п е р в о с л е д (original) (raw)

"Славка" [дек. 15, 2012|02:40 pm]Первослед
[**Tags**|story, text]В детстве были рассказы о "Славке".Славка - мамин двоюродный брат. Чудак, мечтатель и йог.Обыкновенно он исчезал. Из шумных компаний. Убегал из семьи. Ещё мальчишкой. На пару дней. Надолго. Потом из семьи, где он был отцом и мужем. Исчезал с работы. Появлялся как ни в чём не бывало. Улыбался, и всё ему прощалось. Садился на коврик в позе лотоса.Однажды дней тридцать проголодал в тайге. Не то чтобы нельзя было голодать в городе - просто ему не хотелось ни на что отвлекаться.Женщины обожали его. Он умел слушать их так, как слушают музыку, как их и надо слушать, замечая подъём локтя и поворот головы.В 74 году, в декабре, мама как-то ловила "Голос Америки", там сказали, что один русский совершил небывалый побег из СССР - бросился в Тихий океан с борта лайнера, плыл в штормовом океане три дня и вышел на Филиппинах. Мама подумала, что этим психом мог быть только её брат. И в конце услышала по радио его имя.На Филиппинах Славка сидел в тюрьме. После вечернего обхода начальник тюрьмы заходил к нему в камеру, они обнимались и отправлялись в путешествие по близлежащим барам. Днём в камере Славка отсыпался. В этом был весь он.Жена его и сын остались в СССР. Он никогда их больше не видел.Он присылал маме открытки с каких-то невообразимых островов с пальмами и туземцами. С каждого острова - по открытке. Одна из них особенно долго стояла у нас на пианино. На ней была изображена очень смуглая девушка в коралловых ожерельях, в купальнике, с длинными чёрными волосами, она сидела верхом на косатке, победно вскидывала руку и улыбалась невидимым зрителям. "Нравится?" - спрашивала меня мама. - "Нравится". - "Вот такая будет у тебя жена".Я тысячу раз воображал себя плывущим в ночном океане. И сейчас иногда воображаю тоже.Рассказывала о нём взахлёб. Всё-таки он был её любовью, какой-то особенной любовью."Только прошу тебя, в школе никому не говори".В Союзе его судили за измену родине. И вот - мама боялась, что я расскажу кому-то из одноклассников и будут нехорошие последствия.Она до сих пор уверена, что первое большое письмо Славки из-за границы у неё выкрал КГБ. Потому что каждую открытку от него она бережёт так, что они физически не могут пропасть. А первое письмо было на многих листах, в нём подробно описывался побег, и оно пропало прямо из шкафа.Как-то Славка прислал посылку, там было много машинописных страниц. Потом они стали его книгой. Книга эта про побег и про какое-то небывалое счастье, поэтому читается легко.А теперь мы сделали про Славу Курилова фильм, он не такой личный, как эта запись, потому что - ну, телефильм, и там он, конечно, получился таким мужественным героем, который бросает вызов и всё такое, а он был невысокий, смешно улыбался и ещё заикался немножко.Но вообще он там есть, в фильме, сам Славка. И действительно, смешно улыбается. Там фрагменты его интервью.Да, забыл сказать, его давно нет на свете, он погиб в 1998-м, во время подводного погружения в Галилейском море (он жил в Израиле в последние годы).Наш фильм - он называется "Один в океане", выйдет завтра в 11.10 на канале "Россия-1". И по "РТР-Планете" его покажут в этот же день.
Ссылка 52 комментариев|Оставить комментарий
(без темы) [сент. 5, 2010|12:01 am]Первослед
[**Tags**|diary, text]Сегодня. В "Перекрёстке" на "Тимирязевской". В очереди передо мной супружеская пара, муж и жена - симпатичные темнокожие люди. С полной тележкой товаров. Женщина-кассир попросила у них три рубля, мелочи не было, и я, не задумываясь, предложил свою - в счёт следующей покупки. Потом произошло что-то невообразимое.Кассир нехотя взяла у меня деньги и сказала: "Нашёл кому помогать". Мужчина переспросил: "Что? Что вы имеете в виду?" Та повторила, глядя прямо на меня: "Нашёл кому помогать". Я сказал, что никому не помогаю, через секунду она возьмёт с меня на три рубля меньше - и только. И тут до меня дошло, что значат её слова. Она удивилась, что свой, русский, проявляет вежливость по отношению к кавказцу.Мужчина возмутился. Та: "Ты мне не тыкай! Иди, жалуйся..." Он пошёл к заведующей. Базарная ссора. Я, испытывая омерзение, пробил свой кефир и ушёл.На работе как-то на время забылось, а теперь не даёт покоя снова. Да, ещё сегодня - именно сегодня - из поезда метро выходили люди, и один из толпы сказал другому, кивнув на кого-то в глубине вагона: "Смотри, хачапури. Вперёд других лезет". Я понял, что не имел права молчать там, в магазине. И не должен был после всего произошедшего что-то там покупать.Это страшнее, чем погром: "нашёл кому помогать". Именно потому, что сказано без особой злости.Пытаюсь оправдаться тем, что она - бедная, пожилая, ничего не добившаяся в жизни женщина. От неё ли защищать взрослого сильного мужчину? И всё-таки нельзя было молчать.И тому гопнику, который ночью во дворе спьяну принял меня за узбека и хотел избить - а потом очень удивился, узнав соотечественника. Я должен был крикнуть: я не твой соотечественник, не твой, бей, сука, не смотри на то, что у меня светлая кожа.
Ссылка 35 комментариев|Оставить комментарий
Хроника [ноя. 29, 2009|10:02 pm]Первослед
[**Tags**|diary, text]Книжный развал. Продавщица – молодая девушка с раскосыми глазами. Наверное, из Киргизии.Рядом стоит московский книжник – пожилой, взлохмаченный, в потрёпанном пальто (словом, такой, какими и бывают московские книжники), и читает ей вслух "Размышления у парадного подъезда". Открываю книгу "Океан" – сборник произведений маринистики для юношества. Надпись: "Дорогому Диме от тёти Вали. 1986".*Делал интервью с производственником. Крупный начальник. "От слесаря".Повёл меня в диспетчерскую. Перед самым нашим носом рабочие зашли в лифт, хотели было ехать вниз, он закричал им: "СТОП! НА ВЫХОД!" Рабочие вышли, виновато улыбаясь. Зашли мы. Начальник нажал кнопку верхнего этажа. Лифт всё равно поехал вниз.В лифте пахло дихлофосом.Если в твоём высказывании содержится неточность, говорит, качая головой: "Тю-тю-тю". После этого указывает на ошибку. Мелодия его мобильного – гимн СССР. (Я спросил: "Это на все звонки?" Отвечает: "Да".) Стремителен. Поднимает трубку и вместо "Алё" кричит: "ГОВОРИ!" Член "Единой России".
Ссылка 1 комментарий|Оставить комментарий
Не четвёртая власть [ноя. 11, 2009|08:32 pm]Первослед
[**Tags**|text, thought]Спускаешься из монтажной вниз, за шоколадом, и вдруг становится тревожно и весело – как перед неизвестной дорогой – от мысли, что что-то живое там есть, надо не потерять – собраться, выдержать, не упустить сейчас, не дать исчезнуть: пусть на экране останутся интонация, улыбка, живое слово. Наверное, самое ценное в профессии – вот это щекочущее чувство под ложечкой, когда ещё не проявившееся, не созданное на экране так хочется защитить. Тем удивительнее через два дня (пересматриваешь свежим взглядом) собственная беспомощность: сколько вдохновения, его чистейшего жара, истрачено в мире на посредственность? Один человек мне объяснил: «Ведь мы никто, журналист – это такая странная профессия, мы на самом деле совершенно никто, мы маленькие проводки, маленькие проводки, которые соединяют…» Ирина Кленская. Помню (да не помню – записано), она повторила: «Ты – не четвёртая власть, как это принято. Ты просто человек, соединяющий проводки». Как верно, и сколько в этом надежды.
Ссылка 4 комментариев|Оставить комментарий
Соул [окт. 21, 2009|11:54 pm]Первослед
[**Tags**|diary, text]Три раза подряд проехал по монорельсовой дороге. Из конца в конец.Над светофорами, контактными проводами троллейбусов. Над кронами деревьев. Над листопадом.В третий раз в вагон зашла девушка, встала рядом, хотел было уступить место, сказала – спасибо, не надо, я сел. Смотрел в окно на потемневшие гаражи, ржавые остовы машин, осеннюю неустроенность. И тут услышал музыку. Она пела – грудным, низким джазовым голосом, пела джаз, сначала чуть слышно, потом громче, и самое удивительное было то, что никто не оборачивался, не бросал вопросительных взглядов, не улыбался, а так – поезд шёл над городом, и каждый думал о своём.
Ссылка 3 комментариев|Оставить комментарий
Встреча [сент. 23, 2009|12:43 pm]Первослед
[**Tags**|diary, text]Вчера снимали Анатолия Мироновича Смелянского (я не снимал, только присутствовал), перед интервью он извинился, попросил подождать минуту – и завёл в кабинет какого-то англичанина, лица того я не разглядел.Англичанин вышел. Чуть не столкнувшись с ним в проходе, зашли мы.Смелянский сказал: это был Том Стоппард.Сколько таких встреч уже было у меня в жизни? Не запомнил, не обратил внимания. Не разглядел.
Ссылка 29 комментариев|Оставить комментарий
38.3 [сент. 23, 2009|12:40 pm]Первослед
[**Tags**|childhood, text]За окном уже светло. Тихонько скрипит снег, раздаются детские голоса. А потом наступает день, и становится совсем тихо. В десятый, двадцатый, сотый раз слышу звук крутящегося телефонного диска. Закрываю глаза – узоры ковра мешаются, скачут. А ещё говорят: температура скачет. Выходит, и узоры, и температура скачут вместе. По комнате. – Зык-зиии, зык-зии, зык-зииииииии…«Зык-зии» – это единица. «Зык-зииииииии» – самый длинный телефонный звук – это ноль. (Это я вам сейчас говорю, вдруг вы не знаете. Вообще-то так нетрудно было угадывать, какой набирают номер. По крайней мере, дедушкин угадывался точно.)Хорошо бы взять этот белый зигзаг и расправить, как ленту. Получится полоса прибоя. Там, в середине, где эти острые углы – или белые птицы – остров. Каждый день я отправляюсь в его джунгли в поисках дичи.– Карр! Каррр!Топор или нож? А если не будет даже ножа? Нет, прямо перед кораблекрушением я забегу в каюту и примотаю его к ноге какой-нибудь тряпкой. А если воды уже будет по пояс? Тогда я открою иллюминатор и… «Регистратура? 38.3. Мальчик. Записывайте…»
Ссылка 8 комментариев|Оставить комментарий
navigation
[ viewing | most recent entries ] [ go earlier ]