2018 (original) (raw)

Что-то выключило их игру в третьем или четвёртом баре, и Егор не сразу понял, что это сделала музыка. До этого везде звучали известные композиции на английском, и вся компания время от времени начинала хором подпевать, останавливая разговоры и возвращаясь в коллективное дурачество. Но тут из колонок плеснуло другим, прохладным и ветреным, как питерское небо:

Вот дождь пошёл, намокли лица. С души моей свалилась глыба. Наверное, я просто птица, хотя возможно, что и рыба.

А может, это просто пиво. А может, это просто водка. А может, ты проходишь мимо. А может, погоди, красотка...

Дождь, дождь идёт. Всё, всё пройдёт.

Компания примолкла. Кто-то поднялся, разглядывая исполнителя через головы плотно набитого бара. Кто-то попытался изобразить игру на гитаре с печальным лицом. Но общая хохма уже не получалась, им оставалось только слушать, не понимая слов.

А может быть, ты тоже рыба. А может быть, ты тоже птица. И что с того, что ты красива, когда вокруг одни тупицы.

И город над тобой смеётся. И голоса, и взгляды ранят. И лишь тогда тебе поётся, когда по крышам барабанит

Дождь, дождь идёт. Всё, всё пройдёт.

«What's he singin' about?», спросил высокий блондин, наклонившись к Егору и пытаясь перекричать гитарное фламенко. «About rain», ответил Егор. Но больше говорить не хотелось. Гитара била по чему-то больному внутри, а слова и вовсе добивали.

Так может, нам отсюда вместе с дождём по рекам – и до моря... Но дождь кончается, хоть тресни, и снова этот город горя.

И на душе всё та же глыба. И снова хочется напиться. Наверное, я просто рыба. Хотя возможно, что и птица.

Музыка ещё не закончилась, а он уже подхватил рюкзак, и помахав всем на прощанье, выскочил на улицу. Дождя не было, но в свете жёлтых фонарей мокрый каменный город блестел, словно только что поднялся со дна океана. Блестела и река, расчерченная отражениями фонарей, а на противоположной набережной он снова увидел каштановую девушку с каштановым щенком – наверное, они возвращались домой с прогулки.