, Эразм сам перевел на греческий язык с латинской Вульгаты. В результате такой подготовки книги в издании Эразма можно было встретить чтения, которые не содержала ни одна из известных греческих рукописей, но которые и по сей день продолжают печатать в так называемом Общепринятом тексте (Textus Receptus) Греческого Нового Завета[4].

Эразм вводил заново переведенный с Вульгаты греческий текст и в другие новозаветные книги. Так, в Деян 9:6 вопрос, который Павел задает на пути в Дамаск: «Он в трепете и ужасе сказал: Господи! Что повелишь мне делать?» был перенесен Эразмом из Вульгаты. Это добавление, которого нет ни в одной греческой рукописи (хотя оно появляется в параллельном тексте Деян 22:10), стало частью Textus Receptus, который лег в основу перевода Библии короля Иакова в 1611 г.

Текст, впервые опубликованный Эразмом Роттердамским, был воспринят по–разному. С одной стороны, это издание нашло множество покупателей по всей Европе. Три года спустя потребовалось второе издание книги, а тираж ее между 1516 и 1519 г. насчитывал 3300 экземпляров. Второе издание легло в основу немецкого перевода, осуществленного Лютером[5]. С другой стороны, издание, подготовленное Эразмом, в определенных кругах было встречено с подозрением и даже враждебно. Его изящный перевод с греческого, во многом отличающийся от Вульгаты, был воспринят как грубая инновация.

Особенную враждебность вызвала краткая аннотация, в которой Эразм сделал попытку оправдать свой перевод. Наряду с филологическими замечаниями, он позволил себе недвусмысленные высказывания в адрес многих священнослужителей, чей образ жизни мало соответствовал христианской морали. По словам Дж Э. Фруда, «кожа духовенства стала слишком нежной от долгой неприкосновенности. Священнослужители по всей Европе кричали с амвона о своем негодовании»[6]. В конце концов, «университеты, в том числе Кембридж и Оксфорд, запретили студентам читать изданные Эразмом тексты, а книготорговцам продавать их»[7].

В числе критических замечаний в адрес издания Эразма наиболее серьезными можно считать замечания Стуники, одного из издателей Комплютенской многоязычной Библии Хименеса. Он указывает на отсутствие в издании Эразма заключительной главы Первого послания Иоанна, то есть того места, где апостол рассуждает о Святой Троице: «Ибо три свидетельствуют на небе: Отец, Слово и Святый Дух; и сии три суть едино. И три свидетельствуют на земле…» (1 Ин 5:7–8). Эразм возразил, что ни в одной греческой рукописи он не обнаружил этих слов, хотя кроме двух основных рукописей в процессе подготовки текста изучил еще несколько документов. Эразм пообещал, что в том случае, если такая рукопись будет найдена, то в последующих изданиях он вставит так называемую Comma Johanneum. В конце концов такая рукопись нашлась (или, собственно, была подделана). По сведениям, которыми мы располагаем теперь, можно определить, что она была написана в Оксфорде около 1520 г. членом францисканского ордена по имени Фрой (или Рой), взявшим этот отрывок из латинской Вульгаты[8]. Эразм выполнил свое обещание и вставил отрывок в третье издание (1522), однако в примечании к нему выразил сомнение в подлинности данной рукописи[9].

Известно, что из тысяч греческих новозаветных рукописей, изученных со времен Эразма, только три содержат этот отрывок Это Greg. 88, рукопись XII в., в которой есть Comma, написанная на полях почерком примерно XVII в.; Tische 110, редакция Комплютенской многоязычной Библии XVI в. и Greg. 629, датируемая XIV в. или, по мнению Риггенбаха, второй половиной XVI в.[10] Древнейшее цитирование Comma встречаем в латинском трактате IV в. Liber apologeticus (гл. 4), авторство которого приписывается либо Присциллиану, либо его последователю, испанскому епископу Инстантию. Возможно, Comma появилась как аллегорическое истолкование трех упомянутых свидетелей и могла быть написана как комментарий на полях латинской рукописи, содержащей Первое послание Иоанна, откуда и была перенесена в Старую латинскую Библию в V в.

Этот отрывок появился в редакциях латинской Вульгаты не ранее 800 г. Учитывая тот факт, что в 1592 г. он был включен в издание латинской Клементинской Вульгаты, в 1897 г. Святая палата в Риме, высшая церковная конгрегация, сделала заявление (которое получило одобрение и поддержку паны Льва XIII) об ошибочности отрицания, что данный отрывок является подлинной частью Послания святого Иоанна Богослова[11]. Современные католические исследователи, однако, признают, что отрывок не входит в новозаветный греческий текст; например, в четыре двуязычных издания Нового Завета, которые осуществили Бовер, Мерк, Нолли и Фогельс, в текст Вульгаты, одобренный Тридентским Собором, включены слова о троичности, но из греческого текста, напечатанного параллельно с латинским, они изъяты[12].

Со временем Эразм выпустил четвертое и наиболее полное издание (1527), которое содержало новозаветный текст, напечатанный в три столбца: греческий, латинская Вульгата и перевод на латинский язык Эразма. Сразу после выхода третьего издания в 1522 г. Эразм ознакомился с многоязычной Библией Хименеса и почерпнул много полезного, изучив эту книгу, что позволило ему улучшить свою собственную. Уже в четвертом издании, например, он внес 90 исправлений в Книгу Откровения. Пятое издание 1535 г. выпущено без текста Вульгаты, но греческий текст был перепечатан с четвертого издания почти без изменений.

Таким образом, в основе греческого текста Нового Завета Эразма лежало шесть или семь минускульных рукописей. Самую древнюю и лучшую из них (кодекс I, минускул X в., в котором много общего с более ранним унциальным текстом), он использовал в наименьшей степени, поскольку опасался, что ее текст во многом непоследователен и неточен (!). По своей ценности для текстологии текст Эразма уступает Комплютенскому изданию; и лишь потому, что он первым появился на рынке, был дешевле и более удобного формата, он приобрел гораздо большую популярность и оказал большее влияние на читателей, чем его «конкурент» (текст последнего готовился к печати с 1502 по 1514 г.).

В дополнение к пяти изданиям Библии Эразма, как думают исследователи, более 30 несанкционированных репринтов появилось в Венеции, Страсбурге, Базеле, Париже и других городах.

Последующие издатели текста Эразма, хотя и внесли в него некоторые исправления, в общем и целом, воспроизвели эту довольно посредственную форму греческого Нового Завета. Незаслуженно обеспечив себе позиции доминирующего текста, новозаветный Textus Receptus, как его принято называть, в течение 400 лет оказывал сопротивление всем попыткам заменить его на более ранний и точный текст. Мы приведем лишь несколько примеров.

Первое издание полной греческой Библии было осуществлено в феврале 1518 г. Она вышла в трех книгах в знаменитой типографии Альда в Венеции. Текст Нового Завета в точности повторял первое издание Эразма; в новом издании воспроизведены даже типографские ошибки, которые сам Эразм исправил в приложенном списке опечаток!

В 1538 г. в Венеции Иоанн Антоний де Николинис де Сабио (Ioannes Antonius de Nicolinis de Sabio) выпустил двухтомное, прекрасно исполненное карманное издание (размер страниц 7,5x10 см) в двух томах (616 с. и 475 с).

Книга эта, изданная Мелхиором Сесса (Melchiorre Sessa), оказалась на редкость эклектичной: отдельные части печатались по тексту Эразма, другие основывались на тексте альдины, а некоторые повторяли тексты предыдущих изданий[13]. Как и многие ранние издания, карманная Библия содержала приложения для читателей: список заголовков каждой главы, жизнеописания евангелистов, введения к некоторым книгам, описание путешествий Павла и его мученической смерти[14].

Известный парижский издатель и печатник Робер Этьенн (Robert Estienne, лат. Стефан, 1503–1559) выпустил четыре издания Нового Завета, три первых в Париже (1546,1549 и 1550) и четвертое в Женеве (1551), где он провел последние годы жизни, став протестантом[15].

Три первых парижских издания были сделаны особенно роскошно. Типографские работы оплатило французское правительство. Прекрасно исполненное третье издание (размер страниц 22x33 см) является первым греческим Новым Заветом, содержащим критический аппарат, на внутренних полях страниц Стефан записывал разночтения из 14 греческих рукописей и Комплютенской многоязычной Библии. Одной из рукописей, которую он цитировал, был знаменитый кодекс Безы, коллацию разночтений которого сделали, по словам Стефана, его «друзья в Италии».

Текст изданий Стефана 1546 и 1549 гг. включал тексты Эразма и Комплютенский; третье издание (1550) очень близко к тексту Эразма четвертого и пятого изданий. Случилось так, что третье издание Стефана для многих, в особенности для англичан, и стало общепринятым текстом греческого Нового Завета.

Четвертое издание Стефана (1551), которое снабжено двумя латинскими версиями (Вульгата и латинский текст Эразма), расположенными по обе стороны греческого текста, уникально в своем роде, поскольку впервые текст был разбит на пронумерованные стихи. Существовало мнение, что Стефан делал разбивку во время «путешествия верхом»: подчас причиной неверного членения являлся галоп лошади, вследствие чего перо автора попадало на нужную строку[16]. Сын Стефана подтвердил, что его отец действительно работал над текстом во время путешествия (inter equitanduni) из Парижа в Лион, но наиболее логично было бы предположить, что работа выполнялась во время отдыха на постоялых дворах. (См. ниже, с. 255.)

В 1553 г. инфолио Стефана 1550 г. переиздано меньшим форматом (8,5x14 см) Жаном Криспеном (или Креспеном), французским печатником, который работал в Женеве и выпустил несколько изданий Священного Писания на различных языках, в том числе и вторую английскую Библию 1570 г., напечатанную в четверть листа. Криспен воспроизвел текст Стефана, внеся лишь незначительные исправления[17]. Он воспроизвел также и разночтения издания 1550 г., но без ссылок Стефана на рукописи, из которых они были взяты. Одно из двух изданий (Стефана или карманный репринт Криспена) легло в основу английского перевода Нового Завета (Женева, 1557), первого англоязычного издания с разночтениями, вынесенными на поля[18]. Этот перевод сделан Уильямом Уиттингэмом (William Wittingham) и его братьями–протестантами, с которыми он бежал из Англии.

Теодор де Без (Theodore de Bese) (Беза, 1519–1605), друг и последователь Кальвина, живший в Женеве, выдающийся библеист и знаток античной литературы, осуществил не менее девяти изданий Греческого Нового Завета в период с 1565 по 1604 г., а десятое издание появилось уже после его смерти в 1611 г. Лишь четыре из них являются самостоятельными изданиями (1565, 1582, 1588–1589 и 1598), тогда как остальные считаются уменьшенными в размерах переизданиями.

Эти издания, снабженные аннотациями, его собственным латинским переводом и текстом Вульгаты, содержат некоторые текстологические сведения, взятые из нескольких греческих рукописей, которые Беза изучил самостоятельно, а также рукописей, с которыми работал Анри Стефан, сын Робера Стефана. Среди рукописных материалов, которыми владел Беза, наиболее значительными были кодекс Безы (Bezae) и Клермонтский кодекс (Claro–montanus). Сам Беза использовал их лишь в незначительной степени, поскольку они во многом отличались от общепринятого текста того времени. По всей видимости, Беза был первым ученым, который исследовал сирийский Новый Завет, опубликованный Иммануилом Тремеллием в 1569 г.

Что касается Деяний Апостолов и Первого и Второго посланий к Коринфянам, то он использовал арабский перевод, который предоставил в его распоряжение Франциск Юниус. Несмотря на разнообразие дополнительных сведений о тексте, которыми располагал Беза и о которых он писал в аннотации, греческий текст в очень малой степени отличался от четвертого издания Стефана 1551 г. Значимость деятельности Безы состоит в том, что его издания широко популяризировали Textus Receptus. Переводчики Библии короля Иакова 1611 г. также во многом опирались на издания 1588–1589 и 1598 гг.

В 1624 г. братья Бонавентура и Авраам Эльзевир, предприимчивые печатники из Лейдена[19], выпустили маленькое и удобное издание Библии на греческом языке, текст которого был заимствован из малого издания Безы 1565 г. В предисловии ко второму изданию, которое вышло в свет в 1633 г., говорилось следующее: «Вот перед тобой текст, который ныне принят всеми, и в котором мы не даем ничего исправленного или ошибочного»[20].

Таким образом, в известной степени случайная фраза, служившая аналогом современной рекламы, закрепила за Textus Receptus название общепринятого, стандартного текста. Греческий текст, представленный в изданиях Стефана, Безы и Эльзевиров, стал претендовать на звание «единственно истинного текста», который благоговейно перепечатывался в сотнях последующих изданий. Он лежит в основе английского перевода Библии короля Иакова (King James Version) и всех основных протестантских переводов на европейские языки вплоть до 1881 г. Сложилось такое почтительное отношение к Textus Receptus, что в иных случаях критика его воспринималась как осквернение святыни. Тем не менее основой его текста остается ряд поздних и случайно подобранных минускульных рукописей, а некоторые его фрагменты вообще не имеют соответствий в сохранившихся греческих рукописях.

## СБОР РАЗНОЧТЕНИЙ

Следующий этап в истории новозаветной текстологии характеризуется настойчивыми попытками собрать разночтения из греческих рукописей, переводов и произведений Отцов Церкви. В течение двух столетий ученые изучали собрания библиотек и музеев в Европе и на Ближнем Востоке, пытаясь обнаружить дополнительные сведения о новозаветном тексте. Тем не менее практически все издатели Нового Завета в этот период довольствовались тем, что перепечатывали почитаемый, но во многом неверный Textus Receptus, а сведения из более ранних источников помещали в аппарате к нему. Отдельных смельчаков, осмеливавших печатать другой вариант греческого текста, либо осуждали, либо игнорировали.

* Index Librorum Probibitorum — («Индекс запрещенных книг») — издававшийся Ватиканом в 1559–1966 гг. список книг, чтение, издание, продажу которых католическая церковь запрещала верующим под угрозой отлучения.

Первая систематическая подборка разночтений (подборка Стефана в издании 1550 г. была сделана, строго говоря, хаотично) была включена в многоязычную Библию, изданную Брайеном Уолтоном (Brain Walton) (1600–1661) и напечатанную в Лондоне в 1655–1657 гг. в шести томах инфолио (в полный лист). Пятый том (1657) содержал Новый Завет на греческом, латинском (Вульгата и перевод Ария Монтана), сирийском, эфиопском, арабском и (только Евангелия) персидском языках. Греческий текст и каждый из восточноязычных переводов сопровождались буквальным переводом на латинский язык Греческий текст печатался по изданию Стефана 1550 г. с незначительными поправками. В постраничных примечаниях были даны разночтения из Александрийского кодекса, который незадолго до того был подарен (1627) Кириллом Лукарисом, патриархом Константинопольским, Карлу I. В шестой том этого издания (Приложение) Уолтон включил подготовленный архиепископом Усшером критический аппарат разночтений, заимствованных из 15 других авторитетных источников, к которым прибавили и варианты на полях из издания Стефана[21].

В 1675 г. профессор Джон Фелл (John Fell) (1625–1686)[22], настоятель Церкви Христа, а впоследствии епископ Оксфордский, анонимно издал малый по размеру (9,5x14 см) первый греческий Новый Завет, напечатанный в Оксфорде. Текст, заимствованный из издания Эльзевира 1633 г., был снабжен аппаратом, в котором, по утверждению Фелла, были сведены варианты более чем из 100 рукописей и древних переводов. К сожалению, примерно 20 из них, включая Ватиканский кодекс (В), цитируются не самостоятельно, но только в отрывках, имеющих отношение к общему числу рукописей, которые согласуются в каждом конкретном варианте. Данные готского и бохейрского переводов, обработанные Т. Маршаллом, стали впервые доступны благодаря аппарату Фелла.

Приблизительно в одно время с выходом издания Фелла начал изучение новозаветной текстологии Джон Милл (John Mill) (1645–1707)[23], исследователь из Королевского колледжа в Оксфорде. Его деятельность принесла удивительные плоды тридцать лет спустя, когда за две недели до своей смерти (23 июня 1707 г.)[24] Милл опубликовал греческий текст, ставший важнейшей вехой в истории изучения Нового Завета. Милл не только собрал исчерпывающие данные из греческих рукописей, ранних переводов и произведений Отцов Церкви, он предварил свое издание ценными вводными замечаниями, в которых рассматривал вопрос о каноничности Нового Завета и его распространении.

Милл описал 32 печатных издания Нового Завета и около 100 рукописей, а также проанализировал наиболее важные выдержки из наследия Отцов Церкви. Некоторое представление об этих вводных замечаниях дает объем самого индекса по отношению к количеству стихов, на которые Милл ссылается в своем исследовании, — на почти 8000 стихов всего Нового Завета приходится 3041 единиц вводных замечаний. Несмотря на столь огромный дополнительный материал, сопровождавший издание, Милл все же не представил собственного текста, а перепечатал текст Стефана 1550 г.

Репринтное издание Милла с несколько измененными вводными замечаниями и с дополнительными сведениями по 12 другим рукописям вновь увидело свет в 1710 г. в Амстердаме и Роттердаме благодаря вестфальцу Лудольфу Кюстеру (Ludolf Kuster). Репринтное издание самого Кюстера появилось в Лейпциге в 1723 г. (с новым титульным листом) и Амстердаме в 1746 г.

Подобно тому, как критические замечания Уолтона подверглись критике Оуена, монументальному труду Милла было суждено выдержать ряд нападок со стороны Дэниела Уитби (Daniel Witby), ректора колледжа св. Эдмонда в Солсбери. Встревоженный столь огромным числом представленных Миллом разночтений (всего около 30 тысяч), Уитби заявил, что авторитет Священного Писания находится под угрозой, а составление критического аппарата означает разрушение текста[25].

Однако нашлись и другие ученые, по достоинству оценившие работу Милла и предпринявшие попытку воплотить на практике ее результаты. В период между 1709 и 1719 г. Эдвард Уэллс (Edward Wells) (1667–1727), математик и богослов, выпустил в Оксфорде греческий текст Нового Завета в десяти частях с разнообразными вспомогательными материалами в помощь читателю[26].

Уэлс отступает от текста Эльзевира 210 раз, почти всегда соглашаясь с мнением критических изданий XIX в. Хотя издание Уэллса осталось почти незамеченным его современниками, в истории Греческого Нового Завета его имя стало первым в списке тех, кто издал полный текст Нового Завета без Textus Receptus ради чтений из более древних рукописей.

Имя Ричарда Бентли (Richard Bentley) (1662–1742), магистра колледжа Св. Троицы, хорошо известно в среде ученых–классиков, так как он выявил подлинность Посланий Фалариса, осуществил критические издания Горация и Теренция, открыл использование дигаммы в произведениях Гомера, а в основном — благодаря его мастерству в исправлении древних текстов. В самом начале своей деятельности Бентли вступил в переписку со многими учеными по вопросу критического издания греческого и латинского Нового Завета. В 1720 г. он выпустил шестистраничный проспект «Предложения для печати» подобного издания и в качестве примера привел составленный им текст последней главы Откровения на латинском и греческом языках[27]. В этом случае Бентли отступил от Textus Receptus более чем в 40 местах[28].

Взяв за основу древнейшие рукописи греческого оригинала и Вульгату Иеронима, Бентли твердо верил в то, что ему удастся восстановить текст Нового Завета, каким он был в IV в. «Вычеркнув две тысячи ошибок из папской Вульгаты [Бентли имел в виду издание папы Климента 1592 г.] и столько же из протестантской Библии Стефана [греческий текст Стефана 1550 г.], я издам каждый текст в столбцах, руководствуясь рукописным материалом не менее чем девятивековой давности, и столбцы эти будут согласованы друг с другом слово в слово, строка в строку, точнее, чем два договора или расписки»[29]. Понятно, что магистр колледжа Св. Троицы не мог недооценивать своих способностей. В Приложениях он называет готовящееся к выходу издание « хартия, Magna Charta для всей христианской Церкви; до последних времен, когда все рукописи, цитируемые здесь, могут быть потеряны или уничтожены».

Для того, чтобы финансировать это издание, была объявлена подписка. Удалось собрать около двух тысяч фунтов стерлингов у более чем тысячи относительно обеспеченных покупателей будущей книги. Однако несмотря на большие планы и привлечение огромного числа новых данных из различных рукописей и трудов Отцов Церкви, все усилия остались бесплодными: после смерти Бентли его помощник возвратил деньги подписчикам[30].

В то время как Бентли собирал материал для своего издания, которое должно было занять место Textus Receptus, в Лондоне в 1729 г. появилось анонимное двухтомное греко–английское издание, озаглавленное: «Новый Завет на греческом и английском языках. Содержит оригинальный текст, исправленный в соответствии с данными древнейших рукописей: новая версия, составленная опытными исследователями и критиками, с примечаниями, разночтениями и алфавитным указателем». Это издание имело несколько типографских особенностей. В греческом тексте издатель убрал знак тонкого придыхания и ударения, а вместо греческого вопросительного знака (;) использовал «?». В английском переводе и в поясняющих замечаниях он начинал с заглавной буквы только то предложение, которое открывало абзац.

Подготовил это двуязычное издание Даниэл Мейс (Daniel Mace), пресвитерианский служитель в Ньюбери, который выбрал из аппарата Милла только те разночтения, которые доказывали несовершенство Textus Receptus. Своим выбором Мейс во многом предвосхитил мнения и оценки более поздних исследователей[31]. Его английский перевод также отличался новыми чертами, поскольку Мейс ввел много живых разговорных выражений; например, «don't», «can't», «what's», слова фарисея Симона, обращенные к Иисусу, Лк 7:40 «Master, said he, let's hear it» (Он говорит скажи, Учитель). Например, в Мф 6:27 фразу, которая в Библии короля Иакова звучит как «Кто может прибавить хоть один локоть к росту своему», Мейс передает более естественным образом: «Кто может прибавить хоть одно мгновенье к своему веку».

В Лк 12:25 ту же мысль он выражает так «Кто может прибавить хоть миг к своей жизни?» В постраничных примечаниях и приложении Мейс объясняет, почему он отступил от традиционного текста и перевода. Так, в примечании к Гал 4:25 он пишет «В этом предложении видны признаки интерполяции: оно совершенно чуждо приводимым аргументам и только запутывает доводы апостола. Если же это предложение убрать, то смысл становится ясным и понятным». Он отвергает аргументацию Милла (Proleg. 1306), основанную на поддержке большинства рукописей этого текста, презрительным замечанием: «Как будто бы существует рукопись, которая древнее ЗДРАВОГО СМЫСЛА» (р. 689), и далее предлагает конъектуру.

В своем развернутом анализе названия Послания к Евреям и авторства Послания Мейс пишет «Наш высокообразованный автор считает, что Евр 13:23 является достаточным свидетельством того, что именно Павел написал его, словно никто, кроме Павла, не был знаком с Тимофеем. Подобная точка зрения доказывает для того, чтобы понять доктрину МОРАЛЬНОГО СВИДЕТЕЛЬСТВА, т. е. доктрину ВОЗМОЖНОГО, требуется другая выучка и другой рацион помимо простого пережевывания нескольких еврейских корней» (р. 840).

Издание Мейса ждала та же участь, что и труды других новаторов: его либо не хотели замечать, либо жестоко критиковали. В Англии, например, викарий церкви св. Марии в Мальборо Леонард Твеллз (Leonard Twells), выпустил в трех частях «Критическое исследование позднего Нового Завета и перевод Нового Завета, в котором разбираются и опровергаются испорченный издателем текст, ложный перевод и необоснованные примечания» (London, 1731–1732)[32]. Европейские же ученые, такие как Приций (Pritius), Баумгартен (Baumgarten) и Маш (Masch), даже превзошли Твеллза в своих оскорбительных нападках на Мейса. Большинство же теологов предпочло высокомерно отмолчаться, и вскоре издание Мейса было почти забыто[33].

Имя Иоганна Альбрехта Бенгеля (Johann Albrecht Bengel) (1687–1752) открывает новую страницу в истории новозаветной текстологии. Он был еще студентом богословия в Тюбингене, когда его благоговейная вера в богодухновенность текста Библии, которым пользовалась Церковь, оказалась поколеблена известием о 30 тысячах разночтений, опубликованных в издании Греческого Нового Завета Милла. Узнав об этом, юноша решил посвятить свою жизнь изучению передачи текста Св. Писания. С удивительной энергией и последовательностью Бенгель изучил все издания, рукописи и ранние переводы, какие смог достать. После столь тщательного изучения вопроса он пришел к выводу, что число разночтений меньше, чем можно было ожидать, и что они не идут вразрез с евангельской доктриной.

В 1725 г. Бенгель преподавал в лютеранской подготовительной школе для священнослужителей в Денкендорфе. В это же время он опубликовал эссе, которое можно назвать «предтечей» его будущего издания Нового Завета[34]. В нем он излагал разумные критические принципы. Он признавал, что следует не подсчитывать все данные текста, а взвешивать их, т. е. классифицировать по «родам, семьям, племенам и народам». Бенгель впервые выделил две большие группы, или «народы» рукописей: «азиатскую», которая берет начало из Константинополя и близлежащих районов и включает рукописи более позднего времени; и «африканскую», которую он подразделил на две подгруппы, представленные Александрийским кодексом и старолатинским текстом. Для оценки разночтений Бенгель вывел каноническое правило текстологии, которое так или иначе признали справедливым все, кто впоследствии занимался этим вопросом. Оно основывается на признании того факта, что переписчик, по всей вероятности, упрощал сложные конструкции, но вряд ли усложнял простые. По–латински это правило звучит так: proclivi scriptioni praestat ardua (предпочти трудное легкому).

В 1734 г. Бенгель опубликовал в Тюбингене новое издание греческого текста Нового Завета в красивом томе ин кватро (в четвертую часть листа). Он не рискнул исправлять традиционный Textus Receptus согласно собственным убеждениям, но применил свое правило (за исключением 19 мест из Книги Откровения): печатать только те разночтения, которые содержались в более ранних изданиях. На полях он тем не менее указал на значимые, с его точки зрения, разночтения, расположив их по следующим категориям: - оригинальные чтения; - чтения, которые более верны, чем напечатанные, - чтения равноценны напечатанным; - чтения менее правильны, чем напечатанные; - чтения необходимо исключить ввиду их неправильности. Бенгель также попытался стандартизировать пунктуацию Нового Завета и разделить весь текст на абзацы — позднее ученые заимствовали это новшество. Большая половина изданного тома содержала три экскурса, в которых Бенгель изложил и обосновал свои текстологические принципы, включил аппарат Милла и свои собственные материалы из 12 других рукописей[35].

Хотя Бенгель был человеком, чье личное благочестие, добропорядочная жизнь (он также заведовал сиротским приютом в Галле) и ортодоксальность веры были общеизвестны (он был суперинтендантом церкви евангелистов в Вюртемберге), его считали врагом Священного Писания. Столь многие ученые исказили его побуждения и осудили его издания, что автор вынужден был опубликовать на немецком языке, а затем на латинском, статью «В защиту Нового Завета». После смерти Бенгеля его зять, Филипп Давид Бурк (Philip David Burk), опубликовал в 1763 г. дополненное издание apparatus aiticus вместе с несколькими короткими памфлетами, которые Бенгель написал в защиту своих, понятных немногим, взглядов о методах воссоздания древнейшей формы текста Нового Завета.

Среди тех, кто сравнивал между собой рукописи для собрания Бентли, был Иоганн Якоб Веттштейн (Johann Jacob Wettstein) (1693–1754), житель Базеля. Он рано почувствовал вкус к изучению текстов. Двадцати лет Веттштейн был рукоположен в церковнослужители и тогда же приступил к изучению разночтений Нового Завета. Его занятия, однако, были восприняты некоторыми как подготовка к опровержению доктрины о божественности Христа, и в 1730 г. ему запретили служить в церкви и отправили в изгнание. Тем не менее Веттштейну удалось сохранить звание профессора философии и еврейского языка в Арминианском колледже в Амстердаме (став преемником Жана Леклерка), где он возобновил свои текстологические исследования[36].

В 1751–1752 гг. появились первые плоды его сороколетней исследовательской деятельности: в Амстердаме вышло в свет восхитительное двухтомное издание греческого Нового Завета. Хотя его автор перепечатал текст Эльзевира, на полях он указал те варианты, которые считал более правильными. В приложении «Animadversiones et cautiones ad examen Variarum Lectionum N. T. necessariae»[37] он дает много полезных советов. Например, утверждает, что codices autem pondere, non numero estimandi sunt (§ XVIII fin., «рукописи должны оцениваться по своей значимости, а не по их числу»). Несмотря на то, что Веттштейн придерживался в целом передовых научных взглядов, применял он их несколько хаотичным образом. Он даже пытался отстаивать (возможно, чтобы встать в оппозицию к Бенгелю) неправдоподобную теорию о том, что все ранние греческие рукописи испорчены по латинскими переводам и поэтому первоначальный текст следует искать в более поздних греческих рукописях.

В аппарате Веттштейна впервые стали использовать заглавные римские буквы для обозначения унциальных рукописей, а арабские цифры — для минускульных. Эта система обозначения применяется и сегодня. В дополнение к тексту издание Веттштейна содержало тезаурус цитат из греческих, латинских и талмудических авторов, иллюстрирующих использование слов и выражений Нового Завета. Хотя критические суждения Ветштейна были не так точны, как принципы Бенгеля, страсть к изучению рукописей побудила его к многочисленным путешествиям, в результате которых было исследовано около 100 манускриптов, а его комментарий до сих пор является ценнейшим хранилищем классической, патриотической и талмудической традиций[38].

Иоганна Соломона Землера (Johann Salomo Semler) часто называют родоначальником немецкого рационализма. Хотя Землер не опубликовал ни одного издания Нового Завета, тем не менее он внес достаточный вклад в развитие текстологии, переиздав пролегомены Веттштейна со своими комментариями[39]. Приняв систему распределения рукописей по группам Бенгеля, Землер пошел еще дальше: он предложил отнести азиатскую (по Бенгелю) группу рукописей, которую назвал «восточной», к редакции, подготовленной в начале IV в. Лукианом Антиохийским, а африканскую группу, переименованную им в западную, или египетско–палестинскую, — к Оригену.

Впоследствии Землер расширил свои исследования в области текстологии и предложил следующее деление новозаветных рукописей на группы: 1) александрийскую, восходящую к Оригену и сохранившуюся в сирийском, эфиопском и бохейрском переводах; 2) восточную, бытовавшую в Антиохийской и Константинопольской Церквях, и 3) западную, отраженную в латинском переводе и патриотических произведениях. Позднейшие источники, как он полагал, характеризуются наличием черт из всех редакций[40].

Следующее важное издание Нового Завета появилось в Англии. Его осуществил Вильям Боуер младший (William Bowyer) (1699–1777), принадлежавший третьему к поколению династии знаменитых лондонских печатников. Боуера часто называют «самым знаменитым печатником Англии»[41].

Он выказал не только строго научный подход к печатанию большого числа библейских текстов, но и сопровождал свои издания ценными в научном смысле предисловиями, аннотациями, списками опечаток и ошибок. После того, как он и его отец выпустили несколько изданий Textus Receptus Греческого Нового Завета (в 1715, 1728, 1743 и 1760), Боуер решил, что настало время для публикации критического издания, достойного высокой репутации издательства.

И вот, в 1763 г. такое издание появилось. Напечатано оно было в двух томах размером в 1/12 листа. Текст сопровождался многочисленными критическими замечаниями, относящимися к более ранней форме текста, которые Веттштейн вынес на поля. Боуер ввел использование квадратных скобок для выделения тех мест, которые отсутствуют в наиболее достоверных рукописях; например, он взял в скобки доксологию Иисусовой молитвы (Мф 6:13), pericope de adultera (Ин 7:53–8:2), Comma Johanneum (1 Ин 5:7–8), отдельные стихи (например, Деян 8:37 и 15:34) и слова Нового Завета. В других местах Боуер также отступал от Textus Receptus и вводил в свой текст разночтения, которые содержатся в более надежных рукописях[42]. В приложение ко второму тому Бовьер включил около 200 страниц исправлений различных мест Нового Завета, текстовых и пунктуационных[43].

Другой англичанин, Эдвард Харвуд (Edward Harwood) (1729–1794), служитель нонконформистской Церкви, опубликовал в 1776 г. двухтомное издание Нового Завета, в котором, согласно информации на титульном листе, «использованы тексты наиболее заслуживающих доверие рукописей, с отдельными критическими примечаниями на английском языке, с ссылками на авторов, которые наилучшим образом комментируют Св. Писание. К изданию также прилагается каталог основных изданий греческого текста Нового Завета и список самых выдающихся исследователей и критиков в этой области». Тексты Евангелий и Деяний Апостолов печатались в основном по кодексу Безы, а тексты Посланий — по Клермонтскому кодексу. Если в отдельных случаях эти тексты не были доступны, автор прибегал к помощи других рукописей, в основном Александрийскому кодексу[44]. Анализируя 1000 новозаветных отрывков, Реус обнаружил, что Харвуд отступил от Textus Receptus более чем в 70 случаях из ста, а в 643 местах его текст совпадает со знаменитым критическим изданием Лахмана, опубликованным в XIX в. (см. с. 121–123 ниже).

Неудивительно, что в то время, когда лишь очень немногие осмеливались критиковать Textus Receptus, первым Греческим Новым Заветом, который появился в Америке, был именно этот общепринятый текст[45]. Это издание было напечатано Исайей Томасом младшим (Isaiah Thomas) (1749–1831), предприимчивым и трудолюбивым янки. Отданный в ученики к печатнику в возрасте шести лет, Томас очень скоро начал свое профессиональное восхождение и достиг таких вершин, что был принят в члены почти всех научных обществ страны. Почетные степени ему присудили Дартмутский и Аллигенский колледжи. Его типография выпустила более 900 наименований книг — больше, чем предприятия Бенджамина Франклина, Хуго Гейна и Мэтью Кери, его соперников по печатному делу. Его блестящая типографская работа и разнообразие печатной продукции позволили Франклину с полным правом назвать Томаса «американским Баскервиллем». Предчувствуя, что рынок готов для нового издания Греческого Нового Завета, Томас заручился поддержкой образованного церковного служителя Калеба Александера[46] и выпустил edito prima Americana Греческого Нового Завета. Это издание в 478 страниц размером в 1/12 листа было напечатано в Вустере, штат Массачусетс, в апреле 1800 г.

На титульном листе отмечается, что настоящее издание с точностью воспроизводит текст по изданию Джона Милла (juxta exemplar Joannis Millii accuratissime impressum). Это, однако, не вполне справедливо, поскольку более чем в 20 местах явно видна редакторская работа Александера. Судя по данным книги Исаака Холла[47], сравнение издания Безы и Эльзевира показывает, что Александер выборочно пользовался разночтениями то первого, то второго издания. Внешнее оформление и формат книги во многом повторяют издание Textus Receptus Боуера. Фактически титульный лист издания Александера–Томаса слово в слово воспроизводит (кроме даты, имен и места публикации) титульный лист издания Боуера 1794 г.[48]

## Современная текстология: от Грисбаха до настоящего времени

1. ЗАРОЖДЕНИЕ НАУЧНОЙ ТЕКСТОЛОГИИ НОВОГО ЗАВЕТА

Во второй половине XVIII столетия немецкий ученый Иоганн Якоб Грисбах (Johann Jakob Griesbach) (1745–1812) заложил основу для всей последующей работы с греческим текстом Новго Завета. Грисбах начал свою научную деятельность учеником Землера в Галле. С 1775 г. и до самой смерти он занимал должность профессора Нового Завета в Йенском университете. Совершив путешествие по Англии, Голландии и Франции с целью составления коллаций рукописей, Грисбах посвятил значительную часть своего времени исследованию новозаветных цитату греческих Отцов Церкви, а также некоторых переводов Нового Завета, которые ранее почти не изучались. Мы имеем в виду готский, армянский и сирийский филоксенийский переводы.

Грисбах также изучил историю передачи новозаветного текста в античном мире и развил теорию Бенгеля и Землера о распределении рукописей по различным рецензиям. Вначале Грисбах хотел распределить сохранившиеся рукописные материалы по пяти или шести группам, однако впоследствии ограничился лишь тремя. Он выделил александрийскую, западную и византийскую рецензии. Ученый считал, что текст александрийской рецензии восходит к Оригену, который, хотя и написал большинство своих произведений в Палестине, тем не менее взял с собой в ссылку несколько копий Священного Писания, похожих на те, которые читали в его родном городе. К этой группе Грисбах отнес унциальные рукописи С, L и К, минускульные 1, 13, 33, 69, 106 и 118, бохейрскую, армянскую, эфиопскую и сирийскую гераклейскую рукописи, а также цитаты из Оригена, Климента Александрийского, Евсевия, Кирилла Александрийского и Исидора Пелусийского. В западную группу он включил кодекс D, латинские переводы и часть сирийской Пешитты и арабских переводов. Константинопольская группа, которая, как считал Грисбах, являлась позднейшей компиляцией двух первых, была представлена кодексом А (Евангелия) и большим количеством поздних унциальных и минускульных рукописей и большей частью патриотических цитат.

Среди 15 принципов текстологии, выработанных Грисбахом, мы приводим один (самый первый) в качестве примера:

Более короткое разночтение (если оно подкрепляется древнейшими и достоверными данными) нужно предпочесть более длинному, поскольку писцы чаще дополняли текст, нежели сокращали его. Они редко что–либо опускали, но зато прибавляли очень многое вследствие неправильно увиденного, услышанного или забытого, а также в результате домыслов и ошибочных суждений. Предпочтение отдается краткому разночтению, особенно в том случае, когда оно кажется менее достоверным по сравнению с другими, имеющимися в авторитетном источнике, если:

а) оно при этом более сложно, непонятно, двусмысленно, эллиптично, содержит гебраизмы или синтаксически неверно;

б) оно по–разному изложено в различных рукописях;

в) не совпадает порядок слов;

г) находится в начале перикоп;

д) более длинное разночтение напоминает комментарий или объяснение, или по форме согласуется с параллельными местами, или, по всей видимости, взято из лекционариев.

С другой стороны, нужно предпочесть более длинное разночтение (исключая случаи, когда краткое разночтение наличествует во многих достоверных источниках), если:

а) случай пропуска можно объяснить одинаковым окончанием разных строк (гомеотелевтония);

б) пропущенное место могло показаться писцу непонятным, резким или оскорбительным для благочестивого читателя, необычным, ненужным, противоречивым, ошибочным или идущим вразрез с параллельными местами;

в) пропуск не влияет на смысл предложения и его структуру, как, например, пропуск предлогов или других составляющих, которые переписчик скорее всего не заметил бы при перечитывании написанного,

г) более краткое разночтение не согласуется с характером, стилем или взглядами автора;

д) более краткое разночтение явно лишено смысла;

е) есть вероятность того, что более краткое разночтение пришло из параллельных мест или лекционариев.

Грисбах показал большое мастерство в оценке свидетельств разночтений. Например, его убежденность в том, что краткая форма молитвы Господней в Лк 11:3–4 является предпочтительной, была блестяще подтверждена несколькими годами спустя после публикации чтений из Ватиканского кодекса, когда выяснилось, что все пропуски имеют место в этой более ранней рукописи.

Важность текстологических открытий Грисбаха вряд ли можно переоценить. Впервые в Германии ученый предпринял попытку во многих случаях отойти от Textus Receptus и напечатал новозаветный текст в той форме, которую ему подсказали результаты его исследований. Хотя подчас слишком скрупулезная приверженность Грисбаха своей системе распределения рукописей по группам и уводила его в сторону, в целом его текстологический подход отличается логикой и аккуратностью[49]. Свои основные издания Грисбах опубликовал в Галле в 1775–1777 гг., в Галле и Лондоне в 1796–1806 гг. и Лейпциге в 1803–1807 гг. Несколько изданий его текста были осуществлены предприимчивыми издателями Англии, Шотландии и Америки. Его влияние распространилось еще шире после того, как его труд был принят за основу для публикации небольших учебных пособий, осуществленных на континенте Шотом (Schott), Кнепом (Кперр), Титтманом (Tittmann), Ганом (Hahn) и Тейлем (Theile).

Вскоре после выхода в свет первого издания Грисбаха другие ученые также опубликовали свои коллации, которые во многом облегчили изучение новозаветного текста в греческих рукописях, ранних переводах и трудах Отцов Церкви. Кристиан Фридрих Маттеи (Christian Friedrich Mattaei) (1744–1811), профессор Виттенбергского, а затем Московского университетов, где он преподавал классическую литературу, издал в Риге с 1782 по 1788 г. греческий текст и латинскую Вульгату в 12 частях. Это издание, в основу которого легли рукописи позднего времени, представляет небольшой интерес, но аппарат к нему очень ценен. Маттеи не только изучил рукописи в Дрездене, Лейпциге и Геттингене — он обнаружил библейские и патристические рукописи в Москве, куда они были привезены с горы Афон[50] [51].

Он сделал коллации к 34 рукописям, содержащим гомилии Иоанна Златоуста по Евангелиям и Посланиям Павла. Во втором издании Нового Завета, опубликованном без латинской Вульгаты (в трех томах, 1803–1807), Маттеи предоставил данные из 30 дополнительных рукописей. Его издание замечательно еще и тем, что оно, по всей видимости, впервые содержало данные из славянского перевода Нового Завета. В приложении к Книге Откровения Маттеи приводит список десяти славянских рукописей, тщательно им изученных. Однако ученый ограничился тем, что сделал коллации к тексту Откровения в своем издании Славянской Библии в полный лист, напечатанной в 1762 г. в Москве. Данные приводятся на латинском языке, а основой для коллации послужил текст рукописи латинской Вульгаты (codex Demidovianus), хранящейся в Москве.

Франц Карл Алтер (Franz Karl Alter) (1749–1804), иезуит из Силезии, профессор греческого языка в Вене, опубликовал текст Греческого Нового Завета в двух томах (Вена, 1786–1787), в основе которого лежала единственная рукопись из Венской императорской библиотеки. В отдельном приложении к нему автор приводит данные из 20 других греческих рукописей, двух латинских рукописей, бохейрского перевода (изданной Дэвидом Уилкинсом в Оксфорде в 1716 г.) и четырех славянских рукописей. В этом издании Нового Завета впервые были опубликованы данные из славянских рукописей.

Большую роль в пополнении имеющегося числа рукописей, бывших в распоряжении текстологов, сыграли четыре датских исследователя: Андреас Берх (Andreas Birch), Якоб Адлер (Jacob G. С. Adler), Д Г. Молденхауэр (D. G. Moldenhauer) и О. Г. Тихсен (О. G. Tychsen), посланных датским королем Христианом VII в Италию, Испанию, Германию и другие европейские страны для изучения рукописного наследия. Результаты их исследований были опубликованы Берчем в книге, содержащей описание известаых греческих рукописей Нового Завета[52], и в четырех томах коллации (Копенгаген, 1788–1801).

Последние содержали разночтения из 172 греческих рукописей, а также данные из двух сирийских переводов (филоксенийского и палестинского). Большое число рукописей было, однако, изучено лишь частично, включая и Ватиканский кодекс (В), чьи чтения вышли из печати только теперь.

Приблизительно в это же время два католических исследователя дали новый импульс развитию текстологии Нового Завета. Иоганн Леонард Хаг (Johann Leonard Hug) (1765–1846), профессор Фрейбургского университета в Бресгау, разработал теорию[53] о том, что в начале III в. несколько типов новозаветного текста в течение короткого времени слились в один тип, который обычно называют западным и который Хаг назвал - общий тип. Хаг считал, что к середине III в. этот текст был отредактирован Оригеном в Палестине, впоследствии его принял в таком виде Иероним; в Египте текст был изменен Исихием, а в Сирии Лукианом, пресвитером Антиохийским (обе редакции не были приняты Иеронимом). Хотя Хаг в целом исходил из верной концепции западного типа текста и его многочисленных версий, попытки соединить три редакции Септуагинты (происхождение которых он считал точно установленным) с тремя типами Нового Завета текста не увенчались успехом.

Иоганнес Мартин Августин Шольц (Johannes Martin Augustinus Scholz) (1794–1852), ученик Хага и профессор Боннского университета, проделал долгий путь по Европе и Ближнему Востоку с целью создания первого полного списка греческих рукописей Нового Завета, увеличив имеющееся количество на 616 названий. Шольц впервые заявил о необходимости точного определения места происхождения каждой группы рукописей.

Этот вопрос вновь будет поднят и тщательно изучен в 1927 г. Б. X. Стритером (В. H. Streeter) в его теории «локальных текстов». В отличии от Стритера, который полагался на совпадение разночтений из рукописей с цитатами из Отцов Церкви, Шольц в основном руководствовался определенными внешними признаками, свидетельствующими о месте написания оригинального текста. Такими признаками, по его мнению, были палеографические и иконографические черты, пометы на полях, колофоны, почитание местных святых, засвидетельствованное в лекционариях.

После нерешительных попыток сделать собственную классификацию рукописей Шольц все же принял точку зрения Бенгеля о распределении рукописей по двум семьям: александрийской и константинопольской. Исследуя минускульные рукописи, он был поражен общей идентичностью типа текста — чертой, которая свидетельствовала об их превосходстве над более ранним александрийским типом. Так, предпринятое Шольцем двухтомное издание Греческого Нового Завета (Лейпциг, 1830–1836) отличалось тем, что автор сделал шаг назад к Textile Receptus. Лишь в редких случаях здесь приводятся разночтения из более ранних рукописей, поскольку сам издатель был непоследователен в применении своих текстологических теорий. Вполне понятно, почему в то время в Англии издание Шольца получило одобрение ученых, а в Лондоне в типографии Багстера этот текст выдержал несколько изданий. Спустя некоторое время, в 1845 г. Шольц пересмотрел свои взгляды в пользу византийского текста и заявил, что, если потребуется еще раз издать Греческий Новый Завет, он включит в него большую часть разночтений из александрийской группы, которые в предыдущем издании были размещены на полях.

2. ОТКАЗ ОТ ИСПОЛЬЗОВАНИЯ TEXTUS RECEPTUS

Первым признанным ученым, отказавшимся от доминировавшего Textus Receptus, был знаменитый берлинский филолог, специалист в области античной и немецкой литературы Карл Лахман (Karl Lachmann) (1793–1851). Лахман подготовил издание Греческого Нового Завета, которое полностью основывается на применении текстологических принципов в оценке разночтений. Известность пришла к Лахману после того, как он выпустил книги античных авторов: Проперция, Катулла, Тибулла, Лукреция, а также эпические и лирические произведения авторов Средневековья («Песнь о Нибелунгах», произведения Вальтера фон Фогельвайда и Вольфрама фон Эшенбаха). Лахман показал, как, сравнивая рукописи, можно определить их древние источники и архетипы, их состояние и пагинацию. В своей наиболее известной работе, посвященной Лукрецию, он доказал, что особенности трех основных рукописей восходят к одному архетипу, который содержит 302 страницы по 26 строчек каждая. Таким образом, ученый получил возможность делать различные перестановки в полученном тексте.

Цель такого издания Нового Завета — не воспроизведение первоначального текста (Лахман считал это неосуществимой задачей), а попытка на основе документов, независимо от всех предыдущих изданий, представить тот вид текста, которым пользовался восточнохристианский мир в конце IV в. (около 380 г.). Исключив из круга рассмотрения минускульные рукописи, автор заложил в основу текста несколько ранних унциальных рукописей, старолатинский текст и Иеронимову Вульгату, а также свидетельства Иринея, Оригена, Киприана, Илария и Люцифера. В 1831 г. после пятилетней работы он публикует в Берлине греческий текст Нового Завета с указанием всех отличий от Textus Receptus.

Для обозначения слов, текстологическая основа которых не вполне достоверна, автор использовал квадратные скобки. К сожалению, Лахман не включил в издание изложение своей методологии и причин своего отказа от Textus Receptus; заинтересованного читателя он отослал к статье, опубликованной им годом раньше в немецком журнале[54]. Не удивительно, что даже либерально настроенные богословы (например, де Ветте (de Wette) не поняли намерений исследователя и подвергли нападкам его начинания, назвав Лахмана «подражателем Бентли» (simia Bentleii). В предисловии ко второму изданию (два тома, Берлин, 1842–1850) Лахман достойным образом ответил своим оппонентам, поставив им в вину слепое предпочтение общепринятого, но искаженного позднего текста более раннему и правильному

Лахман тем не менее не рассчитывал опубликовать font-size:15px;[36]span style=оригинал Нового Завета. Своим изданием он лишь представил на суд читателей и ученых текст, бывший в обращении в IV в., воспроизводящий даже ошибки переписчиков, которые легко можно было бы обнаружить при внимательном чтении. Слабой стороной издания является недостаточное число рукописных источников, которыми ограничился Лахман. По мнению Скривенера, «текст Лахмана в редких случаях подкрепляется данными из четырех греческих рукописей, чаще всего он базируется на трех, а нередко и на двух источниках; в Мф 6:20 — 8:5 и в 165 из 405 стихов Апокалипсиса лишь на одном»[55]. Несмотря на это, мнения его последователей в основном совпадали с оценкой, которую дал деятельности Лахмана Хорт:

«Новый период начался в 1831 г., когда впервые текст был реконструирован на основе древних источников без какого–либо вкрапления текстов из предыдущих изданий. Впервые была предпринята попытка использования научных методов для исправления текста и принятия решения о выборе чтений. В обоих отношениях Лахман претворил в жизнь принципы и нереализованные намерения Бентли, о которых последний говорил еще в 1716 и 1720 гг.»[56]

Современная текстология Нового Завета, несомненно, обязана очень многим Лобеготу Фридриху Константину фон Тишендорфу (Lobegott Friedrich Constantin von Tischendorf) (1815–1874), который нашел и опубликовал больше рукописей и выпустил критических изданий греческого текста Библии, чем любой другой ученый. С 1841 по 1872 г. Тишендорф подготовил восемь изданий греческого текста Нового Завета, некоторые из них переизданы параллельно с немецким и латинским переводами, а также тексты библейских рукописей в 22 томах. Тишендорф написал более 150 книг и статей, большинство которых посвящены библейской текстологии[57].

Занимаясь богословием в Лейпциге с 1834 по 1838 г., молодой Тишендорф изучает наследие Иоганна Г. Б. Винера (Johann G. В. Winer), чья грамматика греческого языка Нового Завета многократно переиздавалась и долгое время оставалась непревзойденной. Благодаря влиянию Винера студент превратился в страстного собирателя и исследователя древнейших источников, изучение которых могло помочь реконструировать изначальный текст Греческого Нового Завета. Этой задаче и посвятил себя начинающий ученый. В письме своей невесте он пишет «Передо мной стоит священная цель — воссоздать истинную форму новозаветного текста». В возрасте 25 лет, получив небольшую стипендию от саксонского правительства, Тишендорф начал кропотливую работу по расшифровке палимпсеста кодекса Ефрема и некоторых других рукописей в Национальной библиотеке Франции в Париже. Впоследствии он посетил библиотеки всех европейских стран и Ближнего Востока, отыскивая и изучая ранние и поздние источники (о том, как был найден Синайский кодекс, см. выше, с. 40–43).

Из нескольких изданий греческого новозаветного текста, осуществленных Тишендорфом, самым ценным является восьмое (editio octava critica тагог), выпущенное в 11 частях в период с 1864 и опубликованное в двух томах (Лейпциг, 1869— 1872). Это издание сопровождалось большим критическим аппаратом, в который Тишендорф включил все разночтения, обнаруженные им и его предшественниками в рукописях, переводах и произведениях Отцов Церкви. Вскоре после выхода в свет II тома паралич заставил Тишендорфа прервать свои исследования. III том ценных «Prolegomena» к изданию был подготовлен другим ученым, Каспаром Рене Грегори (Caspar Rene Gregory), и издан в трех частях (Лейпциг, 1884, 1890, 1894)[58].

Известность пришла к Тишендорфу в первую очередь благодаря его неустанному собиранию рукописных источников; использование же их в последующих изданиях характеризуется либо чересчур строгим следованием критическим канонам, либо излишней свободой в подходе к вопросам, которые этими канонами не предусматриваются. Текст восьмого издания Тишендорфа отличается (по Эберхарду Нестле) от предыдущего в 3572 местах. После его появления автора обвинили в том, что он придал слишком большое значение данным из Синайского кодекса, который был обнаружен в период между выходом седьмого и восьмого изданий.

Самюэль Придо Трегелльс (Samuel Prideaux Tregelles) (1813–1875) считается наиболее заметным английским исследователем, сумевшим обратить внимание читателя на отличные oт Textus Receptus новозаветные тексты. Еще мальчиком он проявил завидные талант и пытливость и, зарабатывая на хлеб кузнечным делом, сумел в свободное время изучить греческий, арамейский, еврейский и уэльский языки. Будучи еще совсем молодым человеком, Трегелльс уже вынашивал планы нового критического издания Нового Завета.

Он внимательно изучил позицию Шольца и причины его отказа использовать ранние источники в качестве фундамента для издания текста. Подход Грисбаха, который все же остался приверженцем Textus Receptus, также не нашел поддержки исследователя. Трегелльс решил посвятить свободное время подготовке издания, которое полностью основывалось бы на ранних источниках. Он самостоятельно разработал принципы текстологии, которые оказались удивительно созвучны принципам, выдвинутым Лахманом. В это время ученый много путешествует по Европе, делая коллации греческих рукописей.

Результатом его кропотливого и систематического изучения практически всех известных тогда унциальных и нескольких наиболее ценных минускульных рукописей было исправление многих цитат, неверно приводимых предыдущими издателями. Кроме того, он заново рассмотрел новозаветные цитаты из произведений греческих Отцов Церкви до Евсевия, а также древние переводы и издал (1861) рукопись–палимпсест Евангелия от Луки, Закинфский кодекс (?), приобретенный в 1821 г. Британским и Иностранным Библейским Обществом. Перед тем как выпустить очередную часть нового текста, Трегелльс публиковал обзор ранних выпусков, в котором излагал свои принципы текстологического исследования текстов. (An Account of the Printed Text of the Greek New Testament… London, 1854); исследователь также заново написал те статьи энциклопедического издания T. X. Хорна (Т. Н. Horne) Introduction to the Critical Study and Knowledge of the Holy Scriptures, которые затрагивают проблемы текстологии Нового Завета (том IV, 10 изд., Лондон, 1856).

В отличие от Тишендорфа, который спешил выпустить новое издание сразу после очередной находки рукописи, Трегелльс решил сосредоточиться на решении конечной задачи — подготовке окончательной версии текста — и осуществил только одно издание. Оно вышло в Лондоне в шести частях в период с 1857 по 1872 г. Последняя часть была подготовлена Трегелльсом, парализованным в 1870 г., совместно с Б. В. Ньютоном (В. W. Newton). Том «Prolegomena» был составлен из других работ Трегелльса, содержащих addenda et corrigenda, подготовлен к изданию Ф. Дж А. Хортом (F. J. А. Hort) и А. В. Стрином (A W. Streane) и напечатан уже после смерти автора в 1879 г. Несмотря на бедность, слабое здоровье и непонимание многими коллегами, Трегелльс преодолел все трудности и посвятил всю свою жизнь работе над текстом Нового Завета — служению, которое он принял на себя, по его словам, «глубоко веря, что оно будет во славу Господа и Его Церкви».

Генри Олфорд (Henry Alford) (1810–1871), в первую очередь широко известен благодаря написанному им комментарию к Новому Завету. Настоятель Кентербери и автор нескольких знаменитых гимнов (среди которых «Come, ye thankful people, come» и «Ten thousand times ten thousand») заслуживает особого упоминания как страстный защитник критических принципов, разработанных теми, кто, подобно Лахману, стремился «развенчать незаслуженную славу и благоговение перед Textus Receptus, препятствовавших каждой попытке понять истинный смысл Слова Божьего»[59]. В последующих изданиях своего комментария Олфорд представлял все большее количество разночтений и публиковал ту форму греческого текста, которую он считал соответствующей ранним и наиболее достоверным источникам.

В 1881 г. появилось одно из самых замечательных критических изданий Греческого Нового Завета, когда–либо выпускавшихся на британской земле. Речь идет о двухтомном издании под названием «The New Testament in the Original Greek» («Новый Завет в греческом подлиннике»). Подготовившие его Брук Фосс Весткот (Brooke Foss Westcott) (1825–1901), священник в Петерборо и королевский профессор богословия в Кембридже (он был рукоположен в епископа Даремского в 1890 г.), и Фентон Джон Энтони Хорт (Fenton John Antony Hort) (1828–1892), халсеанский профессор богословия в Кембридже, работали над этим изданием 28 лет.

Первый том содержал греческий текст, во второй том вошли очень ценные введение и приложения, в которых Хорт и его коллега излагали принципы, которых они придерживались, а также обсуждали отдельные спорные места[60].

В отличие от своих предшественников Весткот и Хорт не стремились сделать коллации манускриптов и снабдить их подробным критическим аппаратом. Используя собрание разночтений, они отточили методологию, разработанную Грисбахом, Лахманом и другими учеными, и применили ее к источникам новозаветного текста. Принципы текстологии и методы ее применения, которые они разработали, можно свести к следующему.

Хорт начинает свое классическое «Введение» разъяснением того, что он называет внутренними показаниями разночтений.

Самый элементарный принцип текстологии состоит в том, чтобы рассматривать каждое чтение в отдельности и в каждом случае из двух или нескольких вариантов принять то, которое кажется наиболее достоверным… О внутренней достоверности чтений можно говорить, когда есть необходимость сделать выбор между двумя чтениями, которые мало отличаются друг от друга. В этом случае есть две вероятности: внутренняя вероятность, имеющая отношение к автору, и транскрипционная, относящаяся к переписчику. Рассматривая первую вероятность, мы пытаемся понять, что же мог написать в данном случае автор; разбирая вторую, мы задаемся вопросом: как понял авторский текст переписчик, что ему показалось якобы написанным[61].

В том случае, когда внутренняя и транскрипционная вероятности противоречат друг другу, то лучше окончательный выбор делать, полагаясь на то, что Хорт назвал «тенденцией поведения обычного писца», чем на собственные догадки.

Чтобы преодолеть ограничения, которые естественным образом возникают перед исследователем, если он полагается только на внутренние показания разночтений, текстолог должен также учитывать и использовать внутренние данные рукописей. Когда ученый в каждом конкретном случае оценивает те или иные данные, то он приобретает навык определять, достоверны ли они или нет. Следовательно, вместо того, чтобы довольствоваться оценкой изолированных друг от друга разночтений, текстолог обязан одновременно собрать информацию об особенностях каждой рукописи.

Если исследователь заметит, что в рукописи во многих случаях повторяются определенные разночтения, которые, вероятно, являются исходными, то вполне естественно, что он предпочтет это разночтение и в других случаях, когда внутренних данных разночтений окажется недостаточно для принятия решения. Хорт формулирует этот принцип следующим образом: «Знание документов должно предшествовать окончательной оценке разночтений»[62].

Следующий шаг подразумевает изучение отношений нескольких источников друг к другу. Рукописи могут быть распределены по группам и рассмотрены с точки зрения их генеалогии. Если, например, из 10 рукописей девять согласуются между собой, а одна нет, но девять имеют общий источник, то количественное преимущество не имеет значения. Самым лучшим доказательством в прослеживании генеалогии источников является наличие смешанных разночтений, то есть таких разночтений, которые появились из сочетания элементов, ранее существовавших в разных рукописях. Рассуждая об этом, Хорт выводит еще один принцип текстологии: «Достоверное воссоздание искаженных текстов основывается на изучении их истории, то есть изучении отношений родства общего источника, связывающих несколько документов»[63].

Описывая свою методологию, Хорт рассматривает внутренние показания групп, которые в определенном смысле стоят между внутренними показаниями документов и генеалогическими показаниями. Определение общих характеристик конкретной рукописи путем подсчета повторов разночтений, которые до того были оценены отдельно на основе внутренней вероятности, так же важно, как и выявление и оценка особенностей данной группы источников по отношению к другим группам.

Достоверность выводов, основанных на таком определении характеристик, зависит от генеалогического принципа: «общность разночтений подразумевает общность источника»[64]. Обобщение оценки групп источников, в свою очередь, помогает исследователю принять решение в тех случаях, когда путаница в определении первоисточника рукописей затрудняет построение генеалогического дерева.

Все вышесказанное является кратким изложением критических принципов, выработанных Весткотом и Хортом. Результаты применения этих принципов к известным в то время рукописям мы приводим ниже.

На основе изучения отношений между источниками, содержащих новозаветный текст, Весткот и Хорт выделили четыре основных типа текста: сирийский, западный, александрийский и нейтральный (промежуточный).

1. Самым поздним из перечисленных типов является сирийский, который представляет собой смешанный текст. Он образовался в результате исправлений редактора или группы редакторов, которые в IV в. захотели создать простой, ясный и полный текст Нового Завета. Этот смешанный текст, наиболее далекий от оригинала, был привезен в Константинополь, откуда и распространился по Византийской империи. На сегодняшний день он лучше всего представлен Александрийским кодексом (только в Евангелиях, но не в Деяниях и Посланиях), поздними унциальными рукописями и большим количеством минускульных рукописей. Textus Receptus является позднейшей формой сирийского типа текста.

Хорт дает классическое описание сирийского текста:

«Качества, которые, по мысли авторов, должны производить впечатление на читателя, — это ясность и полнота. По всей видимости, они стремились убрать все непонятные для обычного читателя места, если это явно не вредило тексту. Авторы также заботились о том, чтобы выявить для пользы читателя назидательность, присущую всем существующим текстам, если это не противоречило контексту. Что касается новых пропусков, то они редки и встречаются лишь там, где стремились упростить текст. Новые же интерполяции, наоборот, присутствуют в изобилии. Большинство из них образовалось благодаря естественной ассимиляции, к счастью, случайной и неполной.

По словоупотреблению сирийский текст отличается полнотой. В нем много местоимений, союзов, разнообразных эксплетивных и супплетивных связок Манера исправлений в сирийском тексте ненавязчива и разумна; она отличается от энергичной работы переписчиков, правивших западный тип текста, и от изысканного подхода александрийской школы. В литературном и богословском отношении в тексте трудно найти изъяны. Однако сирийский текст практически лишен духовной силы — он ясный и привлекательный, но не выразительный по форме, и подходит скорее для поверхностного ознакомления, чем для тщательного изучения»[65].

1. Из оставшихся типов текста, выделенных Весткотом и Хортом, самым ранним и широко распространенным является так называемый западный тип. Он сохранился в некоторых двуязычных унциальных рукописях, знаменитом кодексе Безы, содержащем Евангелия и Деяния (D), Клермонтский кодекс (Послания Dp), в старолатинских переводах и в кьюртонском сирийском переводе. Появился он очень рано — по всей видимости, в середине II в. Маркион, Татиан, Иустин, Ириней, Ипполит, Тертуллиан и Киприан — все они в большей или меньшей степени использовали западную форму текста.

Одной из отличительных черт западного текста, по мнению Хорта, является любовь автора текста к парафразу:

«Слова, придаточные и даже целые предложения менялись, опускались или, наоборот, вставлялись совершенно свободно везде, где авторам казалось, что значение должно быть выделено с большей силой и ясностью… Другой важной особенностью является использование диспозиции, чтобы обогатить текст, хотя и за счет его чистоты, изменениями и дополнениями, взятыми из традиционных, возможно даже апокрифических, или других библейских источников.

[Западный текст также отличается] увеличением количества местоимений в родительном падеже, но в отдельных случаях, где они излишни, авторы воздерживаются от их употребления; вставленными дополнениями; имена в дательном падеже, родительном и винительном падежах всегда употребляются после глаголов. Кроме этого, есть вставки в те предложения, которые изначально их не имели. Союзы могут отсутствовать там, где изменилась форма предложения или непонятно их значение. Наблюдается свободная замена одних союзов другими, а также взаимозамена причастия и личной формы глагола на две личные формы глагола, соединенные союзом; замена сложной глагольной формы на простую (однако там, где глагольная форма была очень сложной или необычной, замены не происходило); частая замена аориста на имперфект.

Еще одной отличительной особенностью западного текста является частое использование переписчиками приема ассимиляции. Очевиднее всего он проявляется в частичной утрате языкового разнообразия при обращении к одному и тому же предмету в двух или более соседних стихах или фразах, или исправление кажущегося недостатка симметрии. Но наибольшая опасность «гармонизирующего» искажения текста состоит в том, что частично или полностью уничтожается различие в более или менее сходных отрывках»[66].

1. Александрийский тип текста, как утверждают Весткот и Хорт, частично сохранился в кодексе Ефрема (C), кодексе Regius (?,), кодексе 33 и в коптских переводах (особенно бохейрском), а также в цитатах александрийских Отцов: Климента, Оригена, Дионисия, Дидима и Кирилла. На создание текста большое влияние оказала греческая литературная школа — филологически аккуратная правка форм, синтаксиса и осторожная замена некоторых элементов делалась только для того, чтобы отшлифовать язык и стиль (например, изменение порядка слов для избежания пропуска в тексте).

2. Нейтральный тип текста, как видно из названия, менее всего был затронут поздними исправлениями и менее всех испытал влияние других текстов. По мнению Весткота и Хорта, нейтральный текст стоит к оригиналу ближе других типов. Он лучше всего представлен Ватиканским (В) и Синайским (?) кодексами, которые очень близки друг к другу. За исключением некоторых мест, о которых говорится особым образом, авторы пришли к следующему выводу:

«Мы уверены (1), что чтения ?В должны быть признаны истинными, если только не будут представлены убедительные доказательства противоположного, и (2) что ни от одного из чтений ?В нельзя с полной уверенностью отказаться (хотя некоторые из них уместно было бы поместить в альтернативной сноске), в особенности, если они не находят подтверждения в других редакциях или произведениях отцов Церкви»[67].

Исключение составляют несколько мест, которые Весткот и Хорт назвали «западными не–интерполяциями». Они выбрали такое неудобоваримое название просто потому, что не смогли взглянуть на проблему с противоположной стороны и назвать их «нейтральными интерполяциями», что с точностью определяет характер данных чтений. В некоторых отрывках из трех последних глав Евангелия от Луки и одном отрывке Евангелия от Матфея[68] оригинальный текст сохранился в западном типе. Причина, по которой Весткот и Хорт отказались считать истинными данные ? и В в этих отрывках, заключается в том, что здесь переписчики западного текста (который считается самым полным и подробным) воздержались от желания вставить что–то новое, тогда как в нейтральном тексте присутствует более развернутое чтение.

В настоящее время ученые единодушно считают, что одной из главных заслуг Весткота и Хорта является демонстрация того, что сирийский (византийский) тип текста — позднейший из других типов. В поддержку этой точки зрения можно выдвинуть три доказательства:

1. сирийский текст содержит комбинированные, или смешанные разночтения, образовавшиеся из элементов более ранних форм текста;

2. ни один из доникейских Отцов не цитирует сирийский текст,

3. при сравнении сирийских чтений с чтениями других типов рукописей становится очевидным, что шансы первых считаться подлинными постепенно уменьшаются[69].

Не удивительно, что отказ использовать Textus Receptus в качестве первоисточника, возмутил многих церковных деятелей. Так, в последней четверти XIX в. в защиту традиционного текста выступил Джон В. Бургон (John W. Burgon) (1813–1888), настоятель Чичестера. Его называли представителем Высокой Церкви старой школы, он стал печально известен как «ведущий поборник пустых доводов и абсурдных взглядов, неистовство борьбы которого за Textus Receptus в какой–то степени отрицательно повлияло на ожидаемый результат»[70]. О консерватизме его взглядов можно судить по проповеди, которую он произнес в Оксфорде в 1884 г. и в которой выступал против высшего образования девушек наравне с юношами, называя такое начинание «делом ненужным и нескромным». Поводом для выступления послужил допуск женщин к экзаменам в университет!

Публикация в 1881 г. исправленного издания Библии короля Иакова (санкционированного перевода 1611 г.) вызвала негодование Бургона не только из–за буквального перевода Библии на английский язык, но более всего из–за того, что исправители взяли за основу греческий текст, практически идентичный тому, которым пользовались Весткот и Хорт. В серии из трех научных статей в лондонском «Quarterly Review», напечатанных под названием «The Revision Revised» (Лондон, 1883), Бургон использовал целый набор риторических приемов для нападок на английское исправленное издание и на греческий текст Нового Завета Весткота и Хорта.

Аргументы, выдвинутые Бургоном, были в основном богословско–умозрительные. Будучи служителем церкви, он не допускал и мысли о том, что Господь не оградил бы текст Священного Писания, написанного по вдохновению Святого Духа, от серьезных исправлений в процессе передачи его другим народам. Равным образом, Бургон не мог понять, почему Textus Receptus, которым Церковь пользовалась на протяжении веков, нуждается в радикальном исправлении, на чем настаивали Весткот и Хорт. (См. ниже с. 255.)

По всей видимости, Бургон был не в состоянии понять значение генеалогического метода, при помощи которого можно было доказать, что поздний смешанный текст является вторичным и искаженным. Вместо того, чтобы использовать текст нескольких ранних рукописей, Бургон предпочел чтения, которые были отражены в поздних источниках[71]. Впоследствии, придерживаясь полярной точки зрения по отношению к Ватиканскому и Синайскому кодексам, Бургон утверждал, что за исключением рукописи D, которая представляет собой самый искаженный из всех существующих вариант текста, две очень ценных, по мнению Весткота и Хорта, рукописи более других неверно интерпретируют текст. Автор уверяет своих читателей в том, что, несомненно, ? В D являются вопиюще неправильными текстами: — представляют собой самые обезображенные тексты, когда–либо существовавшие: — они стали каким–то образом (поскольку история их абсолютно неизвестна) хранилищем огромного числа сфабрикованных чтений, старых ошибок и сознательного искажения Истины, — что можно обнаружить в любом известном издании Слова Божьего[72].

Два других английских ученых, ?. X. А. Скривенер (F. Н. А. Scrivener) и Джордж Сэлмон (George Salmon), также критически отзывались о теории Весткота и Хорта, но несогласие свое они выражали гораздо сдержаннее Бургона. Скривенер возражал против отказа от использования сирийского текста[73] как ценного источника, содержащего много сведений о тексте оригинала; Салмон же сетовал на то, что недостаточно внимания было уделено чисто западным чтениям[74].

Подробный обзор деятельности Весткота и Хорта хотелось бы завершить следующим наблюдением: их критическое издание единодушно признано эпохальным всеми прогрессивными текстологами мира. Они показали, как имеющимися средствами можно пределить древнейший и наиболее сохранивший первоначальную форму текст. Хотя обнаружение новых рукописей потребовало перестановки некоторых групп источников, значение выработанных ими критических принципов и механизма оценки документа текстологи признают и сегодня.

За свою долгую плодотворную жизнь Бернард Вайс (Bernhard Weiss) (1827–1918), профессор экзегетики Нового Завета в Киле и Берлине, подготовил новое издание греческого текста Нового Завета (в трех томах, Лейпциг, 1894–1900; 2–е малое изд. в трех томах, 1902–1905). Будучи экзегетом, Вайс видел свою первоочередную задачу в глубоком знании богословских и литературных проблем новозаветного текста. Вместо того, чтобы распределять рукописи по группам и оценивать разночтения, опираясь на чисто внешние факторы, Вайс выделял их в соответствии с тем, какое из них лучше всего вписывалось в контекст. Его работа состояла в том, чтобы внимательно изучить каждую книгу Нового Завета, пользуясь критическим аппаратом, выделить важные варианты текста, выбирая в каждом случае такое чтение, которое ему казалось наиболее оправданным (по определению Хорта, по внутренней вероятности). Такая процедура, конечно, является субъективной, но никто не может утверждать, что другие методы полностью объективны. Даже критический подход Весткота–Хорта по сути субъективен, поскольку сперва они избрали метод, а потом определили, что нейтральный текст превосходит все другие типы текста.

Вайс издал свой текст, утвердив варианты, которые, как он полагал, наиболее подходят стилю и богословским представлениям автора. После этого он составил списки различных классов ошибок, обнаруженных им при изучении рукописей, и дал оценку каждой из основных греческих рукописей в соответствии с количеством таких ошибок. Вайс выделил следующие группы ошибок а) гармонизация Евангелий; б) перестановка отдельных слов; в) пропуски и добавления; г) изменение порядка слов; д) орфографическая вариативность. Оценивая степень подверженности рукописей этим ошибкам, Вайс пришел к заключению, что наиболее «чистым» является Ватиканский кодекс. Неудивительно, что издание Вайса во многом схоже с изданием Весткота–Хорта, которые придавали Ватиканскому кодексу большое значение. Ценность подготовленного Вайсом текста состоит не только в том, что в нем отражена точка зрения крупного ученого–экзегета. Это издание важно еще и потому, что результаты его «субъективного» метода подтверждают результаты ученых, которые подходили к оценке текста совсем с другой, возможно, более объективной стороны, поскольку они начинали с распределения рукописей по группам[75].

В 1910 г. Александр Сутер (Alexander Sou ter) в своем издании Греческого Нового Завета (текст остался неизмененным во втором издании 1947 г.)отразил взгляды английских текстологов, сложившиеся к 1881 г. Издание воспроизводит созданный архидиаконом Эдвином Палмером (Edwin Palmer), членом Британской ассоциации переводчиков Нового Завета, греческий текст, который лег в основу исправленной редакции 1881 г. Взяв третье издание Стефана (1550) в качестве образца, Палмер создал последовательный текст, который отразил методику решения исправителями текстологических проблем. Тем не менее, когда встал вопрос о том, какому из двух разночтений в тексте отдать предпочтение, Палмер не смог последовательно внести исправления в Textus Receptus. В результате орфография, написание собственных имен, типографские особенности и ошибки Стефана, за некоторым исключением, сохранились в тексте.

Научный вклад Сутера состоял, главным образом, в подготовке тщательно отобранного критического аппарата, сопровождавшего текст издания 1910г. Аппарат представляет особую ценность благодаря включению в него почти полного свода цитат из произведений Отцов Церкви (в основном латинских). В 1947 г. аппарат значительно пополнился за счет данных папирусов Честера Битти и других источников, обнаруженных в период с 1910 г. Что касается самого текста, то на сегодняшний день издание Сутера ближе к Textus Receptus чем любой другой греческий новозаветный текст[76].

Самым фундаментальным изданием греческого текста Нового Завета в XX в. считается издание фон Зодена (Hermann Frieherr von Soden) «Die Schriften des Neuen Testaments in ihrer altesten erreichbaren Textgestalt hergestellt auf Grund ihrer Textgeschichte; I. Teil, Untersuchungen (Berlin, 1902–1910); II Teil, Text mit Apparat» (Gottingen, 1913)[77] Герман фон Зоден родился в 1852 г. в Цинцинати, штат Огайо, и погиб в 1914 г. в результате столкновения поездов в берлинском метро. Хотя издание Зодена появилось в результате длительного исследования греческих минускульных рукописей и изучения истории греческого текста, тем не менее оно получило нелестное название «грандиозного провала».

Приняв финансовую помощь своей знакомой, мисс Элиз Кенигс, фон Зоден получил возможность послать значительное число студентов, занимавшихся исследовательской работой, и ученых в библиотеки Европы и Ближнего Востока для изучения рукописей. Такого рода помощь обеспечила частичное, а возможно полное собрание коллации огромного числа доселе неисследованных рукописей. Используя полученные сведения, фон Зоден изложил свои взгляды относительно истории текста на 2 203 страницах вводных замечаний, причем большая их часть напечатана мелким шрифтом!

Фон Зоден не был удовлетворен использованием знаков для обозначения унциальных и минускульных рукописей, поэтому он изобрел новую систему номинации, которая указывала на дату появления, содержание и тип каждого документа. Хотя система эта действительно гениальна, она вместе с тем настолько сложна[78], что большинство текстологов отказывается принять ее, предпочитая старую систему, несколько модифицированную Грегори[79] для устранения ряда проблем. В результате вместо того, чтобы извлечь практическую пользу из аппарата, составленного фон Зоденом, необходимо использовать «ключ», чтобы расшифровать то, что в противном случае оказалось бы бессмысленным набором иероглифов[80].

Классификация фон Зоденом типов текста рукописей, содержащих Евангелия, основывается на рассмотрении их основных текстовых характеристик, на форме текста перикопы о женщине, взятой в прелюбодеянии, и на разбивке по главам, приложенной к ним. Пользуясь этими критериями, он разделил источники на три основных группы, которые назвал койне, исихиевской и иерусалимской редакциями.

К текст был разделен на 17 подгрупп, из которых К1 считался древнейшим и лучшим. Написанный Лукианом Антиохийским (ум. мученической смертью в 312 г.) этот текст с последующими исправлениями чаще всего использовался в Византийской Церкви (сирийский текст по теории ВесткотаХорта).

H текст, авторство которого фон Зоден приписал Исихию Египетскому, сохранился до нашего времени в старых унциалах (В, К, С), нескольких минускульных рукописях (напр. 33, 579,892 и 1241), саидской и бохейрской редакциях и у александрийских Отцов Церкви — Афанасия, Дидима, Кирилла и других. Следовательно, эта группа включает нейтральный и александрийский, в соответствии с системой Весткота–Хорта, типы текста.

I текст, созданный, возможно, Евсевием и Памфилием Кесарийскими в Палестине, не сохранился в более или менее полном виде ни в одной известной рукописи, поэтому общее впечатление о нем можно создать, руководствуясь несколькими источниками смешанного характера. Евангелия лучше всего представлены унциальными рукописями D и минускульными рукописями 28, 372, 565 и 700. Однако текстологические особенности отличаются таким разнообразием, что фон Зоден вынужден был выделить 17 подгрупп источников, которые в большей или меньшей степени имеют отношение к этому тексту.

Фон Зоден считал, что эти три редакции восходят к утраченному архетипу, тексту, который использовал Ориген и который уже во II в. был испорчен Маркионом (Послания Павла) и Татианом (Евангелия и Деяния). Обнаружение и устранение этих искажений приближает нас к первоисточнику.

Фон Зоден создавал свой текст, руководствуясь следующими принципами.

1. Когда имеются чтения общего места в трех главных редакциях, то принимается то, которое поддерживается двумя из них.

2. Если в двух редакциях имеется чтение, которое согласуется с параллельным, то отдается предпочтение третьему чтению, которое отличается от параллельного.

3. Чтение, которое находим у Татиана, сразу вызывает сомнение в своей подлинности. Лишь в том случае, когда две редакции содержащие это чтение, согласуются с Татианом, а чтение из третьей редакции, согласуется с параллельным, то последнюю можно считать вторичной; это будет справедливо и в том случае, когда первое чтение также согласуется с параллелью.

4. Когда древние, безусловно независимые источники — даже если это патриотические произведения или переводы, — согласуются в чтении, которое отличается от того, которое дает Татиан, то такое чтение требует серьезного изучения, прежде чем подтверждается его подлинность, даже в том случае, когда все три редакции согласуются с текстом Татиана.

Хотя заслуги фон Зодена, осуществившего огромную исследовательскую работу по подготовке текста к изданию, неоспоримы, большинство ученых критикует его методы и полученные результаты по следующим причинам[81]:

а) поскольку фон Зоден склонен отдавать предпочтение тем разночтениям, которые подтверждаются двумя из трех основных текстов, то тип койне возводится в тот же ранг, что и два других типа. Большинство ученых, однако, далеки от того, чтобы считать койне самостоятельным типом, и в этом они разделяют точку зрения Грисбаха, Хорта и других исследователей, считающих, что данный текст во многом вторичен и имеет много заимствований из других источников. Столь высокая оценка текста койне позволяет считать издание фон Зодена более приближенным к Textus Receptus, чем остальные современные критические издания;

б) хотя фон Зоден полагал, что его главный вклад в развитие текстологии заключался в выделении и подразделении на группы I–текста, в последующем ученые нашли его наименее весомым, поскольку фон Зоден включил в один тип текста такие разнородные элементы, как западные источники, кесарийский текст, старолатинский и старосирийский тексты, а также источники, смешанные с койне;

в) Маркион и Татиан, несомненно, оказали определенное отрицательное влияние на распространение новозаветного текста, но фон Зоден все же сильно преувеличил их роль в «загрязнении» не только латинских и сирийских, но и греческих источников,

г) хотя абсолютная точность в составлении обширного критического аппарата практически недостижима, все же издание фон Зодена содержит больше ошибок, чем это позволительно для того, чтобы оно могло считаться более или менее надежным для научных целей.

Несмотря на вполне оправданную критику, издание фон Зодена остается примером большой исследовательской плодотворной работы, которое вместе с обширным введением, излагающим историю передачи текста, должно учитываться всеми серьезными текстологами.

Следующие три издания, о которых необходимо упомянуть, появились в результате исследовательской работы деятелей Римско–католической церкви XX в. Издание, подготовленное Генрихом Йозефом Фогельсом (Heinrich Joseph Vogels) (Dusseldorf, 192O; с латинской Вульгатой, 1922; 4 изд., Freiburg I. Вг., 1955), воспроизводит Textus Receptus полнее, чем два других[82]. Издатель снабдил его небольшим аппаратом, который в дополнение к собранию цитат из основных унциальных и минускульных рукописей можно считать сравнительно полным, учитывая данные старолатинских документов и сирийских переводов.

Иезуит Августин Мерк (Augustin Merk S. J.) воспользовался аппаратом фон Зодена, но транспонировал его индексацию в систему Грегори, дополнил новыми данными по вновь обретенным рукописям и подготовил свое издание греко–латинского Нового Завета при помощи Папского Библейского института (Rome, 1933; 9th ed,1964 с Приложением разночтений из недавно найденных папирусов)[83]. Аппарат, в который вошли данные из нескольких источников Татиана, составлен таким образом, чтобы показать родственную связь между ними. К сожалению, Мерк цитировал рукописные сведения очень неточно[84], поэтому целиком полагаться на достоверность тех его данных, которые нельзя проверить по другим изданиям, было бы неосмотрительно.

В греческом тексте Мерк отошел от Textus Receptus дальше двух других католических издателей.

Иезуит Хосе Мария Бовер (Jose Maria Bover S. J.) посвятил многие годы собиранию и оценке текстов[85]. Греческий текст его двуязычного издания (Мадрид, 1943, 4 изд., 1959), который был напечатан с использованием изящного греческого шрифта, принадлежащего Ассоциации Guillaume Bude, является эклектичным — он частично заимствован из александрийского типа текста, и в большей степени из западного или кесарийского типа. Аппарат, в который включена информация о текстологических изысканиях из шести современных изданий, содержит данные рукописей только для наиболее значимых вариантов.

Карманное издание Нового Завета, ставшее впоследствии самым популярным, было подготовлено Эберхардом Нестле (Eberhard Nestle) (1851–1913) для «Wurttembergische Bibelanstatt» (Stuttgart, 1898, 24 изд. выполнено Эрвином Нестле и Куртом Аландом в I960 г.). Текст (начиная с 3 изд. 1901 г.) основывается на сопоставлении текстов, изданных Тишендорфом (1869–1872), Весткотом и Хортом (1881) и Бернардом Вайсом (1894–1900). Если в двух из трех изданий разночтение подтверждается, то ему Нестле и отдает предпочтение. Таким образом, издание Нестле помогает лучше понять состояние текстологии XIX столетия. Аппарат к тексту, который удивительно компактен, содержит немало ценных текстологических сведений, в том числе из древних источников, обнаруженных в XX в.

В связи с празднованием 150–летней годовщины Британского и Иностранного Библейского Общества (1804–1954) было выпущено новое издание текста Эберхарда Нестле 1904 г.; аппарат к нему подготовили Килпатрик Г. Д. (Kilpatrick G. D.), Эрвин Нестле и группа других ученых (Лондон, 1958). Текст 1904 г. был изменен почти в 20 местах (11 из которых перечислены во введении), а также претерпели некоторые изменения орфография, система ударений и правила использования скобок Что касается аппарата, то количество приводимых в этом издании вариантов значительно уменьшилось по сравнению с остальными изданиями Нестле, однако данные варианты снабжены дополнительными комментариями, представляющими особую важность (подробнее о греческом тексте двуязычного издания Килпатрика, распространяемого Британским и Иностранным Библейским Обществом, см. ниже с. 172).

В заключение хотелось бы отметить критический аппарат, опубликованный Леггом (Legg S. С. ?.) в Оксфорде в 1935 и 1940 г. Избрав в качестве основы для коллации текст ВесткотаХорта, Легг снабдил Евангелие от Марка (1935) и Евангелие от Матфея (1940) большим тезаурусом разночтений греческих рукописей, ранних переводов и цитат из патристических произведений.

К сожалению, Легг не указал в каждом конкретном случае, какими изданиями переводов и Отцов Церкви он руководствовался. Исследователя критиковали также за неполный перечень приводимых данных и за некоторые ошибки[86]. Несмотря на вполне справедливую критику недочетов, которые возникли, главным образом, из–за размаха, с которым Легг стремился выполнить свой проект (что вряд ли по силам исследователю–одиночке), эти два тома представляют собой огромный объем текстологических сведений, превосходящих все ранее составленные аппараты для Евангелий от Матфея и Марка[87].

Вскоре после выхода в свет Нового Завета Новой Английской Библии (New English Bible — NEB, 1961) в издательства Оксфорда и Кембриджа поступило большое количество писем с просьбой осуществить издание греческого текста, который лег в основу новой английской версии. Р. Таскер (R. Tasker), член Ассоциации переводчиков NEB, взялся за подготовку такого издания, которое вышло в свет в 1964 г. В Приложении Таскер приводит данные рукописей[88] для 270 групп разночтений, представленных на полях NEB[89].

В 1966 г., после десятилетней работы Международного Комитета[90], пять Библейских обществ[91] выпустили издание Греческого Нового Завета, предназначенного для библейских переводчиков и студентов. Аппарат, в который сведены почти все рукописные данные, включает около 1440 групп разночтений, отобранных, в основном, по их экзегетической значимости. В это издание входит также и аппарат по пунктуации, подготовленный на основе смысловой вариации в употреблении пунктуационных знаков почти в 600 местах, из пяти изданий Греческого Нового Завета и 10 переводов на английский, немецкий и французский языки. Изложение причин, по которым Комитет утверждал то или иное разночтение, составило отдельный том, подготовленный автором настоящей книги. Из печати он вышел в конце 1968 г.

Сделанный нами обзор наиболее важных изданий Нового Завета на греческом языке охватил лишь сравнительно небольшой процент общего числа изданий. Никто не может с точностью сказать, какое количество самостоятельных изданий Греческого Нового Завета вышло в свет с 1514 г., — по всей видимости, очень много. Эдвард Реус (Edward Reuss) из Страсбурга, опубликовавший описание изданий, напечатанных до 1869 г., насчитал 584 самостоятельных издания[92]. Если к этому количеству прибавить переиздания, вариантные издания и некоторые издания сомнительного характера, то их число приблизится к 853. Поскольку список Реуса не является исчерпывающим и с тех пор появилось много новых изданий, то вполне вероятно, что 1000–й рубеж был преодолен еще в начале XX в.

______________

[1] Scrivener F. H. A A Plain Introduction to the Criticism of the New Testament. 4th ed II, London, 1894, p. 185.

[2] Некоторые исследователи датируют рукопись, содержащую Евангелия, XV в. (Скривенер (предположительно), Кеньон, фон Добшутц); Грегори, Эберхард Нестле, фон Зоден и Кларк датируют ее XII в.

[3] Эти исправления описаны в работе Clark К. W. The Erasmian Notes in Codex 2. — Studia Evangelica, ed. by К Aland, F. L Cross (= Texte und Untersuchungen, LXXIII; Berlin, 1959), pp. 749–756. См. также Tarelli С. Erasmus's Manuscripts of the Gospels. — Journal of Theological Studies, XLIV, 1943, pp. 155–162.

[4] Например: ??????????? (Откр 17:4; однако в греческом языке нет слова ????????? со значением «нечистота»); ???????? (22:16), ???? (дважды), ?????? (22:17); ?????????????? ???… ???????. ???? ????? (22:18); ??????. ?l???? ????????? (будущее время вместо ??????!), ?????? (второе употребление) (22:19); ???? (22:21).

[5] Не раз ставился вопрос о том, в какой мере перевод Лютера основывается на греческом тексте. Диббельт, например, утверждает, что этот перевод отражает лишь периодическое обращение к греческому тексту («Archiv fur Reformationsgeschichte», XXXVIII, 1940, pp. 300–330.); с другой стороны, Борнкам («Theologische Literaturzeitung», LXXII, 1947, pp. 23–28) утверждает, что Лютер делал перевод с греческого и латинского текстов, пользуясь изданием Эразма и Вульгатой. См. ниже, с. 254.

[6] Froude J. A. Life and Letters of Erasmus. New York, 1896, p. 127. Bludau A Die beiden ersten Erasmus–Ausgaben des Neuen Testaments und ihre Gegner. Freiburg I. Br., 1902.

[7] Froude, op. cit., p. 138.

[8] Harris J. R. The Origin of the Leicester Codex of the New Testament. London, 1887, pp. 40–53; Turner C. H. The Early Printed Editions of the Greek Testament. Oxford, 1924, pp. 23–24.

[9] Сегодня кодекс (под шифром Greg. 61), который находится в Дублине, в библиотеке колледжа Св. Троицы, практически сам раскрывается на странице, где помещается 1 Ин 5, — так часто к нему обращались по поводу данного спорного отрывка!

[10] «Das Comma Johanneum». Gutersloh, 1928.

[11] См. ниже, с. 254.

[12] Полное изложение проблемы известным католическим текстологом см. в работе: Marazuela T. A. Nuevo estudio sobre el «Comma Ioanneum». — Biblica. XXVIII. 1947, pp. 83–112; XXIX, 1948, pp. 52–76. См. ниже, с. 272.

[13] Более подробно о подборке текстов к этому редчайшему изданию см. работу: Hatch W.H. An Early Edition of the New Testament in Greek. — Harvard Theological Review. XXXVI. 1941, pp. 69–78. Об уникальности этого издания можно судить по заявлению Реуса, который после тщетных попыток найти хоть один экземпляр, убедился, что ни одна немецкая библиотека им не располагает. Хэтч убежден, что на сегодняшний день в мире осталось лишь семь копий полного издания и один экземпляр второго тома. (В дополнение к тем экземплярам, о которых пишет Хэтч, автору настоящей книги удалось приобрести экземпляр второго тома.)

[14] Эти вспомогательные приложения были взяты из минускульных рукописей Нового Завета; см. с. 23 выше.

[15] См. Armstrong ?. Robert Estienne, Royal Printer: an Historical Study of the Elder Stephanus. Cambridge, 1954, p. 211 сл.

[16] См., например: Robertson A T. An Introduction to the Textual Criticism of the New Testament. 2nd ed. New York, 1928, p. 100.

[17] Разночтения к Лк 17:35 вставлены Криспеном непосредственно в текст.

[18] Перевод с небольшими исправлениями и разночтениями был представлен в Женевской Библии 1560 г.; анализ разночтений см. в кн. Metzger В. М. The Influence of Codex Bezae upon the Geneva Bible of 1560. — New Testament Studies. VIII, 1961, pp. 72–77.

[19] Типография Эльзевира (правильнее Эльзевьера), созданная Луи Эльзевьером, выпустила немало прекрасных изданий античных авторов в период с 1595 по 1681 г.

[20] Textum ergo habes, nunc ab omnibus receptum: in quo nihil immutatum aut corruptum damus.

[21] Лондонская многоязычная Библия подверглась критике со стороны Джона Оуэна, настоятеля пуританской Церкви Христа в Оксфорде, в книге «Considerations on the Prolegomena and Appendix to the late Polyglotta» (1659), против которой резко выступил Уолтон в «Considerator Considered» (1659). Репутация Уолтона как ученого и священнослужителя утвердилась во время Реставрации, когда его назначали епископом Честерским в 1660 г. В 1667 г. Лондонская многоязычная Библия была удостоена чести быть включенной в Index Librorum Prohibitorum».

[22] Фелл стал персонажем известного четверостишия Томаса Брауна, начинающегося словами «Я не люблю вас, доктор Фелл» и т. д

[23] Или Mills, как дает «The Oxford Dictionary of the Christian Church».

[24] Fox A John Mill and Richard Bentley, a Study of the Textual Criticism of the New Testament, 1675–1729. Oxford, 1954.

[25] Witby D. Examen variantium lectionum J. Millu London, 1709. Английский деист Энтони Коллинз (Anthony Collins) (1676–1729) действительно поднимал вопрос об авторитетности Св. Писания, ссылаясь на столь огромное число разночтений («А Discourse of Freethinking». London, 1713). Последствия, к которым могли привести такие размышления, получили отражение в сатирическом эссе Дж. Свифта «An Argument against the Abolition of Christianity*, где он описывает некоего развратника, «который слышал о тексте, принесенном для доказательства существования Св. Троицы, о которой в древней рукописи писалось иначе; он тотчас сообразил и сделал вывод «Если все так, как ты говоришь, я спокойно могу и дальше пить, спать с женщинами и не обращать внимания на священников» (Sivifi Jotiatban. Works. III. Edinburgh, 1814, pp. 199).

[26] О содержании этого издания Уэллса можно судить по подробному описанию на титульных листах. Часть его мы приводим ниже: «В помощь тем, кто стремится глубже постичь Св. Писание. Тексты св. Луки: его Евангелия и Деяния Апостолов, даются по следующей схеме:

I. Первоначальный греческий текст, исправленный в соответствии с более древними и точными чтениями.

II. Общепринятый английский перевод, уточненный в соответствии с оригиналом.

III. Парафраза, в которой не только объясняются трудные места и выражения, но также каждая книга делится на главы и абзацы; рассматриваются также и дополнения к Евангелиям от Матфея и Марка, сохраненные Лукой в своем Евангелии. В конце каждой книги приводится краткий обзор содержания.

IV. Замечания (по мере необходимости), относящиеся к «Several Particulars». Oxford, 1719».

[27] Текст памфлета см. Gregory G R. Prolegomena (том III издания Тишендорфа «Novum Testamentum Graece», ed. critica octava maior; Leipzig, 1884–1894), pp. 231–240.

[28] Предложения Бентли вызваны язвительной полемикой, которая велась между им и Мидделтоном; подробнее об этом см. Monk J. H. The Life of Richard Bentley, D.D. 2nd ed., II. London, 1833, pp. 130 сл.

[29] «Bentleii Critica Sacra». Ed. by Ellis A. A. Cambridge, 1862, pp. XV.

[30] См. Fox, op. cit., pp. 105–126.

[31] См. Reuss E. Bibliotheca Novi Testament! graeci… Brunsvigae, 1872, p. 175 f.

[32] В части I, озаглавленной «False Renderings, and other foul Management favouring Arianism» (pp. 134–144), Твеллз приводит 15 примеров того, что он считает искаженным переводом.

[33] См. статью McLacblan H. An almost forgotten Pioneer in New Testament Criticism. — Hibbert Journal. XXXVII, 1938–1939, pp. 617–625.

[34] Это эссе, озаглавленное «Prodromus Novi Testamenti recte cauteque ordinandi», включено в качестве приложения в издание «Chrisostomi libri VI de sacerdotio». Denkendorf, 1725.

[35] Обзор текстологических принципов можно найти в предисловии к известному комментарию к Новому Завету, озаглавленному «Gnomon Novi Testamenti» (sect. VIII).

[36] О лекциях Веттштейна под общим названием «Философия» см. биографию Hulbert–Powell С. L. John James Wettstein, 1693–1754. London, 1938, p. 196 сл.

[37] Том II, pp. 851–874, воспроизведен в несколько сжатой форме по анонимно изданному трактату «Prolegomena ad Novi Testamenti graeci editionem accuratissimam…». Amsterdam, 1730, pp. 165 — 201.

[38] В приложении к своему изданию Греческого Нового Завета Веттштейн опубликовал editio princeps Сирийского текста двух псевдо–Клементинских посланий, De virginitate, с латинским переводом, расположенным в параллельных столбцах.

[39] Semler J. S. Wettstenii libelli ad crisin atque interpretationem Novi Testament! Halle, 1764.

[40] Semler. Apparatus ad liberalem Novi Testamenti interpretationem. Halle, 1767.

[41] Allibone S.A A Critical Dictionary of English Literature. I. Philadelphia, 1871, p. 229.

[42] Выборочный список вместе с более подробным описанием издания Боуера можно найти в кн. Metzger В. М. Chapters in the History of New Testament Textual Criticism. Leiden and Grand Rapids, 1963, pp. 155–160.

[43] Второе издание «Conjectures» вышло в свет в Лондоне в 1772 г. под заголовком «Critical Conjectures and Observations on the New Testament, Collected from Various Authors, as Well in Regard to Words as Pointing: With the Reasons on Which Both are Founded». Эта книга была переведена на немецкий язык Шульцем Ф. (Лейпциг, 1774–1775, в двух томах). Два других издания, впоследствии дополненные, напечатаны в Лондоне, в 1782 г. и в 1812 г.

[44] В предисловии автор пишет «За исключением типографских ошибок, которые знающий язык читатель может легко исправить, боговдохновенный текст, представленный здесь, удовлетворит, я убежден, любого ученого, кто считает себя судией священного критицизма, поскольку он ближе к оригинальным текстам евангелистов и апостолов, чем любой ранее изданный текст. Стремясь наилучшим образом осуществить эту нелегкую задачу, я внимательно изучил изданный Веттштейном Греческий Новый Завет, вышедший в Амстердаме в двух томах инфолио, скрупулезно взвесил достоинства и недостатки различных чтений, представленных в огромном количестве рукописей разной ценности, и принял только те, которые, по моему мнению, ближе всех к подлиннику: то есть я поддерживал ту или иную рукопись, только будучи безусловно уверен, что она написана теми же словами, на которые были вдохновлены некогда авторы оригинального текста» (pp. viii–ix).

[45] Первой Библией, напечатанной в Америке, был перевод, сделанный Джоном Элиотом на алгонкинский индейский язык в 1661 — 1663 гг. в Кембридже, штат Массачусетс. Первым переводом Св. Писания на европейский язык в Америке оказался немецкий перевод Лютера. Он был напечатан в 1743 г. Кристофом Сауэром в Германтауне, штат Пенсильвания. А в 1782 г. в типографии Роберта Айткена появилась первая Библия на английском языке.

[46] Александер К (1755–1828), житель Нортфилда, штат Массачусетс, получил образование в Йельском колледже в 1777 г. В период своего пастырского служения в Мендоне, деревне, расположенной неподалеку от Воркестера, Александер написал две латинских грамматики и одну греческую; последнюю Томас опубликовал под названием «Grammatical System of the Grecian Langauge». Worcester, 1796. Несомненно, в этот период Томас пользовался услугами Александера в подготовке Греческого Нового Завета.

[47] Hall 1. H. A Critical Bibliography of the Greek New Testament as Published in America. Philadelphia, 1883, p. 11.

[48] Более подробно об издателе и тексте первого американского издания Греческого Нового Завета см. Metzger В. М. Three Learned Printers and their Unsung Contributions to Biblical Scholarship. — Journal of Religion XXXII, 1952, pp. 254–262.

[49] По этой и другим причинам он подвергался серьезной критике со стороны архиепископа Р. Лоренса: Lauretice R. Remarks on the Systematical Classification of Manuscripts adopted by Griesbach in his Edition of the New Testament. Oxford, 1814. Reprinted in the Biblical Repertory, edited by Hodge Ch., II, 1826, pp. 33–95. См. ниже, с. 255.

[50] Во время пребывания в России Маттеи удалось похитить большое количество рукописей, как классических, так и Отцов Церкви. Некоторые из них он хранил в своей библиотеке, другие продал или передал в различные библиотеки и друзьям в Германии и Голландии. Описание его жизни с подробностями этого хищения см. Oscar von Gebhardt Centraiblatt fur Bibliothekswesen. XV, 1898, pp. 345–357, 393–420, 441–482 и 537–566.

[51] Речь идет о греческих рукописях из собрания Московской Синодальной (патриаршей) библиотеки, находящейся ныне в Государственном историческом музее в Москве.

[52] Birch A Kritik Beskrivelse over graeske Haandskrifter af det Nye Testamente. Copenhagen, 1785.

[53] Hug G L Einleitung in die Schriften des Neuen Testaments. Stuttgart, 1808. § 22 ff.

[54] Rechenschaft uber seine Ausgabe des Neuen Testaments. — Theologische Studien und Kritiken, III, 1830, pp. 817–845.

[55] Scrivener F. H.A. A Plain Introduction to the Criticism of the New Testament, 4th ed., II, London, 1894, p. 233.

[56] Westcott and Hort. The New Testament in the Original Greek, II, Introduction and Appendix, Cambridge, 1881, p. 13. См. ниже с. 255.

[57] Смотри биографическую статью о Тишендорфе: Gregory Caspar Rene. Bibliotheca Sacra, XXXIII, 1876, pp. 153–193, содержащую список публикаций Тишендорфа.

[58] «Prolegomena» Грегори с дополнениями и исправлениями была позднее опубликована в Германии в трех частях под названием «Textkritik des Neuen Testamentes». Leipzig, 1900–1909.

[59] Alford H. The Greek Testament, with a critically revised Text…, new ed, I, New York, p. 76 of the prolegomena.

[60] В некоторых случаях, когда взгляды издателей расходились, мнения каждого отмечено его инициалами. Второе издание II тома, напечатанное в 1896 г., содержит дополнительные замечания Ф. С. Буркита по недавно обнаруженной Синайско–сирийской рукописи.

[61] Westcott and Hort, op. cit., pp. 19–20.

[62] Ibid, p. 31.

[63] Ibid, р. 40.

[64] Ibid, р. 60.

[65] Westcott and Hort, op. cit., p. 134.

[66] Ibid, pp. 122–124.

[67] Ibid, р. 225.

[68] Западные не–интерполяции, которые Весткот и Хорт напечатали в квадратных скобках, следующие: Мф 27:49; Лк 22:19–20; 24:3, 6, 12, 36, 40, 51 и 52. Около 20 похожих мест в Евангелиях образуют средний слой, который, по их мнению, может также включать западные не–интерполяции; ibid, р. 176.

[69] ibid, pp. 93–119.

[70] Dictionary of National Biography, допол. т. I.

[71] Бургон нашел союзника в лице Томаса Р. Беркса (Thomas R Birks), почетного каноника из Эля, написавшего «Essay on the Right Estimation of Manuscript Evidence in the Text of the New Testament». London, 1878. Беркс, который пытался определить ценность отдельных рукописей математическим способом, пришел к выводу, что позднейшие рукописи представляют большую ценность, чем более ранние! Анахронические взгляды Бургона поддержал и Эдвард Ф. Хиллз (Edward F. Hills) в небольшой брошюре «The King James Version Defended! A Christian View of the New Testament Manuscrupts» (Des Moines, 1956). В этой работе автор превосходит Бургона в стремлении защитить достоинства Textus Receptus, отстаивая даже подлинность Иоанновой коммы 1 Ин 7–8. См. также Введение Хиллза «Dean Burgon in the Light of Criticism» к репринтному изданию 1959 г. книги Бургона «The Last Twelve Verses of the Gospels according to St. Mark Vindicated»… (впервые напечатана в 1871 г.).

[72] The Revision Revised, London, 1883, p. 16 (курсив автора). 6 мая 1897 г. в Новом колледже в Оксфорде состоялась дискуссия, на которой Эд, Миллер, Дж. X. Гуильям и А. Бонус (Ed. Miller, G. H. Gwilliam, A. Bonus) разделили взгляды Бургона против В. Сэнди, А. С. Хэлдмана и В. С. Аллена (William Sanday, А С. Headlam, Willoughby С. Allen), защищавших взгляды Весткота и Хорта. Вопрос, в котором они были единодушны, касался даты создания новозаветной части сирийской Пешитты. Миллер утверждал, что данный перевод, который является примером сирийского типа текста, восходит ко II в, и, следовательно, сирийский тип не имеет отношения к Лукиану и его современникам, жившим в начале IV в. Сэнди признал, что вопрос о времени появления Пешитты был наиболее слабым моментом в позиции Миллера, но не смог представить убедительных доказательств ее более позднего происхождения. («The Oxford Debate on the Textual Criticism of the New Testament». London, 1897, p. 28.) Несколько лет спустя ?. Буркит (F. С. Burkitt) выдвинул доказательства в своей монографии «St. Ephraim's Quotations from the Gospel». Cambridge, 1901, показав, что новозаветные цитаты в подлинных трудах Ефрема (d 373) во многом соответствуют старосирийской версии, а не Пешитте, и, следовательно, последняя появилась после смерти Ефрема.

[73] Scrivener F. H. A A Plain Introduction to the Criticism of the New Testament. 4th ed., II, London, 1894, p. 287.

[74] Salmon G. Some Thoughts on the Textual Criticism Of the New Testament. London, 1887, p. 129.

[75] Gregory С R. Bernhard Weiss and the New Testament. — American Journal of Theology, I, 1896, pp. 16–37. Lake K. Doctor Weiss's Text of the Gospels: the Thoughts of a Textual Critic on the Text of an Exegete, ibid VU, 1903, pp. 249–258.

[76] На основе анализа 11 глав, выборочно взятых из разных мест Нового Завета, Джордж Гарольд Гринли обнаружил, что текст Нестле отличается от Textus Receptus в 233 местах, Текст Мерка — в 160, текст Бовера — в 111, текст Фогеля — в 67, а текст Сутера — в 47. В процентном отношении это означает, что текст Нестле отличается от Textus Receptus в 496% в сравнении с Сутером! См. работу Курта Аланда, который приводит статистику Гринли в статье «The Position of New Testament Textual Criticism». — Studia Evangelica, ed. by Aland, F. L Cross et al. (= Texte und Untersuchungen, 1XIII, Berlin, 1959, p. 719) См. ниже, с. 255–256.

[77] Фон Зоден также опубликовал малое издание (Handausgabe) под названием «Griechisches Neues Testament, Text mit Apparat*. Gottingen, 1913.

[78] Фон Зоден разделил все известные греческие рукописи на 3 класса: 1) — ?–рукописи, содержащие весь Новый Завет (???????) с или без Книги Откровения; 2) — ?–рукописи, содержащие Евангелия (??????????); 3) — ?–рукописи, состоящие из Деяний, Посланий, с или без Книги Откровения (?????????). Внутри каждого класса каждая рукопись пронумерована в соответствии с датой написания и содержанием, ?–и ?–рукописи вплоть до конца IX в. идут под номерами 1–49; рукописи X в. — 50–90; для последующих веков используются трехзначные цифры, а число в порядке сотен обозначает век (так, 146 — рукопись XI в., 446 — рукопись XIV в.). В ?–рукописях наличие Книги Откровения указано цифрами 1–49 в каждой сотне и 50–99 для рукописей без нее. (Так, ? 421 означает рукопись XVI в., содержащую весь Новый Завет, 6 271 — рукопись XII в., в которую входят все книги Нового Завета, кроме Апокалипсиса.) Подобным образом, содержание ?–рукописей раскрывается еще более сложной системой нумерации. Поскольку ?–рукописи очень многочисленны, то в систему включены и другие цифры.

Кроме того, что система отличается чрезвычайной запутанностью, она содержит, возможно, больше информации, чем читатель хотел бы знать. Более того, такая система позволяет включить ограниченное число новых рукописей и совсем не оставляет места для греческих лекционариев.

[79] Gregory С. R. Die griechischen Handschriften des Neuen Testaments. Leipzig, 1908.

[80] Информацию о «ключах», с помощью которых Грегори унифицировал систему фон Зодена, см. Kruger F. Schlussel zu von Sodens Die Schriften des Neuen Testaments… Gottingen, 1927, и Kra? В. Die Zeichen fur die wichtigeren Handschriften des griechischen Neuen Testaments. 3te Aufl., Freiburg I. Br, 1955.

[81] См., например, Lake К. Review of Theology and Philisophy, IV, 1908, pp. 201–217, 277–295; Hoskier H. C. Journal of Theological Studies, XV, 1914, pp. 307 — 326; Lietzmann H. Zeitschrift fur die neutestamentliche Wissenschaft, XV, 1914, pp. 323–331; Souter A. Expositor, 8th series, X, 1915, pp. 429–444.

[82] См. примечание 1 на стр. 40 выше.

[83] Текст Мерка переиздан Gianfranco Nolli в его Novum Testamentum graeсе et latine (Rome, 1955). Примечания к изданию Нолли содержат ограниченное число текстологических, синтаксических и лексических вспомогательных комментариев.

[84] См., например, обзор Opitz H. G. в Gnomon, XII, 1936, pp. 429–436 и «Three Recent Editions of the Greek New Testament». — Journal of Theological Studies, I, 1949, pp. 145 ff.

[85] О текстологических находках Бовера см. Metzger В. М. Chapters in the History of New Testament Textual Criticism. Leiden and Grand Rapids, 1963, pp. 121–141.

[86] См., например, Colwell E. С. Classical Philology, XXXIII, 1938, pp. 112–115; SouterA. Expository Times, LIII, 1941, pp. 149 ff.; Kilpatrick. Journal of Theological Studies, XLIII, 1942, pp. 30–34; и Matisoti T. W, ibid, pp. 83–92.

[87] В 1949 г. был предпринят международный проект, в котором объединились британские и американские текстологи с целью создания полного apparatus cnticus Греческого Нового Завета. Описание целей этого проекта см. Parvis M. M. in Crozer. Quarterly, XVII, 1950, pp. 301 — 308 и статью Colwell E. С. in Journal of Biblical Literature, LXXXVII, 1968.

[88] Однако в это издание не вошли данные из очень ценных Бодмерских папирусов, поскольку большинство из них было опубликовано уже после того, как переводчики NEB завершили свою работу.

[89] Оценку издания Таскера можно найти у Gaumer Т. An Examination of Some Western Textual Variants Adopted in the Greek Text of the New English Bible. — The Bible Translator, XVI, 1965, pp. 184–189; а также у автора настоящей книги в «Historical and Literary Studies, Pagan, Jewish, and Christian». Leiden and Grand Rapids, 1968, p. 160 f.

[90] Членами Комитета стали Курт Аланд из Мюнстера, Мэтью Блэк из СентЭндрюс, Аллан Викгрен из Чикаго и автор настоящей книги. За первые четыре года работы Комитет также включил в свой состав эстонского ученого Артура Вообуса. Для подготовки второго издания, которое вышло в 1968 г., Комитет был расширен — в него вошел иезуит Карло Мартини из Рима.

[91] Американское, Британское и Иностранное, Голландское, Шотландское и Вюртембергское общества. В 1967 г. издание выпущено под покровительством Объединенных Библейских Обществ.

[92] Reuss Eduard. Bibliotheca Novi Testamenti graeci cuius editiones ab initio typographiae ad nostra m aetatem impressas quoquot reperiri potuerant. Brunsvigae, 1872. Дополнение к списку Реуса см. Hall Isaac H. в Philip Schatt, A Companion to the Greek Testament and the English Versioa 3rd ed, New York, 1889, pp. 519–524.