Рожденные в СССР (original) (raw)

В детском саду я была очень активным и развитым ребёнком. Всё мне было интересно и, что важно, у меня всегда всё отлично и сразу получалось.

Попутно замечу, что советская система дошкольного воспитания и образования была, бесспорно, лучшей в мире. Детские сады не были камерами хранения детей, коими они частенько являются сегодня. У нас существовала чёткая система регулярных и самых разнообразных занятий. И везде я была ведущей, а не ведомой: вместе с воспитательницей руководила зарядкой, шагала впереди строя, выступала на утренниках со стихами и на Новый Год вместо бессловесной роли Снежинки — одной из многих — получала сложную роль Лисички с длинным текстом! Я даже читала группе книжки, пока воспитательница ходила за нашим обедом на детсадовскую кухню.

И вот как-то раз на занятии по рисованию мы должны были нарисовать вазу с веточками вербы, которую поставили на стол перед нами. Что для меня могло быть проще?! Рисовать карандашами и красками, раскрашивать, срисовывать и перерисовывать по клеточкам было моим любимым занятием! Я, конечно же, сделала всё быстро и с большим энтузиазмом. Наши работы собрали, и я уже предвкушала, как меня будут хвалить за мой замечательный рисунок. Каково же было моё удивление и разочарование, когда про мою работу ничего не сказали, а лучшей работой признали работу одного нашего мальчика, тихого и ничем не примечательного. (Что ни говорите, но иерархия существует в любом коллективе, даже детсадовском! Так что этот мальчик был где-то в самом низу нашей детсадовской иерархической лестницы).

Я ничего не могла понять: его работа с тремя прутиками в маленькой коричневой вазе была, на мой взгляд, совершенно неинтересной, скучной, не то что моя — с объёмной яркой вазой и огромным, замечательным букетищем вербы с множеством большущих пушистых шариков!!! Конечно, я бесцеремонно задала воспитательнице мучивший меня вопрос: почему?! И услышала объяснение, что мальчик этот нарисовал именно то, что он увидел: именно такую вазу именно с тремя веточками вербы, на которых кое-где проклюнулись пушистые комочки.

Тогда объяснение меня на удовлетворило, я, сильно обидевшись, всё равно осталась при своём мнении, убеждённо полагая, что мой букет — красивее!!!

Попозже, в пятом классе, я начала учиться в художественной школе. Первое занятие я тоже запомнила навсегда: нам надо было нарисовать оранжево-красную кружку. Я сделала всё очень старательно, добросовестно размыв оранжевую краску там, где на кружку падал свет, и загустив красную краску там, где лежала тень. Впрочем, так сделали практически все ребята. Преподавательница стала объяснять мне, что на кружке можно увидеть не только оранжевый и красный: «Посмотри, видишь, там и синий есть, и даже зелёный!», но я тогда её не поняла и слушала с каким-то даже раздражением...

Уже сейчас, с позиции прожитых лет, я понимаю, что в то время учёбы в «художке» многие наставления и советы преподавателей доходили до меня с большим запаздыванием в отличие от иных ребят, которые даже без подсказок понимали то, что было недоступно мне. Конечно, художественная школа — это место, где склонность к рисованию и истинные способности/талант разделяются очень быстро. Правда, тут уж скажу по справедливости: да, никаких настоящих способностей у меня не было, но к тому времени я достаточно «помудрела», далеко уйдя от детсадовского перфекционизма, поэтому очень спокойно, здраво и без какого-либо завистливого чувства к моим друзьям из «художки» осознавала свои более чем скромные возможности в художественном творчестве.

Вот возникает вопрос: а стоит ли обычным, не особо одарённым детям вообще заниматься во всяких «музыкалках» и «художках»? Я думаю, что да, обязательно. Я, например, очень благодарна художественной школе. Ну и что, что я не стала ни художником, ни архитектором, как мои дружки-соученики?! Зато я много чего узнала, многому научилась, я вижу мир гораздо многоцветнее и никогда не нарисую оранжевую кружку, добросовестно размыв оранжевую краску там, где на кружку падает свет, и загустив красную краску там, где лежит тень...