26 April 2016 - Живые записки Антона Носика (original) (raw)
В начале 1807 года тридцатилетний гвардии полковник Дмитрий Васильевич Арсеньев оставил друзьям прощальное письмо:
Я должен портному Голендеру по счету около 200 рублей, Турчанинову по счету около 400 рублей, Воронцову 180 червонцев и 150 рублей, брату 1000 рублей, и потом какие-нибудь мелкие долги, каких я не упомню. Мне должны: Дука 150 червонцев, принц Мекленбургский 50 червонцев и впрочем кто сам вспомнит малые долги, тот их отдаст.
Из 2000 с чем-то рублей моих денег заплатите по возможности вышеописанные долги, большие же адресовать на батюшку. Дать на мой батальон 500 рублей, Николаше 100 рублей; волю как ему, так Ипату. Все вещи мои раздать друзьям, которые пожелают иметь какие-нибудь от меня памятники... Я ношу два кольца и один перстень. Секунданты мои возьмут их себе в знак моей дружбы и благодарности
.
Закончив это послание, Арсеньев с секундантами отправился за город, стреляться насмерть с богатым польским графом Хрептовичем. Тот имел дерзость посвататься к невесте полковника, девице Ренни, и тем расстроил планы офицера на семейное счастье, поскольку предложение богатого поляка было принято, а помолвка Арсеньева — расторгнута. Такое оскорбление могла смыть лишь кровь, и полковник послал графу вызов. Дрались на пистолетах; отвергнутый жених был убит на месте.
Весь Петербург, за исключением весьма малого числа лиц, вполне оправдывал Арсеньева и принимал в постигшей его смерти радушное участие, — вспоминал современник событий, князь Сергей Волконский. — Его похороны почтила молодежь петербургская своим присутствием, полным участия, и явно осуждала Хребтовича и тех лиц, которые своими советами участвовали в склонении матери и девицы Ренни к неблагородному отказу Арсеньеву. Хребтович, как осужденный общим мнением, выехал из Петербурга…
Впрочем, семейство Ренни вскоре отправился за ним следом, и граф Хрептович обвенчался с бывшей невестой убитого им полковника в одном из своих имений.
Ещё Пётр I, отправляя молодых русских дворян учиться в Европу, справедливо предвидел, что они привезут оттуда французскую моду на смертельные поединки. Поэтому дуэли в России были строго запрещены ещё с начала XVIII века, причём наказание назначалось самое суровое, и для участников, и для секундантов. Пётр в юридическом смысле приравнивал дуэль к преднамеренному убийству человека. Дуэлянты подлежали смертной казни через повешение, независимо от исхода их поединка. То есть повесить предписывалось и того, кто победил на дуэли, и труп его убитого соперника (за ноги). В полной мере этот Петровский указ не соблюдался в России никогда: власть либо закрывала глаза на информацию о случившихся дуэлях, либо назначала их участникам административные наказания, вроде штрафов, ареста, лишения чина и переводов на Кавказ.
Про императора Александра I с первых дней его правления известно было, что он в душе своей не согласен с позицией Петра, и считает дуэли не убийством, а Божьим судом. Впрочем, в открытую выступать с такой позицией самодержец не осмеливался. Поэтому силовики начала XIX века оформляли сведения о случившихся дуэлях таким образом, чтобы избавить власть от необходимости принимать меры.
В официальном отчёте о гибели 30-летнего полковника сообщалось, что граф Воронцов и граф де Дальмон 3 декабря 1807 года выехали с Арсеньевым в лес на охоту, и разойдясь в лесу услышали выстрел, на который сошедшись, нашли полковника Арсеньева мертвым… случилось это по неосторожности Арсеньева, который, как видно, желая перейти ров, оперся на ружье свое и оным нечаянно застрелился.
Подробно о том, какую роль играли смертельные поединки в жизни и самосознании российской аристократии XVIII-XIX веков, можно прочитать в прекрасной монографии Якова Гордина «Дуэли и дуэлянты: Панорама столичной жизни», вышедшей 20 лет назад. О дуэли и жизни полковника Арсеньева подробней, чем у Гордина, рассказывается здесь.
Метки: история, россия
Местонахождение: Новинский бульвар, Москва