Галерея «Арт Владивосток» › Приморская государственная картинная галерея: «Окрашено», 6 августа – 6 ноября 2009 года (original) (raw)

Анонсы

Персональные выставки

Коллективные выставки

Фоторепортажи

Паноптикум

Архипелаг ГУЛАГ

▢▢

Колонка искусствоведа

Колонка художника

Обучающие статьи

Страницы авторов

Метки|Tags

О проекте

Ссылки

alramy.ru

Работы преподавателей Дальневосточной государственной академии искусств

Выставочный зал Владивосток, ул. Алеутская, 12

Художественная жизнь Владивостока изобилует выставками, идущими одна за другой из года в год. Но даже старожил вряд ли припомнит такую — по составу участников — большую живописную экспозицию. Зрителям на ней представляют свои работы разные художники, но одно является общим для них — все они преподаватели художественного факультета Дальневосточной государственной академии искусств.

А ведь академия существует с 1962 года. Однако за полвека без малого замысел о коллективной выставке педагогов факультета не возникал. Владивосток, Дальний Восток по зональным и приморским вернисажам знали и ценили на протяжении десятилетий творчество В. Н. Бочанцева, В. А. Гончаренко, В. Н. Доронина, Н. П. Жоголева, С. А. Литвинова, Ю. В. Собченко, К. И. Шебеко. Все они были художниками первого ряда в приморском искусстве. Это они (вместе с другими) в 1960-х — 1980-х годах подняли краевое искусство до творческого уровня общероссийского, включили его в качестве неотъемлемой части в культурный обиход большой страны. Всесоюзные, республиканские выставки с их лёгкой руки с тех пор не обходились без обязательного приморского вклада.

Но говоря о вышеназванных живописцах, мы вынуждены употреблять, увы, прошедшее время — «они были». Совсем по Пушкину: «_Иных уж нет, а те далече..._». Сошло с круга одно поколение, пришло другое. Соответственно в мастерских художественного факультета ДВГАИ произошла смена караула. Их возглавили, в них преподают И. И. Бутусов, А. В. Глинщиков, А. А. Енин, Е. Е. Макеев, В. В. Медведев, И. Б. Обухов, Н. А. Попович. Они в прошлом — воспитанники выше названных мэтров, сегодня это творчески состоявшиеся художники, члены Союза художников России, участники немалого ряда выставок разного ранга: российских и зарубежных.

Когда-то они выставлялись по одиночке, каждый за себя. Но став членами единого коллектива, художниками и педагогами в одном лице, сегодня они олицетворяют собой совокупный творческий потенциал кафедры живописи и рисунка, магистральное направление развития факультета в будущем. Смысл этой совместной выставки можно определить как сверку часов зрелых художников и молодых ещё педагогов относительно своих предшественников и нового времени, в котором приходится им учить новых художников для Дальнего Востока.

Смена поколений это вроде бы естественное, как сама жизнь, явление. Но в нашей академии оно сопровождалось крушением советской эры, обвалом духовных устоев и творческих идеалов с ней связанных по всей России. В результате в художественной жизни страны мы наблюдаем сегодня не что вроде двоевластия. Очевидна поддержка официальных инстанций культуры модернизма. Но после полутора десятилетий свободы творчества на русской почве художники авангарда выдохлись, истощились от вседозволенности, занимаются вместо творчества «_игрой в бисер_». Место убеждений и идей (пусть и с отрицательным знаком) заняли расчёты рыночной коньюнктуры. Их искусство ныне сродни бизнесу.

Что же касается положения реализма в сегодняшнем искусстве, то оно не из лёгких. Посаженный на хлеб и воду, в смысле государственного обеспечения и поддержки, он в атмосфере внесоветской жизни, заметно видоизменился. Как писать, что писать — стало личным делом художника- реалиста, ставшего вдобавок художником-одиночкой. Сегодня жизнь диктует особый спрос на искусство. Галереи, а не Союзы художников, первенствуют по части удовлетворения потребностей в изобразительном творчестве. А самое главное, этот спрос стал тотально индивидуально частным. Государства и след простыл. А вместе с ним исчез общественный интерес к искусству, проявляемый через государственный заказ. Художественный рынок не способен стимулировать и востребовать на постоянной основе портрет, тематическую картину. И то и другое он фактически отменяет.

Современный частный рыночный спрос со стороны человекоединиц, а не общества и государства, привёл к перенастройке массы художников. Они становятся сплошь камерно-лирическими, малоформатными не только в размерах своих холстов, но и масштабах их содержательности. А между тем, во многих содержится скрытый потенциал быть не только пейзажистами, натюрмортистами, не только жить наедине с собой и природой. Своими работами (Глинщиков А. «Наблюдатель», Макеев Е. «Август», Попович Н. Портретный триптих) демонстрируют это особенно наглядно.

А ведь именно способность написать человеколюбивую картину, полную жизненного содержания, русская художественная школа культивирует, как высший уровень мастерства.

Поэтому нынешнее поколение преподавателей ДВГАИ выступает в двойственной, весьма трудной роли: охранителей основ русской школы и её преобразователей в новой исторической обстановке вокруг искусства. Им никуда не деться от вопросов адаптации к XXI веку заветов и программ вузовской подготовки. Они уже могли заметить зазор между идеалами школы и реальной творческой практикой в союзах художников. И недаром все они своим творчеством представляют нам реализм отнюдь не школьного толка. Это реализм резко обновлённый, колористически и пластически экспрессивный, идущий от сугубо личностного восприятия мира. Но даже в крайних случаях самовыражения, они создают, как правило, в работах информативно внятный художественный образ. В них видна установка на диалог со зрителем. Над выставкой реет атмосфера сильно выраженной и разнообразной художественной образности. Её экспоненты очень разнятся. А ведь произошли эти живописцы из одного корня, они вышли из мастерских одного художественного вуза, из ДВГАИ. Вот наглядное доказательство тому, что жёсткие требования школы не подавляют, а закаливают его воспитанников. В результате выставка преподавателей академии — наглядный пример органического творчества. В нём содержится бесценный опыт великой традиции академической культуры и реализма, однако преображённый в контексте наших дней современно мыслящими художниками.

Особенно наглядно эту органичность демонстрируют работы Виталия Медведева. Нескрываемо очевидно, что им движет сильное чувство — любви к Родине, Приморью, к Дальнему Востоку. Именно эта любовь позволяет ему неустанно общаться с природой. Не просто рассказывать о ней, а петь живописную песнь песней о Приморье. Наш край у Медведева вечно осенён солнцем, пронизан гармонической красотой. Эти красоту и гармонию он проводит в образах Приморья, как доминанту, как извечную данность. В результате в работах Медведева таится возможность их двойственного восприятия. Присмотритесь, в одном аспекте всё в них выглядит как «здесь и сейчас». В другом и преобладающем — Приморье предстаёт заповедным обиталищем красоты Божьего мира. С ней сопряжены, в ней растворены душевные состояния оптимизма и радости бытия, доведённые до волнующей душу яркости. И как такая большая выразительность достигнута в рамках реалистической правды, без малейших романтических наворотов? Загадка таланта!

На этой же выставке в пейзажном жанре особой группой выделяются Александр Енин, Игорь Обухов, Наталья Попович. Они — разные индивидуальности. Но на фоне «классика» Медведева в них открывается общая им черта. Это декоративное видение цвета, его форсированное звучание, это стремление сделать цвет главным выразительным элементом картины. Во всём и всё в мире они видят одно цветовое содержание, как самое интересное. Для них написать пейзаж значит, прежде всего, создать из картины природы образ цветового зрелища, которое у Попович раскаляется до цветового пиршества.

При такой одержимости цветом, естественно, наблюдается дистанцирование от полноты изображения свойств природы. Более важным становится проведение в творчестве принципа: «_Вот так я вижу природу!_» Такая активность самовыражения сегодня принимается за показатель современности в искусстве, стала нормой. Как представляется, удача или неудача на этом пути зависит от соотношения в пейзаже умного замысла и естественной природности. Если умозрительность не разъедает, как кислота, натуру, а наоборот, натуральность исподволь напитывает полотно, тогда пейзаж перестаёт быть головным конструктивным построением. Он становится образом одухотворённой природы и выразителем творящего духа художника, откровением о внутренней природе вещей, открывшейся его интуиции. Тогда могут возникнуть уникальные чудеса, производные от «второй природы», существование которой возможно исключительно в сфере искусства на основе условной знаковости и метафорического языка в живописи.

Енин, Обухов, Попович замечательно владеют пропорционированием жизни и выдумки на холсте. Стилевая обострённость, энергия авторского видения не подавляют в работах дыхание жизни. Чутьё природы, корректировка натурой обезопасили их стильные полотна от повторяемости, внесли в них разнообразие, непреедаемость их для зрителя.

Чувствуется — нашим художникам интересен окружающий мир и, наверное, потому, что это родной дальневосточный мир. Есть в материале природы и человеческой жизни Дальнего Востока «_изобильное богатство свежих мотивов_», не заштампованных до банальности в исторически молодом искусстве региона. В нём ещё не образовалось вязкого болота традиционализма. Твори, выдумывай, пробуй!

На этом пути современных художников от «природной картины» к параллельной и независимой от неё особой «второй природе» в искусстве мы наблюдаем и другие варианты творческого поведения. Иной художник, обладая всеми приёмами реалистической передачи натуры, абсолютно теряет к ней интерес в творчестве. Он перестаёт жить с природой вместе и заодно, общаться с ней «лицом к лицу». В чём же причина подобной мутации?

Дело в том, что в последние полтора десятка лет российское искусство получило массовую прививку метафизичности. Многие живописцы отвернулись от земного мира, данного человеку для восприятия его пятью чувствами. Искусство для них перестало быть продолжением и отражением мира вокруг нас. Эти художники всем образом своего творчества утверждают как аксиому следующее: «_Моё представление о мире и есть для меня подлинная реальность_». Причём они опираются не столько на разумную логику, а сколько на всплески подсознания, взрывы импровизации, откровения интуиции. Совсем по Пастернаку: «_И чем случайней, тем вернее..._»

«Метафизика» переводится: по ту сторону природы. Так Аристотель назвал мир духовных реальностей человека. Мир невидимый, зыбкий, прихотливый, никак не подчинённый закономерностям, общим для всех людей. Подчас сам человек не контролирует этот, его собственный, мир. Блуждает в его пространстве ощупью, как в потёмках.

Стремление творить поверх рациональности, опираясь на сверхчувственное мистическое «шестое чувство» свойственно Илье Бутусову, Александру Глинщикову, Евгению Макееву. Каждый по-своему работает суггестивным цветом, то есть внушающим цветом. Цветом, взятым не из натуры, а сотворённым художником специально для оформления вьявь метафизических видений его фантазии. Какого цвета может быть грусть, одиночество, задумчивая созерцательность? Каков цвет времени, радости или размышления? На такой странный вопрос может быть один ответ. У каждого художника разный, исключительно субъективный взгляд.

Кроме цвета эта прихотливая субъективность заявляет о себе в характере композиций, пространственно предметных связей внутри картин названных живописцев. Во всём наблюдается «сдвиг» относительно привычной логики мира сего, да и навыков массового зрителя. Им ощущается во всём непредсказуемость.

Последняя может быть разного рода. Во-первых, выступать как показатель творческой наэлектризованности; отвращения ко всему знакомому, стёртому до обыденности; острого внутреннего желания высказаться экспериментаторски свежо, через поиск — во что бы то ни стало. Только такой тип творчества такому художнику интересен. Но, во-вторых, бесконтрольная непредсказуемость может внести в картину головоломную загадочность, а значит, нечитаемость, а то и невоспринимаемость труда живописца со стороны зрителя. Работа становится непроницаемым секретным шифром без разгадки.

Поистине, этот творческий путь между авторским максимализмом и законным желанием зрителя (раз он дошёл до выставки) что-то получить от общения с живописью есть опасный путь между Сциллой и Харибдой.

Тем интереснее наблюдать, как по нему идут наши живописцы. Каждый из трёх «метафизиков» этой выставки является в своих работах под знаком некоей самой общей доминирующей выразительности. Е. Макеев — это охлаждённый ум, интеллектуалист; И. Бутусов — это беспрестанные выбросы заразительной эмоциональной энергетики во вне; А. Глинщиков запоминается душевной сосредоточенностью глубокого интроверта, вечно пребывающего «наедине с собой».

У них на всех есть одно весомое и решающее достоинство. При всей дистанцированности от прямых контактов с природой в эвклидовом трёхмерном пространстве натура опознаётся в их холстах (у каждого в разной мере). А когда зритель улавливает хотя бы веяние природы, усматривает хотя бы знаковый код натуры, то, даже при изобилии сложной гипертрофированной образности, он остаётся верным художнику активным и заинтересованным зрителем-сопереживателем. Именно поэтому их работы выглядят не как проходные опыты, а как интересные достижения. Они не ищут, а мастерски находят. Они продвинуты к новым творческим рубежам, они находятся внутри контекста современных ожиданий нового в искусстве со стороны зрителя в XXI веке.

Как замечательно, что все перечисленные художники этой выставки ещё и преподаватели ДВГАИ. Уверенно можно сказать: они обеспечат плодотворное будущее русской художественной школе на Дальнем Востоке.

В. Кандыба

Метки: Бутусов, Владивосток, Глинщиков, ДВГАИ, Енин, Макеев, Медведев, Обухов, ПГКГ, Попович, Приморье

Рубрика: Анонсы
Дата публикации: 29.07.2009

Всего просмотров страницы: 9 519

Оставить комментарий (Сейчас 3 комментария)