3D-путешествие по утерянной, невоплощённой Москве (original) (raw)
На канале День ТВ вышла новая передача, посвящённая виртуальным мирам в 3d городах.
Предыдущий сюжет: Виртуальные миры Москвы прошлого и будущего.
Несколько отрывков из передачи:
… А.Ф.: Вот недавно вышел фильм «Мастер и Маргарита» в прокат, этот фильм обсуждался на канале «День», не очень приятное от него впечатление у меня осталось лично, но и многие другие люди его смотрели, и вердикт такой был: интересно, говорили так. Ну конечно, вот этот весь сюжет вымученный, всё притянуто за уши, извращено. Мы наконец-то вышли на такой уровень мировой, мы там создали как страна якобы как производство российское 3D-анимацию. Но там в этом фильме взяты фасады из одних сталинских зданий, куда-то вставлены в другие, а при этом вот эта вся 3D-мистерия 3D-анимации. Я же видел у Семёна Расторгуева это всё, и причём он это делал бесплатно и с помощью своих учеников, студентов, то есть создал эту вот 3D-Москву. Причём я так понимаю, есть 3D-Москва вот эта, конструктивистская, то есть воплощённый генплан Москвы, есть Москва начала XX века, есть Москва начала XIX века, допожарная, значит, это уникальные миры, которые вот так создаются просто, и кто-то там спекулирует на этом. Как называется этот проспект, который вдовесок к Остоженке? Проспект Дворца Советов, да вот эти вот вертикальные прожекторы, их же не было в генплане, ты их не мог увидеть, ты их придумал, они взяли это всё, перетащили в этот «Мастер и Маргарита» за миллионы какие-то безумные, и к тому же извратили пропорции, вот например Дворец Советов там, мягко говоря, побольше, чем планировался.
С.Р.: Могу по частям прокомментировать, потому что ну, если Дворец Советов, и там тот самый проспект Дворца Советов, который мы ещё увидим издалека, он был 4 км длиной. Соответственно, Дворец Советов, если смотреть на него в фильме примерно наполовину проспекта ляжет. Ну, то есть, если посмотреть, куда он там попадает, если его положить горизонтально. Получается, что он 2 км высотой. И путём несложных вычислений можно, во-первых, понять, что там 2 км высота, во-вторых, что у него ширина где-то будет километр с небольшим, и можно посчитать по объёму, что там должны были работать 5 млн. человек, а это как раз всё население Москвы на тот момент. То есть это настоящая утопия, и каждый москвич должен был бы в нём работать.
Проспект Дворца Советов
А.Ф.: Да он у него место работы был бы Дворец Советов в любом случае, а истинный проект Щуко и Иофана, он 600 м, да где-то или нет?
С.Р.: Он 415 метров. Да и чтобы ещё прокомментировать остальные моменты, в ролике видно, что у меня была создана полувечерняя обстановка, в связи с чем с утилитарными техническими потребностями и некими свойствами этой модели, потому что проработаны основные оси, то есть вот проспект Конституции, который теперь Новый Арбат, проспект Дворца Советов, а дальше Москва проработана меньше, и чтобы в кадре не мелькали постоянно недоделанные здания, они в ночи там менее видны, а подсечено всё как будто бы последним лучом заходящего солнца.
Проспект Конституции
Такой то ли вечер, то ли утро. Скорее вечер, потому что много окон горит. Как будто это такое вневременье, альтернативная реальность. Вдруг Солнце у них по горизонту ходит – не восходит и не заходит. Суть в том, что действительно этот ролик год назад уже существовал, чуть раньше, где-то в феврале, и вполне вероятно, что смотрели те, кто делал фильм.
А.Ф.: Да, точно смотрели, но главное, что меня там возмутило, — что вот эти вот компиляции, как бы есть, а архитектурного мышления нет. Сознание — оно не архитектурное, а такое, как театральное, идея декорации какой-то, перенести там якобы образ. А вот эта вещь, конечно, она имеет такое что ли значение собственное. А мы двигаемся…
… С.Р.: Да тут более расширенная версия, тут 25 сооружений, которых сейчас уже нет показано.
То есть понятно, что всё остальное показано, но они более детально.
Вот Алевизов ров, кстати, самый популярный, наверное, объект у меня, его ищут больше всего. То есть что такое «Алевизов ров», где он.
Алевизов ров
А.Ф.: Ну потому что Покрова на рву.
С.Р.: Ну, возможно, любят его люди. Если у меня раньше были какие-то отрывки про Москву 1812 г., то тут самый обобщенный ролик, то есть вплоть до Сухаревской башни мы долетим скоро.
А.Ф.: А вот я знаю, что мы провели когда передачу. Мне казалось, что просто на тебя набросятся все, разорвут на части, как Вакханки, так сказать, разорвали Гомера, что ну как бы реакция какая-то была. Я так понимаю, что пригласили в «Зарядье».
С.Р.: Да, была выставка, я именно визуальную часть её делал, потому что кто-то там делал макеты самих зданий. Ну, в смысле, я там выступал как раз цифровым этим художником или архитектором. То есть в этом направлении.
А.Ф.: А это был отдельный какой-то проект, куда просто тебя вписали.
С.Р.: Да там была выставка, посвященная разным интерпретациям «Зарядья». Делал там как раз ролик специально, что там в Зарядье было и ещё вокруг, это они, собственно, показывали. Они меня ещё спрашивали, можно ли ещё где-то выставить, но я так пока не слышал о продолжении…
… А.Ф.: Вот эти старые Торговые ряды. Конечно, они же есть, существуют сейчас, спрятаны, отодвинуты за ГУМом.
Торговые ряды Кваренги
С.Р.: Это ряды Кваренги, да их немножко в 1812 году разбомбили, и поэтому Красную площадь потом очистили. Вообще 1819 г., условно говоря, год, когда всю Москву вообще переделали. То есть довольно сильно после пожара всё пострадало и они за сколько-то лет, за 7 очухались. Потому что раньше вот и театр на месте Большого театра был — Петровский. Стоял на берегу этой же самой Неглинки. И вообще всё было такое венецианское, немножко, было много разных каких-то каналов, небольшие дома, ну, то есть живописный был такой невысокий город.
А.Ф.: Ну, это был город усадеб, вот этих шкатулок, так сказать, драгоценных, напичканных, кстати, всякими диковинами. Какая там была мебель, какая там была посуда, всё это, конечно, в огонь ушло. Ну и разграблено французами было частично. Но вот этот волшебный город усадеб, церквей, вот этих вот внутренних садов, которые при усадьбах были. Здесь, кстати, не так много зелени.
С.Р.: Да зелени не так много, но, кстати, это особенность, по крайней мере на дореволюционных фотографиях городов всегда её мало. И нередко спрашивают: «Почему так мало в городе деревьев?» Но у меня есть утилитарное предположение, что много деревянных домов с печами и так или иначе все деревья стопили или на постройку сараев они пошли…
… С.Р.: Как раз специально сделано, чтобы интересующиеся могли долго на Алевизов ров смотреть. Единственное, он был с перепадами, и там были какие-то ещё в мостах дамбы. Но его плохо использовали, в него мусор скидывали, и там в какой-то момент его поэтому решено было закопать, его завалили чуть ли не до верха мусором. А дальше он переходил плавно в Неглинку, и вот это розовое здание — это как раз Петровский театр, который был на месте примерно Большого, плюс-минус. То есть он стоял на берегу с мостами.
Было ощущение такое, как как я его назвал, венецианское слегка, что всегда все значимые объекты располагались на хоть маленьких, но на речках, и всегда надо переходить какие-то мостики. Кстати, насчёт внешнего вида церквей не всегда есть данные, но по крайней мере по карте, а они вот расставлены…
… А.Ф.: Она красиво очень здесь покрашена у тебя Сухарева башня, я потому что видел её всё время в таком монотонно красном.
С.Р.: А я как раз искал постарее её виды, живопись. Она там в таких цветах.
А.Ф.: Да, была какая-то Красная, но дело в том, что вот эти фотографии начала XX века, гравюры тоже, сделанные там в начале в тридцатые годы, прекрасные есть. Там Сухаревской башни, но там она красная, и это вообще мода, которая связана была с эпохой Александра II, когда всё красили, в кирпичный цвет. Зимний дворец Расстрелли покрасили сплошным красным цветом.
С.Р.: И сейчас видно рельеф, что Кремль как бы стоит на таком возвышении, а внизу всё такое уходящее вниз. И поэтому действительно такие кадры получились живописные, при возвращении назад…
… С.Р.: А теперь пошёл ролик тот самый, это самая большая коллекция нереализованных проектов XX века. Он у меня выходит сериями, а тут они собраны в единый блок. Выходят серии, где я в каждой показываю примерно по 10 объектов, которые были не построены в двадцатые, в тридцатые годы и дальше. Чечулинский «Аэрофлот», он, кстати, входил в систему высоток. В генплане 35-го года, который на самом деле разрабатывался до 1953, что удобно запомнить, то есть переставить цифры местами, и вот эти дополнительные высотки туда тоже входили. Сначала их не было в 1935-м году, а потом их включили в этот генплан.
Центральный дом Аэрофлота, Д. Чечулин
А.Ф.: Вот если говорить про проекты Дворца Советов, как ты говоришь, там бывает просто карандашный рисунок или какой-то, то есть здесь это готовые проекты, проработанные проекты, они уже это документы целые, так сказать, но, они как бы в 3D.
С.Р.: Да, тоже есть по-разному. Ну на самом деле тут смысл такой, что ничего не останавливает разработчика. Если не проработано, то ничего, надо тогда взять и доработать.
А.Ф.: Ещё меня, так сказать, мысль всегда греет, что их можно где-то как-то воплотить
С.Р.: Да в 3D минимум напечатать для начала.
А.Ф.: Для начала. Вот это вот я так понимаю вместо Страстного монастыря стоит объект?
Дом съездов. Рашель Смоленская
С.Р.: Да, он стоит рядом с местом, где кинотеатр «Россия» сейчас. И там даже, кстати, и сам кинотеатр тоже есть, потому что это такая включающая модель. То есть она не исключающие, а наоборот, только если что-то совпало, то тогда застройка удаляется, а если не совпало, тогда как здесь на Пушкинской площади, собственно…
… А.Ф.: А сейчас вроде, это всё было, напились кровушки уже, всё отвалились, ленивые клопы, новую кровушку искать непонятно где. И сейчас пришли нейросети всякие, вот они делают такие странные пока вещи.
С.Р.: Ну, в смысле, они делают компиляцию, это компиляция того, что уже есть, поэтому тоже они не двигаются в сторону оригинальности.
А.Ф.: Вот какая прекрасная стеклянная башня
Небоскрёб ВСНХ на Лубянке. В. Кринский
С.Р.: Это небоскрёб Кринского.
Это был такой практически первый небоскрёб, все остальные типологии зданий уже фактически были на тот момент.
А.Ф.: Ну это элегантная вещь. Вот построили же монстра ужасного в Орликовом переулке. Не смогли вот как-то взять и прямо воплотить проект, или реплику какую-то.
С.Р.: Да я вот точно не знаю, как эта история может работать, то есть, вроде авторских прав уже как таковых нет.
А.Ф.: Ну, эти проекты были сделаны в московских государственных проектных бюро, они даже не могут здесь авторские права эти потомки предъявить…
… А.Ф.: При этом есть одно из житий Матроны Московской, как она свою соседку по коммунальной квартире водила за руку вот по Флоренции, ей надо было диплом защищать, это и она вот своим, духовным зрением, физического у неё не было зрения, она туда походила, и здесь то же самое происходит с помощью технологий, с помощью твоих знаний и, конечно, с помощью вот большой любви к архитектуре, культуре, к истории, это сверх важно. Вот этот компонент последний — это есть, собственно говоря, этот замковый камень, и вот главный флюид, и сердце этого проекта. Я настолько рад, что вот ты его представляешь, презентует на канале «День», что хочется и дальше, и дальше вот его продвигать просто, как только появится что-то ещё, обязательно сообщай, мы будем делать многие серии.
С.Р.: Кстати, вот эта штука — это самый ранний объект, который сюда попал. Коммунальный дом 1919, то есть ему уже 105 лет. Он, правда, был тоже чисто в эскизном представлении, и довольно такой забавный. Ну как монумент, он, так сказать, монумент коммунального дома, такой необычный, потому что, как я говорил, чем раньше, тем у них было ещё больше и шире поле творчества.
Коммунальный дом. Н. Ладовский
А.Ф.: Я просто всё время практическую какую-то сторону пытаюсь уловить. Есть, конечно, такая. А вот я уверен, что есть какие-то там начальники. Они же смотрят нас всех, они там начинают там шевелить лапками, что-то думать там. А может быть, сделать так, а может быть, в это как-то вообще вложить какие-то средства, развить этот проект. Я знаю, а есть ещё люди, обычные молодые люди, которые смотрят так открытыми глазами, а мы хотим так же сделать, вот ты какие-то курсы, значит, школу для архитекторов вообще открываешь или нет?
С.Р.: Ну, я думаю сделать из этого книгу, я, кстати, уже написал, скоро выйдет статья научная, там как раз процесс описан более или менее подробно. Это будет у меня на сайте ссылка в любом случае, а сайт — цих.ру. Его даже можно искать, просто «цих», он найдётся.
А.Ф.: А может быть надо издать какое-то пособие для начинающих?
С.Р.: Да, это тоже можно сделать, потому что у меня раньше была проблема, что текста не было, а было много картинок, вот наконец с этим стало получше…
… С.Р.: Да я их расставил, чтоб просто издалека читались эти оси. Ось подчёркнута прожекторами. Раньше любили светить этими зенитными прожекторами в небо, потом почему-то исчезла эта традиция, может из-за самолётов, не знаю. То есть потом подсветка стала, которая светит на здания. Сейчас и прожекторы диодные стали менее требовательные, а тогда это было вообще тяжело, там были киловаттные лампочки, дорого и много электричества тратилось и они перегорали всё время. Довольно было сложно технологически, а сейчас это всё проще, но сейчас никто в небо не бьёт лучами. Поэтому я эту историю перенял буквально с каких-то старых фото. Даже тот же День Победы, когда светили все в небо.
А.Ф.: Ещё из направлений компьютерные симуляции. Они ведь могут касаться определённых исторических периодов. Да, допустим, Москва времён Великой Отечественной войны, налёт авиации вражеской, работа зениток, прожекторов, все эти дирижабли, которые военные сети расставляют в небе. Или, допустим, такое явление, одно из фантастических эпизодов русской и мировой истории, как пожар Москвы, и тоже создаётся не в виде какого-то там образа или там гравюры, а это целая такая мистерия, картина, и, конечно, здесь огромное количество возможностей для творчества.
Архитектон Альфа. Казимир Малевич
С.Р.: А это архитектон Малевича, ещё один как раз объект, который был сильно додуман. Потому что у Малевича от был только в формах…
… С.Р.: В итоге на Ленинских горах такое сооружение, Международный Красный стадион ближе да к краю, чем университету. И университет тоже умещается.
Международный Красный стадион. М. Коржев
Тут маленькие объекты иногда попадаются. То есть которые не сильно незаметны, тем не менее о некоторых просто много информации. А это немножко там Якова Чернихова, у которого все объекты были чисто графические. То есть он не предполагал, что их будут строить, и как он удивился, что с каких-то этих почеркушек будут это делать, мучаться люди. Ну, по крайней мере, студенты строить эти кольца, которые он там быстро нарисовал.
А.Ф.: Ну это здорово просто
С.Р.: А вот ещё один малевичевский этот архитектон, который стал таким этим перевёрнутым небоскрёбом.
А.Ф.: Напоминает какую-то фигуру тетриса, игры в тетрис.
Архитектон-небоскрёб. Казимир Малевич
С.Р.: Да, у него, кстати и пиксельные были объекты и фрактальные…
… С.Р.: Ну вот долетели мы до Воробьёвых гор. Тут сначала Международный Красный стадион, там хотели международные игры проводить, а дальше сейчас будет Леонидов. Это единственный стадион, который на холме. То есть у него ступенчатая структура, как естественным образом образуются трибуны – одна у него высокая, потом низкая. Вот Леонидов — это антигравитационная архитектура, которая вся держится на растяжках, есть и шар и там ванты. Вантовое всё такое это, и это удивительный автор.
Институт библиотековедения им. Ленина. Иван Леонидов
У него были самые лучшие, признанные идеи, и практически ничего не построили. Из его известных идей точно ничего не построили, а построили потом какие-то уже маленькие объекты. И рядом всякие ВХУТЕМАС-эксперименты, тоже актуальные и сейчас. В последнее время по всякому пытаются придумать, что можно сделать с небоскрёбом, вот можно его поставить, например, на тонкие эти ножки. И, кстати, ещё один из памятников, только он был такой у Ладовского. А сзади стоит большой такой ангар, который называется эллинг для дирижаблей…
Эллинг для дирижаблей. Б. и З. Розенфельды
… С.Р.: Тут есть места, где всё более проработано, уже лучше считывается, и это, кстати, Леонидовская тоже структура.
А.Ф.: Да это я помню, такой тонкий небоскрёб, он тоже с печатным делом был связан. На Тверской площади поставлен. Прямо стоит за памятником.
Типография газеты Известия. И. Леонидов
С.Р.: Да, типография газеты. У него всегда такие очень тонкие объекты, Наркомтяжпром у него был, и, кстати, в конце будет ещё про него в отдельном ролике, тоже самый тонкий такой изящный, потому что все Наркомтяжпром пытались делать тяжёлый, видимо это связано с тяжёлой промышленностью.
А это — с чего всё начиналось, это Ярославль до революции. Возможно, часть аудитории его не очень знает.
А.Ф.: Это церковь Петра и Павла.
Церковь Петра и Павла и церковь Николая Чудотворца, Ярославль, 1912
С.Р.: Да, сейчас там мост на этом месте, это с чего начинались 3D-города, потому что у меня сначала были какие-то темы с местной работой над городом, и, собственно, после этого всё плавно переросло.
Но в Ярославле с этим, кстати, проблема, что там исторические версии можно делать города, а нереализованных проектов, как везде и даже в Питере мало. В Питере только башня Третьего Интернационала известная.
Казанский монастырь, Ярославль, 1912
… С.Р.: Вот этой колокольни нет, а сам Казанский монастырь остался. Там Волковский театр, чуть поменьше, чем сейчас. И пошла часть города более узнаваемая, и Торговые ряды, у которых одну половину разбомбили позже, в 1918 году. Да и там многое в основном подразбомбили, и поэтому им было легче всё сносить. На месте Власьевского храма потом построили дом пятиэтажный. В общем, эта модель чем характерна, что она ещё более детальна. Тут какие-то люди есть, трамвайчики.
А ещё, кстати, по Москве есть запрос как раз на дореволюционную, но я её начинал делать, в прошлой передаче показывал фрагмент. И был тоже период такого ретрофутуризма дореволюционного. Была такая серия открыток, которые показывали Москву 2200-го какого-то там года, то есть 2214-го. И там ретрофутуризм, как раз я этим тоже начал заниматься. Возможно, это, так или иначе скоро появится, хотя бы через полгода, может быть…
… С.Р.: Это на месте Зарядья, тут сравнение, что было, было здание административное, был Наркомтяжпром, и сейчас увидим Леонидовский, наконец, Наркомтяжпром как самый элегантный. Это ещё Мордвинов, а вот на заднем плане стоит Леонидовский, напоминающий ракетный стартовый комплекс.
Наркомтяжпром в Зарядье, А. Мордвинов
А.Ф.: Довольно симпатично, в таком духе Солопов пытался на Красных Холмах что-то построить, вышло конечно не так.
С.Р.: Вот сейчас мы видим как будто будущее, которое у нас уже было. Раз оно уже было, то уже всё равно ничего хорошего не получится, есть какая-то история такая у архитекторов, типа руки опускаются. То есть архитектор-то вроде как должен делать будущее, ну хотя бы пока построят проект, лет 10 пройдёт, там, пока всё придёт в нормальное состояние, а всё равно уже этот вот постмодернизм уже сидит в людях, типа всё уже эти конструктивисты, авангардисты спроектировали хорошее.
Наркомтяжпром на Красной пл., И. Леонидов
А.Ф.: Ну, мы уже всё написали, как-нибудь это попробуем снова. Как говорил Александр Македонский: «Мой папа уже всё завоевал. Весь мир, ничего не осталось». Да, однако ж всё-таки что-то кое-что и осталось, и для Александра…