Цитаты Тимофей Сергейцев (original) (raw)
Деятельность не является производной от социальной структуры. Все точно наоборот: социальные структуры «растут» на подложке деятельности. Это установил еще Маркс. «Производственные отношения» вынуждены исторически следовать за развитием «производительных сил». Советские постмарксисты показали еще в тех же 1960 – 1970-х, что деятельность, ее качество, мощность, степень развития определяются культурой, которую и нужно понимать как транслируемую сквозь историческое время совокупность норм, образцов и эталонов деятельности. Если мы хотим исторического прорыва, необходимо реформировать не формы социальной организации, а концентрировать культуру. Это философское, то есть уже мировое, общедоступное понимание. Эксклюзивно – исторически раньше, чем все, чем кто-либо, – это понимали цари-модернизаторы: от Петра Великого до Иосифа Сталина. Чтобы обладать деятельностью, нужно обладать культурой. Социальная организация общества означает особенности и условия реализации деятельности. Из социальной организации следует лишь политика реализации. Сам исторический уровень деятельности един при единстве культуры. Подчинив организацию деятельности социальной организации, как нас поучали западные идеологи, мы запустили механизм разрушения деятельности, ее планомерной деградации. Советский проект – при всех претензиях к нему по части военизированного, упрощенного подхода к управлению экономикой – стратегически занимался концентрацией на нашей территории европейской культуры, добившись в принципе того же уровня цивилизационного развития деятельности, что и весь западный мир. Миф о деятельностном отставании СССР был заведомой и осознанной ложью.
Социализм есть забота о будущем и о целостности нации (народа, исторически практикующего политику и государственность). Социализм – это не социальная справедливость, когда нужно что-то у кого-то отнять и кому-то дать (это чисто коммунистическая идея). В противоположность коммунизму, где каждый живет для себя, социализм есть, прежде всего, солидарность Коммунизм стремится к «освобождению» труда, что есть его ликвидация по понятию как неизбежного отчуждения человеком своей сущности, своей жизни (по-гречески – души) ради чего-то отличного от себя. По сути, коммунизм выражает презрение к труду и обещает его историческое уничтожение, замену «творческой самореализацией». То есть богатством, ибо никакой другой социальной действительности у этой «самореализации» нет. Социализм означает культуру труда как единственно осмысленного состояния человека, когда его жизнь посвящена всем остальным людям, с ним солидарным. Пределом пространства этой солидарности является государство, которое при социализме не упраздняется, напротив, – развивается и усиливается. Социализм – следующий шаг исторического развития власти.
История – не «результаты» изменения вещей, не временные «срезы» их «состояний». История – внутренняя жизнь самого источника изменения, действия, его оснований. История – это сила, смысл, назначение событий, обнаруживаемых в действии, в том числе вещных обстоятельств. События – это развитие действия, то, что меняет его обстоятельства, его цели и нас самих как его агентов. История – это максимально возможное для человечества действительное включение в процессы мышления, в идеальный мир. История – это объемлющая рамка (контекст) по отношению к другим способам включения в мышление, таким как культура и язык. История – один из каналов Откровения, носящий всеобщий характер, адресованный ко всем людям во Времени и пространстве, во всех обстоятельствах.
Личностный тип самоорганизации бывает востребован, когда привычное функционирование невозможно и само воспроизводство социального целого оказывается под угрозой. Появляется острая нужда в реорганизации как самого социума, так и среды его обитания. Тот субъект (индивидуальный или коллективный), который возьмет на себя решение этой задачи, уже чисто логически не может быть элементом преобразуемой системы. Он обязан быть «внесистемным элементом». Он не может действовать «машинообразно», в соответствии с принятыми культурными нормами. Он в своих действиях опирается не на культуру и обычай, не на «консенсус элит» и т. п., а на понимание и знание исторических процессов, в которые «свезло» всем попасть. Более того, он набирается окаянства и сам становится агентом определенного исторического процесса. Он берет на себя ответственность за исторически необходимый процесс, оформляет его как общезначимую и личную ценность, начинает говорить и действовать от имени этого процесса и этих ценностей. В этом смысле личность представляет собой тождество культурно-исторических и личных целей.