Глеб Архангельский (original) (raw)

Что меня неизменно удивляет, это способность групп, коллективов, систем, работая над значимым проектом, проделать огромный путь, сделать очень много важных шагов, некоторые из которых – настоящие прорывы, но потом не дотянуть совсем чуть-чуть до полной победы. Или еще хуже – в собранную бочку меда плеснуть ложку дегтя. Перепрыгнуть пропасть на 95%.

Например, у нас есть огромное количество прекрасных бесплатных государственных кружков, секций, дошколок, детских лекций при музеях и т.п. Ни в одной стране мира нет такого богатства и разнообразия детских развивающих групп. В большинство из них открытая запись через электронные сервисы, в Москве это mos.ru, у некоторых учреждений свои системы. Открытые бесплатные равные возможности для всех, прекрасный замысел!

Но именно в момент записи система схлопывается в один чудовищный по своему безумию 15-минутный забег. Сначала волны по родительским чатам – вот уже скоро… завтра?… нет, на следующей неделе… Марьиванна достоверно говорила…. А вот в прошлом году… КЛИЧ! КЛИЧ! ОТКРЫТО! БЕЖИМ!!!! РЕГИСТРИРУЕМСЯ! И – у родителей есть в среднем 10-15 минут на борьбу с подвисающими системами, не сразу находящими верный адрес по прописке, глючащими на полпути… и горе тому, кто оказался не дома и делает это с айфона, а не уселся заранее дома перед двумя ноутбуками с парочкой запасных мобильных интернетов.

У Джека Лондона был рассказ о временах калифорнийской золотой лихорадки – когда в полночь давали сигнал, и все бежали столбить участки. Ирония заключалась в том, что главные герои лихорадочно¬ бежали ставить вешки вдоль изгибающейся реки, и их «нижняя» вешка оказалась выше, чем «верхняя». Измотанные и счастливые, утром они обнаружили, что забронировали себе отрицательную площадь золотоносной земли.

У нас тоже недавно случилась образовательная лихорадка. Мы записывали двух мальчиков-двойняшек в одну важную для них «развивашку», и один проскочил сквозь закрывающиеся бронешлюзы, а другой не успел, буквально на пару минут. Как младенец из притчи о царе Соломоне, которого было предложено разрубить пополам. Все, окно возможностей закрылось, поезд ушел, записи больше нет. И не будет. Никто не может помочь – ни формально, ни неформально. Как такой нео-дарвиновский отбор назвать? Куда теперь девать «вторую половину младенца»? Что делать родителям, у которых меньше ноутбуков, свободных рук, запасных мобильных интернетов, если они остаются за кадром этого праздника жизни?

Почему совершенно разумные управленческие интенции и современные технологии приводят к такому абсурду, к таким гладиаторским боям без правил, когда родители должны бороться с бездушным электронным Левиафаном? Что мешает на «дефицитные» детские активности установить дополнительные критерии – вступительные испытания, расширенную запись с отсевом тех, кто не справляется с нагрузкой в первые месяц-два, и т.п.? Это были бы как раз те недостающие 5%, которые нужны, чтобы «перепрыгнуть пропасть».