Konstantin Morozov | Institute of Russian History, Russian Academy of Sciences (original) (raw)
Papers by Konstantin Morozov
Петербургский исторический журнал. 2018. №3(19). С. 345-361 , 2018
В статье приводятся новые свидетельства о биографии Ф. Е. Каплан, позволяющие опровергнуть сложив... more В статье приводятся новые свидетельства о биографии Ф. Е. Каплан, позволяющие опровергнуть сложившийся миф о ее ненормальности и истеричности. На основе ранее не использовавшихся исследователями источников автор дает новые штрихи к политико-психологическому портрету Каплан, позволяющие утверждать о ее сознательном участии в покушении на В. И. Ленина. В статье также приводятся свидетельства о некоторой причастности к покушению на Ленина Б. В. Савинкова, которая еще требует уточнения.
Статья посвящена морально-этическим поискам писателя и эсера-террориста Б.В.Савинкова, а также ре... more Статья посвящена морально-этическим поискам писателя и эсера-террориста Б.В.Савинкова, а также реакции на них в эсеровской среде. Автор обращается к истории создания «Коня бледного» и взаимоотношениям Б.В.Савинкова и Мережковских в этот период и отмечает, что попытки Савинкова и некоторых других эсеров поставить «проклятые вопросы» этики и поиски ответов на них родились не на пустом месте, а действительно вытекали из реальных противоречий доктрины и жизни. Решить их, конечно же, не удалось, но уже сама попытка поставить их и отстаивать само право на их решение вызывает уважение.
W swoim wystąpieniu pragnę jako punkt wyjścia przyjąć istotne stwierdzenie Aleksieja Millera o ty... more W swoim wystąpieniu pragnę jako punkt wyjścia przyjąć istotne stwierdzenie Aleksieja Millera o tym, że w dyskusjach dotyczących represji w czasach radzieckich zazwyczaj koncentrowano się na kwestii ofiar, zapominając zupełnie o problemie oprawców. To prawda, faktycznie działo się tak najczęściej -a warto tu podkreślić, że było to w pełni aprobowane przez władze -przede wszystkim dlatego, że temat katów od razu przywoływał problem odpowiedzialności władzy za zbrodnie oraz kwestię ciągłości władzy jako takiej. Ogólnie rzecz biorąc, władza przez wiele dziesięcioleci sprytnie lawirowała, uchylając się od odpowiedzi na wiele pytań i od rozpatrywania ważnych kwestii, szczególnie dla niej bolesnych. Jeśli nawet pojawiały się jakieś formy odpowiedzi na trudne pytania, jak np. podczas XX Zjazdu KPZR w 1956 r., to były to zawsze półprawdy. Niemniej jednak zagadnienie katów zaistniało w dyskursie publicznym, zaś dla Stowarzyszenia "Memoriał" jest to wciąż temat istotny i ciągle badany. Mamy zatem program badawczy Nikity Pietrowa, mnóstwo jego publikacji -liczne artykuły i dwa leksykony biograficzne Kto rukowodił NKWD, 1934-1941 (Kto kierował NKWD, 1934-1941 oraz Kto rukowodił organami
The author analyzes how Socialist-Revolutionaries estimated the character of the Bolshevik regime... more The author analyzes how Socialist-Revolutionaries estimated the character of the Bolshevik regime. He
considers this in the context of the opposition between Socialist-Revolutionaries (PSR) and Bolsheviks as
representatives of two branches of the Russian socialism – Narodnichestvo and Marxism. This opposition
had a long history and roots. It must be taken into account that their doctrines had different nature and
were derived from different concepts. At the same time it is a fundamental issue that Bolsheviks and
Socialist-Revolutionaries argued in the frames of one socialist paradigm, but PSR offered another model
of socialist society and other ways and means of its construction and they estimated the Bolshevik regime
from this point of view.
The evaluations of the Bolshevik regime differed among the PSR members according to the group
attachment of this or that PSR member. Centrists and Left-Centrists argued that adventurous and illconsidered
actions of Bolsheviks pursuing among others selfi sh interests would lead to the discredit of the
conception of socialism in the eyes of the masses and impede the movement to it in future. “The RightWing
PSR members” including the group of Avksent’ev and Fondaminsky saw the near future of Russia in
recovery of destroyed economy mainly on the capitalist basis and by “the formation of a healthy productive
bourgeoisie” but necessarily with simultaneous development of democracy, self-government, cooperation,
trade-unions and with PSR cooperation with other democratic parties for common or coordinated actions.
V.M. Chernov characterized the Soviet regime as a form of state capitalism.
All those Socialist-Revolutionaries stated from the very beginning: the impossibility of building
socialism in the country with unready economic, social, cultural and psychological prerequisites; the regime
relies not on the mass initiative but on the coercion and intimidation; the development of state terror
to enormous quantitative and qualitative degrees which had no analogues in the previous history and
destroyed the society structure; the degeneration of the Bolshevik party itself (E.M. Ratner pointed out
this fact, which happened in 1922, at the PSR Trial, speaking about moral experimentation of Bolsheviks) –
all this was confirmed during the next decades
Автор статьи исходит из того, что исследование возможностей и потенциала демократической альтерн... more Автор статьи исходит из того, что исследование возможностей и потенциала демократической альтернативы в 1917 г. имеет прежде всего самостоятельную научную ценность, так как позволит изменить фокус зрения и преодолеть навязанную нам старыми подходами зашоренность взгляда. Автор уверен, что в 1917 г. в стране созрели необходимые минимальные и достаточные предпосылки для развития по пути демократии — бурно шли процессы роста элементов и структур гражданского общества — общественных организаций, партий, профсоюзов. Автор доказывает, что что эсеровская демократическая альтернатива не просто стала возможной, но и начала воплощаться в жизнь самим фактом созыва Учредительного собрания, победой в нем эсеров и первыми же принятыми законами и что у социалистов-революционеров был реальный шанс удержать Россию на путях демократии.
The article is devoted to the moral and ethical search and God-seeking of a prominent socialistre... more The article is devoted to the moral and ethical search and God-seeking of a prominent socialistrevolutionary
Boris Savinkov. He earned a reputation not only as one of the leaders of the PSR “Fighting
organization”, who participated in the organization of the most resonant attacks – on Interior Minister
V.K. Pleve and Grand Duke Sergei Alexandrovich, but also as a writer whose works “The Pale Horse” and
“That Which Was Not (Three Brothers)” had a great public resonance. The contradictory nature of his
personality, attitudes and actions, clearly manifested in the fact that he simultaneously combined leadership
of “Fighting organization” and public refl ection on moral inadmissibility of the murder, and in the fact
that his anti-Bolshevik activities he combined with writing “The Black Horse”, still attracts the attention of
researchers and journalists. The circumstances of his death also attract the attention. The author explores
them using the documents of “Savinkov case,” initially stored in the secret archives of the Politburo of the
CPSU (b), which allow us to speak with confi dence about his suicide.
Константин Морозов. Парадоксы использования эсерами идей и практики германской социал-демократии ... more Константин Морозов. Парадоксы использования эсерами идей и практики германской социал-демократии в идеологии и в организационном строительстве ПСР и их вклад в концепцию и практику демократического социализма // Социальная реформация и радикальная общественная трансформация. Дебаты о социал-демократии в России и Германии / Под ред. А. К. Сорокина и Р. Трауб-Мерца. – М. : Политическая энциклопедия, 2015. С.216-229 -
Морозов К.Н. Ходатайства и поручительства коммунистов за арестованных социалистов в контексте суб... more Морозов К.Н. Ходатайства и поручительства коммунистов за арестованных социалистов в контексте субкультуры российского революционера // История сталинизма: Жизнь в терроре. Социальные аспекты репрессий: материалы международной научной конференции. Санкт-Петербург, 18-20 октября 2012 г. М., 2013. С. 383-392.
Статья посвящена рассмотрению ходатайства коммунистов за арестованных социалистов и анархистов в годы в начале 20-х годов в контексте субкультуры российского революционера и борьбы с этим явлением руководства партии и ВЧК-ГПУ.
Статья посвящена различным аспектам исторической политике власти в современной России и ответу на... more Статья посвящена различным аспектам исторической политике власти в современной России и ответу на вопрос почему власть и значительная часть общества не нуждаются в исторической правде.
Статья посвящена анализу исторического политики в современной России и последствий введения школ... more Статья посвящена анализу исторического политики в современной России и последствий введения школьных "единомыслящих " учебников истории
Morozov, K. N. Russian Revolutionary Subculture: Transformation of a Phenomenon (late 19th – earl... more Morozov, K. N.
Russian Revolutionary Subculture: Transformation of a Phenomenon (late 19th – early 20th centuries).
Introducing the term “Russian revolutionary subculture” the author sets out to chart the characteristics and boundaries of this phenomenon. Russian revolutionary subculture emerged in the 1850s-1960s and disappeared together with the violent deaths of its main proponents towards the end of the 1930s, with the last epicentres extinguishing in emigration. Revolutionary subculture emerged as a “youth counterculture” and brought together elements from a variety of subcultures. It included a set of norms demarcating the boundaries of socially accepted behavior and a “party jurisdiction” with a system of established legal norms and procedures, and this “comrade jurisdiction” was essential for the protection and reinstatement of revolutionaries' honour. Among the more important aspects of revolutionary subculture were the organisation of “prison collectives”, crucial in shaping daily routines in confinement, as well as in putting up resistance to the treatment of political prisoners. During the Soviet period the persecution and repression of socialists eventually resulted in the disappearance of Russian revolutionary subculture.
Morozov, K.N. , Morozova, A.Iu. Categories o f Treason in RSDRP and PSR Internal Party Justice a... more Morozov, K.N. , Morozova, A.Iu.
Categories o f Treason in RSDRP and PSR Internal Party Justice and Early Twentieth
Century Russian Revolutionary Subculture
Starting from the assumption that the notion o f “subculture” is essential for a proper
understanding o f the revolutionary movement in Russia, the authors examine one o f the
key elements o f Russian revolutionary subculture — the system of behavioural norms
distinguishing the permissible from the impermissible. The article examines the emergence
in revolutionary circles o f the notion o f treason, o f what it included and which form o f
punishment it entailed. Drawing on a wide variety o f sources the authors construct something
akin to a hierarchy o f degrees o f treason. They argue that in the course o f the 1920s and 1930s
in circles o f the oppositionist socialists and anarchists, who were the living embodiment
and continuation o f the subculture o f the Russian revolutionary, attitudes towards comrades
who took the side o f the regime tended to get harder and more uncompromising. One o f the
consequences o f the “moral experimentation” o f the Bolsheviks after their rise to power was
the transformation o f Russian revolutionary subculture and the emergence o f an essentially
new subculture among subaltern rival revolutionary groups, characterised by different
concepts o f treason and defection.
The Socialist Revolutionary party during and after the Revolution (1905-1907) as a socio-cultural... more The Socialist Revolutionary party during and after the Revolution (1905-1907) as a socio-cultural phenomena in the context of the subculture of the Russian revolutionary. – This article attempts to go beyond the deeply rooted image of the Socialist Revolutionary party (SR) as well-structured, disciplined, centralized, and easily manageable by a unique center according to a strict master plan. The author distinguishes several periods, which differed markedly from each other, in the existence of the SR party : the protoparty (1902-1905), the illegal mass party (1906-1909), an atomized SR sphere of influence with tendencies to integration (1910-February 1917), the legal mass party (March 1917-late 1917), then the illegal mass party (1918-1921), then again a sphere of influence, whose members went free or were behind bars (until the total physical extermination of the SRs at the end of 1938). The author observes the specific and characteristic features of all these periods. He also introduces for the first time, and studies, the notions of subculture of the Russian revolutionary, and party justice. These phenomena arose under the strong influence, not to say domination, of the nobility’s traditions and “code of honor.” However, the Russian revolutionary’s sense of justice, line of conduct, and practice were also very strongly influenced by members of social classes who took part in the revolutionary movement.
Le parti des socialistes révolutionnaires pendant et après la révolution (1905-1907). Un phénomène socio-culturel dans le contexte de la subculture du révolutionnaire russe. – L’auteur de l’article s’efforce de dépasser l’image bien ancrée d’un parti révolutionnaire russe structuré, discipliné, centralisé et facilement dirigé depuis un noyau central menant l’ensemble à la baguette selon un plan rigoureusement établi. L’auteur divise l’existence du parti socialiste révolutionnaire en plusieurs périodes se différenciant les unes des autres par des traits bien marqués et un caractère particulier. Il distingue ainsi le protoparti (1902-1905), le parti de masse illégal (1906-1909), un milieu SR atomisé avec des tendances à l’intégration (1910-février 1917), le parti légal de masse (mars 1917-fin 1917), puis le parti de masse illégal (1918-1921) et, de nouveau, un milieu en liberté ou en prison (jusqu’à l’extermination physique totale des SR à la fin de l’année 1938). L’auteur observe les particularités et les caractéristiques de toutes ces étapes de la vie du parti SR. De même, pour la première fois sont introduites, et examinées, les notions de la subculture du révolutionnaire russe et celle de la justice du parti. La formation de la subculture du révolutionnaire russe et de la justice révolutionnaire s’est faite sous la forte influence, voire la domination de la culture de la noblesse et de son « code d’honneur » ; mais la conscience, les normes de conduite et la pratique du révolutionnaire furent aussi fortement influencées par les différentes classes et couches sociales ayant participé au mouvement révolutionnaire.
Петербургский исторический журнал. 2018. №3(19). С. 345-361 , 2018
В статье приводятся новые свидетельства о биографии Ф. Е. Каплан, позволяющие опровергнуть сложив... more В статье приводятся новые свидетельства о биографии Ф. Е. Каплан, позволяющие опровергнуть сложившийся миф о ее ненормальности и истеричности. На основе ранее не использовавшихся исследователями источников автор дает новые штрихи к политико-психологическому портрету Каплан, позволяющие утверждать о ее сознательном участии в покушении на В. И. Ленина. В статье также приводятся свидетельства о некоторой причастности к покушению на Ленина Б. В. Савинкова, которая еще требует уточнения.
Статья посвящена морально-этическим поискам писателя и эсера-террориста Б.В.Савинкова, а также ре... more Статья посвящена морально-этическим поискам писателя и эсера-террориста Б.В.Савинкова, а также реакции на них в эсеровской среде. Автор обращается к истории создания «Коня бледного» и взаимоотношениям Б.В.Савинкова и Мережковских в этот период и отмечает, что попытки Савинкова и некоторых других эсеров поставить «проклятые вопросы» этики и поиски ответов на них родились не на пустом месте, а действительно вытекали из реальных противоречий доктрины и жизни. Решить их, конечно же, не удалось, но уже сама попытка поставить их и отстаивать само право на их решение вызывает уважение.
W swoim wystąpieniu pragnę jako punkt wyjścia przyjąć istotne stwierdzenie Aleksieja Millera o ty... more W swoim wystąpieniu pragnę jako punkt wyjścia przyjąć istotne stwierdzenie Aleksieja Millera o tym, że w dyskusjach dotyczących represji w czasach radzieckich zazwyczaj koncentrowano się na kwestii ofiar, zapominając zupełnie o problemie oprawców. To prawda, faktycznie działo się tak najczęściej -a warto tu podkreślić, że było to w pełni aprobowane przez władze -przede wszystkim dlatego, że temat katów od razu przywoływał problem odpowiedzialności władzy za zbrodnie oraz kwestię ciągłości władzy jako takiej. Ogólnie rzecz biorąc, władza przez wiele dziesięcioleci sprytnie lawirowała, uchylając się od odpowiedzi na wiele pytań i od rozpatrywania ważnych kwestii, szczególnie dla niej bolesnych. Jeśli nawet pojawiały się jakieś formy odpowiedzi na trudne pytania, jak np. podczas XX Zjazdu KPZR w 1956 r., to były to zawsze półprawdy. Niemniej jednak zagadnienie katów zaistniało w dyskursie publicznym, zaś dla Stowarzyszenia "Memoriał" jest to wciąż temat istotny i ciągle badany. Mamy zatem program badawczy Nikity Pietrowa, mnóstwo jego publikacji -liczne artykuły i dwa leksykony biograficzne Kto rukowodił NKWD, 1934-1941 (Kto kierował NKWD, 1934-1941 oraz Kto rukowodił organami
The author analyzes how Socialist-Revolutionaries estimated the character of the Bolshevik regime... more The author analyzes how Socialist-Revolutionaries estimated the character of the Bolshevik regime. He
considers this in the context of the opposition between Socialist-Revolutionaries (PSR) and Bolsheviks as
representatives of two branches of the Russian socialism – Narodnichestvo and Marxism. This opposition
had a long history and roots. It must be taken into account that their doctrines had different nature and
were derived from different concepts. At the same time it is a fundamental issue that Bolsheviks and
Socialist-Revolutionaries argued in the frames of one socialist paradigm, but PSR offered another model
of socialist society and other ways and means of its construction and they estimated the Bolshevik regime
from this point of view.
The evaluations of the Bolshevik regime differed among the PSR members according to the group
attachment of this or that PSR member. Centrists and Left-Centrists argued that adventurous and illconsidered
actions of Bolsheviks pursuing among others selfi sh interests would lead to the discredit of the
conception of socialism in the eyes of the masses and impede the movement to it in future. “The RightWing
PSR members” including the group of Avksent’ev and Fondaminsky saw the near future of Russia in
recovery of destroyed economy mainly on the capitalist basis and by “the formation of a healthy productive
bourgeoisie” but necessarily with simultaneous development of democracy, self-government, cooperation,
trade-unions and with PSR cooperation with other democratic parties for common or coordinated actions.
V.M. Chernov characterized the Soviet regime as a form of state capitalism.
All those Socialist-Revolutionaries stated from the very beginning: the impossibility of building
socialism in the country with unready economic, social, cultural and psychological prerequisites; the regime
relies not on the mass initiative but on the coercion and intimidation; the development of state terror
to enormous quantitative and qualitative degrees which had no analogues in the previous history and
destroyed the society structure; the degeneration of the Bolshevik party itself (E.M. Ratner pointed out
this fact, which happened in 1922, at the PSR Trial, speaking about moral experimentation of Bolsheviks) –
all this was confirmed during the next decades
Автор статьи исходит из того, что исследование возможностей и потенциала демократической альтерн... more Автор статьи исходит из того, что исследование возможностей и потенциала демократической альтернативы в 1917 г. имеет прежде всего самостоятельную научную ценность, так как позволит изменить фокус зрения и преодолеть навязанную нам старыми подходами зашоренность взгляда. Автор уверен, что в 1917 г. в стране созрели необходимые минимальные и достаточные предпосылки для развития по пути демократии — бурно шли процессы роста элементов и структур гражданского общества — общественных организаций, партий, профсоюзов. Автор доказывает, что что эсеровская демократическая альтернатива не просто стала возможной, но и начала воплощаться в жизнь самим фактом созыва Учредительного собрания, победой в нем эсеров и первыми же принятыми законами и что у социалистов-революционеров был реальный шанс удержать Россию на путях демократии.
The article is devoted to the moral and ethical search and God-seeking of a prominent socialistre... more The article is devoted to the moral and ethical search and God-seeking of a prominent socialistrevolutionary
Boris Savinkov. He earned a reputation not only as one of the leaders of the PSR “Fighting
organization”, who participated in the organization of the most resonant attacks – on Interior Minister
V.K. Pleve and Grand Duke Sergei Alexandrovich, but also as a writer whose works “The Pale Horse” and
“That Which Was Not (Three Brothers)” had a great public resonance. The contradictory nature of his
personality, attitudes and actions, clearly manifested in the fact that he simultaneously combined leadership
of “Fighting organization” and public refl ection on moral inadmissibility of the murder, and in the fact
that his anti-Bolshevik activities he combined with writing “The Black Horse”, still attracts the attention of
researchers and journalists. The circumstances of his death also attract the attention. The author explores
them using the documents of “Savinkov case,” initially stored in the secret archives of the Politburo of the
CPSU (b), which allow us to speak with confi dence about his suicide.
Константин Морозов. Парадоксы использования эсерами идей и практики германской социал-демократии ... more Константин Морозов. Парадоксы использования эсерами идей и практики германской социал-демократии в идеологии и в организационном строительстве ПСР и их вклад в концепцию и практику демократического социализма // Социальная реформация и радикальная общественная трансформация. Дебаты о социал-демократии в России и Германии / Под ред. А. К. Сорокина и Р. Трауб-Мерца. – М. : Политическая энциклопедия, 2015. С.216-229 -
Морозов К.Н. Ходатайства и поручительства коммунистов за арестованных социалистов в контексте суб... more Морозов К.Н. Ходатайства и поручительства коммунистов за арестованных социалистов в контексте субкультуры российского революционера // История сталинизма: Жизнь в терроре. Социальные аспекты репрессий: материалы международной научной конференции. Санкт-Петербург, 18-20 октября 2012 г. М., 2013. С. 383-392.
Статья посвящена рассмотрению ходатайства коммунистов за арестованных социалистов и анархистов в годы в начале 20-х годов в контексте субкультуры российского революционера и борьбы с этим явлением руководства партии и ВЧК-ГПУ.
Статья посвящена различным аспектам исторической политике власти в современной России и ответу на... more Статья посвящена различным аспектам исторической политике власти в современной России и ответу на вопрос почему власть и значительная часть общества не нуждаются в исторической правде.
Статья посвящена анализу исторического политики в современной России и последствий введения школ... more Статья посвящена анализу исторического политики в современной России и последствий введения школьных "единомыслящих " учебников истории
Morozov, K. N. Russian Revolutionary Subculture: Transformation of a Phenomenon (late 19th – earl... more Morozov, K. N.
Russian Revolutionary Subculture: Transformation of a Phenomenon (late 19th – early 20th centuries).
Introducing the term “Russian revolutionary subculture” the author sets out to chart the characteristics and boundaries of this phenomenon. Russian revolutionary subculture emerged in the 1850s-1960s and disappeared together with the violent deaths of its main proponents towards the end of the 1930s, with the last epicentres extinguishing in emigration. Revolutionary subculture emerged as a “youth counterculture” and brought together elements from a variety of subcultures. It included a set of norms demarcating the boundaries of socially accepted behavior and a “party jurisdiction” with a system of established legal norms and procedures, and this “comrade jurisdiction” was essential for the protection and reinstatement of revolutionaries' honour. Among the more important aspects of revolutionary subculture were the organisation of “prison collectives”, crucial in shaping daily routines in confinement, as well as in putting up resistance to the treatment of political prisoners. During the Soviet period the persecution and repression of socialists eventually resulted in the disappearance of Russian revolutionary subculture.
Morozov, K.N. , Morozova, A.Iu. Categories o f Treason in RSDRP and PSR Internal Party Justice a... more Morozov, K.N. , Morozova, A.Iu.
Categories o f Treason in RSDRP and PSR Internal Party Justice and Early Twentieth
Century Russian Revolutionary Subculture
Starting from the assumption that the notion o f “subculture” is essential for a proper
understanding o f the revolutionary movement in Russia, the authors examine one o f the
key elements o f Russian revolutionary subculture — the system of behavioural norms
distinguishing the permissible from the impermissible. The article examines the emergence
in revolutionary circles o f the notion o f treason, o f what it included and which form o f
punishment it entailed. Drawing on a wide variety o f sources the authors construct something
akin to a hierarchy o f degrees o f treason. They argue that in the course o f the 1920s and 1930s
in circles o f the oppositionist socialists and anarchists, who were the living embodiment
and continuation o f the subculture o f the Russian revolutionary, attitudes towards comrades
who took the side o f the regime tended to get harder and more uncompromising. One o f the
consequences o f the “moral experimentation” o f the Bolsheviks after their rise to power was
the transformation o f Russian revolutionary subculture and the emergence o f an essentially
new subculture among subaltern rival revolutionary groups, characterised by different
concepts o f treason and defection.
The Socialist Revolutionary party during and after the Revolution (1905-1907) as a socio-cultural... more The Socialist Revolutionary party during and after the Revolution (1905-1907) as a socio-cultural phenomena in the context of the subculture of the Russian revolutionary. – This article attempts to go beyond the deeply rooted image of the Socialist Revolutionary party (SR) as well-structured, disciplined, centralized, and easily manageable by a unique center according to a strict master plan. The author distinguishes several periods, which differed markedly from each other, in the existence of the SR party : the protoparty (1902-1905), the illegal mass party (1906-1909), an atomized SR sphere of influence with tendencies to integration (1910-February 1917), the legal mass party (March 1917-late 1917), then the illegal mass party (1918-1921), then again a sphere of influence, whose members went free or were behind bars (until the total physical extermination of the SRs at the end of 1938). The author observes the specific and characteristic features of all these periods. He also introduces for the first time, and studies, the notions of subculture of the Russian revolutionary, and party justice. These phenomena arose under the strong influence, not to say domination, of the nobility’s traditions and “code of honor.” However, the Russian revolutionary’s sense of justice, line of conduct, and practice were also very strongly influenced by members of social classes who took part in the revolutionary movement.
Le parti des socialistes révolutionnaires pendant et après la révolution (1905-1907). Un phénomène socio-culturel dans le contexte de la subculture du révolutionnaire russe. – L’auteur de l’article s’efforce de dépasser l’image bien ancrée d’un parti révolutionnaire russe structuré, discipliné, centralisé et facilement dirigé depuis un noyau central menant l’ensemble à la baguette selon un plan rigoureusement établi. L’auteur divise l’existence du parti socialiste révolutionnaire en plusieurs périodes se différenciant les unes des autres par des traits bien marqués et un caractère particulier. Il distingue ainsi le protoparti (1902-1905), le parti de masse illégal (1906-1909), un milieu SR atomisé avec des tendances à l’intégration (1910-février 1917), le parti légal de masse (mars 1917-fin 1917), puis le parti de masse illégal (1918-1921) et, de nouveau, un milieu en liberté ou en prison (jusqu’à l’extermination physique totale des SR à la fin de l’année 1938). L’auteur observe les particularités et les caractéristiques de toutes ces étapes de la vie du parti SR. De même, pour la première fois sont introduites, et examinées, les notions de la subculture du révolutionnaire russe et celle de la justice du parti. La formation de la subculture du révolutionnaire russe et de la justice révolutionnaire s’est faite sous la forte influence, voire la domination de la culture de la noblesse et de son « code d’honneur » ; mais la conscience, les normes de conduite et la pratique du révolutionnaire furent aussi fortement influencées par les différentes classes et couches sociales ayant participé au mouvement révolutionnaire.
В сборник вошли воспоминания коллег и друзей К.Н. Морозова, а также их статьи на темы, близкие к ... more В сборник вошли воспоминания коллег и друзей К.Н. Морозова, а также их
статьи на темы, близкие к научным интересам юбиляра. В издание включен
библиографический список работ К.Н. Морозова. Книга иллюстрирована
фотографиями из различных источников, в том числе из семейного архива.
Издание предназначено как для специалистов, так и для широкого круга
читателей, интересующихся историей освободительного и революционного
движения в России, политического процесса в первой трети ХХ века.
Содержание Предисловие 3 Приветствие Фонда Розы Люксембург участникам конференции 10 П. Кудюкин.... more Содержание
Предисловие 3
Приветствие Фонда Розы Люксембург участникам
конференции 10
П. Кудюкин. Демократический социализм, реформа и революция 12
А. Ненароков. Взгляды А.Н. Потресова на демократию и социализм 21
С. Тютюкин. Ю.О. Мартов как один из идеологов
демократического социализма в России 28
К. Морозов. «Партия трагической судьбы»:
вклад партии социалистов-революционеров в концепцию
демократического социализма и ее место в истории России 37
М. Леонов. Социальная доктрина эсеров 56
А. Сыпченко. Социальная концепция народных социалистов
в контексте идей западноевропейского демократического социализма
74
Г. Мокшин. Обоснование В. П. Воронцовым демократического
варианта построения социализма в России 81
А. Морозова. «Социализм – не только будущее, но и настоящее»:
А.А. Богданов об условиях, предпосылках и сущности социализма 92
Л. Хефнер. «Товарищи» или «наши друго-враги»? Аграрный вопрос,
терроризм и взаимоотношения партии социалистов-революционеров
с немецкой и российской социал-демократическими партиями
в 1902-1914 гг. 101
Э. Кадиков. Аграрный вопрос в России в начале XX века:
взгляд социалистов-революционеров 117
О. Коновалова. В.М. Чернов о советской системе,
демократии и социализме 128
М. Соколов. Проблемы демократии и социализма в ташкентской
платформе ПСР 1930 г. 141
Е. Фролова. Демократический социализм иллюзия или реальность?
Особое мнение эсера Ивана Калюжного 157
Г. Митрулявичюс. Об отношении социализма и большевизма:
взгляд лидера и идеолога исторической литовской
социал-демократии Стяпонаса Кайриса 166
В. Дамье. Демократический социализм и анархизм:
Сходство и различия 179
С. Сайтанов. Тенденции демократического социализма
в анархо-реформистских взглядах П. А. Кропоткина 188
И. Кукушкина. Красная Вена: теория и практика
австрийского демократического социализма 194
Б. Колоницкий. Образы А.Ф.Керенского в газете «Дело народа»
(март-октябрь 1917 года) 202
А. Суслов. Эволюция образа российских социалистов
в историческом сознании советского общества 222
Л. Протасов. «Лица необщим выраженьем»
(социопортрет провинциального социалиста) 231
М. Янсен. Борис Сапир: российский социалист
и историк российского революционного социализма 241
А.Б. Сосинский. Мой дед эсер В.М.Чернов
(по семейным и личным воспоминаниям) 256
Т. Семенова. Мой дед – эсер В.Н. Рихтер (20.07.1880 – 6.11.1932) 264
Л. Касаткин. Мои родители Л.Л. Касаткин
и М.Г. Касаткина-Опескина 274
Я. Леонтьев. Последние из эсеров.
К 130-летию со дня рождения О.П. Тарасовой 281
В. Семенова (Шаскольская). Родители моей мамы – социалисты-
революционеры Н.В. Брюллова-Шаскольская и П.Б. Шаскольский
296
В. Рынков. Муниципальный социализм: элементы в теории и практике
на востоке России в годы Гражданской войны 316
Л. Прайсман. Практика государственного строительства и социальная
политика Самарского Комуча в 1918 году 324
А. Паначчионе. Политическая культура меньшевиков
и ее неактуальность в современной России 338
А. Антошин. «Последний из меньшевиков»
и перестройка М. С. Горбачева: Б. М. Сапир о трансформации
советского общества во второй половине 1980-х гг. 345
А. Гусев. Эволюция идей демократического социализма в ХХ веке 352
Предлагаемый вниманию читателя сборник посвящен личности и судь бе В.Н. Рихтера, сына «вольного... more Предлагаемый вниманию читателя сборник посвящен личности и судь
бе В.Н. Рихтера, сына «вольного штурмана» и внука одесского полицмей
стера, ставшего членом ЦК партии социалистовреволюционеров и членом
Учредительного собрания, приватдоцента, человека с несколькими выс
шими образованиями, тонкого знатока и ценителя древнеримского и италь
янского искусства, члена журналистского сообщества Италии; человека, не
принявшего октябрьскую революцию и коммунистическую диктатуру, об
виненного в участии в покушении на В.И. Ленина в 1918 г. и приговоренно
го в 1923 г. к высшей мере наказания, замененной десятью годами заключе
ния, восемь с половиной лет проведшего в политизоляторах и умершего от
тифа в ссылке в южном Казахстане в 1932 г.
Личный архив В.Н. Рихтера был спасен и сохранен его матерью, женой
и дочерью, хранившими его по частям у разных людей, и дошел до нас
практически полностью (за исключением значительной части тюремных
писем жене, изъятых при ее аресте в 1934 г.). Впервые вводимые в научный
оборот документы самого различного характера: от стенограмм заседаний
ЦК ПСР 1917 г. до заметок в записных книжках, тюремных писем жене и
стихотворений — представляют огромный исторический и человеческий
интерес, являясь свидетельством и отражением духовной жизни и борьбы
яркого, но в то же время достаточно типичного представителя российской
революционной интеллигенции, настоящего человека «серебряного века»,
вставшего на путь борьбы за свободу для своего народа еще в студенческие
годы и не изменившего своим идеалам вплоть до самой смерти.
Книга адресована всем интересующимся трагической историей России