Мария Годованная: «Неотъемлемой частью обучения были походы в “библиотеку”, то есть в ближайший бар» — OpenSpace.ru (original) (raw)

Ученица Йонаса Мекаса о сотрудничестве и дружбе с одним из главных киноавангардистов XX века и не только

Мария Годованная, 1998

Мария Годованная — режиссер, куратор и преподаватель Смольного института свободных искусств и наук — в течение шести лет была ученицей Мекаса и частью «семьи» мекасовской Антологии. Мария рассказала СЕРГЕЮ ДЕШИНУ о том, чем отличается профессиональное кинообразование от экспериментального, а также подробно остановилась на таких важных практиках авангардного кино, как деипнософистика и съемки дневников.

— Мария, как вообще так вышло, что вы стали ученицей Йонаса Мекаса?

— Я бы не стала называть себя «ученицей Йонаса Мекаса». Йонас отказывается от преподавания как такового. Он читал лекции или проводил открытые выступления/обсуждения. Но никогда не преподавал в традиционном смысле этого слова. В отличие от своего брата Адольфоса Мекаса, который организовал кафедру кино в Бард-колледже в 1971 году и проработал там до 2004 года.

Йонас был для многих из нас духовным учителем, таким киногуру, который учил неуча. Его образ жизни, творческая позиция, легкость общения, обширные знания и, конечно же, его фильмы были примером для подражания. И самое важное — примером альтернативного пути в Кино, где кино — не профессия «с 9 до 5», а образ существования, полное погружение, проживание каждого момента через видоискатель кинокамеры.

— В каком году это было? Сколько лет вы пробыли в Нью-Йорке?

Мария Годованная в Антологии. 1998 год

— Я приходила в Антологию дважды. Первый раз в 1996 году, когда искала работу. Я с семьей только переехала в Нью-Йорк и пыталась вырваться из традиционной эмигрантской рутины и проторенного пути «нового американца» (ожидаемо было стать юристом, программистом или врачом). Денег у Антологии не было, она сама с трудом сводила концы с концами в то время, а мне нужен был стабильный заработок, поэтому, проработав бесплатно месяц в Антологии, я устроилась кассиром в другом кинотеатре. Но безумная атмосфера этого места (что-то среднее между антикварным магазином и научной лабораторией с людьми в твидовых пиджаках и джинсах) осталась со мной на долгое время. И в 1998-м я вернулась. Уже не из-за заработка, а чтобы познакомиться с этими людьми поближе. И тогда же я увидела впервые экспериментальное кино (многие художники этого направления не любят данное определение, считая, что так называемое экспериментальное кино и есть самое настоящее кино, а вот кино Голливуда — экспериментальное: оно экспериментирует со зрительскими кошельками и вкусами).

Так что с 1998 по 2002 год я была частью «семьи» (или лучше — «клана») Антологии. И в том же 1998-м я познакомилась с Йонасом и его окружением.

— В чем заключалась учеба? Это была больше практика или теория? Или, быть может, просто богемное погружение? Вы, кажется, как-то раз говорили, что учеба у Мекаса заключалась в походе в бар и в разговорах за стойкой… Если за этой стойкой был рядом Джим Джармуш — тогда понятно.

— Учеба заключалась в том, чтобы сделать кино продолжением твоей обычной жизни. И это был сложный процесс, так как я закончила традиционную киношколу — Brooklyn College (City University of New York (CUNY)) — государственный колледж, один из 24 колледжей, разбросанных по всему Нью-Йорку. Бруклинский колледж знаменит тем, что там с 1986 по 1997 год, то есть до своей кончины, преподавал Аллен Гинзберг. Кино там рассматривалось как профессия с определенным разделением навыков, как сложный коммерческий процесс с большим количеством участников. Программа кино, когда я там училась с 1995-го по 1998-й, была качественной и интересной, но традиционной. Курс по экспериментальному американскому кино был представлен где-то году в 2001-м, так что после окончания много времени я посвятила самообразованию, и посещение сеансов в Антологии и других кинотеатрах очень тому способствовало.

Кино для Мекаса — это продолжение твоей руки, когда кинокамера (а позднее — видеокамера) всегда рядом и может быть использована в любой момент. В Антологии до сих пор висит надпись, которая гласит: «Если вы пересекаете порог этой комнаты, то вы можете быть запечатлены на кино-, видео- или аудионоситель. И вы даете полное разрешение на это. Иначе — уходите». И, конечно, никто не уходил.

Неотъемлемой частью «обучения» были походы «в библиотеку, почитать книги», т.е. в ближайший бар — обычно это был «Марс», которого, к сожалению, больше нет. Джармуша я не помню, но зато было много других прекрасных режиссеров, художников, композиторов. Джинни Лиотта, Кит Санборн, Пегги Ахвиш, Мойра Тирни, Пип Чодоров, Энди Ламперт, Аугуст Варкалис, Аудрис Новакайтес, Хармони Корин, Луис Рекордер и многие другие. И за бокалом белого вина или кружкой пива мы говорили о кино, искусстве, политике, истории или просто бесконечно хохотали над шутками друг друга. А потом шли либо смотреть кино, либо монтировать свои фильмы. А зачастую — и то и другое.

Кадр из фильма «Несколько пьяниц в баре "Марс"», режиссер Мария Годованная

К походу в «библиотеку» «Марс»: у меня есть один фильм «Несколько пьяниц в баре “Марс”», который как раз и отражает один такой поход. Фильм длится 50 секунд — скомпрессированное время прожитого момента жизни, и таких моментов было много.

— Каков был главный совет Мекаса как учителя? Что он говорит молодым ученикам? Смотреть-смотреть-смотреть?

— Да, Йонас всегда говорил, что нужно смотреть как можно больше фильмов, так как глаз тренируется и только так можно стать кинохудожником. И еще один совет Йонаса, который пересказал мне Стом Сого, японский режиссер, долго живший в Нью-Йорке: нужно снимать каждый день, хотя бы по минуте (тогда речь шла о кинопленке, стоимость ролика и проявки была для нас очень высокой). Смотреть кино и снимать кино — вот два основных совета Йонаса.

— Как бы вы кратко описали Мекаса как человека?

— Йонас очень щедрый человек, готов делиться со всеми и всем. Но вот как кинохудожник и критик — абсолютно беспощадный и бескомпромиссный. Помню, как он говорил о какой-то работе: «Это не кино, это коммерция», а в другой момент, когда я не могла разобраться с замыслом одного только что просмотренного фильма и как раз в баре «Марс» мы этот фильм обсуждали, Йонас сказал: «Тут нечего понимать, это поэзия, и тут нужно чувствовать».

Кадр из личного киноархива Марии Годованной. Антология, 1999 год

— А его творчество?

— Творчество Йонаса — это продолжение его жизни. Конечно же, трансформированной через призму его поэтического взгляда. Он стал изобретателем так называемого дневникового фильма (diary film). Изобретателем поневоле, как он сам себя именовал:

Читать!

после работы у него не оставалось времени на свое собственное творчество, поэтому он стал носить свой Bolex (кинокамера 16 мм) всегда с собой и снимать все происходящее вокруг него, но не в традиционной линейной манере, а в рваном, фрагментированном стиле, экспериментируя со скоростями съемки, движением камеры, композицией, светом и т.д. и потом, уже в процессе монтажа, накладывая незабываемый поэтический комментарий. Эти фильмы, а также фильмы других экспериментальных кино- и видеохудожников сильно повлияли на меня и на формирование моего собственного отношения к кино и творчеству.

Скопируйте код и вставьте в свой блог