Жванецкий (original) (raw)

Уважаемые редакторы сообщества, не знаю, по адресу ли...

Даже писать про это не хочется. Никто ничего не поймет, ничего. Тогда — зачем, если никто ничего, да еще ночью, в шесть часов утра?

Работаешь на упреждение. Держишь удар, когда еще кулак не завернул в подъезд. Чтоб они там потом не говорили! Я и с парашютом могу, но это не к месту.

Я знаю свой указ, свой первый президентский указ, я получил гражданство, а значит, теоретически об этом говорить есть смысл. И мне не надо шестилетнего полноотсидного президентского срока, под стражей власти и нефти.

Я с удовольствием попреемничаю с денек. Ну, неделю максимум, а после вежливо отдам ключи, помыв за собою посуду.

Не наследил, не нагадил.

Нате — ключи, кнопку, шапку и трубку.

Не читайте тех бумаг, что я подписал, просто опубликуйте.

Я знаю, что не будет счастья после этого практически никому. Я понимаю, хозяева заждались, и давно хотят выгнать своих посуточных квартирантов, я ухожу быстро–быстро, семеню.

Исключительно для стимуляции творчества: испытание — страстная любовь со стороны государства на склоне лет, дай Бог ему здоровья.

Первым своим указом я дам ему все, что есть у всех, кроме него.

Не знаю, что — спрошу, заведу такую моду на неделю.

Дам, пожму руку, и мы оба патриотически сморщимся от гимна вживую. Во-первых, он громок...

Ну, а кто еще?!

Не с кем сравнивать, столько лет кругом одни покойники, а на форзаце его книги нет инициалов...

Индикатор — телевизор транслирует юбилей уважаемого человека, нашего коллегу по русскому языку, нашего общего еврея, дай Бог ему здоровья абсолютно искренне. Каждый второй поздравляющий... Целая... баржа... поздравляющих... А уж второй каждый второй... Зал — хохочет. Но юбиляр сидит!

ТВ-программа, в один день — три сольных концерта другого нашего коллеги, по русскому языку, и уму, и собранности мысли... Когда он пишет и кто это смотрит? Я понимаю, что концерты разбавлены, и сильно разбавлены гимнастами. Юмор в хулахупе какое-то время держит рейтинг. Пусть даже под углом 120, а не 90. Но это все скоротечно, как молодость, а потом последует уже откровенная синтетика. Стероиды и болюсы, я извиняюсь, хуато.

Квартира, дача, машина у него есть.

Жена, сын у него есть.

Талант, о Боже... Талант, и сила.

У меня — практически ничего. Или теоретически?

Что ты ему дашь!

Я посоветуюсь.

Меня — с ним, его — со мной, нас — как написать мужественно–нежно, и чтобы не выглядеть идиотом, — нас будут сравнивать...

Прошу заранее прощения. Но не у вас, читатель.

А у вас, писатель.

За дерзость, за наглость, но, в конце концов, не всем везет, не у всех есть Райкин.

Кишинев... Одесса...

Мои Москва и Питер — еще впереди...

Может быть...

Очень может — прямо скажем, вряд ли.

И кровь — русская, украинская, еврейская... Плюс — казах, минус — грек, но плюс — море, и лето, и баклажаны, и русский язык, черт возьми!

Если не он — то кто?

Русский язык еврейской национальности с фрикативным «Г», а попросту гэганьем...

Если не он...

На его юбилей я послал ему телеграмму. Подписался «смешно» — Святченко–Фишман. Долго думал над текстом, эсэмэски дешевле в сотни раз. Разыскал в Интернете московский адрес театра и три домашних, решил не рисковать, отправил в офис. Кто-нибудь да прочтет.

Просто захотелось поблагодарить и сказать спасибо, а это два разных слова.

Я никогда не был на концертах. Его пластинки мне достались в наследство от тети, дай Бог ей здоровья и долгих лет, а его книги мне подарили друзья. Кстати, не все поняли смысл этой телеграммы, не все...

Ну, я должен был потратить несколько долларов на его юбилей! Меня приглашали тридцать лет, пусть я заплачу хотя бы телефонной компании!

Какая, в самом деле, разница, порт или провинциальная газета, все равно копаешься в дерьме. И хорошо, что есть хорошая компания.

И друзья. И женщины, с пропиской, без прописки — какая разница.

Он, конечно, не оставил ни тем для писанины, ни ни шансов для успеха, но кому сейчас легко?!

Пью — то же, не скучаю — так же, читаем — вместе, еще школьное, и в который раз. Елку на Новый год любим — ну, в самом деле, хватит на наш век елок!

Колбаса, шашлык, котлеты, и все мясное, и рыбное, а уж овощное...

Фрукты, кефир, соленья.

Родину любим вместе, черт возьми, л-любим, Господи, прости!

Много общего.

Не брал бы автографа. Не беспокоил.

Дал бы свой.

Написал бы нескромно: народ — с благодарностью — ему.

Петру Первому — Екатерина Вторая, а что еще надо, она вычеркнула именно то, что надо!

На самом деле, нас немного, и это нужно ценить хотя бы для сохранения биологического разнообразия. Сколько там, 143 миллиона... Какая там была последняя явка?.. Плюс — те, минус — эти, никогда не любил алгебру, но это ж арифметика, нас на самом деле мало.

Да, что ты изменишь, когда так холодно и поздно, и все, что ты умеешь — водить ручкой по листку (я не пишу карандашом, пусть не пытаются стереть).

Но мы же слышим, и смеемся, и передаем это почти в неотредактированном виде. По крайней мере, веселятся близкие, что уже хорошо, им тоже нелегко.

Так выпьем же за счастье всей страны!