Christian Noack - Profile on Academia.edu (original) (raw)
Papers by Christian Noack
Historische Anthropologie, Dec 1, 2015
The emotional economy of holidaymaking. Health, pleasure, and class in Britain, 1870–1918 The emotional economy of holidaymaking. Health, pleasure, and class in Britain, 1870–1918 , by Yaara Benger Alaluf, Oxford, Oxford University Press, 2021, 208 pp., US$100.00 (cloth), ISBN 9780198866152
Journal of Tourism History
Language and Culture in Russia’s Soft Power Toolbox
Edinburgh University Press eBooks, Sep 22, 2021
The introduction situates the research of the book’s contributors on language and culture promoti... more The introduction situates the research of the book’s contributors on language and culture promotion in the recent developments in Russian foreign policy doctrine, the rise of ‘soft power’ discourses in Russia and briefly surveys the state of research at the beginning of the second decade of the 21st century.
Edinburgh University Press eBooks, Aug 20, 2021
Edinburgh University Press eBooks, Aug 20, 2021
T he emergence of new cultural diplomacy institutions in Russia has elicited substantial scholarl... more T he emergence of new cultural diplomacy institutions in Russia has elicited substantial scholarly attention in the context of the public and academic debates about Russia's use of soft power. One of the central questions is whether the Russian Federation has indeed substantially modernised its arsenal of cultural diplomacy, or whether it merely fell back on tried and tested Soviet practices after a hiatus of more than a decade. Famously, Joseph Nye took part in the debate, criticising what he saw as the shortcomings of China's and Russia's approaches to soft power, namely the strong role of the state and the lack of engagement of civil society in Russia's and China's contemporary cultural diplomacy (Nye 2013). Occasionally, the Russian institutions, the Russian World Foundation (Fond Russkii Mir) created in 2007, and the Federal Agency for the Commonwealth of Independent States Affairs, Compatriots Living Abroad, and International Humanitarian Cooperation (Rossotrudnichestvo), established in 2008, have been compared with Western or Chinese organisations dealing with foreign cultural policy (Wilson 2015; Pashaeva 2016). Following Patricia Goff's suggestions, such comparison should distinguish between 'the official cultural diplomacy framework policies' defined by governments and the 'cultural diplomacy efforts' aimed at their implementation. While the former are 'more enduring, more consistent over time and space' (and much better documented), the latter often appear to be 'contingent, ad hoc, the product of individual creativity' (Goff 2013: 13).
Die Petersburger Typen des Anatoliy Aleksandroviö Baxtiarov, oder: "Tataren und anderen Schreihälsen ist der Zutritt verboten
De Gruyter eBooks, Dec 31, 1998
Taylor & Francis eBooks, 2019
Into Russian nature: tourism, environmental protection, and national parks in the twentieth century
Journal of Tourism History, Jan 2, 2021
Routledge eBooks, Sep 11, 2019
[Review of: J. Wawrzyniak (2015) Veterans, Victims, and Memory: The Politics of the Second World War in Communist Poland]
Jahrbucher Fur Geschichte Osteuropas, 2018
From ruins to reconstruction: urban identity in Soviet Sevastopol after World War II
Journal of Tourism History, Aug 1, 2010
capitalists, and Marxists alike. Even if weakened by the German Democratic Republic’s aversion to... more capitalists, and Marxists alike. Even if weakened by the German Democratic Republic’s aversion to consumerism, these programmes continued in East Germany out of a socialist concern for creating an alternative modernity, in which the inefficiencies of capitalist modernity would be replaced with the comfort and good health made possible by scientific planning. Other continuities between cold war and Nazi leisure regimes remain to be explored. Last but not least, the book offers much for the teaching of undergraduate history courses on twentieth-century Europe or consumerism. By pairing Baranowski’s text with Victoria de Grazia’s recent work, one could also structure a course around a study of duelling modernities (fascist, American/Fordist, and Marxist, among others). Baranowski’s book sparks excellent discussion among students more accustomed to imagining Nazis as pure evil. For them to imagine ‘fun’ under Hitler forces them to consider the operation of authoritarian regimes in more complicated ways. By clearly linking the ‘good’ of Nazism to its ‘bad’ racial goals, Baranowski can also help guide students away from facile conclusions about how Nazism achieved some ‘good’ undermined only later by murderous genocide. The two cannot and should not be separated, as this book illustrates so well.
Rezension zu: Bracewell, Wendy; Drace-Francis, Alex (Hrsg.): A Bibliography of East European Travel Writing on Europe. Budapest 2008, in: H-Soz-u-Kult, 25.09.2009, Christian Noack: Rezension zu: Bracewell, Wendy; Drace-Francis, Alex (Hrsg.): Under Eastern Eyes. A Comparative Introduction to East ...
Historiography of Imperial Russia: The Profession and Writing of History in a Multinational State ed. by Thomas Sanders
Ab imperio, 2003
Der genormte Blick aufs Fremde: Reiseführer in und über Ostmitteleuropa. Ed. Rudolf Jaworsky, Peter Oliver Loew, and Christian Pletzing. Veröffentlichungen des Deutschen Polen-Instituts Darmstadt, no. 28. Veröffentlichungen der Academia Baltica, no. 1. Wiesbaden: Harrassowitz, 2011. 290 pp. Notes...
Slavic Review, 2012
The Tataro-Bashkir Feud Revisited: Zaki Validi and the Bashkir Autonomy in Western Historiography
Национальные истории в со-ветском и постсоветских государ-ствах изд. по К. Аймермахера и Г. Бордюгова
Ab imperio, 2002
From Ancestry to Territory: Spatial Dimensions of Muslim Identity in Imperial Russia
Ab imperio, 2006
SUMMARY: Статья Кристиана Ноака посвящена пространственному измерению идентичности мусульман Волж... more SUMMARY: Статья Кристиана Ноака посвящена пространственному измерению идентичности мусульман Волжско-Камского региона в Российской империи в XIX – начале XX вв. Автор анализирует пространственное измерение мусульманского сообщества на трех уровнях: община и место непосредственного проживания мусульман; регион как место мусульманской общины в общем экономическом, социальном и политическом пространстве империи; символическая география (представления) о родной земле самих мусульман. Ноак отмечает, что до периода Великих реформ пространственная идентификация мусульман характеризовалась стабильностью на всех анализируемых уровнях, при этом границы идентичностей не были четко маркированы: местные мусульманские общины определяли себя в терминах исламских институтов (являвшихся одним из инструментов имперского управления различиями), исторический опыт дворянских и купеческих мусульманских групп формировался в рамках имперской региональной сетки, а общей основой для дискурса о родной земле выступала идентификация с Булгаром и булгарскими священными местами, которые, в общем, совпадали с территорией Российской империи и тем самым способствовали идентификации религиозной группы с пространством государства. Постреформенный период принес изменения в политике по отношению к мусульманам Волжско-Камского региона и, как результат, критику булгарской идентичности. При этом пространственная идентификация “малой родины” существенно не изменилась и осталась тесно связанной с религиозными институтами (судом и школами). Критики булгарской идентичности из числа улемов все больше подчеркивали связь мусульманской общины с Казанью и территорией компактного проживания татар. Революция 1905 года привела к значительному изменению территориального компонента мусульманской идентичности, в значительной степени под влиянием джадидов Волжского региона. С одной стороны, джадиды настаивали на границах мусульманской общности, охватывающих всю империю, с другой стороны, их понимание этой общности все больше основывалось на тюркском или татаротюркском элементе. В целом, до 1917 года пространственные маркеры мусульманской идентичности оставались зыбкими, что выразилось в господстве идеи внетерриториальной культурной автономии. Только в 1917 году в рамках мусульманского движения появилось новое направление, которое отличалось более левой ориентацией и требованием территориализации автономии, при этом рамки этой автономии были маркированы по этническому принципу, а не по границам религиозной общины. Именно такая версия отношений между групповой идентичностью и пространством родной земли легла в основу советского этнотерриториального проекта.
The western steppe: the Volga-Ural region, Siberia and the Crimea under Russian rule
Allah's kolkhozes: migration, de-Stalinisation, privatisation, and the new muslim congregations in the Soviet realm (1950s-2000s)
Klaus Schwarz eBooks, 2014
L’ouvrage dirige par S. Dudoignon et C. Noack constitue un apport majeur dans les recherches sur ... more L’ouvrage dirige par S. Dudoignon et C. Noack constitue un apport majeur dans les recherches sur l’islam sovietique et postsovietique, et ses relations au pouvoir politique. Il donne a lire des articles portant sur une vaste aire geographique, puisque ces derniers concernent – dans l’ordre de l’ouvrage – le Tadjikistan (Dudoignon et Qalandarov ; Giehler ; Zevaco) ; l’Ouzbekistan (Babadjanov ; Babadjnaov et Islamov) ; le Kazakhstan (Muminov) ; le Daghestan (Bobrovnikov ; Shikhaliev) ; la regio...
Historische Anthropologie, Dec 1, 2015
The emotional economy of holidaymaking. Health, pleasure, and class in Britain, 1870–1918 The emotional economy of holidaymaking. Health, pleasure, and class in Britain, 1870–1918 , by Yaara Benger Alaluf, Oxford, Oxford University Press, 2021, 208 pp., US$100.00 (cloth), ISBN 9780198866152
Journal of Tourism History
Language and Culture in Russia’s Soft Power Toolbox
Edinburgh University Press eBooks, Sep 22, 2021
The introduction situates the research of the book’s contributors on language and culture promoti... more The introduction situates the research of the book’s contributors on language and culture promotion in the recent developments in Russian foreign policy doctrine, the rise of ‘soft power’ discourses in Russia and briefly surveys the state of research at the beginning of the second decade of the 21st century.
Edinburgh University Press eBooks, Aug 20, 2021
Edinburgh University Press eBooks, Aug 20, 2021
T he emergence of new cultural diplomacy institutions in Russia has elicited substantial scholarl... more T he emergence of new cultural diplomacy institutions in Russia has elicited substantial scholarly attention in the context of the public and academic debates about Russia's use of soft power. One of the central questions is whether the Russian Federation has indeed substantially modernised its arsenal of cultural diplomacy, or whether it merely fell back on tried and tested Soviet practices after a hiatus of more than a decade. Famously, Joseph Nye took part in the debate, criticising what he saw as the shortcomings of China's and Russia's approaches to soft power, namely the strong role of the state and the lack of engagement of civil society in Russia's and China's contemporary cultural diplomacy (Nye 2013). Occasionally, the Russian institutions, the Russian World Foundation (Fond Russkii Mir) created in 2007, and the Federal Agency for the Commonwealth of Independent States Affairs, Compatriots Living Abroad, and International Humanitarian Cooperation (Rossotrudnichestvo), established in 2008, have been compared with Western or Chinese organisations dealing with foreign cultural policy (Wilson 2015; Pashaeva 2016). Following Patricia Goff's suggestions, such comparison should distinguish between 'the official cultural diplomacy framework policies' defined by governments and the 'cultural diplomacy efforts' aimed at their implementation. While the former are 'more enduring, more consistent over time and space' (and much better documented), the latter often appear to be 'contingent, ad hoc, the product of individual creativity' (Goff 2013: 13).
Die Petersburger Typen des Anatoliy Aleksandroviö Baxtiarov, oder: "Tataren und anderen Schreihälsen ist der Zutritt verboten
De Gruyter eBooks, Dec 31, 1998
Taylor & Francis eBooks, 2019
Into Russian nature: tourism, environmental protection, and national parks in the twentieth century
Journal of Tourism History, Jan 2, 2021
Routledge eBooks, Sep 11, 2019
[Review of: J. Wawrzyniak (2015) Veterans, Victims, and Memory: The Politics of the Second World War in Communist Poland]
Jahrbucher Fur Geschichte Osteuropas, 2018
From ruins to reconstruction: urban identity in Soviet Sevastopol after World War II
Journal of Tourism History, Aug 1, 2010
capitalists, and Marxists alike. Even if weakened by the German Democratic Republic’s aversion to... more capitalists, and Marxists alike. Even if weakened by the German Democratic Republic’s aversion to consumerism, these programmes continued in East Germany out of a socialist concern for creating an alternative modernity, in which the inefficiencies of capitalist modernity would be replaced with the comfort and good health made possible by scientific planning. Other continuities between cold war and Nazi leisure regimes remain to be explored. Last but not least, the book offers much for the teaching of undergraduate history courses on twentieth-century Europe or consumerism. By pairing Baranowski’s text with Victoria de Grazia’s recent work, one could also structure a course around a study of duelling modernities (fascist, American/Fordist, and Marxist, among others). Baranowski’s book sparks excellent discussion among students more accustomed to imagining Nazis as pure evil. For them to imagine ‘fun’ under Hitler forces them to consider the operation of authoritarian regimes in more complicated ways. By clearly linking the ‘good’ of Nazism to its ‘bad’ racial goals, Baranowski can also help guide students away from facile conclusions about how Nazism achieved some ‘good’ undermined only later by murderous genocide. The two cannot and should not be separated, as this book illustrates so well.
Rezension zu: Bracewell, Wendy; Drace-Francis, Alex (Hrsg.): A Bibliography of East European Travel Writing on Europe. Budapest 2008, in: H-Soz-u-Kult, 25.09.2009, Christian Noack: Rezension zu: Bracewell, Wendy; Drace-Francis, Alex (Hrsg.): Under Eastern Eyes. A Comparative Introduction to East ...
Historiography of Imperial Russia: The Profession and Writing of History in a Multinational State ed. by Thomas Sanders
Ab imperio, 2003
Der genormte Blick aufs Fremde: Reiseführer in und über Ostmitteleuropa. Ed. Rudolf Jaworsky, Peter Oliver Loew, and Christian Pletzing. Veröffentlichungen des Deutschen Polen-Instituts Darmstadt, no. 28. Veröffentlichungen der Academia Baltica, no. 1. Wiesbaden: Harrassowitz, 2011. 290 pp. Notes...
Slavic Review, 2012
The Tataro-Bashkir Feud Revisited: Zaki Validi and the Bashkir Autonomy in Western Historiography
Национальные истории в со-ветском и постсоветских государ-ствах изд. по К. Аймермахера и Г. Бордюгова
Ab imperio, 2002
From Ancestry to Territory: Spatial Dimensions of Muslim Identity in Imperial Russia
Ab imperio, 2006
SUMMARY: Статья Кристиана Ноака посвящена пространственному измерению идентичности мусульман Волж... more SUMMARY: Статья Кристиана Ноака посвящена пространственному измерению идентичности мусульман Волжско-Камского региона в Российской империи в XIX – начале XX вв. Автор анализирует пространственное измерение мусульманского сообщества на трех уровнях: община и место непосредственного проживания мусульман; регион как место мусульманской общины в общем экономическом, социальном и политическом пространстве империи; символическая география (представления) о родной земле самих мусульман. Ноак отмечает, что до периода Великих реформ пространственная идентификация мусульман характеризовалась стабильностью на всех анализируемых уровнях, при этом границы идентичностей не были четко маркированы: местные мусульманские общины определяли себя в терминах исламских институтов (являвшихся одним из инструментов имперского управления различиями), исторический опыт дворянских и купеческих мусульманских групп формировался в рамках имперской региональной сетки, а общей основой для дискурса о родной земле выступала идентификация с Булгаром и булгарскими священными местами, которые, в общем, совпадали с территорией Российской империи и тем самым способствовали идентификации религиозной группы с пространством государства. Постреформенный период принес изменения в политике по отношению к мусульманам Волжско-Камского региона и, как результат, критику булгарской идентичности. При этом пространственная идентификация “малой родины” существенно не изменилась и осталась тесно связанной с религиозными институтами (судом и школами). Критики булгарской идентичности из числа улемов все больше подчеркивали связь мусульманской общины с Казанью и территорией компактного проживания татар. Революция 1905 года привела к значительному изменению территориального компонента мусульманской идентичности, в значительной степени под влиянием джадидов Волжского региона. С одной стороны, джадиды настаивали на границах мусульманской общности, охватывающих всю империю, с другой стороны, их понимание этой общности все больше основывалось на тюркском или татаротюркском элементе. В целом, до 1917 года пространственные маркеры мусульманской идентичности оставались зыбкими, что выразилось в господстве идеи внетерриториальной культурной автономии. Только в 1917 году в рамках мусульманского движения появилось новое направление, которое отличалось более левой ориентацией и требованием территориализации автономии, при этом рамки этой автономии были маркированы по этническому принципу, а не по границам религиозной общины. Именно такая версия отношений между групповой идентичностью и пространством родной земли легла в основу советского этнотерриториального проекта.
The western steppe: the Volga-Ural region, Siberia and the Crimea under Russian rule
Allah's kolkhozes: migration, de-Stalinisation, privatisation, and the new muslim congregations in the Soviet realm (1950s-2000s)
Klaus Schwarz eBooks, 2014
L’ouvrage dirige par S. Dudoignon et C. Noack constitue un apport majeur dans les recherches sur ... more L’ouvrage dirige par S. Dudoignon et C. Noack constitue un apport majeur dans les recherches sur l’islam sovietique et postsovietique, et ses relations au pouvoir politique. Il donne a lire des articles portant sur une vaste aire geographique, puisque ces derniers concernent – dans l’ordre de l’ouvrage – le Tadjikistan (Dudoignon et Qalandarov ; Giehler ; Zevaco) ; l’Ouzbekistan (Babadjanov ; Babadjnaov et Islamov) ; le Kazakhstan (Muminov) ; le Daghestan (Bobrovnikov ; Shikhaliev) ; la regio...