Igor Rodin - Academia.edu (original) (raw)
Uploads
Drafts by Igor Rodin
The subjectivity of the Anthropocene is one which has escaped into the evanescence of two-dimensi... more The subjectivity of the Anthropocene is one which has escaped into the evanescence of two-dimensionality. This peculiar kind of repression of bond disruption with the mattereality of the world and one's corporeality appears rather logical: drawing self-deception from the depths of the so-called imagination would mean going beyond the bearable limit of the traumatic, that which, among other things, protects subjectivity from taking responsibility for its actions, those very actions which have oxymoronically set on stake the life of the planet that spawned and have been feeding this very subjectivity. All this, though, makes one reflect over the essence and the essentiality of representation in general, that which is of course an extension of language, a fundamental representative section of subjectivity-a radically decorporealizing and psychotizing extention. In order to gain an insight into this very essence, the question that should be asked lies within the answer which compulsively rejects giving itself to us: is the praxis of corporeal relations with the world compulsive to the same extent as this answer, or, rather, what is compulsive is the talking about it, that is, a representation, a praxis of enunciation behind which the fundamental absence (not loss) of the aforementioned relations hides? In case of corporeal compulsiveness, representation appears as a trace, a phantasmatic post-factum, a side-effect of the function of speech, a residue or waste of the mind, all that which the author of this text includes into the notion of art. The minority, insignificance of the human being and the elemental, ontological masochism brought about by the above, represent that very animal nature of the human that, in circumvention of demonization of animality, implies a harmonious being in the world. Against this background, the enunciation, the act of symbolization and visualization-in the media-related sense – of such a being does not seek recognition and is not obsessed with that which is habitually named meaning. Yet, the notion of harmony in an econtological, animal sense, is closely linked to another notion, namely, that of violence and trauma. Neoliberalism keeps increasingly thriving on Nazism and Holocaust, as everything having to do with natural being, development of matter and body and their interaction in time and space, is canalized into their image of absolute evil. In order to make itself safe from activating symbolic and real antibodies, the Western culture absolutizes self-circularity of language, and, consequently, representation in general. Yet, the self-referencing quality of speech and images, which becomes more and more evident as their exponentially multiplying self-simulacrization and self-citation unfold, by no means surreptitiously signalizes that the mattereal and the corporeal run in their veins. The entropy. Being, not least of all, a repression of the sexual (and the feminine), the movement of the body and the contingency of its collisions with the world and matter become thicker
Thesis Chapters by Igor Rodin
Papers by Igor Rodin
Нечеловеческое желание Жака Лакана, 2023
Романтизация «(в)нечеловеческого», подспудно идеологизирующая, трансгуманизирующая современную мы... more Романтизация «(в)нечеловеческого», подспудно идеологизирующая, трансгуманизирующая современную мысль в форме всего, что ассоциируется с объектно ориентированной онтологией, не только отталкивается от очевидных для себя отправных точек («глубинная экология», философия Делёза и Гваттари), но и пытается переосмыслить «в свою пользу» антагонистические парадигмы и дискурсы. К таким относится и фрейдовско-лакановский психоанализ. В данной статье мы покажем, что импульсом к подобному «обезвреживанию» может послужить не только внешняя установка, но и внутренние бреши. Попытка Жака Лакана оставаться «лояльным» как по отношению к «классическому субъекту души», так и к Реальному (до/внесубъективному, остаточному) обернулась противоречивой концепцией желания, в которой парадоксальным образом оказался заложен имплозийный потенциал, реализовавшийся в новоматериалистском, пост/трансгуманистиче
ском прочтении Лакана.
Разбор основополагающей для клинической лакановской методологии топики желания показывает, насколько хрупок и уязвим для внешних атак герметичный понятийный аппарат, вырабатываемый для сугубо клинических целей. Исходя из логики самого Лакана, определявшего психоанализ в качестве симптома сопутствующей ему эпохи, приходится констатировать, что формальные попытки отмежеваться от «обыденной реальности» не могут спасти от горнила истории, и фатальность эта всегда прописана в неизбывных ловушках языка. В ключе психоанализа как
«невозможной профессии» попытка диалектизировать фрейдовский термодинамический «биологизм», фиаско западного субъекта «после Освенцима» и веру в структурность межличностной коммуникации обернулась для Лакана «невозможным проектом».
Исследование выполнено в рамках проекта «Генеалогии "алгоритмической рациональности" в позднем СС... more Исследование выполнено в рамках проекта «Генеалогии "алгоритмической рациональности" в позднем СССР: от кибернетической утопии к информационному обществу» ИГИТИ им. А. В. Полетаева НИУ ВШЭ.
В данной статье мы прокомментируем ряд тезисов, выдвигаемых психологом Александром Поддьяковым в ... more В данной статье мы прокомментируем ряд тезисов, выдвигаемых психологом Александром Поддьяковым в отношении психологии деятельности в условиях новизны и неопределенности и развития познавательно-исследовательских способностей. Сопоставляя тесты интеллекта, креативности и исследовательского поведения, Поддьяков рефлексирует на тему методологических побочных эффектов — сомнительной корреляции между ними, имманентной предвзятости авторов тестов, оксюморонообразности самой постановки вопроса («стандартный список творческих ответов»). Примечательной и достойной осмысления для нас предстает неопределенность позиции Поддьякова, которую мы и собираемся рассмотреть: признавая полезность тестирования интеллекта и креативности как такового, автор периодически натыкается на «подводные камни» данного праксиса, в чем несомненно проявляется амбивалентность эпохи доведенного до уровня цивилизационного императива технопротезирования субъктивности и культуры — эпохи, в которую все мы живем. Главным образом я буду ссылаться на статью Поддьякова «Практики тестирования чужого ума: от регламентированности к свободе» [Поддьяков, 2016] и нашу личную переписку . Целью предлагаемого развернутого комментария является расширение эпистемологического пространства дискурса, представленного Поддьяковым, в сторону вопросов философско-психоаналитического порядка и заострения внимание на моментах, рассматривающих субъективность в более широкой перспективе, чем та, что касается непосредственно практики тестирования. Надеемся, что представленные ниже размышления послужат вдохновляющим примером здоровой трансдисциплинарности, в рамках которой возможна дискуссия «второго порядка», осмысляющая не только сами «явления» посредством устоявшихся методологий, но и сами методологии. В этом нам поможет книга Поля Вирильо «Машина зрения» [Вирильо, 2004], в которой автор разворачивает проблематику реструктурирования субъекта на фоне технологизации зрительного контакта с миром.
Self-recreation through the Uncanny Encounter, 2019
О трансгуманизации сознания в России и на Западе, 2022
В предлагаемой статье будет затронута проблема трансгуманизации культуры в разрезе того, что можн... more В предлагаемой статье будет затронута проблема трансгуманизации культуры в разрезе того, что можно назвать трансгуманизацией языка и сознания. Под последней подразумевается поступательная инволюция языка как семантического поля, поля абстрактной «избыточности» культуры в той форме, в которой она прописана в мыслеформах и формах межличностного взаимодействия. Следуя кибернетическому императиву, трансгуманизация языка и, соответственно, сознания и субъективности сводит язык к средству передачи информации, отсекая от него все «лишнее» и делая вопрос о сути субъективности предельно острым и актуальным.
Сравнительный эпистемологический анализ русской и западной кибернетики и соответствующих траекторий трансгуманизации культуры выявляет разную природу и суть этих двух онтологем, а значит и позволяет сделать более сложные выводы в отношении трансгуманистической реальности по разные стороны цивилизационных баррикад. Протягивание онтологической нити от дореволюционной философии русского самоопределения через «русский космизм» и русскую кибернетику позволяет понять, почему трансгуманизм не был изобретен в России и не может стать ее новой Идеей.
The subjectivity of the Anthropocene is one which has escaped into the evanescence of two-dimensi... more The subjectivity of the Anthropocene is one which has escaped into the evanescence of two-dimensionality. This peculiar kind of repression of bond disruption with the mattereality of the world and one's corporeality appears rather logical: drawing self-deception from the depths of the so-called imagination would mean going beyond the bearable limit of the traumatic, that which, among other things, protects subjectivity from taking responsibility for its actions, those very actions which have oxymoronically set on stake the life of the planet that spawned and have been feeding this very subjectivity. All this, though, makes one reflect over the essence and the essentiality of representation in general, that which is of course an extension of language, a fundamental representative section of subjectivity-a radically decorporealizing and psychotizing extention. In order to gain an insight into this very essence, the question that should be asked lies within the answer which compulsively rejects giving itself to us: is the praxis of corporeal relations with the world compulsive to the same extent as this answer, or, rather, what is compulsive is the talking about it, that is, a representation, a praxis of enunciation behind which the fundamental absence (not loss) of the aforementioned relations hides? In case of corporeal compulsiveness, representation appears as a trace, a phantasmatic post-factum, a side-effect of the function of speech, a residue or waste of the mind, all that which the author of this text includes into the notion of art. The minority, insignificance of the human being and the elemental, ontological masochism brought about by the above, represent that very animal nature of the human that, in circumvention of demonization of animality, implies a harmonious being in the world. Against this background, the enunciation, the act of symbolization and visualization-in the media-related sense – of such a being does not seek recognition and is not obsessed with that which is habitually named meaning. Yet, the notion of harmony in an econtological, animal sense, is closely linked to another notion, namely, that of violence and trauma. Neoliberalism keeps increasingly thriving on Nazism and Holocaust, as everything having to do with natural being, development of matter and body and their interaction in time and space, is canalized into their image of absolute evil. In order to make itself safe from activating symbolic and real antibodies, the Western culture absolutizes self-circularity of language, and, consequently, representation in general. Yet, the self-referencing quality of speech and images, which becomes more and more evident as their exponentially multiplying self-simulacrization and self-citation unfold, by no means surreptitiously signalizes that the mattereal and the corporeal run in their veins. The entropy. Being, not least of all, a repression of the sexual (and the feminine), the movement of the body and the contingency of its collisions with the world and matter become thicker
Нечеловеческое желание Жака Лакана, 2023
Романтизация «(в)нечеловеческого», подспудно идеологизирующая, трансгуманизирующая современную мы... more Романтизация «(в)нечеловеческого», подспудно идеологизирующая, трансгуманизирующая современную мысль в форме всего, что ассоциируется с объектно ориентированной онтологией, не только отталкивается от очевидных для себя отправных точек («глубинная экология», философия Делёза и Гваттари), но и пытается переосмыслить «в свою пользу» антагонистические парадигмы и дискурсы. К таким относится и фрейдовско-лакановский психоанализ. В данной статье мы покажем, что импульсом к подобному «обезвреживанию» может послужить не только внешняя установка, но и внутренние бреши. Попытка Жака Лакана оставаться «лояльным» как по отношению к «классическому субъекту души», так и к Реальному (до/внесубъективному, остаточному) обернулась противоречивой концепцией желания, в которой парадоксальным образом оказался заложен имплозийный потенциал, реализовавшийся в новоматериалистском, пост/трансгуманистиче
ском прочтении Лакана.
Разбор основополагающей для клинической лакановской методологии топики желания показывает, насколько хрупок и уязвим для внешних атак герметичный понятийный аппарат, вырабатываемый для сугубо клинических целей. Исходя из логики самого Лакана, определявшего психоанализ в качестве симптома сопутствующей ему эпохи, приходится констатировать, что формальные попытки отмежеваться от «обыденной реальности» не могут спасти от горнила истории, и фатальность эта всегда прописана в неизбывных ловушках языка. В ключе психоанализа как
«невозможной профессии» попытка диалектизировать фрейдовский термодинамический «биологизм», фиаско западного субъекта «после Освенцима» и веру в структурность межличностной коммуникации обернулась для Лакана «невозможным проектом».
Исследование выполнено в рамках проекта «Генеалогии "алгоритмической рациональности" в позднем СС... more Исследование выполнено в рамках проекта «Генеалогии "алгоритмической рациональности" в позднем СССР: от кибернетической утопии к информационному обществу» ИГИТИ им. А. В. Полетаева НИУ ВШЭ.
В данной статье мы прокомментируем ряд тезисов, выдвигаемых психологом Александром Поддьяковым в ... more В данной статье мы прокомментируем ряд тезисов, выдвигаемых психологом Александром Поддьяковым в отношении психологии деятельности в условиях новизны и неопределенности и развития познавательно-исследовательских способностей. Сопоставляя тесты интеллекта, креативности и исследовательского поведения, Поддьяков рефлексирует на тему методологических побочных эффектов — сомнительной корреляции между ними, имманентной предвзятости авторов тестов, оксюморонообразности самой постановки вопроса («стандартный список творческих ответов»). Примечательной и достойной осмысления для нас предстает неопределенность позиции Поддьякова, которую мы и собираемся рассмотреть: признавая полезность тестирования интеллекта и креативности как такового, автор периодически натыкается на «подводные камни» данного праксиса, в чем несомненно проявляется амбивалентность эпохи доведенного до уровня цивилизационного императива технопротезирования субъктивности и культуры — эпохи, в которую все мы живем. Главным образом я буду ссылаться на статью Поддьякова «Практики тестирования чужого ума: от регламентированности к свободе» [Поддьяков, 2016] и нашу личную переписку . Целью предлагаемого развернутого комментария является расширение эпистемологического пространства дискурса, представленного Поддьяковым, в сторону вопросов философско-психоаналитического порядка и заострения внимание на моментах, рассматривающих субъективность в более широкой перспективе, чем та, что касается непосредственно практики тестирования. Надеемся, что представленные ниже размышления послужат вдохновляющим примером здоровой трансдисциплинарности, в рамках которой возможна дискуссия «второго порядка», осмысляющая не только сами «явления» посредством устоявшихся методологий, но и сами методологии. В этом нам поможет книга Поля Вирильо «Машина зрения» [Вирильо, 2004], в которой автор разворачивает проблематику реструктурирования субъекта на фоне технологизации зрительного контакта с миром.
Self-recreation through the Uncanny Encounter, 2019
О трансгуманизации сознания в России и на Западе, 2022
В предлагаемой статье будет затронута проблема трансгуманизации культуры в разрезе того, что можн... more В предлагаемой статье будет затронута проблема трансгуманизации культуры в разрезе того, что можно назвать трансгуманизацией языка и сознания. Под последней подразумевается поступательная инволюция языка как семантического поля, поля абстрактной «избыточности» культуры в той форме, в которой она прописана в мыслеформах и формах межличностного взаимодействия. Следуя кибернетическому императиву, трансгуманизация языка и, соответственно, сознания и субъективности сводит язык к средству передачи информации, отсекая от него все «лишнее» и делая вопрос о сути субъективности предельно острым и актуальным.
Сравнительный эпистемологический анализ русской и западной кибернетики и соответствующих траекторий трансгуманизации культуры выявляет разную природу и суть этих двух онтологем, а значит и позволяет сделать более сложные выводы в отношении трансгуманистической реальности по разные стороны цивилизационных баррикад. Протягивание онтологической нити от дореволюционной философии русского самоопределения через «русский космизм» и русскую кибернетику позволяет понять, почему трансгуманизм не был изобретен в России и не может стать ее новой Идеей.