Must read (original) (raw)

М.: Альпина нон-фикшн, 2009

Книжка, конечно, давняя, но публика и пресса, по-моему, в своё время не особенно её заметили – и вполне зря.
Американцы давно набили руку на книгах селебритиз и поставили на поток издание «историй преодоления», как это у них называется. Каждый год в США выходят тысячи наименований книжек в этих жанрах, и, как правило, сделаны они в высшей степени профессионально – технологии отработаны, но даже на этом фоне не затерялась книга Лэнса Армстронга «Возвращение к жизни: о спорте и победе над раком» (Оригинальное название. My Journey Back To Life. It’s Not About The Bike).
При помощи одного из лучших американских писателей про спорт – Сэлли Дженкинс – конгениально материалу изложена фактура библейского уровня.
Лэнс Армстронг, успешный и весьма перспективный велосипедист, нацелившийся добыть всё золото мира, в свои двадцать пять узнает, что у него рак яичка – причем, безнадежно запущенный, с метастазами в легких и мозге, вероятность остаться в живых – в пределах процента. Ему ампутируют пораженный орган (да, кастрируют, вы это хотели узнать?),
вскрывают черепную коробку, подвергают совершенно чудовищной экспериментальной химиотерапии.
То, что нас не убивает – делает сильнее: он выживает, довольно скоро возвращается в спорт – и выигрывает самую престижную в мире велогонку «Тур де Франс». А через год – еще раз. А ещё он вскоре женился, родил сына – из пробирки, сперму сдал накануне операции. Основал фонд помощи онкобольным. И вообще, всё лучшее, что с ним случилось, как уверяет сам Армстронг, произошло после (или, если угодно, вследствие) смертельного заболевания. В циничных журнальных интервью спортсмен ещё может рискованно шутить, что он атеист: дескать, у него наверняка было бы все на месте, если бы Бог существовал (я очень смягчил оригинальный текст), но в книге не перестаёт истово благодарить судьбу и высшие силы за посланные испытания.
За пределами книги (в Штатах она вышла в двухтысячном, дополненное издание – год спустя) осталось то, что Армстронг впоследствии еще пять раз выиграл «Тур де Франс», установив рекорд, который, вероятно, никогда не будет побит – семь побед на «Большой петле», как называют эту гонку французы. У Армстронга родилось еще двое детей- близнецов. Как говорил персонаж Владимира Басова в фильме «Я шагаю по Москве», о, сюжет!
Сегодня успехи спортсменов-профессионалов, как известно, закладываются в самом раннем детстве, и значение семьи для воспитания будущих чемпионов – чрезвычайное: у всех на слуху хоккейные династии: Бобби и Бретт Халлы, Дроздецкие, Харламовы, Михайловы, Тихоновы, Федоровы; отцы как первые тренеры и менеджеры будущих теннисных звезд; «семейный бизнес» боксеров-профессионалов: Де ла Хойя, Мэйвэзеры, Рой Джонс-старший и Рой Джонс, соответственно, младший. Ну и т. д.
У Лэнса Армстронга ничего подобного не было.
«Главное, что вам следует знать о моем детстве, – то, что у меня никогда не было настоящего отца, о чем я, впрочем, никогда не жалел (выделено мной. – С. К.). Мама родила меня в 17 лет, и с первого дня все вокруг твердили, что мы никогда ничего в жизни не добьемся... Зарабатывала она 400 долларов в месяц, из которых 200 уходило на оплату квартиры, да еще 25 долларов в неделю приходилось отдавать за ясли. Но при этом она обеспечивала меня всем, в чем я нуждался, плюс еще что-то «сверх». У нее были свои способы устроить мне маленький праздник».
Довольно рано Армстронг понял, что у него неплохо получается в циклических видах спорта: он опережал сверстников в соревнованиях по бегу длинные дистанции, брал первые призы в триатлоне (плавание-бег-велогонки), пока, наконец, не сконцентрировал свои усилия на велогонках.
Мать-одиночка чем могла поддерживала сына, прежде всего морально, но не только: у него был отличный велосипед, он отчаянно тренировался и не думал о том, будет ли у него возможность пообедать перед тяжелым заездом – но у мамы даже не было возможности отвезти Лэнса на занятия, она работала.
А мужчины, появлявшиеся в их доме, едва ли могли помочь мальчику стать великим чемпионом.
«Терри Армстронг официально усыновил меня, дав мне свою фамилию, но я не помню, чтобы меня это событие как-то взволновало. Знаю лишь, что мой биологический отец, Гендерсон, официально отказался от всяких прав на меня…
Однажды я оставил в своей комнате незакрытый шкаф, из ящика которого выглядывал носок. Терри достал свою старую добрую трость. Она была толстая, деревянная и для наказания маленьких детей совершенно, на мой взгляд, неприемлемая. Отчим развернул меня и огрел ею.
Эта трость была его излюбленным средством приучения меня к дисциплине».
Мать довольно скоро развелась с этим самым Тэрри и, сколько можно понять, так и не вышла снова замуж.
«Личность отца не имела для меня никакого значения. Мать любила меня, я отвечал ей взаимностью, и нам было вполне достаточно друг друга».
Книга по сути – четырехсотстраничное объяснение любви к матери. И не только когда Армстронг говорит соответствующие слова открытым текстом. Не нужно быть дипломированным психологом, чтобы понять, что сложившиеся в детстве отношения с матерью стали матрицей всей его жизни.
«Мои товарищи по команде в шутку называли меня «экспрессом» – за ту скорость, с которой я менял подружек». И в этом нет ничего от комплексов Дона-Жуана и Казановы. Никому и ничего Армстронг не пытается доказать, самоутвердиться за чужой счет, отомстить – нет. Просто ни к кому он не испытывает, как видим, той сердечной привязанности, что отличает его отношения с матерью – и его, самое главное, не очень-то это беспокоит.
В отличие от всего, что связано с его отцовством. Выросший без папы, получавший регулярно от отчима палкой по хребтине, человек говорит: «Я всегда хотел быть отцом». И сразу после тестикулоэктомии, накануне химиотерапии идет сдавать сперму – чтобы стать отцом хотя бы после смерти, если с лечением не получится. Впрочем, чувство отцовства, как видим, ему удалось испытать при жизни. И с этим можно только сравнить его отношение к матери.
«Иногда я просыпаюсь среди ночи и чувствую, что мне его не хватает, – говорит Армстронг о сыне, – Тогда я достаю его из кроватки, переношу на свою постель и кладу себе на грудь. Каждый его крик доставляет мне наслаждение. Он откидывает назад крошечную головку, его подбородок вздрагивает, пальчики начинают хватать воздух, и потом я слышу его крик. Он кажется мне криком жизни. «Молодец,– подбадриваю его я, – Давай кричи громче». Чем громче он кричит, тем шире я улыбаюсь». Ничего подобного он не говорит – и не только из скромности, полагаю, – ни об одной из своих многочисленных женщин, включая жену, с которой, кстати (это уже случилось после выхода книги) он всё же, по своему обыкновению, расстался. Как видим, никакой совместный опыт, никакое чувство благодарности той, с которой познакомился во время лечения смертельной болезни, той, что помогла ему вернуться в спорт и жизнь и родила ему троих детей, терпеливо сносила все его капризы и взбрыки, о которых эгоцентрик и упрямец Армстронг пишет вполне откровенно, не пытаясь казаться на рубль дороже, – так вот всё это не может, оказывается, компенсировать и уж тем более заменить его душевную и духовную близость с матерью.
Тоже сюжет.

Сергей Князев