(no title) (original) (raw)

Если по Жуковского идти не под фасадами, а дворами, то и дело проваливаешься в прореху во времени - когда улица была еще Малой Итальянской, петербургские обыватели обсуждали покушение какой-то нигилистки на градоначальника Трепова, дамы носили турнюры, а Достоевский дописывал "Братьев Карамазовых". Главное только не забывать сворачивать с надежной асфальтовой тропы под осыпающиеся арки, нырять, толкая полуторавековые двери, в тесные парадные, выбираться через черный ход, и почаще задирать голову - к немытым бог знает сколько лет окнам мелкой расстекловки, ветхим холодильным ящикам, нежной чахоточной листве тоненьких лип и кленов, затягивающей зеленой ряской верх узких колодцев. Мы гуляем по затонувшей Атлантиде, как сказала грустно одна американская девочка, которую я хотела поразить великолепием Петербурга.

Почти никого сегодня в этих дворах не было, даже привычные атланавты куда-то пропали, только проявляются на стенах многочисленные мене-текел-упарсин - оставленные явно разными людьми, но сливающиеся в одну бесконечную беседу.
На желтом простенке местный поклонник Плиния начертал: In vino veritas! Ниже неизвестный оппонент с сожалением опровергает: "Истины в вине нет, я проверял". Рядом мутное окно, занавешенное пестрой тряпкой. Из лиловой мешанины пятен вдруг показывается рыльце растерянного беса. Оно сморщивается, шевелится - из-за тряпки вылезает котик с розовым носом и усаживается посмотреть на тебя, странного и совершенно здесь лишнего.
Один из брандмауэров - дворовый флигель, невозможно увидеть с улицы - резко, толчком, разворачивает к себе. Ночной город с венецианскими окнами, арками, черничным куском неба - впечатан в столетний кирпич и жалкие остатки штукатурки. Попасть в тот двор, чтобы разглядеть картину не сворачивая под неудобным углом голову, невозможно. Туда попросту нет хода. Миролюбивый дядька в наколках на жилистых руках, покуривающий на лавочке, конфидент миниатюрной дымчатой кошки, только пожал плечами: "Не, не пройдете". А что там? "А монашки вроде живут. Католические". Ах да, действительно, параллельно Малой Итальянской - Ковенский переулок с базиликой Лурдской Богоматери. Если монашки, то может и впрямь нет входа. Лишь бы чайки не поклевали на подлете.

В дальнем дворе, где-то за маленьким подвальчиком, который на самом деле "Балетный участок" - место, обеспечивающее пуантами всех балерин города на Неве, нашлась еще одна надпись: "Я любил тебя так, что голова кружилась вовсе не от вина". Питер, Питер. Это о тебе.